Самый распрерусский
Самый распрерусский
Выступая в Париже с докладом "Душа Родины" (1924), Шмелёв размышлял, без чего не может жить человек: без родного неба и могил предков, без образов великих исторических деятелей, без Духа - водителя, определяющего его пути, земные и небесные, без Правды Христовой и Божьей Воли. Говоря о России, он попытался разгадать тайну её души: «Поэты называют её Женой, Невестой, народ – матерью, и все – Родиной[?] Она смотрится в душу родным небом, солнцем и непогодами. Она говорит нам родною речью – душою слов, своими далями и путями… Вяжет с собой могилами… Вливается в сердце образами Великих, раскидывается в летописях и храмах, в куполах, в колоколах».
Известно, что уже в ранних произведениях Шмелёва проявилась характерная черта его творческого почерка, названная впоследствии «русскостью». 1 марта 1910 г. он писал Горькому: «Счастье быть писателем родным, национальным в лучшем смысле слова, тем, под трудами которого может смело стоять подпись русскими буквами, русскими опять-таки в смысле огромного объёма. Я не националист. И если говорю о народе русском и о национальности писателя, говорю в самом хорошем смысле – дай в общую сокровищницу своё, родное, чего, быть может, мало – там, у другой стороны. И как хочется быть выразителем родного».
Всё творчество Шмелёва было подчинено этому принципу: внести в сокровищницу мировой культуры нечто своё, родное. Созданные им картины русской природы, образы русских людей, изображение повседневного быта народа и православных обрядов, христианских праздников и трагических событий истории надолго вошли в литературу. Особенно обострилось чувство «родного» у писателя в годы эмиграции. В отличие от тех писателей, которые считали себя «не в изгнании, а в послании», он не заботился о том, как научить человечество своей вере (Европу не научишь!), а лишь хотел показать миру Россию со всеми её достоинствами и недостатками. Именно эту задачу Шмелёв поставил перед собой, начав работу над произведениями, воскрешающими картины былой жизни на родине.
Первым из них был цикл небольших зарисовок под общим названием «Сидя на берегу». Рассказы «Океан», «Крестный ход», «Город-призрак», «Вереск» написаны на берегу Атлантического океана, куда Шмелёвы ежегодно выезжали на лето с 1925 года. Казалось бы, красота берегов Франции должна была радовать писателя, чуткого к жизни природы. Но эта природа была ему чужда: «Папоротник да вереск. Сосны не наши, медные, в розовой шелухе по верху, а чёрные до макушек, жёсткие – хмурь и мрак». Писатель слышит в их гуле «тоску бездумного бытия».
Цикл «Сидя на берегу» по жанру можно было бы назвать очерковым, если бы не присущие всем очеркам Шмелёва лирическая окраска и художественная полновесность. Личное становится в них типическим, характерным не только для писателя, но и для всех русских эмигрантов, страдающих ностальгией. Шмелёв острее многих ощущал органическую несовместимость своей души с европейской жизнью. 6(19) сентября 1923 г. он писал А. Куприну: «Всё – чужое. Души-то родной нет, а вежливости много…» И ещё более откровенно К. Бальмонту: «И откуда этот отврат от культуры, почему она – вся – чужая?!»
Для всей эмигрантской литературы характерен жанр «воспоминательной» прозы. Однако произведения Шмелёва отличаются от «Жизни Арсеньева» И. Бунина или от «Путешествия Глеба» Б. Зайцева тем, что в их центре – не жизнь и судьба отдельной личности, не воспоминание о «светлом рае» детства конкретного человека, а жизнь и судьба России. «Родное» – так и назвал Шмелёв в 1931 г. сборник рассказов, посвящённых родине.
«Знаток и маг златотканого русского слова», Шмелёв наполняет свои произведения колоритными бытовыми деталями, возвращающими ему веру в жизнь. Эта вера не только спасла самого писателя, но и дала ему силы вновь вернуться к творчеству и осуществить свою мечту о создании больших эпических полотен, «спеть в полный голос». Такими стали его романы «Лето Господне» и «Богомолье». Дилогия объединяется общим автобиографическим мотивом. Это рассказ о детстве Вани Шмелёва, о радостях и скорбях, которые он переживает в родном доме, о паломничестве в Троице-Сергиеву лавру. Но не только. Это и рассказ о повседневной жизни русского православного человека, сопровождаемый подробным описанием церковных праздников, порядков богослужения и годового круга – «лета Господня».
22 января 1927 г. И. Шмелёв писал И. Ильину: «Я не мыслитель, не политик. Я – русский человек и писатель. И я стараюсь прислушиваться к правде русской, т.е. к необманывающему, к совестному голосу духа народного, которым творится жизнь. Я принял от народа, сколько мог, – и что понял – стараюсь воссоздать чувствами».
«Светлое царство русское» существует в произведениях Шмелёва и как явление материальной жизни со всеми его колоритными бытовыми подробностями, и как идеальный мир, гармонически сочетающий в себе традиции предков и живую память потомков, и как высшая духовная субстанция национальной жизни русского народа. Микромир шмелёвских героев органически вписан в макромир, выходящий за пределы России. Будучи писателем «самым распрерусским» (слова Куприна) и всю жизнь воспевая родное, Шмелёв вписал себя в историю мировой литературы. Анри Труайя справедливо заметил: «В своих поисках России Иван Шмелёв, сам того не сознавая, ушёл дальше своей цели. Он хотел быть только национальным писателем, а стал писателем мировым».
Теги: Иван Шмелёв , русская литература