Александр БОНДАРЬ «ПЕРЕДЕЛКИНСКИЕ» ПЕСНИ

Александр БОНДАРЬ «ПЕРЕДЕЛКИНСКИЕ» ПЕСНИ

Не люблю нынешнее словечко "культовый", но именно оно приходит на ум, когда речь заходит об "Орлёнке" и "Там вдали за рекой".

Для нескольких поколений советских людей это были не просто песни. Их содержание несло сакральный, почти религиозный смысл. У героев песен учились жизни – в самом большом и правильном смысле этого понятия. Вплоть до середины восьмидесятых, когда на смену героическим комсомольцам пришли "Поручик Галицын" и "Господа офицеры".

Однако сегодня, на фоне ностальгии по советскому прошлому, ностальгии, охватившей самые широкие слои пост-советского населения, героическая комсомольская лирика вновь оживает.

Но тут стало выясняться, что многие песни, которые мы привыкли считать исконно революционными и большевистскими, имеют отнюдь не рабоче-крестьянское происхождение. Не большевистское точно.

”ЭТИХ ДНЕЙ НЕ СМОЛКНЕТ СЛАВА...”

Так назывался раздел, посвящённый рассказам и повестям о гражданской войне – раздел в книжке, изданной к какой-то там очередной революционной дате. Мальчишкой я эту книжку зачитал чуть не до дыр. А уже относительно недавно узнал, что песня про приамурских партизан "позаимстовована" у их врагов – белогвардейцев. Больше того, текст песни кишит историческими неточностями.

"Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда. Партизанские отряды занимали города". Речь идёт о военных действиях 1922-го, когда партизаны Приморья в союзе с регулярными частями Красной Армии действовали против белых. Но вот незадача: ни одного города в ходе той войны партизаны не взяли. Так в чём же здесь дело?

А в том, что песня приамурских партизан – не что иное, как переделанный "Марш дроздовцев". "Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда. Офицерские заставы занимали города" – так пелось в оригинале. Что, вобщем, и соответствовало исторической правде.

Больше того, сама мелодия "Марша дроздовцев" позаимствована в свою очередь из песни "Марш сибирских полков" – песня 1916 года. "Из-за гор, лесов дремучих, от брегов Амур-реки грозной тучею могучей шли сибирские стрелки". (Существует также переделка данной песни, датируемая 1941 годом, и есть власовский вариант, но по тексту это уже скорее ремейк "Марша дроздовцев" – "Частым лесом, полем чистым их ведёт один приказ: чтобы сталинским чекистам не хозяйничать у нас".)

Очень многие песни гражданской войны с изменёнными текстами пелись как в одном лагере, так и в другом.

"Мы смело в бой пойдём за власть Советов. И как один умрём в борьбе за это", – пели большевики. "Мы смело в бой пойдём за Русь святую", – отвечали им белогвардейцы. Но даже в белом лагере существовало два варианта продолжения. Более романтичный: "И как один прольём кровь молодую". Более жёсткий и вместе менее "политкорректный": "...И всех жидов побьём – сволочь такую!"

Песня "Русское поле" на поверку оказалась песней партизан-шкуровцев. Вместо "Едут по полю герои. Эх да Красной Армии герои…" в оригинале звучало: "Едут по полю партизаны. С красными бандитами сражаться…". (Впрочем, некоторые исследователи ставят под сомнение происхождение "белогвардейского" текста – поэтому настаивать на его подлинности я не буду.)

Всё дело в том, что понятия об авторском праве в те времена не существовало, а потому любая прозвучавшая песня воспринималась как что-то общее, по сути ничьё. Тем более, если это песня "классовых врагов". Какие уж тут авторские права?

То же самое делали, кстати, потом и власовцы. В моей аудиотеке есть песня "Мы идём широкими полями на восходе утренних лучей. Мы идём на бой с большевиками, за свободу Родины своей" (на мелодию "Широка страна моя родная"). Есть песня на мелодию "Трёх танкистов": "Не один я взял винтовку в руки. Много добровольческих полков. Все пошли спасать страну от муки. От ярма жидов-большевиков". (На эту же мелодию существует ещё песня "Два разведчика", где герои-казаки преследуют на болоте "банду" – то бишь, партизан.) А есть на мелодию "Выплывают расписные Стеньки Разина челны": "Под свободные знамёна добровольческих полков с Терека, Кубани, Дона шли отряды казаков". И т.д.

"ТАМ ВДАЛИ ЗА РЕКОЙ..."

Комсомольская песня "Там вдали за рекой" впервые прозвучала в 1928 году. Авторами её были заявлены молодой начинающий поэт Николай Кооль и уже не такой молодой композитор – профессор Московской консерватории, регент Храма Христа Спасителя (в прошлом) Александр Александров (тот самый – будущий автор музыки нашего гимна – советского, а потом и российского). История погибшего в бою комсомольца как-то сразу пришлась ко двору, песню подхватили – и даже многие долгое время считали её народной. Только в 1950 году Управление охраны авторских прав выдало Н.Коолю на руки "авторское свидетельство".

Если внимательно рассмотреть текст, то обращает на себя внимание ряд странностей. Во-первых. Почему будённовцы в песне отправляются на разведку в количестве ни много ни мало – ста человек? Что за разведка такая? Во-вторых. В разведку посылали старых и опытных, а уж никак не "юных бойцов". И белые – с какой стати в собственном тылу они передвигались не походными колоннами, а атакующими цепями? И наконец, откуда взялись комсомольцы в будённовской армии? Как свидетельствует писатель-белоэмигрант Роман Гуль: "1-я Конная армия, прежде всего, была глубоко национальна и антикоммунистична. Степная конница рубак-будёновцев о коммунистах отзывалась не иначе, как с полным презрением: "Камунисты? Камунисты – сволочь! Мы не камунисты, мы в доску большевики". И будёновцы гнали из 1-й Конной комиссаров-коммунистов." Даже такая деталь: разве конник, сбитый пулей на полном скаку, "поникает головой", чтобы потом "лечь у ног вороного коня"?.. Такое возможно только при ближнем бое, а не во время атаки. Да и сотен в будённовской армии не было – сотни были у казаков, с которыми как раз будённовцы и сражались. Или, наконец, просто несостыковка: "Сотня юных бойцов", а после этого уже "отряд поскакал на врага". Так всё-таки, отряд или сотня?.. (Или, может, отряд поскакал драться, а остальная сотня спешно ретировалась, дабы доложить товарищу Будённому о замеченных белогвардейцах?..)

Конечно, всё это можно вполне объяснить тем, что перед нами песня, а не роман и не повесть. Народная песня всегда звучала как своего рода коллективный поток сознания, а "Там вдали за рекой" если и не была подлинно народной песней, то по крайней мере пыталась ей притвориться. (Представим, как вобщем нелепо всё могло бы звучать, если бы автор – точнее авторы, постарались придать тексту максимум реализма и исторической достоверности: "Трое старых бойцов из будённовских войск...", "Конармеец седой вдруг поник головой...") Нет, канонический вариант всё-таки звучит лучше, поэтичнее.

БОГОХУЛЬНИК ИЗ БЕЛГОРОДА

Если посмотреть пристальнее на биографию Николая Кооля, то поэзии в ней немного. Родился он четвёртого декабря 1903 года в Боровичском уезде Новгородской губернии. В 1919 году шестнадцатилетний Кооль покинул родительский дом, отрёкшись от "отца-кулака", и оказался в Белгороде, где довольно скоро стал бойцом ЧОНа. А дальше – активное участие в реквизициях, расстрелах и расправах с разного рода "контрреволюционерами" и вообще недовольными "рабоче-крестьянской диктатурой". На этой своей работе Николай Кооль весьма преуспел и скоро вошёл в состав укома комсомола, а также возглавил уездный политпросвет.

Здесь уже начинается и его литературная деятельность. В основном это самопальные "частушки". Вот образец: "Если вашу, бога мать, красну богородицу Кажну ночь селом ... топтать, Чё у ней народится?"

Пописывает он и статейки – так сказать, на злобу революционного дня. Вот заголовки статей Н.Кооля тех лет: "Мы перебьём всех бандитов или удушим их ядовитыми газами!", "Задание ЦК РКП(б) выполним досрочно!", "Послед- нее слово за ЧК!"

Согласно официальной версии, песня "Там вдали за рекой" появилась в 1924 году, когда у молодого, но уже опытного "частушечника" начал прорезаться поэтический дар. Сам Николай Кооль вспоминал впоследствии, что сочиняя своё стихотворение про гибнущего от вражеской пули комсомольца, он почему-то всё время припоминал старинную каторжанскую песню "Лишь только в Сибири займётся заря", которая и дала ему будто бы некий "ритмический рисунок". Интересно и то, что в будущем (а скончался Кооль в 1974 году) автор красноармейского "шлягера" держался скромно и никогда особенно не выпячивал своих заслуг перед советским песенным жанром, никогда сильно не настаивал на своём авторстве – во всяком случае, до 1950 года.

А песня оказалась невероятно востребованной. Недаром многие считали её продуктом народного творчества. Одних только вариаций и пародий было создано за несколько десятков лет неисчислимое множество.

В годы сталинского террора появилась зэковская версия: "...сотни старых бойцов из будённовских войск до сих пор в лагерях догнивают". В Израиле русскоязычные репатрианты придумали свой вариант: "И бесплатно отряд поскакал на врага..." Среди нарождающихся к будущей горбачёвской перестройке "неформалов" появилась такая, понятная им, пародия: "И боец голубой вдруг поник головой – наркоманское сердце пробито..." И наконец, последней наверное пародией знаменитой песни (кому сегодня, в самом деле, придёт в голову пародировать комсомольскую лирику?) и в то же время, на мой взгляд, самой остроумной из всех предыдущих, стала песня профессора Лебединского "Там вдали у метро". Издевательски-лиричный напев про непутёвого братка, убитого в ходе бессмысленной, но кровавой разборки, стал своеобразным философским итогом пути, проделанного страной за семьдесят непростых лет – от фальшивой комсомольской романтики двадцатых годов до ещё более фальшивой – уголовной романтики "лихих" девяностых.

"ВЗЛЕТИ ВЫШЕ СОЛНЦА..."

Какая песня из нашего пионерского-комсомольского советского прошлого могла бы сравниться по популярности с "Там вдали за рекой"? Я думаю, это "Орлёнок".

Мальчишка, взятый в плен "беляками" и ожидающий расстрела, стал не просто очередным советским героем. Орлёнок – советский бренд. Что только не называлось этим словом: и два пионерских лагеря – один в Краснодарском крае, второй в Белоруссии, и детская телестудия при центральном телевидении СССР, и велосипед, и даже одна из ныне забытых электронно-вычислительных машин.

Но кто такой этот Орлёнок? Откуда он вообще взялся?

Официальная советская версия гласит, что впервые мелодия песни прозвучала со сцены спектакля "Зямка Копач" или же "Хлопчик", поставленного еврейским местечковым театром в 1936 году, на идише. Пьесу написал Марк Даниэль (Меерович) – еврейский драматург, отец будущего диссидента Юлия Даниэля, умерший в 1940 году от туберкулеза. Здесь надо сказать, что всё немалое, в общем, литературное наследие Марка Даниэля сегодня забыто наглухо, несмотря на то, что в плане художественном его книги значительно ярче и интереснее текстов современных нам еврейских литераторов, обильно осыпаемых литературными премиями – что, впрочем, не столько говорит о качестве литераторов, сколько о качестве премий.

Спектакль про еврейского хлопчика показывали в еврейских театрах Харькова, Днепропетровска, Кишинёва, Биробиджана. По ходу спектакля хлопчик поёт печальную и вместе с тем бодрую песню про птицу орлёнка.

Песня эта особенно понравилась зрителям. Было там всего четыре куплета. Три вначале, а после – в самом конце спектакля – ещё один. Вот этот текст:

Орлёнок, орлёнок – могучая птица,

Лети ты в далёкий мой край,

Там мама-старушка по сыну томится,

Родимой привет передай!

Орлёнок, орлёнок – могучая птица,

К востоку стреми свой полёт,

Взлети над Москвою, над красной столицей,

Где Ленин любимый живёт!

Орлёнок, орлёнок, ему расскажи ты

Про наших врагов, про тюрьму;

Скажи, что в плену мы, но мы не разбиты

И нас не сломить никому.

Орлёнок, орлёнок, на Родине дальней

Наш Ленин любимый живёт,

К нему ты лети и ему расскажи ты,

Что смело глядим мы вперёд.

Многие зрители, выйдя на улицу после спектакля, распевали песню. Здесь надо сказать, что мелодия "Орлёнка" не уникальна. В 1935 году появилась "Каховка" на музыку Исаака Дунаевского, в 1936 году (одновременно с "Орлёнком") "Партизан Железняк" на музыку Матвея Блантера. Песни разные, и композиторы разные, но вот мелодия одна. Можно считать мелодию "Орлёнка" и "Каховки" слегка изменённой версией мелодии старой солдатской песни (1916 г.) "Умер бедняга" (для тех, кто не знает этого произведения, я отсылаю к значительно более известной песне "Мамочка, мама, прости, дорогая, что дочку-воровку на свет родила... ", исполняемую Любой Успенской – мелодия та же.)

Вобщем, спектакль про хлопчика, а заодно и песню, решили перевести на русский язык и показать в Москве, в театре имени Моссовета. И не просто перевести песню, но также и дописать её. И вот тут появляется Яков Шведов – поэт, скажем так, не великий, но зато опытный и умелый ремесленник.

"Орлёнку" выпала серьёзная слава. Песню эту любили и Гайдар, и Островский. И даже Блюхер, который тоже очень скоро окажется в застенке – отнюдь не белогвардейском, почему-то считал, что песня написана про него.

"Орлёнка" пели бойцы и партизаны в годы войны с гитлеровской Германией. Для поддержания боевого духа, специально для красноармейцев, тиражом в 25000 экземпляров была отпечатана книжечка с текстом песни. Один из первых исполнителей песни певец Александр Окаёмов, попав в плен, перед расстрелом пел "Орлёнка". Всё это было. Но правда и в том, что "идеологически выверенные" песни очень легко переделывать, меняя слова на противоположные, – и потому дорога для мистификаций здесь открывается широкая до невозможности...