1. Досибирское

1. Досибирское

При чтении произведений Достоевского прежде всего бросается в глаза сюжетика. Сюжетика каждого произведения и творчества в целом. Пересказывать сюжеты произведений Достоевского я здесь не намерен. Выделю только главное в сюжете каждого произведения.

Первый роман Достоевского — «Бедные люди». Это переписка двух живущих в пределах видимости, добрых, ведущих трудную жизнь людей Макара Девушкина и Варвары Доброселовой.

«Двойник» — повесть о сошедшем с ума бедном чиновнике Голядкине.

«Роман в девяти письмах» — роман лишь по названию. На деле небольшой рассказ. Это переписка двух карточных шулеров, желающих обмануть третьего и попавших впросак.

«Господин Прохарчин» — рассказ о вечно боящемся за свое будущее мелком чиновнике, влачащем нищее существование и оставившем после себя скопленные две с половиною тысячи.

«Хозяйка» — повесть об интеллигенте, внезапно, бурно и безрезультатно влюбившемся в роковую женщину.

«Ползунков» — рассказ о мелком чиновнике, играющем роль шута.

Человек сходит с ума от страха заслужить неодобрение «его превосходительства». Это рассказ «Слабое сердце».

«Чужая жена и муж под кроватью» — просто водевильный пустячок.

Рассказ «Честный вор» показывает нам пьяницу с уснувшей, — но не навек — совестью.

«Елка и свадьба» — рассказ о неком Юлиане Мастаковиче, присмотревшем на детской елке для себя одиннадцатилетнюю девочку с большим приданым.

Мечтатель и его столкновение с действительностью. Это отражено в «Белых ночах».

История девочки и трех семей, через которые прошла эта девочка, раскрыта в «Неточке Незвановой».

«Маленький герой» — гимн детству, чистоте, «безумству храбрых».

Кроме перечисленного Достоевским до Сибири были опубликованы объявление о выходе журнала «Зубоскал» и серия статей «Петербургская летопись».

В письмах этого периода жизни — проблемы собственного быта, будни литературной жизни, конкретные оценки отдельных явлений петербургской действительности.

Во всем написанном до Сибири есть что-то свое, определяющее. Но из творчества, взятого в его целом, можно выделить какие-то основные проблемы первого круга.

Прежде всего это изображение жизни людей бедных, материально необеспеченных. Очень большую роль в характеристике материального положения героя играет его жилище. Как правило, это мрачные каморки.

Вот Макар Девушкин описывает дом, в котором живет. «Вообразите, примерно, длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую все двери, да двери, точно нумера все так в ряд простираются. Ну вот и нанимают эти нумера, а в йих по одной комнатке в каждом: живут в одной и по двое и по трое. Порядку не спрашивайте — Ноев ковчег!» [1]

Далее Макар скажет, что воздух в комнатах такой, что чижики в них «так и мрут». А человек живет. Привык человек.

Примерно такое же жилище у Голядкина. Вот герой проснулся в своей комнате. «Знакомо глянули на, него зеленовато-грязноватые, закоптелые пыльные стены его маленькой комнатки, его комод красного дерева, стулья под красное дерево, стол, окрашенный красною краскою, клеенчатый турецкий диван красноватого цвета с зелененькими цветочками…» [1, 109].

Здесь очень большое значение имеет уменьшение ценности красного. Сначала — самое высшее, затем постепенное понижение. Красное дерево как символ обеспеченности, затем «под красное дерево», затем — «окрашенный красною краскою» и, наконец, «красноватый цвет» как символ бедности. Подобный же прием — в «Бедных людях». Макар пишет, что живет хорошо. Затем излагает подробности. Обнаруживается, что первое утверждение совершенно не соответствует действительности. Плохо живет Макар.

Герои Достоевского материально бедны. Но в разной степени. Все имеет свою иерархию. Нищий Макар, с точки зрения его соседа Горшкова, человек состоятельный. У него даже можно просить взаймы.

Духовный мир героев тоже весьма скуден. Герои Достоевского — люди нетворческие, переписчики. Уже в самой профессии заложено исключение творчества. Их удел — механическое переписывание чужого. Их работа однообразна и скучна. У них нет стимулов, нет возможности роста. Единственный стимул и утешение — возможная похвала «его превосходительства». Все это накладывает отпечаток на их личность. Они чувствуют себя усталыми и постаревшими не по годам. Так, переписывающий уже тридцать лет Макар жалуется на свою старость, хотя ему что-то около сорока пяти.

Герои постоянно чувствуют неуверенность. Их быт — это постоянное предчувствие крушения быта. Постоянное ожидание катастрофы, непредотвратимой, от них не зависящей. Герои как будто идут возле какой-то бездны, предчувствуя приближение к ней и надеясь, что она еще не скоро. Надежда лишь на «не скоро», а не на предотвращение. Боится потерять место, канцелярию Прохарчин, расположение «его превосходительства» — Вася Шумков. Лишь в «Хозяйке» некоторые герои показаны после краха, за бездной. Но и они живут в ожидании чего-то трагического.

Герои несчастны. Это правило. Как символ неустроенности их жизни — слезы, припадки, обмороки. Это слезы горя и слезы умиления. Много тех и других. И слезы умиления нередко есть разновидность слез горя; сколько вытерпели люди, чтобы так чувствительно воспринимать просветление. Припадки и обмороки (мать Нелли, сама Нелли, Александра Михайловна) — проявление нервозности и жестокости жизни.

У героев нет уверенности в себе. Они живут «помаленечку» и «втихомолочку», ходят как бы на полусогнутых. Вот Горшков: «коленки у него дрожат, руки дрожат, голова дрожит, уже от болезни что ли какой, бог его знает; робкий, боится всех, ходит стороночкой…» [1, 23–24]. А вот в пути Голядкин: «дробил и семенил по тротуару Фонтанки частым, мелким шажком, немного с притрусочкой» [1, 140].

Заболевший Прохарчин не ходит. Лежит. Но как лежит? Лежит, «приплюснув себя к постели своей, словно как заяц припадает от страха к земле, заслышав охоту», [1, 249].

Язык живущих на полусогнутых тоже какой-то полусогнутый. Из словаря Макара: горшочек с бальзаминчиком, занавесочка, стульчик, геранька, комодец, салопчик, яблочки, улыбочка, пустячки, жилеточка, шинелька. Каждое из этих употребленных в отдельности слов лишь отчасти характеризует произносящего. Но данные одному герою, употребляемые им постоянно и «скопом», они выдают определенное умонастроение, вызванное определенным укладом жизни.

Героя с таким языком так и видишь бегущего трусцой, и именно на полусогнутых. Такой язык обусловлен личностью его носителя. Но не только. Он обусловлен и самой действительностью. И рад бы назвать что-то иначе, да нельзя. Вот старик Покровский приходит и снимает шляпу. Далее — ее характеристика: «измятая, дырявая, с оторванными полями» [1, 34]. И вот через восемь строк текста старик уходит и надевает шляпенку. То, что обрисовано было, шляпой уже назвать нельзя.

Язык Голядкина более выпрямлен, чем язык героя первого произведения — Макара. Но не совсем выпрямлен. Голядкин говорит намеками: «одно лицо» и т. п. В «Хозяйке» язык ученого, Ордынова, иной, выпрямленный. Но у героя «Ползункова» — снова «втихомолочку», «квартиренка» и т. п.

Достоевский мог бы ничего прямо не говорить о личности героя. Слова, героем употребляемые, сами говорят о его личности и создают образ, ошибиться в правильности которого невозможно. Язык героя — наиболее яркое средство для его характеристики.

Обращает на себя внимание отсутствие солидарности между людьми, поставленными примерно в одно и то же положение. Хотя каждый завтра может оказаться в положении Голядкина, но Голядкину не сочувствуют. Ведь это будет завтра. А может быть, еще и пронесет. Макара, в состоянии крайне неблагоприятном, затолкала толпа работников. Сторож учреждения не дает ему щетку, чтобы почистить одежду, — испачкает щетку. Равнодушны окружающие к Прохарчину и Ползункову. А если неравнодушны, то лишь зло неравнодушны. Безразличие, равнодушие одного к другому настолько укоренилось, что стало нормой.

Безразличны или враждебны к человеку близкие, дальние, да и сама атмосфера города. Город встречает человека неуютом. При отъезде Вари из деревни «день был такой светлый, теплый, яркий» (1, 27]. Но вот она въезжает в Петербург: «дождь, гнилая осенняя изморозь, непогода, слякоть и толпа новых незнакомых лиц, негостеприимных, недовольных, сердитых!» [1, 27].

Природа как бы в единстве со всем тем, что направлено против человека. Даже перед смертью, в последнем акте человеческой трагедии, проживший в тусклости человек видит только ту же тусклость. Вот умирающий от чахотки студент Покровский просит Варю поднять занавес у окна. «Ему верно хотелось взглянуть в последний раз на день, на свет божий, на солнце. Я отдернула занавес; но начинающийся день был печальный и грустный, как угасающая бедная жизнь умирающего. Солнца не было. Облака застилали небо туманною пеленою; оно было такое дождливое, хмурое, грустное. Мелкий дождь дробил в стекла и омывал их струями холодной, грязной воды; было тускло и темно. В комнату чуть-чуть проходили лучи бледного дня и едва оспаривали дрожащий свет лампадки, затепленной перед образом. Умирающий взглянул на меня грустно-грустно и покачал головою. Через минуту он умер» [1, 45].

Облачное, туманное, дождливое, хмурое, тусклое, темное, холодное, грязное. И все это в совокупности. И даже могучее солнце с трудом соперничает с лампадкой. Таков итог жизни. В итоге жизни то же самое, что и в ее процессе.

Герой другой повести, Голядкин, жив. Вот он просыпается — это первая страница повествования. «Наконец, серый осенний день, мутный и грязный, так сердито и с такой кислой гримасою заглянул к нему сквозь тусклое окно в комнату…» [1, 109]. Серый, мутный, грязный, кислая гримаса — сразу создается определенное впечатление. А вот Голядкин бежит в ночи, вышвырнутый с праздника: «Ночь была ужасная, ноябрьская, — мокрая, туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюсами, насморками, лихорадками, жабами, горячками всех возможных родов и сортов — одним словом, всеми дарами петербургского ноября» [1, 138]. И все это против героя. Новые невзгоды Голядкина — природа верна себе: «Погода была ужаснейшая. Снег валил хлопьями и всячески старался, с своей стороны, каким-нибудь образом залезть под распахнувшуюся шинель настоящего господина Голядкина. Кругом было мутно и не видно ни зги» [1, 206].

Иногда говорят, что Достоевский не умел пользоваться светлыми красками. Это неверно. Дело не в умении — оно было. Но светлые краски здесь неуместны. Автор ставил задачу нарисовать созвучие человеческой жизни и природы, в которой эта жизнь протекает. И этого он достиг с полнотой, близкой к предельной. Все против человека и всё против человека. В том числе и природа. Вернее, человеку кажется, что и природа против него, потому что все против него.

Человек у Достоевского одинок, он в стихии равнодушия. Да и сам он часто равнодушен к другим. Он замкнут, необщителен, не надеется на чью-то помощь, а потому сторонится людей, считая, что те могут принести ему лишь невзгоды. Таковы не только чиновники. Таков, в частности, и герой «Хозяйки» Ордынов, живущий лишь внутреннею жизнью. Еще большая степень отчужденности у героя «Белых ночей». Последний интеллектуально развитый, любящий во всем порядок человек. Но в жизни порядка он не видит. Потому он и ушел от реальности, уединился, живет в мечтах. Встретив героиню, он находит мечту в реальности. Реальность кажется прекрасной. Но кратковременно. Затем обманывает. А мир мечты уже разрушен. Герой остается наедине с мрачной действительностью, столкновение с которой убило его мечту. Так же, лишь на миг, реальность просветлила жизнь Ордынова. Реальность немилостива к героям Достоевского.

У Достоевского часто встречается слово «ветошка». Как к ветошке относятся к Макару, к работнице Терезе. Ветошкой, видимо, считают Голядкина, ибо он вынужден повторять в свою защиту: «я не ветошка», «человек не ветошка» и т. п. Ползункова считают человеком-тряпкой. Слово «ветошка» употребляется в «Честном воре» применительно к пьянице Емеле.

И сам Макар иногда говорит о себе, что он «немногим разве получше подошвы своей» [82]. Но это в порыве отчаяния. Макар лучше и ветошки и подошвы. Хотя бы потому, что сравнивает себя с ними. Те, кто хуже, таких вопросов не ставят. Они уверены в своей высокой цене.

Добрые и кроткие, сравнивающие себя с ветошкой герои Достоевского являются лучшими — из всех возможных — соседями по человеческому общежитию. С ними легко ужиться, если применить их беды к себе, понять их и проявить минимум уважения.

С «Бедных людей» входит в творчество Достоевского тема судьбы женщины. Чаще всего необеспеченной материально, а потому и беззащитной. Первая жертва — это уезжающая с хищным Быковым Варя. Женщина добрая и в то же время как-то нерасчетливо эгоистичная. Из ее переписки с Макаром, при всех заботах о нем, видна прежде всего забота о себе. Противоречивость. Еще более противоречива героиня «Хозяйки». Кротость и богомольство, с одной стороны, и бездна преступления — с другой. Катерина может одновременно ужасаться своими поступками и гордиться ими.

Свет находит от героини «Белых ночей» — Настеньки. Ослепленная любовью, она излучает этот свет. Но героиня в то же время и эгоистична, как Варя. Бессознательно эгоистична.

Есть и просто хищные, злые, бессердечные женщины. Такова княгиня из «Неточки Незвановой».

Женщины Достоевского разные. Их он не приземляет и не возвышает. Одних лишь женщин нет в его произведениях — счастливых. Но ведь нет и счастливых мужчин. Нет и счастливых семей.

Уже в этот период у Достоевского возникает тема «случайного семейства», семьи без прочных нравственных связей, семьи, где никогда не смеются, никогда не радуются. Через три таких семейства проводит автор свою юную героиню — Неточку. Глубоко несчастную Неточку.

У Достоевского нет и счастливых детей. Дети в его произведениях — не розовощекие, неумолкаемые, смеющиеся дети. Они, как и взрослые, вечно в задумчивости. Противоестественно, но так. Они видят много бед. Они видят смерть своих братьев и сестер.

В одном из писем Макар создает образ ребенка, стоящего у гроба своего девятилетнего брата, образ, вызывающий переворот в душе каждого, способного чувствовать, человека. «Маленькая девочка, дочка, стоит прислонившись к гробу, да такая, бедняжка, скучная, задумчивая! А не люблю я, маточка Варенька, когда ребенок задумывается; смотреть неприятно! Кукла какая-то из тряпок на полу возле нее лежит, — не играет; на губах пальчик держит; стоит себе — не пошевелится. Ей хозяйка конфетку дала; взяла, а не ела. Грустно, Варенька, — а?» [1, 50].

Конечно, ожидать иного поведения ребенка у гроба своего близкого вряд ли следует. Тут Макар переусердствовал. Но он говорит об этом, зная и предшествующую жизнь детей Горшкова. Эти дети тихи и серьезны всегда. «Всегда у них в комнате тихо и смирно, словно и не живет никто» [1, 24].

Не менее впечатляющ образ лет десяти мальчика, чахлого, нищего, «чуть ли не босого», стоящего около шарманщика и просящего милостыню.

Эти забитые, задумывающиеся дети, как правило, чисты, самоотвержены, способны на доброту. Чиста и добра Неточка. Самоотвержен «маленький герой».

Жизнь в произведениях Достоевского трудна для всех, кто честен, добр, сердечен.

Тяжела жизнь фабричных. Рабочий люд, фабричные, не были в центре внимания Достоевского. Но и в отдельных штрихах отражена беспросветность этой жизни. В частности, как беспросветность воспринимает фабрику проходящий мимо нее Ордынов.

На первый взгляд кажется, что в произведениях Достоевского вообще господствует полнейший мрак, беспросветность. Но это не так. Свет есть. Он не во внешнем, а внутри человека. В понимании человеком своего назначения. Так, Макар живет в мире, где господствует мысль, согласно которой «наиважнейшая добродетель гражданская — деньгу уметь зашибить» [1, 47]. Но сам он горд тем, что живет трудом, а не ловчит ради «зашибания деньги». «У меня кусок хлеба есть свой; правда, простой кусок хлеба, подчас даже черствый; но он есть, трудами добытый, законно и безукоризненно употребляемый. Ну что ж делать! Я ведь и сам знаю, что немного делаю тем, что переписываю; да все-таки я этим горжусь; я работаю, я пот проливаю» [1, 47].

И к другим людям Макар относится с учетом их труда. Для него шарманщик с Гороховой выше праздных людей. «Нищий, нищий он, правда, все тот же нищий, но зато благородный нищий; он устал, он прозяб, но все трудится, хоть посвоему, а все-таки трудится. И много есть честных людей, маточка, которые хоть немного зарабатывают по мере и полезности труда своего, но никому не кланяются, ни у кого хлеба не просят» [1, 86–87]. Макар прежде всего делит людей на трудящихся и нетрудящихся. И гордится тем, что сам он трудящийся. Другой герой, Голядкин, гордится тем, что идет по жизни, как ему кажется, прямым, честным путем.

В этом понимании своего жизненного пути и есть свет. Свет внутри. А во вне — тьма. Судьба героев, как правило, трагична. Спасения нет. Макар остается жив и здоров. Но похоже, что его путь — к алкоголизму. Прохарчин жил завтрашним днем, из страха перед ним копил. Завтра он не дождался — умер. Умирает студент Покровский, умирает ребенок Горшкова, умирает и сам Горшков. Сходят с ума Голядкин, Вася Шумков, Ефимов. Кончает самоубийством мать Неточки.

Общее у всех то, что жизнь рвется как натянутая струна. Эту струну, как говорит одна героиня, «слишком, слишком натянули: она не вынесла и умерла, слышишь, как жалобно умирает звук» [2, 255]. Много еще будет струн, до предела натянутых. Много будет жалобных звуков. Но пока это лишь негодование автора. Оно еще не стало негодованием умирающих героев. Они умирают безропотно, как и жили.

Трагедии не касаются лишь хищников. Те воспринимают жизнь иначе, у них своя система отсчета. Это разного рода хозяева, люди преуспевающие. Выглядят они у Достоевского всегда неприятно. Из портрета одного ростовщика: «седенький, глазки такие вороватенькие, в халате засаленном и веревкой подпоясан» [1, 78]. Такие люди богаты материально, но бедны духовно. И потому, в определенном смысле, тоже люди «бедные».

В этот период жизни Достоевский показывает нам первого из вернувшихся к богу героев — Ордынова. Здесь же, в «Хозяйке», впервые у Достоевского проявляется детективность сюжета.

В произведениях Достоевского бросается в глаза непочтительное отношение к немцам. Уже в «Двойнике» появляется немец-доктор с гибридным именем Крестьян Иванович Рутеншпиц. В «Неточке Незвановой» изображен немец Карл Иванович, кривоногий, но очень амбициозный танцор.

В произведениях этого периода число героев крайне ограничено.

В зародыше здесь одна из основных особенностей стиля Достоевского — тайна и ее роль в развитии сюжета.

Вот то основное, что можно увидеть в произведениях Достоевского досибирского периода его жизни, читая их по первому кругу.