Евгений Семичев "И СВЕТ НЕБЕСНОЙ СИНИ..."

Евгений Семичев "И СВЕТ НЕБЕСНОЙ СИНИ..."

***

Вышел и бросил стихи на дорогу. Видно, пришёл их черёд.

Или же чёрт на ходу сломит ногу.

Или же Бог подберёт.

Бог не торопится. Чёрт догоняет.

Всё же решился настичь.

Глазки прищурил, лукаво пеняет:

"Вы обронили кирпич.

Ежели так станет, походя, каждый Всякий разбрасывать хлам...

А уверяли доверчивых граждан,

Что строить будете храм".

Господи!

Что он ко мне привязался?

Я никогда не любил

Этих досужих, премудрых мерзавцев –

Парнокопытных дебил.

Боже, избави от этого срама.

Всем, чем могу, услужу.

В стену небесного вечного храма Скромно кирпич возложу.

Пусть он в сверкающей кладке лучистой

Грозной восстанет стеной

Против пронырливой силы нечистой

Этот кирпич именной.

***

Ты куда, душа, ходила?

С кем в чужом шалалась сне?

Ты опять, душа, блудила,

Словно кошка по весне.

В том краю тебя, блудницу,

Больше видеть не хотят.

Ты стихи в мою светлицу

Натаскала, как котят.

Хватит их на многотомник.

Не проймёшь тебя никак.

Превратила дом в питомник,

Обратила жизнь в бардак.

Эвон сколько – разной масти...

Их топить не стану я.

Не в моей казнить их власти.

Бог, душа, тебе судья!

В суете ненастных буден

Сквозь безвременье и тьму

Выводить их, сирых, в люди

Предстоит мне одному.

И с меня Всевышний спросит,

Чья безгрешная рука

В них, сердечных, камень бросит

Иль нальёт им молока.

***

О, эта русская рулетка –

Хмельная дикая тоска,

Когда стрелять не надо метко,

Поскольку дуло – у виска.

Поэты тянутся друг к другу,

Как и положено родне.

А муза мечется по кругу,

Как мотогонщик по стене.

Есть в мире праведные вещи,

Когда свободный русский стих

По рожам без стесненья хлещет

Хмельных создателей своих.

Бледнеют дружеские лица.

Гордыня плещет через край...

Поэты, как самоубийцы,

Не попадут по смерти в рай.

Их круг сжимается всё уже...

Но будут и в посмертной мгле

Саморасстрелянные души

Смущать живущих на земле.

***

Когда ночь над московским Кремлём

Стелет ангелам Божьи полати,

Прилетает двуглавый орёл

И, нахохлясь, сидит у кровати.

Сиротливо он жмётся к плечу

И в две глотки протяжно вздыхает:

"Эх, соколик, давай прокачу!

Президент ничего не узнает.

Надоело висеть на гербе

За грехи человечьи распятым,

Вот и я прилепился к тебе,

Как старшой брат ко младшему брату.

Ты, какой-никакой, всё же – свой.

Кто ещё обо мне пожалеет?

Тяжело жить с одной головой,

А с двумя и того тяжелее..."

"Не горюй! – я орлу говорю,

Заключая по-братски в объятья. –

Ни за что я тебя не корю.

Завтра снова тебе на распятье.

На Руси, на спесивой Москве,

Испокон в головах паутина.

А одна голова или две –

Это Господу Богу едино..."

***

В аду на коленях у главного чёрта

Сидит с кошельком грамотей –

Такая нехитрая с виду работа

Оплачивать козни чертей.

Но требует всё же крутые повадки

И жёсткий ревнивый догляд,

Ведь ушлые черти на денежки падки

И лапы нагреть норовят.

У них что ни день – то Содом и Гоморра.

Работать никак не хотят.

Налижутся сдуру крысиного мора

И злобно друг – друга едят.

А если напьются, то в карты играют,

И всяко грехами сорят.

А деньги казённые тают и тают.

А лапы горят и горят.

Обчистят нахально друг другу карманы

И в тяжком похмельном бреду

Набрешут с три короба, как наркоманы,

Что в райском гуляли саду.

А черти из тех, кто иных побойчее,

Растратив беспутно суму,

Идут на поклон к самому Казначею

И ножки целуют ему.

И хоть Казначей этот – плут и ворюга,

Казна не бывает пуста.

Он каждого чёрта, как лучшего друга,

Умильно целует в уста.

И светятся счастьем чертовские рожки,

Как лампочки в полный накал:

Христос омывал казначейские ножки

И крепко уста целовал.

За что грамотею такая награда

И пышный особый почёт?

Поганое грязное золото ада

Ему ляжки хилые жжёт.

Несметное это богатство откуда?

С тернового брызжет куста.

А кто Казначей тот?

Паскуда Иуда,

Торгующий кровью Христа.

***

С детских лет неокрепший мой разум

Будоражил персидский восток,

Где в цветущей долине Шираза,

Бьёт поэзии чистый исток.

Там склонились великие тени –

Рудаки, Фирдоуси, Балхи...

По-рязански, по-русски Есенин

О любви им читает стихи.

И внимают поэту поэты –

Гургани, Ибн Сина, Аттар...

И небесных светил минареты

В их сердцах возжигают пожар.

Саади от волнения замер...

И уверовал мудрый аллах,

Что в далёкой славянской Рязани

Небеса в облаках, как в чалмах.

Соловьи разливают рулады,

И тюльпаны дрожат на ветру...

Ничего мне для счастья не надо –

Я за песни Шираза умру!

В понедельник, во вторник иль среду,

Дайте только мне время и срок,

Я в долину Шираза уеду

На цветущий персидский восток.

Разменяю рубли на динары

И куплю у чайханщика с рук

Для своей черноокой Гульнары

Шитый златом кафтан-архалук.

Кротких глаз потаённая нежность

Обжигает сильнее огня...

Если глотки неверным там режут,

Пусть в Ширазе зарежут меня!

Мне известна такая расправа

Среди смуты российской и тьмы.

Разгулялась разбойная слава –

Резать глотки умеем и мы.

Разлилось по Руси половодье.

Разошлось, как круги по воде,

Воровское блатное отродье...

Разве Родину бросишь в беде?

В понедельник, во вторник иль среду...

Для себя я усвоил одно:

Ни в какой я Шираз не уеду –

Вышла замуж Гульнара давно.

И ещё мне известно заране:

В дни народных смятений и бед

Ни в Ширазе, ни даже в Рязани –

Никому ты не нужен, поэт!

Разметалось кромешное эхо...

... А Шираз ослепительный мой

Не дождался меня – сам приехал.

И на рынке торгует хурмой.

***

В этой роще нечистая сила,

А над нею кружит вороньё.

Эта роща темна, как могила, –

Не заглядывать лучше в неё.

В этой роще матёрые волки

Злобно воют и люто рычат.

И терзают нещадно за холки,

Провинившихся малых волчат.

Пахнет сизый туман керосином...

В этой роще и в солнечный день

Меж ни в чём не повинных осинок

Промышляет иудина тень.

Рыщет в шкуре волчиной повсюду.

Человек, если встретится с ней,

Превратится в шишигу-Иуду

До конца своих пагубных дней.

В этой роще гнилое болото,

Где коварные кочки дымят.

Эта роща – лихие ворота

Для идущих безбожников в ад.

Эта роща дурманом объята

В сон клонящих, дурных родников.

Подрастут и зарежут волчата

Постаревших усталых волков.

А нечистая тёмная сила

Перед знаменьем крестным падёт.

А могила – на то и могила –

Если надо, она подождёт.

ВЯЧЕСЛАВУ ЛЮТОМУ

Покуда звуки лютни

Душе твоей слышны,

Нам никакие плутни

От веку не страшны.

А лютики-цветочки

Лазурно голубы,

Как ангельские очи

Неласковой судьбы.

И свет небесной сини

Не может нас не греть.

Пока жива Россия,

Согласно сердце петь.

Душа страдать согласна,

И плакать, и любить...

А значит, не напрасно

Господь судил нам быть!

И никакие блудни

С пути нас не собьют,

Пока играют лютни

И лютики цветут.

***

Рванул из отчих берегов

К небесной славе.

А мне завистливых врагов

Своих оставил.

Мои враги – не слабаки.

Твои – покруче.

Мне отмахнуться не с руки.

Беру – до кучи!

Как твоему ученику,

Куда мне деться?

Вторую подставлять щеку –

Не отвертеться!

Теперь по обе щёки бит,

Как по Писаньям.

И, может, стану знаменит

Врагов стараньем.

Отныне с двух идут сторон

Ко мне напасти...

Учитель, мой тебе поклон!

Спасибо, Мастер!

***

Месяц плывёт молодой

Мимо окошка доверчиво...

Каждая лужа звездой

Высшей небесной увенчана.

Каждый земной водоём

Орденом высшим пожалован.

Сколько брильянтов на нём –

Бог сыпанул – не пожадовал.

В наших краях и чужих

Видел картину я схожую.

Щедрость правительств земных

Меркнет пред милостью Божию.

Реки, деревья, поля,

Не пропадём мы в безвестии.

Наша планета Земля

В Божие входит созвездие.

Где бы я ни был – везде

Жизнь принимаю с отрадою:

К Божьей представлен звезде,

Высшей отмечен наградою.