ГЛАВА IX НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО: МЕЖДУ АВТОНОМИЕЙ И НЕЗАВИСИМОСТЬЮ

ГЛАВА IX

НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО: МЕЖДУ АВТОНОМИЕЙ И НЕЗАВИСИМОСТЬЮ

В течение десяти дней после учреждения национального правительства в Южном Азербайджане был завершен процесс подчинения ему армии, жандармерии, полиции и чиновников. В соответствии с программой, принятой Милли Меджлисом, были сделаны первые шаги по формированию государственного аппарата, частей регулярной народной армии, перестройке всех устоев общества. Начало реформ во всех областях жизнедеятельности страны стимулировало активность народных масс. Национальное движение получило поддержку, прежде всего Северного — Советского Азербайджана[455].

Член лейбористской фракции британского парламента Филипп Прайс, посетивший Северный и Южный Азербайджан в это время, писал: «В этой провинции (Южном Азербайджане — Дж. Г.) население по языку, религии и истории ничем не отличается от населения, живущего в Советской Республике Азербайджан… Советский Азербайджан со времен Октябрьской революции достиг гигантского прогресса в культуре и экономике. Я недавно побывал там и теперь имею возможность сравнить современное состояние мусульман с тем, что я видел 33 года назад…». Ф. Прайс объективно сознавал, что Северный Азербайджан стал центром притяжения для южных азербайджанцев. По его наблюдениям, крестьяне Южного Азербайджана видели, что по ту сторону границы уже нет крупных феодалов-землевладельцев, орошение полей ведется в широких масштабах, землю обрабатывают тракторами. В то же время южане обрабатывают свои крохотные наделы мотыгами и сохой, отдавая при этом 50 процентов и без того небогатого урожая феодалам, проживающим в роскошных дворцах Тегерана. Вместе с тем британский парламентарий отмечал, что русские в северо-западном Иране нарушают договорные обязательства. Однако английский общественный деятель понимал, что нелогично упрекать русских в нарушении договора с чисто юридической точки зрения, не выдвигая серьезных предположений какой-либо альтернативы иранскому политическому режиму. «Создается опасная ситуация: Россия защищает в Иранском Азербайджане реформистский режим, а мы и американцы тем временем защищаем самые реакционные силы в стране». По его мнению, ситуация приобрела такой характер оттого, что тегеранское правительство не спешило начать сколь-нибудь действенных реформ. Ни Англия, ни США не должны быть освобождены от ответственности за судьбу Ирана. «Мы сменили предыдущего шаха за его германофильство. Часть ответственности за внутреннее состояние Ирана лежит на нас. Мы могли бы спасти положение, если бы не поддерживали правительства, не способные к реформам. При таком ходе событий русская точка зрения обязательно победит», — констатирует британец.

В своей обширной публикации в газете «Манчестер Гардиан» Ф. Прайс, анализируя события в Южном Азербайджане в связи с созданием Национального правительства, допустил тем не менее и возможность осуществления русскими двойственной политики. Не делая выводов, он рассуждает: «Исходя из нынешнего развития событий можно лишь предположить, насколько далеко собираются продвинуться русские. Их политика в Иране, возможно, всего лишь игра, заключающаяся в легком потаптывании хвоста британского льва и в легком подергивании перьев американского орла в предвидении получения определенных уступок в других областях международной политики»[456].

Всем было ясно, и об этом говорил исторический опыт, что национальные революции ХХ века и процесс возникновения новых государств могли завершиться успехом лишь в том случае, если они опирались на откровенную или скрытую поддержку великих держав. Великобритания и США действовали в этих случаях исходя прежде всего из своих имперских интересов. Таков же был лейтмотив поддержки национального движения в Южном Азербайджане со стороны Советского Союза. Однако активное участие Северного Азербайджана в этом процессе привносило в него специфические особенности. В отличие от тегеранского правительства азербайджанские депутаты не рассматривали помощь Баку как иностранное вмешательство.

Первые шаги Национального правительства, осуществленные в середине декабря, особенно разоружение Тебризского гарнизона мирным путем, воодушевило все слои населения, подняло авторитет нового руководства и партии демократов. Большой заслугой национальных органов власти стало пресечение разгула криминальных элементов — воров, грабителей, мародеров, пытавшихся воспользоваться нестабильностью обстановки. Мирное развитие событий очень устраивало тебризских купцов и промышленников. Даже председатель тебризской Торговой палаты А. Садагиани объявил, что передумал уезжать из Азербайджана и решил защищать новое правительство.

В своем докладе И. Сталину М.Дж. Багиров писал: «Секретарь американского консульства в Тебризе Мейва Априк в беседе заявил, что американские круги не против демократического движения в Азербайджане, но они якобы точно осведомлены об открытом вмешательстве в это дело русских»[457].

Не дожидаясь ответа из Москвы, М.Дж. Багиров через комиссара внутренних дел М. Якубова и комиссара по безопасности С. Емельянова передал ответственным за Южный Азербайджан А. Атакишиеву, М. Ибрагимову, Г. Гасанову и генералу Руссову инструкцию по соблюдению строгой конспирации. В документе указывалось: «Через военные и гражданские организации из Иранского Азербайджана «Старшему» (М.Дж. Багирову — Дж. Г.) поступила информация, что наши сотрудники, помогая местным товарищам, действуют слишком открыто. Товарищ «Старший» считает необходимым предупредить вас и ваших сотрудников, чтобы они не забывали, что находятся на чужой территории и должны соблюдать строгую конспирацию. Следует учесть, что за действиями каждого советского работника следят не только иранцы, но и англичане, американцы, турки и другие. Слишком открытое участие товарищей в делах Иранского Азербайджана, их советы и рекомендации Демократической партии, партизанским отрядам крайне нежелательны, а по многим моментам даже вредны. Товарищ «Старший» поручил нашим сотрудникам в работе с местными товарищами соблюдать осторожность и скрытность»[458].

К середине декабря процесс разоружения армии и жандармерии в Иранском Азербайджане подходил к концу. В Хое партизаны, разоружив жандармерию, захватили 200 винтовок, 2 автомата, 20 тыс. патронов и штаб батальона жандармерии. В Ахаре жандармы и солдаты, покинув свои позиции, скрылись в направлении Тебриза, однако 50 человек из них, раздумав, вернулись назад и добровольно сдали оружие демократам. А начальник полиции Ахара Ахмеди выразил желание сотрудничать с азербайджанским правительством. В Ахаре партизаны захватили 147 винтовок, 2 пулемета, 9 пистолетов, 4500 патронов. Завершился прием оружия ардебильской бригады, в Миандоабе подразделение иранской армии добровольно сдалось партизанам. В Мешкиншехре ситуация была сложнее: здесь партизаны захватили и расстреляли известных своей жестокостью реакционеров — начальника жандармерии Ардебили, главу уезда Арбачизаде и некоторых других государственных чиновников[459].

В отличие от других районов разоружение армии и жандармерии в Резайе растянулось на несколько дней. Командир иранской бригады полковник Зенгина и начальник жандармерии Нуринбахш поначалу заявили советскому консулу, что они готовы отдать команду гарнизону сложить оружие. Однако 15 декабря бригада заняла для обороны позиции на окраине города, вывела танки и открыла стрельбу по партизанам. В самом городе демократы подверглись преследованиям, пять членов партии были расстреляны. Было решено не брать Резайе штурмом, а прислать сюда из Тебриза влиятельных людей для мирных переговоров, отключить связь гарнизона с Тегераном и другими городами и для сохранения ситуации под контролем направить сюда дополнительные силы. 19 декабря было завершено разоружение бригады и в Резайе. Таким образом, все основные города и населенные пункты Южного Азербайджана перешли под контроль Национального правительства.

В связи с победой демократов в Азербайджане американский консул в Тебризе писал госсекретарю: «С установлением контроля демократов над Резайе бои в Азербайджане завершились»[460]. А в докладе М.Дж. Багирова Сталину констатируется, что во всех городах Азербайджана, в том числе и в Резайе, наводится порядок, что особенно поднимает авторитет правительства в глазах населения[461].

18 декабря премьер-министр Пишевари выступил на собрании офицеров Третьей иранской пехотной дивизии с разъяснением характера происходящих событий, целей и задач национального правительства и призвал офицеров к сотрудничеству с новым правительством. Часть офицеров-азербайджанцев тут же заявила о желании работать под руководством своего Национального правительства.

В ознаменование достигнутой победы Национальное правительство провело в Тебризе парад партизанских отрядов, в котором участвовало до двух тысяч партизан. 19 декабря в здании Тебризского городского театра было проведено собрание Азербайджанской народной армии. Выступивший на собрании заместитель визиря народной армии Гулам Яхья призвал партизан сохранять порядок в Тебризе и в областях Азербайджана, с честью служить азербайджанской автономии. Выступление Гулама Яхьи неоднократно прерывалось аплодисментами, звучали здравицы в честь Пишевари. Были получены и опубликованы в газете «Азербайджан» поздравительные телеграммы из Тебриза, Салмаса, Мараги, Азершехра, Ахара и других мест[462]. Митинг в Ардебиле собрал более тысячи человек.

За короткий промежуток времени было разоружено 5983 солдат и офицеров, отобрано 4 пушки, 1000 снарядов, 205 пулеметов, 3577 винтовок, 22 пистолета, 6 танков, 2 миномета, 300 мин, 470 тысяч патронов. Одновременно с армией в жандармских полках в Резайе и Ардебиле было разоружено около 2800 человек, отобрано 565 винтовок, 31 тысяча патронов[463]. После завершения процесса сдачи оружия командиру иранской дивизии генералу Дарахшани, начальнику штаба полковнику Варахраму и еще 7 офицерам было разрешено вылететь в Тегеран. Но М.Дж. Багирову не понравилось, что Пишевари лично провожал генерала Дарахшани. Через своих людей он рекомендовал Пишевари в дальнейшем держаться более уверенно и достойно[464].

И командир дивизии Дарахшани, и начальник штаба, и сопровождавшие их офицеры по прибытии в Тегеран были арестованы. Эта акция свидетельствовала о непримиримом отношении центрального правительства к Азербайджану. Возмущенный случившимся, Пишевари писал, что, арестовав Дарахшани, Тегеран еще раз продемонстрировал способность на любые преступления. «Тегеран может отнять у нас все. Мы неоднократно признавали суверенность и целостность Ирана. А Тегеран ежедневно выдумывает разные провокации для разрушения этого суверенитета. Если так пойдет и далее, то мы будем вынуждены, совершенно отделившись, создать независимое государство. Другого выхода нет… Мы вынуждены сказать: «Ваше — вам, а наше — нам». Отстаньте от нас и позвольте нам самим управлять своим домом, как нам заблагорассудится», — открыто заявил Пишевари[465].

Учитывая неопытность Национального правительства, к Баку обратились с просьбой послать хотя бы по одному неофициальному советнику в каждое министерство. Но на это нужно было разрешение Москвы. В своем письме на имя Сталина, Молотова, Берия и Маленкова от 19 декабря М.Дж. Багиров сообщал: «Национальное правительство Азербайджана приступило к практической деятельности. Учитывая, что члены правительства не имеют соответствующего опыта в государственной работе и нуждаются в советах и консультации, тебризские товарищи просят разрешения прикрепить к каждому министру неофициально по одному человеку из наших людей в качестве советников. Наше мнение — согласиться с просьбой товарищей из Тебриза. Людей для этого подберем. Просим ваших указаний»[466]. 24 декабря из Москвы пришел положительный ответ. В.Молотов писал М.Дж. Багирову: «Согласен с вашим предложением о выделении наших людей в качестве советников для помощи министрам Национального правительства Иранского Азербайджана. Обратите внимание на состав командируемых и на то, чтобы они соответственно держались по приезду на место, не афишируя своего советского гражданства»[467].

Работавшие в Тебризе М. Ибрагимов, Г. Гасанов, А. Атакишиев в своем рапорте на имя М.Дж. Багирова от 26 декабря сообщали, что вопрос усиления министерств специалистами из Северного Азербайджана обсужден с Пишевари. Достигнута договоренность, что в министерство внутренних дел надо послать одного человека по линии организации работы полиции и одного по линии разведки. В министерстве финансов в качестве специалиста экономиста-финансиста можно использовать находящегося в Тебризе тов. Мамедова. В министерстве народного ополчения — группу военных специалистов по различным родам служб, в министерстве земледелия — одного агронома-организатора, в министерстве юстиции — одного специалиста по суду и прокуратуре, в министерстве торговли — одного специалиста по организации торговли и кооперации. Для работы в министерстве просвещения и здравоохранения решено использовать работников советских школы и больницы в Тебризе. Спустя несколько дней во втором письме на имя М.Дж. Багирова сообщалось, что целесообразно подобрать и командировать в распоряжение Национального правительства 10 квалифицированных педагогов-историков для подготовки кадров из местного актива. М.Дж. Багиров дал распоряжение секретарю ЦК КП (б) Азербайджана Кафарзаде и комиссару госбезопасности Емельянову максимум в десятидневный срок подобрать людей соответствующей квалификации, всесторонне проверить их, провести собеседование, с тем чтобы не позднее 15 января они были в Тебризе и могли там оказать необходимую помощь[468].

Милли Меджлис, прервавший заседания в связи с траурными днями месяца Мухаррам, с 21 декабря возобновил свою работу. В первый день был принят закон «Об организации Азербайджанской народной армии». По закону, граждане, достигшие 20-летнего возраста, должны призываться в народное ополчение сроком на 1,5 года. В законе указывалось, что народное ополчение создано для защиты и обеспечения свободы азербайджанского народа. Воины и офицеры народной армии пользуются всеми правами наравне со всеми гражданами страны[469]. В соответствии с принятым законом Меджлис поручил правительству для обеспечения армии закупать оружие — в Иране или за рубежом.

Процесс создания и вооружения партизанских отрядов начался еще осенью 1945 года. Об этом С.Дж. Пишевари писал: «Мы прекрасно понимали, что безоружный народ подставлять под пули нельзя. Поэтому мы провели собеседование с каждым персонально и привлекли вооруженных людей, составили перечень имеющегося вооружения на местах и, таким образом, провели серьезную работу по формированию партизанских отрядов. Мы знали, что без боев и схваток дело не обойдется… Старались первыми оружие не применять. Нас заставило вооружиться тегеранское правительство»[470].

С принятием нового закона на регулярную народную армию ложилась большая ответственность. Министерство национальной армии должно было обеспечить оборону страны и свободу народа, снабдить армию необходимым оружием и боеприпасами, в пределах утвержденного Меджлисом бюджета поднять армию на современный уровень. Все проблемы армии решаются в новосозданном Высшем совете. Форма одежды, звания офицеров, вознаграждение за храбрость в бою учреждались и выдавались по представлению Высшего совета. В соответствии со статьей 12 для материальной поддержки семей павших в боях за свободу и Родину, а также инвалидов, получивших увечья в боях, министерству Народной армии поручалось выработать и представить через Национальное правительство в Меджлис соответствующий проект. Тогда же для предотвращения преступлений против Азербайджанской автономии были созданы сроком на три дня военно-полевые суды. С целью усиления борьбы со взяточничеством и расхитителями государственной собственности были внесены соответствующие изменения в законодательство. Были приняты также два закона по налогообложению. На этом первая сессия Милли Меджлиса закончила свою работу.

21 декабря премьер-министр С.Дж. Пишевари, министр юстиции Юсиф Азими и министр внутренних дел Саламулла Джавид выступили с предложением амнистировать азербайджанцев, арестованных иранскими органами власти и содержащихся в заключении в качестве политических заключенных. По закону об амнистии, осужденные сроком на один год освобождались немедленно, осужденным же на срок более одного года заключение сокращалось наполовину, заключенным пожизненно срок сокращался до 15 лет с сохранением права на амнистию, приговоренным к смерти наказание сокращалось до 10 лет. Амнистия распространялась и на тех азербайджанцев, которые были осуждены в Азербайджане, но отбывали свой срок в Тегеране или тюрьмах других городов[471].

Спустя еще два дня был издан первый приказ министра образования М. Бирии о начале преподавания в азербайджанских школах на родном языке. Была учреждена специальная комиссия по подготовке учебников на азербайджанском языке. Комиссии было поручено организовать в течение месяца издание на родном языке всех учебников с первого по четвертый класс. Девятый пункт этого приказа гласил: «Всем директорам национальных и государственных школ поручается вплоть до получения новых учебников использовать имеющиеся учебники, но обучение вести на азербайджанском языке»[472].

Вопреки ожиданиям советское руководство неоднозначно восприняло первые законы Милли Меджлиса. На имя М. Ибрагимова по «ВЧ» через Казвин поступила информация: «По вопросу принятия Меджлисом 21 декабря законов о создании регулярных частей народного ополчения и военно-полевого суда «Хозяин» (И. Сталин — Дж. Г.) поручил передать вам, чтобы эти законы в печати не публиковать. Впредь о подлежащих принятию подобных законах Меджлисом, а также правительством каких-либо серьезных мероприятий необходимо предварительно согласовывать с нами»[473]. Скорее всего, срочный запрет на публикацию закона о народной армии был вызван пребыванием в Москве Дж. Бирнса и Э. Бевина.

Проводимые в Азербайджане реформы были столь прогрессивны, что даже тегеранская пресса поспешила рассказать о них. Газета «Дад» назвала премьера Национального правительства С.Дж. Пишевари деятелем демократического склада и напечатала его большой портрет. Газета «Фарман» высоко оценила усилия Национального правительства по обеспечению порядка в Азербайджане. По мнению газеты, еще никогда в городах и на дорогах Азербайджана не было так спокойно. Центральное правительство, потерявшее контроль над ситуацией, срывало свою злость на представлявших объективную информацию органах печати. Во второй половине декабря были закрыты выходившие в Тегеране газеты «Дад», «Иране Ма», «Армане Милли», «Дарья», «Зафар», «Фарман», «Ахтар» и другие, считающиеся демократическими изданиями[474].

Вместе с тем центральное правительство, следуя совету политических кругов США и Великобритании, сделало первые шаги к переговорам с Азербайджаном. По специальному поручению председателя иранского Меджлиса Табатабаи сотрудник министерства финансов передал устное предложение Пишевари войти в состав центрального правительства и принять участие в демократизации всего Ирана. Пишевари верно оценил это как маневр реакционных кругов, направленный на развал демократического движения, и отверг предложение. Чуть позже, с целью оказать давление на Пишевари, в Тебриз прибыли два влиятельных азербайджанца — генерал-лейтенант Гасан Мугаддам и Махмуд Панахи. Генерал Мугаддам, в прошлом правитель Азербайджана, обладал здесь обширными поместьями и имел авторитет среди определенных слоев населения. Лидеры демократов и советские представители были озабочены приездом тегеранских эмиссаров. Они опасались, что подобные вояжи подорвут национально-освободительное движение изнутри. В своих беседах с влиятельными местными гражданами гости проповедовали идеи о необходимости придать национально-освободительному движению характер общеиранского. Они призывали азербайджанцев, вооружившись, идти освобождать Тегеран. Снискав себе в определенное время славу просоветски настроенных, эти люди путем провокационных «задушевных» бесед пытались внести раскол в демократическое движение. Пишевари справедливо выразил недовольство работой советского консульства в Тегеране, допускавшего в Азербайджан нежелательных лиц без согласования с Национальным правительством. Советские советники же в Тебризе, возложив всю ответственность на С.Дж. Пишевари, рекомендовали ему запрещать въезд подобных личностей в Азербайджан.

23 декабря лидеры Южного Азербайджана — С.Дж. Пишевари, Гаджи Мирза Али Шабустари, С. Падеган, доктор Джавид, М. Бирия обратились к секретарю ЦК КП(б) Азербайджана М.Дж. Багирову с пространным письмом, выглядевшим скорее как отчет и содержащим перечень проделанной работы начиная с 12 декабря. В докладе также раскрывались намерения, исходящие из первостепенных задач. М.Дж. Багирову было доложено, что идет процесс организации и усовершенствования аппарата правительства, создания народной армии, укрепления обороноспособности страны и претворения в жизнь утвержденной Меджлисом правительственной программы. При этом подчеркивалось, что иранское правительство занимает откровенно враждебную позицию по отношению к национальному движению азербайджанского народа. Ведется ежедневная, ежечасная провокационная работа с целью создать в Азербайджане хаос, помешать работе Национального правительства. В заключение говорилось: «Пятимиллионный народ Южного Азербайджана, имеющий свой язык, свою культуру, является народом, имеющим достаточно кадров и способным вершить свою судьбу. Атлантическая хартия, подписанная великими демократическими государствами мира еще три года тому назад, дала право и азербайджанскому народу на независимое существование. Мы считаем, что для защиты прав пяти миллионов азербайджанцев необходимо, в соответствии с современной обстановкой, создать в Азербайджане независимое демократическое республиканское правительство. Поэтому, наряду с разрешением азербайджанскому народу воспользоваться своими законными правами на создание независимого национального государства, просим вас оказать нам содействие и создать условия для осуществления сокровенной мечты нашего народа, состоящей в объединении в ближайшем будущем двух братских республик. При этом мы считаем необходимым отметить, что восточные и южные границы новой республики должны проходить от порта Энзели (Пехлеви), который включается в пределы границы, через Решт, Менджиль, Казвин, Хамадан, Керманшах до границ Ирака, т. к. население, проживающее в пределах указанной границы, состоит исключительно из азербайджанцев и курдов»[475].

23 декабря из Тебриза М. Ибрагимов сообщал М.Дж. Багирову: «Пишевари хочет встретиться с вами. Считаю, что в настоящее время встреча с группой местных товарищей была бы очень полезной». Пристально наблюдавший за политическими процессами в Южном Азербайджане американский консул в Тебризе, в свою очередь, сообщал госсекретарю, что с каждым днем усиливается тенденция к отрыву Азербайджана от Ирана. Он писал: «Первоначально стремление Азербайджана к автономии не выходило за пределы Ирана. Но теперь они открыто заявляют, что в случае невыполнения их требований они объявят о полном суверенитете… Тегеранское правительство должно осознать опасность появления суверенного государства под названием Азербайджан, которое, несомненно, попадает в лапы Советов»[476]. Одновременно консул обратил внимание американских политических кругов на опасность проникновения демократического движения и в регион южного Каспия.

В рапорте И.В. Сталину от 23 декабря сообщалось, что два дня назад в Реште состоялась встреча представителей партий «Джангяли» и «Туде». Отмечалось, что вместо приглашенных 200 человек во встрече участвовали более 500 человек. В принятом здесь обращении к населению Гиляна, в телеграммах шаху, Меджлису, премьер-министру выдвигались требования ускорить выборы в энджумены, образовать демократическое правительство в Тегеране, направлять 50 % собранных налогов на покрытие местных нужд.

По решению ЦК ВКП (б) от 6 июля 1945 года наряду с азербайджанским национальным движением надлежало инициировать сепаратистское движение в Гиляне, Мазандаране, Хорасане. С этой целью посольству в Тегеране, политработникам в Тебризе, сотрудникам консульств в указанных местах было поручено высказать свои предложения по перспективам народного движения в Хорасане и на юге Каспия.

В подготовленном лидерами Народной партии и озаглавленном «Политическая обстановка в Иране и мероприятия по развитию демократического движения» плане отмечалось, что международная обстановка в настоящее время благоприятствует укреплению демократического движения. Вначале тебризские лидеры не верили в перспективы движения на юге Каспия. По их мнению, положение в Иране нестабильно и обманчиво, а после вывода советских войск оно может еще более усугубиться. В этом документе, подготовленном совместно с «Туде» и отправленном в Москву и Баку, обращалось внимание на безысходность ситуации в иранских правительственных кругах. Частая смена кабинетов является верным показателем того, что правящие круги сегодня не в состоянии решить ни одной проблемы. С каждым днем все явственнее становится ненадежность армии — основной опоры правительства. Азербайджанские события зародили в правящих кругах Ирана сомнения в возможностях англо-американцев, которые фактически ничего не смогли противопоставить азербайджанским демократам. Зарубежное вмешательство Англии и США ограничилось лишь шумихой в прессе, и налицо их намерение расправиться с демократическим движением руками самих иранцев. В своей борьбе против азербайджанских демократов правящие круги пытаются парализовать экономическую жизнь, расстроить денежное обращение, торговлю. Азербайджанские события оказали значительное влияние на расширение демократических, прогрессивных сил Ирана. В стране назревает гражданская война[477].

После столь солидного обоснования предлагалось произвести демократический переворот не только в Гиляне, Мазандаране, Горгане и Туркменской степи, но и в самом Тегеране. Сообщалось, что в Мешхеде к перевороту готово 1000 сторонников «Туде». Племена хезаре и курдское объединение племен зафаранлу готовы примкнуть к народникам. Главную опасность в Хорасане будут представлять влиятельная английская агентура и иранское духовенство. Выступления народников в Гиляне, Мазандаране, Горгане и Туркменской степи должны привести правящие круги Тегерана в паническое состояние, вызвать неразбериху и замешательство в военном руководстве, деморализовать воинские части, в результате чего возникнут весьма благоприятные условия для организации демократического переворота в самом Тегеране. «Переворот должен быть приурочен к моменту, когда слухи о начале движения в этих провинциях дойдут до Тегерана и вызовут здесь соответствующее замешательство. Основная сила, с помощью которой можно организовать переворот — Народная партия и профсоюзы, насчитывающие в Тегеране 6000 человек, и еще некоторые демократические организации, ищущие контакта с Народной партией. Началу переворота должен предшествовать ряд мероприятий, которые помогут еще более дезорганизовать правительственные и военные руководящие круги»[478].

Ознакомившись с этим планом, нарком госбезопасности Азербайджанской ССР С. Емельянов сразу отверг его как нереальный. По его мнению, нет достаточных сведений о том, что имеются благоприятные условия для активизации демократического движения в Мазандаране, Хорасане и Гиляне. В этих районах и даже в самом Тегеране нет к тому же и необходимых кадров для руководства движением. Надеяться на Камбахша, Ованисяна и других людей, левацки настроенных, но не пользующихся достаточным авторитетом среди населения и снискавших славу как авантюристы, нельзя. В представленном документе внимание С. Емельянова особенно привлек один момент. Национально-освободительный характер движения за автономию Азербайджана здесь выдавался как звено общей цепи какой-то единой политики демократизации Ирана в целом. Емельянов разумно считал, что рассматривать национально-освободительное движение в Иранском Азербайджане как начало демократизации всего Ирана до предоставления автономных прав азербайджанскому народу есть не что иное, как проявление довольно опасного великоиранского шовинизма, существующего в руководстве Народной партии. Было бы целесообразно, считал он, на данном этапе развития событий работу по расширению демократического движения рассматривать не как программу действий, а как запасной вариант для отвлечения внимания центрального правительства от основной проблемы[479].

Органы безопасности Советского Азербайджана к тому времени имели достоверные материалы о препонах, чинимых лидерами иранской Народной партии азербайджанскому Национальному правительству и в целом национально-демократическому движению. Эти материалы доказывали, что ЦК партии «Туде», особенно Ардешир Ованисян, Абдулсамед Камбахш и Ирадж Искендери, опасались объединения Иранского Азербайджана с Советским.

В 1945 году вся деятельность Ованисяна была направлена против азербайджанского национального движения. Когда создавалась АДП, он в своей телеграмме бывшему советскому послу в Тегеране Максимову не скрывал своего враждебного отношения к этой партии и ее лидерам. Несмотря на предупреждение сотрудников посольства, Ованисян не прекратил кампанию клеветы на АДП. Он даже обвинил посольство в излишней опеке над азербайджанским демократическим движением и в развале Народной партии. Органы безопасности Советского Азербайджана предполагали, что эти действия Ованисяна вызваны его работой на иностранную разведку или его связями с дашнаками. По представлению спецслужб, Народный комиссариат государственной безопасности СССР вначале запретил Ованисяну вмешиваться в азербайджанские дела, а позже его вообще выпроводили из Ирана и вернули в СССР.

Что касается А. Камбахша, то его настроенность против азербайджанского демократического движения чувствовалась еще в 1945 году, когда его тайно привезли в Баку. Советские органы госбезопасности обнаружили в поведении Камбахша явное проявление великоиранского шовинизма, и его отстранили от тебризских дел, вернув в Тегеран. К тому же и С.Дж. Пишевари неоднократно высказывал сомнения в его искренности и революционности. М.Дж. Багиров писал В. Молотову, что в отношениях с Камбахшем надо быть очень осторожным[480].

Учитывая все это, с отрицательной оценкой генерала Емельянова плана расширения демократического движения в Иране полностью согласились М.Дж. Багиров, а следом и кремлевское руководство. План организации демократического движения в Гиляне, Мазандаране, Горгане и Хорасане был временно отложен, а Национальному правительству Азербайджана рекомендовалось пока не заводить речь о расширении границ.

26 января 1946 года в своем письме М.Дж. Багирову С.Дж. Пишевари сетовал, что все еще не установлены юго-восточные границы азербайджанского национально-демократического государства. По его мнению, на основании исторических, этнографических и географических данных восточные границы Азербайджана должны охватить весь Талышский район с включением порта Пехлеви (Энзели). Затем граница должна проходить южнее Казвина и охватить Хамадан. К демократам обратилось население Талыша и Энзели и просит взять его под покровительство Национального правительства. Лидеры АДП считали необходимым незамедлительно присоединить к Азербайджану весь Талышский район с границей до 20 километров южнее Энзели. Кроме того, начать проведение необходимой подготовительной работы в городе Хамадан и как можно скорее добиться возвращения азербайджанскому народу этой древней столицы Азербайджана. Все это, по их мнению, будет осуществлено без значительного сопротивления и особых трудностей[481].

Действующим в Тебризе советским политработникам было дано указание по вопросу установления точных границ Иранского Азербайджана и включения в состав территории Азербайджанской Республики городов Хамадан, Пехлеви и Казвина согласиться с Пишевари, но оставить его решение до более благоприятных времен[482].

С окончанием процесса захвата власти в середине декабря 1945 года на повестку дня встали серьезные финансово-экономические и социальные проблемы. С одной стороны, требовалось выплатить жалованье государственным чиновникам, с другой — обеспечить население товарами первой необходимости, поддерживать партизанские отряды, восстановить деятельность давно простаивающих заводов и фабрик, наладить торговлю. Еще до образования Национального правительства тегеранское правительство через банковскую систему заблаговременно вывезло из Азербайджана крупные денежные суммы и ценные бумаги. На момент начала работы вновь образованных структур в тебризском филиале иранского банка было всего 20 млн. риалов. При этом банк должен был государству 28 миллионов, а отдельным гражданским лицам — еще 60 миллионов риалов. В таких условиях было невозможно вести крупные торговые операции. Иранские купцы, проживающие в других провинциях, и иностранные государства приостановили свои торговые связи с Азербайджаном.

Из-за отсутствия денег у населения правительство не могло собрать налоги и, соответственно, выплачивать зарплату бюджетникам. Амбары были забиты товарами, предназначенными на экспорт, а Тегеран препятствовал поступлению в Азербайджан импортных товаров. Правительство предупредило бизнесменов, что в случае если Тегеран не вернет Азербайджану долги, то даже и те 25 % налоговых поступлений, которые причитаются центру, останутся в Азербайджане[483].

После всестороннего анализа экономической ситуации М.Дж. Багиров в середине декабря доводил до сведения комиссара внутренних дел М. Якубова и комиссара госбезопасности С.Емельянова: «Судя по всему, товарищи еще не занялись вопросами экономики, финансов, транспорта, сельского хозяйства, снабжения населения и т. д. Видимо, соответствующих людей для этого еще не подобрали. Если так будет долго продолжаться, то и иранское правительство, и в особенности англичане через беков, помещиков и других финансовых и торговых дельцов могут организовать полный хозяйственно-экономический паралич всей жизни в Иранском Азербайджане, что более опасно, чем создание 8-10 даже крупных вооруженных банд. Гораздо труднее справиться с голодным населением, которое не находит на рынке хлеба и другие съестные продукты, чем организовать ликвидацию двух-трех банд, тем более имея такое большое количество вооруженных партизан. Надо… главные силы направить на экономику, на финансы, на промышленность и сельское хозяйство»[484]. А руководителям АДП он советовал: «Что делать практически? Они готовятся, и вы готовьтесь. Они готовятся проглотить вас, а вы готовьтесь к самозащите. Нужно наряду с этим готовить мировое общественное мнение к тому, что будем требовать — автономию или отделение. Поднять шум, что вооруженные силы готовят реакцию, что мы все проделки и планы их знаем, что до последней капли крови будем драться. Но прежде всего, раньше всего надеемся на демократические страны, на прогрессивное человечество. В то время когда во всем мире идет речь о прогрессе, о демократии, оставлять средневековые порядки в Иранском Азербайджане нельзя. Кричать каждый день через тегеранскую печать, что вас душат, грабят, убивают и просить помощи мировой общественности»[485].

С целью оживить торговлю, председатель Милли Меджлиса М.А. Шабустари 23 декабря встретился с купцами и предложил им помочь правительству. Он объяснил, что нет никакой необходимости вкладывать деньги в английский банк. Предупредив тех, кто намеренно нагнетает напряженность, он посоветовал купцам требовать свои деньги у Тегерана.

Правительство дало указание Министерству торговли выявленные в амбарах и принадлежащие государству 6 тонн сахара, табак и другие товары продать, а вырученные деньги направить на покрытие расходов городского хозяйства. Вместе с тем началась подготовка к пуску фабрик и заводов. Правительство обратились к Министерству легкой промышленности Азербайджанской ССР с просьбой передать тебризской ткацкой фабрике присланные полгода назад и неиспользованные еще станки. Эта просьба была удовлетворена. Принятыми мерами была предотвращена остановка кожевенной и спичечной фабрик. Для восстановления деятельности тебризского филиала Иранского банка были осуществлены мероприятия по линии Русско-иранского банка и советского торгпредства.

Советский Азербайджан взял на себя обеспечение Южного Азербайджана нефтью и нефтепродуктами, так как возникло опасение, что основной поставщик нефти — англо-иранская нефтяная компания прекратит свою деятельность. Тому имелись реальные причины: в последнюю декаду декабря британский вице-консул в Тебризе Ланг, разъезжая по районам Азербайджана, интересовался работой компании. Он опрашивал специалистов, не препятствуют ли демократы реализации нефтепродуктов и других английских товаров. Наряду с этим Ланг собирал сведения о партизанах, количестве убитых жандармов и полицейских[486].

М.Дж. Багиров советовал: если англичане что-либо хотят купить, то можно по выгодной цене продавать им. Однако надо это делать через известных людей, например, Шабустари, чтобы англичане не смогли под торговой вывеской создать свою агентурную сеть.

Для решения проблем Южного Азербайджана с горюче-смазочными материалами Главнефтеснабу Азербайджанской ССР было дано указание ежемесячно выделять Южному Азербайджану 1000 тонн керосина, 150 тонн бензина, 350 тонн газойля, 300 тонн мазута и 25 тонн смазочных масел[487]. Кроме того, М. Сарыджалинскому было поручено ускорить организацию фирм среди шахсеванских племен и населения Ардебильской области, учитывая интересы как демократического движения, так и торговли. Туда было отправлено 400 тыс. метров материи из хлопка, 30 тыс. пар калош, 120 тонн сахара, 360 тонн керосина для удовлетворения потребностей шахсеванов[488].

Торговым организациям Советского Азербайджана было поручено изыскать пути возможной скупки накопившихся в Южном Азербайджане товаров. В ходе экономических мероприятий выявлялись и предотвращались провокационные вылазки. К тем, кто пытался тайно вывезти свои товары из Азербайджана вопреки чрезвычайным финансовым мерам правительства, применялись репрессивные меры. К примеру, торгующий сахаром в Тебризе коммерсант Будагян, забравший из банка единовременно 51 тысячу туменов, был предупрежден Министерством финансов, чтобы немедленно и без каких-либо отговорок вернул деньги обратно. Однако сотрудник советского посольства в Тегеране Ованесян, якобы выполняя спецзадание, явился в Тебриз. 28 декабря генеральный консул СССР в Тебризе Красных пригласил Пишевари в консульство для встречи с Ованесяном. Когда Пишевари пришел в консульство, Ованесян набросился на него с упреками за применение жестких мер к купцам, и в пример привел Будагяна. Пишевари ответил, что, если бы Будагян был азербайджанцем, за антигосударственную деятельность он был бы арестован, а затем спросил, почему сотрудник советского посольства берет под защиту такого реакционера как Будагян. Сообщая об этом факте И. Сталину и В. Молотову, М.Дж. Багиров оценил действия генконсула Красных как нетактичные и просил дать указание сотрудникам советского посольства и консульства воздержаться от вмешательства в хозяйственные и финансовые мероприятия национального правительства[489]. Не удовлетворившись этим, М.Дж. Багиров потребовал у замещающего посла в Тегеране А. Якубова прояснить, какое спецзадание выполнял Ованесян в Тебризе. А. Якубов ответил, что Ованесян сослался на своего непосредственного начальника — А. Ашурова, но так и не сказал, в чем же заключалось его спецзадание. Далее Якубов пишет: «Никаких указаний о необходимости встречи Ованесяна с Пишевари я не давал, ибо, во-первых, в этом не было никакой надобности, во-вторых, т. Ованесян является весьма молодым работником в коллективе посольства, он ни разу не имел встреч с иранскими правительственными деятелями, а также при наличии генерального консула я вряд ли допустил бы, чтобы он непосредственно встречался с премьер-министром Иранского Азербайджана господином Пишевари»[490]. Дальнейшее расследование показало, что Ованесян вообще не имел никакого спецзадания в Тебризе, его привело туда лишь стремление помочь Будагяну.

Насыщенный значительными политическими событиями декабрь подходил к концу. Началась серьезная подготовка к запланированному на январь расширенному пленуму АДП. Большой объем работ по государственному строительству, привлечение партийных руководителей к государственным делам привело к ослаблению партийного строительства. В отправленной из Баку в Тебриз 24 декабря секретной инструкции указывалось на необходимость усиления работы по организационному укреплению низовых организаций АДП, поднятию эффективности их практической деятельности. Подчеркивалось, что обязательно надо организовать точный учет членов партии, завершить формирование филиалов и ячеек на местах, добиться твердой партийной дисциплины на началах демократического централизма. В целом все рекомендации были направлены на укрепление АДП[491]. Главной задачей стало обеспечение ведущей роли АДП в азербайджанском обществе.

Зарубежные представительства в Тебризе скрупулезно отслеживали деятельность Национального правительства и АДП. За несколько дней до нового года в Тебриз был назначен новый американский консул Роберт Россоу. В день его приезда в город газета «Азербайджан» вышла с шапкой «Мир должен признать нашу автономию».

28 декабря новый американский консул в Тебризе обратился к Пишевари с просьбой принять его. Встреча состоялась на следующий день в здании Национального правительства. Россоу заявил, что он желает победы демократии в Азербайджане, но только без кровопролития и с соблюдением принципов гуманности. Пишевари ответил, что демократы Азербайджана желают того же, доказательством чему являются абсолютно мирные события в Тебризе и других городах. Далее консул спросил, чего хотят азербайджанские демократы, каковы их цели. Пишевари объяснил, что цели и требования азербайджанских демократов ясно изложены в Декларации народного собрания, которая своевременно была вручена и американскому консульству. Россоу выразил пожелание, чтобы азербайджанские демократы не закрывали двери для переговоров с Тегераном. На что Пишевари напомнил, что азербайджанцы неоднократно заявляли о готовности к переговорам. Твердо уверенные в своей правоте, не собирающиеся ни на шаг отступать от своих требований, азербайджанцы однако вынуждены принимать меры для своей защиты и отстаивать свои национально-демократические права. На вопрос консула, как отреагируют демократы, если шах признает автономию Азербайджана, Пишевари открыто заявил, что признание шахом автономии Азербайджана не может быть гарантией, ибо тот же шах завтра может отменить свой указ. Поэтому азербайджанский народ, зная нежизнеспособность тегеранского правительства и его привычку легко давать лжеобещания, требует реальных гарантий. Здесь нужна помощь и поддержка всех демократических стран, в том числе и США. Консул обещал поддерживать азербайджанских демократов и выразил надежду видеть Пишевари у себя в консульстве. Лидер АДП поблагодарил гостя и дал понять, что надеется на дальнейшее сотрудничество[492].

В своем рапорте об этой встрече на имя Сталина, Молотова, Берия и Маленкова М.Дж. Багиров так оценил действия американской стороны: «Нам кажется, что эта встреча американского консула преследовала двоякую цель: во-первых, выяснить, не собираются ли азербайджанские демократы пойти дальше в своих требованиях, т. е. ставить вопрос об отделении от Ирана, и, во-вторых, зондировать почву о возможных уступках со стороны демократов в некоторых своих первоначальных требованиях. Мы посоветовали Пишевари, чтобы он при дальнейших разговорах с иностранными представителями твердо стоял на всех требованиях, которые изложены в опубликованных документах Национального собрания и Меджлиса»[493].