Свои и чужие
Свои и чужие
ЖАЛЬ, что новостройки миллионного города во многом обезличены. Даже на самых больших и самых красивых зданиях не принято почему-то ставить фирменный знак с именами архитекторов и строителей. И тех, кто создавал проект.
Мы будто стесняемся или боимся сказать окружающим, что перед ними творение, несомненно, талантливых людей, и нам, в сущности, повезло, что эти талантливые люди выбрали себе такую публичную, такую общественно значимую профессию — создавать творения, которые десятилетиями будут радовать нас и украшать город.
И еще больше стесняемся называть имена тех, чья работа город не красит. То поставят на центральной улице многоэтажный дом, который напоминает тяжеловесный мрачный сундук. То, наоборот, «втиснут» в жилой квартал здание с самым невообразимым сочетанием форм и деталей разных эпох и стилей архитектуры. И никуда не денешься от этого уродца.
Почему же мы в подобных случаях стыдимся называть вещи своими именами? Или надеемся, что это сделают за нас следующие поколения? Но еще Генрих Гейне предупреждал современников, что нет смысла оставлять дурно сделанную работу на суд истории. Потому что авторы бездарных творений не оставляют в истории своего имени.
И потом новостройка — это тебе не телевизор, который можно выключить, когда передача дурацкая. Если дом плохо спроектирован, то не одно поколение его жильцов будет обречено на бытовые неудобства.
И от неприятностей из-за плохо спроектированной улицы тоже при всем желании не избавишься.
Было, скажем, время, когда я старался сделать на своей машине изрядный крюк лишь бы оставить в стороне улицу Плеханова. Точнее сказать, тот перекресток, где сходятся в один узел улицы Луначарского и Большевистская.
Потому что это сейчас здесь можно нормально проехать. А раньше тут был крутой подъем. К тому же старая улица Плеханова напоминала в этом месте тесную горловину, постоянно «закупоренную» транспортными пробками. Сотни, если не тысячи, пермяков изо дня в день маялись в этих пробках. И, не дай бог, было попасть в такой затор во время гололеда. Потому что удержать машину на скользкой крутизне было иной раз куда труднее, чем самому вскарабкаться на эту гору.
А теперь здесь почти нет подъема, и ширина проезжей части стала вдвое больше — таков результат реконструкции старой улицы. И когда начинаешь сравнивать, какой она была и какой стала сейчас, складывается впечатление, будто старую улицу строили по проекту какого-нибудь троечника. А когда миллионному городу стало с такой улицей уже невмоготу, — тогда пришлось приглашать круглого отличника. Вернее, отличников, поскольку над проектом реконструкции улицы Плеханова трудились многие специалисты института «Пермгражданпроект». За эту отлично сделанную работу им обязано великое множество пермяков. И я — тоже.
Мне, правда, могут возразить. Дело, дескать, не в отличниках и троечниках. И даже не в том, насколько хорошим или плохим был тот старый проект. А в нормах и правилах, по которым работали проектировщики. Ведь раньше были одни нормы и правила, а сегодня — совершенно иные.
С этим не спорю. Но у меня сейчас перед глазами другая городская магистраль — совсем недавно построенная улица Революции. На участке от улицы Островского она широкая и прямая — любо-дорого посмотреть. А на подходе к бульвару Гагарина картина разительно меняется: съезды для автомобильного транспорта сделаны здесь с крутым уклоном и резкими поворотами. И, случается, машины выскакивают тут на полосу встречного движения. Оно и понятно, если иной водитель теряется на такой дороге.
Словом, контраст настолько разительный, что я решил выяснить, почему так отличаются соседние участки одной и той же улицы. Оказалось, тут работали заведомо разные проектировщики.
Крутые уклоны и резкие повороты «нарисовали» пермякам специалисты одного из проектно-строительных институтов Екатеринбурга.
А в контурах широкого и прямого участка улицы Революции угадывается «почерк» ведущих специалистов института «Пермгражданпроект»: начальника отдела городских улиц и дорог Любови Мавренковой, главного специалиста Веры Ашихминой, главного инженера проекта Ларисы Неустроевой и других. Они и разработали проект реконструкции улицы Плеханова. И та же Неустроева была главным инженером проекта реконструкции улицы Чкалова. И многих других проектов, получивших самую высокую оценку специалистов и различных комиссий.
А вы говорите, дело только в нормах и правилах.
Я заглянул в материалы официальных конкурсов, которые ежегодно проводят в Перми. Перебрал с десяток разных проектов, которые авторитетными жюри были в последние несколько лет признаны самыми лучшими в Прикамье. Все они оказались разработками института «Пермгражданпроект».
Но если специалисты этого пермского института официально признаны в своём деле профессионалами самого высокого уровня, то почему тогда разрабатывать проекты для родного города доверяют фирмам из других регионов?
Почему без чужих обойтись не можем, если свои заведомо хорошие?
НЕ ЗНАЕШЬ, смеяться или горевать от такой новости: в районе оперного театра, оказывается, не обнаружено ни одного дикого медведя. Численность куниц, лосей и волков на прилегающих улицах тоже оказалась нулевой. Правда, для самих пермяков это, собственно, не новость. Но откуда было знать это проектировщикам петербургского института «Арттехника»? А без таких сведений они, представьте себе, никак не могли взяться за проектирование пристройки к зданию Пермского академического театра оперы и балета. И потому поручили Верхнекамскому тресту инженерно-строительных изысканий выявить в числе других особенностей центрального района Перми еще и численность рыси, куниц и прочего зверья.
А что прикажете делать, если генеральным проектировщиком для этой пермской стройки выбрали петербургский институт? В итоге — полный конфуз: не по силам оказалась работа для проектировщиков северной столицы. Еще год назад они обязаны были выдать строителям рабочую документацию. Но и в нынешнем году проект реконструкции театра был настолько не готов, что его даже на государственную экспертизу не могли представить.
Поэтому в управлении капитального строительства Пермского края решили расторгнуть договор с этим столичным институтом. И объявить новый конкурс. Стало быть, снова будут долго и придирчиво выбирать проектировщиков. И, вполне возможно, опять предпочтение отдадут не пермякам, а кому-то из чужих. Потому что чужих у нас очень любят.
И полбеды еще, если бы речь шла исключительно о «звездах» столичного градостроительного «бомонда». Какое там. Заказы, самой жизнью, казалось бы, предназначенные для пермяков, достаются иногда совершенно неизвестным подрядчикам. Которые к тому же умудряются разрабатывать эти проекты, не побывав на месте строительства. И потому подозревают, что в центре Перми разгуливают медведи и лоси.
Вот и удивляйся потом, если соседние участки одной и той же недавно построенной улицы отличаются друг от друга, словно небо и земля. А поскольку я сам автомобилист, то меня стала с недавних пор тешить надежда, что если пермякам не повезло с некоторыми другими магистралями, то повезет хотя бы с улицами Старцева — Уинская. Ведь проект строительства этой семикилометровой магистрали с транспортным переходом через жилой район «Ива» и выходом на Восточный обход Перми, — этот проект был с самого начала признан специалистами делом настолько непростым, что среди проектных организаций Перми не нашлось охотников участвовать в конкурсе. Шутка ли — транспортная развязка в долине реки Ива, где предполагается построить сразу два моста — один в створе улицы Уинской, другой — в створе Старцева. И при этом найти такое проектное решение, которое упростило бы саму развязку, а движение транспорта сделало скоростным и максимально комфортным для водителей.
А если задача особо сложная, то решение приходится, в конце концов, искать специалистам «Пермгражданпроекта» — такое в городе не раз уже повторялось. Стало быть, устроителям конкурса следовало подумать в первую очередь об этих людях.
Но первый расклад получился какой-то странный: еще прошлой весной Дорожное агентство Пермского края объявило конкурс, и в борьбу за право проектирования пермских улиц активно включились проектные предприятия из Тюмени, Петербурга, Ханты-Мансийска…
А институт «Пермгражданпроект» поначалу даже не допустили к участию в этом конкурсе. Потому что руководители института не могли в тот момент внести шесть миллионов рублей в обеспечение своей заявки.
Такие интересные правила у этих игр под названием конкурсы: можно подумать, не столь важна репутация претендента, не столь важны качество и надежность его проектов, сколько наличие больших денег на банковском счету.
Смешно сказать, но как раз Дорожное агентство, выступавшее организатором конкурса, было в тот момент должником института «Пермгражданпроект», и сумма кредиторской задолженности составляла как раз искомую сумму в шесть миллионов рублей. Сразу возник вопрос: почему бы не сделать зачет? Ответили: нельзя — букву закона о государственном заказе надо строго соблюдать. И соблюдают. Но таким странным образом соблюдают, что нередко выигрывают от этого далеко не лучшие подрядчики, а сами конкурсы превращаются в долгие канительные «сериалы». А длинные сериалы, как выражается один известный пермский архитектор, — это всегда атрибут бездарности.
Вот и этот конкурс обернулся многомесячной канителью. Дважды конкурс признавали по разным причинам несостоявшимся. А когда стали проводить его в третий раз, — только тогда в число претендентов включили, наконец, институт «Пермгражданпроект». Его и признали победителем, с ним Дорожное агентство и заключило договор на проектирование.
Такая при этом деталь: договор подписали в конце прошлого года, а в декабре нынешнего рабочая документация должна быть готова. То есть на весь объем заведомо сложных и ответственных работ остаётся всего-навсего одиннадцать месяцев. А если считать по нормативам, то на это требуется примерно два года.
Но кто из заказчиков руководствуется сегодня нормативами? К тому же и не до них теперь, если на подготовку конкурса потеряна такая уйма времени и сроки строительства уже сильно поджимают. И в Дорожном агентстве не скрывают, что вся надежда сейчас на уникальный опыт и высокий профессиональный уровень специалистов «Пермгражданпроекта».
Выходит, на этих людях свет клином сошелся?
— Да, сошелся, — отвечает знакомый чиновник из краевого министерства градостроительства. — Другого такого подрядчика у нас нет.