Страшнее американских ракет

Страшнее американских ракет

У входа в Министерство обороны (со стороны кинотеатра "Художественный") топчется на морозе группа телевизионщиков — проводят опрос: "За кого вы будете голосовать?" Офицеры при виде телекамеры ведут себя по-разному: одни отворачиваются и проходят мимо, другие решаются отвечать. Только ведь надо быть слишком рисковым, чтобы в этой ситуации на вопрос: "Вы будете голосовать за Ельцина?" — ответить в камеру: "Нет". И все же таковые находятся.

…Мне вспоминается июнь 1991 года. Кинотеатр "Октябрь". Встреча с кандидатом в президенты России Борисом Ельциным. Многотысячная толпа, полный аншлаг. Если бы в тот день для встречи был выделен стотысячный стадион в Лужниках, и там не хватило бы мест. Мне повезло — я даже сидел. На грязном, затоптанном тысячами ног ковре. И смотрел на Ельцина, как смотрели, наверное, в свое время инфантильные и восторженные курсистки Санкт-Петербурга на Блока и Есенина.

Ему почти не давали говорить. Что ни слово — взрыв аплодисментов. Одному (единственному) из присутствующих, генералу, дали слово. Он встал и сказал:

— Борис Николаевич, я бы хотел проинформировать вас и моих соотечественников, что в армии есть демократически настроенные офицеры, генералы, солдаты, сержанты и прапорщики. Они имеют честь служить вместе с вами на благо нашего Отечества и любимого нашего народа. Мы обращаемся ко всем военнослужащим армии и флота, к их семьям, близким и друзьям — на выборах действовать не по приказу и инструкции, а по долгу совести. Мы считаем, что человеку, которому была уготована политическая смерть, удастся возродить наше Отечество, его величие и славу.

Если бы во время этой "молитвы" начальник кафедры партийно-политической работы Военно-политической академии имени В.И. Ленина генерал Владимир Дудник стоял перед Ельциным на коленях, зал принял бы это как совершенно естественное действо.

Прошло пять лет, и тот же генерал Дудник уже не "молился" на своего идола, а метал в него громы и молнии:

— Сегодня ясно, что Ельцину не удалось возродить величие и славу Отечества. Вместо обещанной демократии мы получили болтовню о ней. Вместо благосостояния — обнищание и без того нищих, вместо просвещения — государственную ложь без меры и конца. Вместо славы и величия национальный позор. Вместо обещанной военной реформы — бесконечную и бесславную войну, новых вдов, новую кровь и бесчисленные слезы… Скажем ему спасибо за то, что он сделал в начале пути к демократии, и попросим: освободите дорогу другим.

Дудник не одинок. Дудников у нас миллионы.

Когда мы избирали Ельцина в первый раз президентом, я бегал с переносной урночкой по квартирам, где лежали на "утках" неподвижные седоволосые старики, и радовался каждому бюллетеню, опускаемому в ящик.

Потом кумир просил меня "потерпеть до осени".

Я терпел.

Потом он обещал мне военную реформу.

Я верил.

Когда-то преподаватели меня учили: можно обмануть человека нельзя обмануть народ. Теперь я знаю: народ обмануть можно. В том числе и военный. И не однажды…

…Я вновь прокручиваю пленку с записью выступления Ельцина в Кремле 23 февраля 1996 года.

"Сегодня российским воинам, как и всему народу, приходится очень нелегко. Российские воины могут быть уверены, что государство и общество поддержат их не только словами признательности и благодарности. Самое серьезное внимание будет уделено насущным армейским проблемам, своевременному бюджетному финансированию приоритетных направлений военного строительства, решению социальных проблем военнослужащих и членов их семей…"

Не так давно к нам в Минобороны приезжала немецкая военная делегация. За чашкой чая разговорились с германским полковником. Ганс говорил:

— Я на слюжбе думать только слюжба. Ты на слюжба думать дэньги, квартира, кюшат, адэжда. Это пльохо.

Пльохо, Ганс. Очень пльохо. Я и без тебя это знаю.

Я знаю, что настоящий офицер чаще всего должен думать о двух вещах. О службе и о женщинах. Наверное, только тогда армия станет армией. Что же это за армия, если о деньгах думается чаще, чем о женщинах?

Теперь я понимаю: нехватка денег для армии сегодня для нас страшнее американских ракет. Отсутствие денег — вот то чудовищное универсальное оружие, которое день за днем убивает мою армию. Из-за этого солдаты выходят грабить на дорогах, стреляются офицеры, замирают полигоны, самолеты и корабли, пишут рапорты лейтенанты, живут по чужим углам полковники, взрываются ракетные установки и разведывательные спутники, голодают и разваливаются семьи, продаются уникальные военные технологии и военные тайны, разворовывается оружие, превращаются в торгашей генералы.

Это универсальное оружие убивает не только армию. Оно уничтожает и Россию как государство.

Подумаем и о потомках.

Песню "Вставай, страна огромная" лучше всего петь вовремя. Хотя, конечно, лучше вообще не петь ее без повода. Но помнить надо наизусть.

Я знаю, тогда из Кремля нам скажут:

— Дорогие российские воины! Ваш долг перед Отечеством…

А у меня сегодня долг перед сослуживцем. "Лимон".

Еду занимать деньги к Таньке-челночнице, бывшей жене моего друга.

— О, господин полковник! — закатывает глазки Танька, кутаясь в махровый купальный халат. — Прошу в мой штаб.

"Был бы я господином, ты бы ко мне ходила, — думаю я. — Пока же я — товарищ. И меня приперло".

Танькин "штаб" и мой "сарай" — приемные покои короля Брунея в сравнении со студенческой общагой. Одни дверные ручки, по-моему, не дешевле "мерседеса".

Танька наливает кофе и садится напротив меня, закинув ногу на ногу так, что я вижу кружевные краешки ее белоснежных трусиков. С такими ногами и без ходок в Турцию можно было стать миллиардершей. Отвожу глаза и мычу что-то о глубоком финансовом кризисе.

— Какие проблемы, полковник?! — Порывшись в сумке пухлой ручкой с бриллиантовым булыжником на пальце, она небрежно, словно пачку салфеток, швыряет на стол толстую пачку денег. — Бери все. Я сегодня добрая. Народ и армия едины!

Уже в дверях, расшаркиваясь, обещаю, что "сразу после получки"…

— Сразу после получки поможешь мне племянника от армии отмазать, — неожиданно заявляет Танька. — Тогда еще десять таких батонов дам, полковник. Даже пятнадцать.

Щелкает дверной замок. У меня в руках уже не деньги в долг, а считай что взятка. "Опять по пятницам пойдут свидания…"

Иду и соображаю: отмазка от священного долга перед Отечеством стоит всего полтора десятка миллионов. Подешевело…