Мария Рыжова НАНО-ПРОРЫВ ИЛИ НАНО-ПИАР?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мария Рыжова НАНО-ПРОРЫВ ИЛИ НАНО-ПИАР?

Уже несколько лет говорится о том, что фундаментом и локомотивом развития российской инновационной наукоемкой экономики должны стать нанотехнологии. Поставлены и конкретные задачи: к 2011 году сформировать конкурентоспособный сектор исследований и эффективную систему коммерциализации научных идей, а к 2015 году занять 3% мирового рынка нанотехнологий (в настоящий момент доля России на мировом рынке нанотехнологий — нулевая). Но эти правильные и нужные планы, увы, могут так и остаться на бумаге.

Нанотехнологии — огромная междисциплинарная область науки, создающая вещества с нужной структурой и новыми свойствами при помощи манипулирования атомами и молекулами. Занимались этой отраслью давно, но толчок быстрому развитию нанотехнологий в мире был дан в 2000 году, когда в США была принята программа "Национальная нанотехнологическая инициатива". Объём её ежегодного бюджетного финансирования быстро вырос с 420 миллионов до полутора миллиардов долларов в год. А вслед за США приняли свои программы по развитию нанотехнологий и "ринулись вдогонку за лидером" Германия, Франция, Япония, Южная Корея, Китай.

В России импульс к развитию нанотехнологий был дан в 2004 году, когда в федеральную целевую программу "Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники на 2002-2006 годы" было внесено направление "Индустрия наносистем и материалы". В 2007 году нанотехнологии были включены в список приоритетных направлений в развитии российского "хай тек", была принята федеральная целевая программа "Развитие инфраструктуры наноиндустрии на 2008-2010 годы" и создана госкорпорация "Роснанотех". Однако формат реализации этого "приоритета" — пока что таков, что может, в лучшем случае, лишь притормозить отставание России в нано-сфере от ведущих стран.

Совершенно очевидно, что уж если нанотехнологии призваны стать локомотивом инновационного технологического развития России, то одна из главных задач — форсировать в этом направлении фундаментальные научные исследования. Но принятая недавно в России федеральная целевая программа финансирования фундаментальной науки приоритетного финансирования нанотехнологий не предусматривает. И глава РАН Юрий Осипов уже заявил: так мы быстро израсходуем уже имеющиеся наработки и столкнемся с острой нехваткой идей в будущем.

А ведь были у нас (и еще отчасти сохраняются) научные школы, которые и создали те самые наработки, о коих говорит Осипов. Известна всему миру школа, созданная нобелевским лауреатом Жоресом Алферовым, с её прорывными исследованиями свойств наноструктур пониженной размерности: квантовых проволок и квантовых точек. Им и его коллегами впервые в мире были созданы лазеры на основе структур с квантовыми точками и заложены основы принципиально новой электроники. Ими же созданы новые мощные и экономичные светодиоды, совершившие революцию в осветительной технике. Но таких школ в России всё меньше, их исследовательский потенциал всё ниже, и их научные фундаментальные результаты всё скромнее.

И не только потому, что финансирование фундаментальных нанотехнологических исследований почти на нуле, а еще и потому, что большинство российских ученых по-прежнему не надеется на реализацию своих идей в собственной стране. Например, разработки лабораторий Алферова доводят до промышленных технологий, патентуют и превращают в коммерческие продукты в США, Европе, Японии, — но не в России. В конце 2007 года глава Роспатента Борис Симонов сообщил, что в России нет ни одного "нанопатента", хотя в мире их зарегистрировано уже около 10 тысяч, причем две тысячи — имеют правовую охрану на территории РФ.

Производством светодиодов, призванных заменить "прожорливые" лампы накаливания, занимаются в основном японские и корейские компании, наперегонки регистрирующие ноу-хау и патенты в этой области. В Южной Корее создан крупный технопарк "Светодиодная долина", где массово выпускают самые совершенные на сегодняшний момент светодиоды. Еще несколько лет — и огромный мировой рынок современных осветительных приборов будет для России окончательно закрыт.

Есть общая мировая схема "капиталистического" доведения научного результата до результата экономического. Фундаментальная наука создает генеральные идеи, прикладная наука выявляет возможности и направления их практической реализации, опытно-конструкторские разработки создают варианты технологий, превращающих идею в промышленный продукт. Границы между "сферами ответственности" нередко размыты, но путь — таков. И лишь после того, как выявлены технологические возможности реализации идеи, вместе с бизнесом разрабатывается проект ее реализации, оцениваются ее коммерческие перспективы и риски, оформляются патенты, финансируются опытно-конструкторские работы, и затем принимаются решения о производстве продукта и его выводе на рынки.

У нас же в России инфраструктура доведения научного результата до результата коммерческого — пока в зачаточном состоянии. Так, одна из главных задач "Роснанотеха" (которому выделены очень внушительные деньги — 130 млрд. руб.), — инвестировать госсредства в наиболее перспективные нанотехнологические опытно-конструкторские разработки. Но уже на начальном этапе отбора проектов выяснилось, что критериям "Роснанотеха" (проект должен быть научно обоснован и технологически выполним) соответствуют всего несколько десятков из многих сотен предложенных к рассмотрению разработок! И в результате выделенные на "нано-программу" деньги в основном лежат мертвым грузом в банках.

С проектами у нас так худо прежде всего потому, что большинство российских научных учреждений (по закону!) не имеет права участвовать в коммерциализации своих разработок. То есть, в создании проектов их воплощения в конкретный продукт — фактически не заинтересованы. А других организаций, которые во многих развитых странах (например, в Германии) создавались и финансировались государством именно как механизмы экспертизы идей и их проектного оформления, у нас нет.

Но раз их нет, и раз качество большинства предлагаемых проектов сомнительное, то и частный российский бизнес относится к инвестициям в инновации очень настороженно. В странах-лидерах наноиндустрии частный бизнес инвестирует в нанотехнологии, начиная с этапа прикладных исследований. И потому именно частный бизнес, на паях с государством, должен, по замыслу создания "Роснанотеха", стать проводником нанотехнологических идей в экономику. Однако пока ни крупный, ни малый отечественный бизнес таких амбиций не проявляет. А глава "Роснанотеха" Леонид Меламед видит причину в "абсолютно неприемлемом для бизнеса соотношении между имеющимися рисками и возможной прибылью".

И еще одна причина этого — в том, что в России не на чем и некому реализовывать даже перспективные "нанопроекты".

Целью упомянутой федеральной программы "Развитие инфраструктуры наноиндустрии на 2008-2010 годы" является создание технологической и инструментальной базы для отрасли. Но пока что в отрасли нет даже необходимого количества современных лабораторий и опытно-промышленных установок.

Кроме того, в России пока что нет хотя бы минимально необходимого для "прорывной" отрасли количества квалифицированных специалистов. Только сейчас заговорили о создании в университетах магистратур со специализацией в сфере нанотехнологий и соответствующих научно-образовательных центров. Но учить новой специальности в этих магистратурах и центрах пока почти некому. И потому через несколько лет может выясниться, что "передовой край" в нанотехнологиях — совсем не в той области, которой у нас учат.

В результате на сегодняшний день достижения наноиндустрии в России более чем скромные. В коммерческие "нанопроекты" включились считанные компании. А из практических результатов чиновники называют лишь продукцию "Северстали", которая выпускает с использованием нанотехнологий специальные сплавы с повышенными показателями свариваемости и водостойкости.

Пока же эти чиновники от науки рассуждают о том, что запрос на нанотехнологии должен формироваться обществом (хотя во всем мире он формируется государством и финансируемыми государством учеными, и лишь затем адресуется обществу в виде новой продукции). А в российском научном сообществе укрепляется мнение, что у нас нанотехнологии — это не реальная государственная программа, рассчитанная на инновационное технологическое развитие страны и ее экономики, а очередная пиар-акция.

Ученые с горечью говорят, что нет серьезного финансирования необходимых фундаментальных исследований, нет реальных мер по стимулированию прикладных разработок, нет форсированной подготовки опытно-конструкторской базы и специалистов. И, как результат, нет крупных проектов, нет интереса бизнеса, и нет хотя бы зачаточного внутреннего рынка нанотехнологий. А в итоге дают мрачный прогноз: пока страны-лидеры будут осваивать новые исследовательские нанотехнологические направления, а их корпорации вести наступление на новые рынки, в России будут компенсировать отсутствие реального национального результата тиражированием (и фальсификацией) наводнивших страну разного рода "нано-кремов для кожи". А также сочинять злые анекдоты о "бананотехнологиях"…