Глава шестая ДОСТОЯНИЕ РОССИИ
Глава шестая
ДОСТОЯНИЕ РОССИИ
Трест, отлаженный, как швейцарские часы
ОН смотрел на меня внимательно и спокойно. Словно за окнами прорабского вагончика не грохотала громадная стройка. Словно разговор наш не прерывали то и дело нетерпеливые звонки телефона.
А тут еще в прорабскую ввалился кто-то из бригадиров и зашумел с порога насчет сварщика, который хоть кровь из носу, но должен закончить на втором фундаменте арматурную сетку. И насчет экскаватора, который надо обязательно перебросить. И немедленно решить с машиной под арматуру, иначе…
— Правильно, — спокойно сказал прораб Шишкин. — Начинай заливать бетон.
Бригадир кивнул и не стал уточнять насчет машины. Они понимали друг друга с полуслова. Впрочем, об экскаваторе и машине я уже слышал и видел: прораб Сергей Шишкин при мне решил эти вопросы по телефону. Решил с упреждением, не дожидаясь, пока заявится бригадир.
И теперь прораб был уверен, что рабочий ритм, заданный с утра его участку, обеспечен вплоть до обеденного перерыва. Допустим. А после перерыва? А к этому времени он собирается внести кое-какие коррективы в сегодняшнюю схему. С таким расчетом, чтобы еще и на завтра хороший задел обеспечить.
Словом, всё у этого молодого прораба четвертого строительно-монтажного управления было продумано, просчитано и расписано будто по часам. А рядом работали бригады управления механизации. За ними — бетонщики второго строительного управления. И успех каждого звена на этом тесном технологическом «пятачке» зависел во многом от работы соседей. И, естественно, у мастера второго стройуправления Игоря Мингалева бетонирование фундаментов тоже двигалось размеренно, будто по часам.
Собственно, это Мингалев первый заговорил о часах. Рассказывал мне, насколько слаженно работают инженерные службы треста. И сказал, что они действуют как часы. А потом подумал и добавил:
— Хорошие швейцарские часы.
Тем интереснее было взглянуть на стройку его глазами. Ведь в седьмом тресте он один из самых молодых инженеров. Это прорабу Шишкину в тот момент было «уже» близко к тридцати. А мастеру Мингалеву — только двадцать четыре года. При этом нетрудно было заметить, что оба они своей подчеркнуто спокойной, я бы сказал, интеллигентной, уверенностью, оба вольно или невольно подражают генеральному директору треста Борису Орлову. Правда, Игорь Мингалев сразу признался, что пока только постигает высокое искусство управления. Или, как он выразился, проходит тут школу жизни.
Об этой школе он не раз слышал еще во время учебы на строительном факультете государственного технического университета. Там преподаватели частенько напоминают студентам, насколько это для инженера-строителя предпочтительно: пройти после знаменитого пермского политеха не менее знаменитую школу седьмого треста. Такого инженера охотно примут на высокую должность в любой фирме.
Но о другой фирме пока говорить рано: Мингалеву в этой школе интересно. На днях они у себя на участке поставили рекорд: приняли и залили за день двести тринадцать кубометров бетона. Иные из его однокашников по строительному факультету за целый год столько не делают в своих фирмах.
И, по правде сказать, Игорю порой самому не верится, что он настолько уверенно выдерживает такие темпы работ. Да еще на столь сложном объекте, как установка изомеризации «Пермнефтеоргсинтеза». По соседству с его бригадой работали тогда бетонщики другой строительной фирмы — достаточно известной, между прочим. Заливали точно такие же фундаменты. И безнадежно отстали от строителей седьмого треста.
Теперь Мингалев посматривал на этих соседей с некоторой снисходительностью. Как и его молодые коллеги в белых защитных касках.
Это неписаный закон стройки — рядовые рабочие трудятся в оранжевых или красных касках. А руководители — в белых. На стройках седьмого треста это бросается сегодня в глаза: обилие молодых людей в белых касках.
В других строительных организациях часто жалуются: плохо, дескать, идёт на стройку нынешняя молодежь. Стремительное старение кадров становится одной из самых острых проблем России. А седьмой трест эта проблема будто стороной обходит, раз молодежь со студенческой скамьи мечтает пройти эту школу.
И Мингалев в ней — из лучших учеников.
— Один из самых прилежных, — поправил он меня.
Но прилежность — далеко не единственная его черта. Он честолюбив и не скрывает этого. Если выбрал дело по душе, то надо быть в нём первым, а не плестись где-нибудь в середине. Поэтому мастер второго стройуправления Мингалев решил без отрыва от производства поступить на экономический факультет университета. Плюс к этому взялся за изучение психологии.
А что? Если хочешь дорасти до строительного «генерала», то должен научиться эффективно управлять таким производством. А производство — это, прежде всего, люди. И тут мало знать тонкости технологии и экономики. Тут еще надо понимать движения человеческой души.
Этому тоже учит школа седьмого треста.
СЕДЬМОЙ трест — один из самых прославленных в Прикамье.
Три его работника были в разное время удостоены высшей в стране награды — звания Героя Социалистического Труда. Двое из них рабочие: бригадир Алексей Кознев и маляр Наталья Политова. Третьим Героем стал известный строитель Геннадий Филимонов, руководивший трестом два десятилетия — до начала восьмидесятых.
Многие до сих пор помнят, как бригадиры гремевших тогда на всю страну ударных строек Прикамья называли Филимонова батей. На фронте такое прозвище обычно давали комбату, которого солдаты не только уважали, но и любили. И за которого готовы были броситься в огонь и воду.
А нынешний генеральный директор треста Борис Орлов, говорят, собирался одно время стать танкистом. Но потом выбрал профессию строителя, — как отец. А трест возглавил десять лет назад — в самый тяжелый период, когда вся строительная отрасль переживала сильнейший кризис. Да еще вдобавок ко всем бедам опасная болезнь сердца подкосила тогдашнего генерального директора треста Семена Вайсмана. О фанатичной преданности Вайсмана своему коллективу ходили в тресте легенды. Именно Вайсман в пору повального растаскивания строительного комплекса не дал разрушить седьмой трест, расколоть его на множество карликовых предприятий. Вайсман сумел сохранить предприятие как единый живой организм. Но этот организм был тогда в состоянии, близком к инфаркту.
И когда больной Вайсман убеждал начальника четвертого строительно-монтажного управления Бориса Орлова возглавить трест, то отлично сознавал, какую тяжелую ношу на него перекладывает.
Наверное, именно так бывало на войне, когда тяжело раненный комбат передавал командование в смертельно трудную для себя и своих людей минуту. Куда легче в такой момент спрятаться в окопе, нежели вызывать огонь на себя, принимая командование и ответственность за сотни людей.
Принимая трест, Борис Орлов получил «в наследство» длиннющий список кредиторской задолженности. Одних долгов за электроэнергию набралось одиннадцать миллиардов рублей. А надо было думать о развитии производственной базы. И обновлять оборудование и технику, без чего строительный трест выжить не может.
И Орлов добился своего. Всего за несколько лет обновил технологический автотранспорт. В числе других объектов собственной базы треста запустили цех по производству оконных и дверных блоков. Построили бетонорастворный узел. Провели реконструкцию столярного цеха. Запустили в работу лесопильную линию, чтобы полностью закрыть потребности строек в пиломатериалах…
И в самое трудное время, когда приходилось выкраивать каждый рубль, чтобы вложить его в развитие производства, Борису Орлову не приходило в голову сбросить с трестовского корабля санаторий-профилакторий «Сосновый бор». Кому-то это казалось труднообъяснимой блажью генерального директора.
Ведь Орлов как раз выстраивал тогда в тресте математическую модель управления финансами, ресурсами и производством. Алгоритмом такой модели является постоянный экономический анализ, и с формальной точки зрения иного финансиста собственный санаторий треста — это гораздо хуже, чем непрофильное производство. Потому что непрофильное производство может приносить немалый деньги, а «Сосновый бор» — ничего кроме расходов. Значит, избавляться от санатория необходимо в первую очередь.
Многие именно так и пытались выжить в кризисные для строительной отрасли годы. В итоге Пермский край потерял за последнее десятилетие три десятка профилакториев. Давно ликвидировали свои здравницы Пермское проектно-строительное объединение, домостроительный комбинат, шестой строительно-монтажный трест, завод ЖБК-3…
А Борис Орлов при любом раскладе видит смысл лишь в такой модели управления, в центре которой неизменно находится человек. Поэтому здравница седьмого треста продолжает работать. Строители даже взялись возводить в своем санатории новый корпус, где будет спортивно-оздоровительный центр с сауной, бассейном и тренажерным залом.