Глава 2 Правительство и политика: они и мы

Глава 2

Правительство и политика: они и мы

Будущее оказывает влияние на настоящее ничуть не в меньшей степени, чем прошлое.

Ф. Ницше

Британский премьер-министр Гарольд Макмиллан как-то заметил, что самой главной его проблемой были «события». Попытки предвидеть будущее почти всегда заканчиваются неудачей и разочарованием. О политике одно можно сказать с уверенностью: если взять достаточно большой промежуток времени, то в ней случается что угодно. Пророчества относительно конца истории в настоящее время представляются не менее нелепыми, чем слова Томаса Джефферсона: «История, знакомя (людей) с прошлым, позволит им судить о будущем, она передаст им опыт других эпох и народов». Если слова Джефферсона действительно справедливы, тогда зачем бы чиновникам из ООН закрывать копию «Герники» Пикассо, висевшую у входа в Совет Безопасности ООН, в тот самый день, когда Колин Пауэлл выступал с обращением к ООН по поводу войны в Ираке? Создается впечатление, что мы обречены повторять ошибки прошлого.

Политика засорена ложными пророчествами, главная ошибка которых – в переносе идей и событий прошлого и современности в будущее. На небольших исторических промежутках это иногда срабатывает, но рано или поздно какое-то совершенно непредвиденное событие или идея внезапно ломает все красивые схемы. Недавний пример – события 11 сентября.

В годы, последовавшие непосредственно за 11 сентября, мы все стали свидетелями глубокого поворота к полуавторитарному правлению. Тем не менее понемногу память об 11 сентября начала стираться. В тот момент, когда я пишу эти строки, восемь мировых лидеров, участвующих в саммите Большой Восьмерки в Лондоне и позирующих для «семейного фото», либо уже ушли в историю, либо вот-вот уйдут. Шредер (Германия), Берлускони (Италия), Коидзуми (Япония), Ширак (Франция) и Блэр сошли со сцены. Буш как политическая фигура доживает последние дни. Путин тоже, вероятно, долго не продержится, по крайней мере конституционно. Западные руководители – почти без исключений – теряют популярность.

Во многих случаях это результат разочарования избирателей в последствиях борьбы с терроризмом, которая привела к результатам, прямо противоположным планировавшимся. Избиратели чувствуют себя в гораздо меньшей безопасности, чем раньше, по самым разным причинам, начиная от терроризма и глобализации и кончая неспособностью эффективно влиять на местную и международную политику.

Результатом становится резкое падение численности политических партий (в Великобритании с 1980 года на целых 50%), низкая явка на выборах и общий подрыв доверия к политике и политикам. Теоретически можно предположить, что ситуация изменится с избранием нового президента США и новой группы мировых лидеров, но уровень неуверенности, тем не менее, скорее всего, возрастет как следствие процессов глобализации и лавинообразного развития техники. Антиглобалистские и антиамериканские настроения способны вызвать резкий откат влево во многих развивающихся странах, что вместе с быстрым подъемом авторитарной России и тоталитарного Китая может привести к абсолютно новому мировому порядку и новой холодной войне, в которой главными движущими силами будут патриотизм и протекционизм.

Как указывает социолог Фрэнк Фуреди, страх стал важным фактором, воздействующим на психологическое состояние общества по всему миру, а в дальнейшем его будут использовать для оправдания очень многого, от обязательных биометрических паспортов до всемирной базы данных. Чувство беспомощности влечет за собой ощущение неуверенности, которое бросает нас от одной паники к другой даже в том случае, когда вероятность реализации наших опасений близка к нулю. Хитрые политики прекрасно осведомлены об этом и используют людские страхи по поводу преступности, иммигрантов, работы, образования, изменения климата, чтобы еще больше поддерживать в населении чувство неуверенности, заставляя многих голосовать скорее за уже известного, хоть и не слишком привлекательного политика, чем выбирать какую-то темную лошадку.

Наиболее важные проблемы имеют либо местный, либо международный характер. Национальный суверенитет находится под угрозой из-за возрастающей мобильности рабочей силы и систем налогообложения, заставляющих крупные корпорации размещать свои капиталы вдали от центров. Все большие сомнения начинает вызывать и необходимость существования правительств и стран. К примеру, если правительства все чаще уходят от решения насущнейших общественных проблем, не желая вкладывать деньги в инфраструктурные проекты (в образование, здравоохранение, транспорт и т.п.), а национальная безопасность все в большей степени обеспечивается межгосударственными организациями, возникает вопрос: за что же мы платим своим политикам?

Я предвижу введение общемирового голосования по всем наиболее значимым вопросам (к примеру, выборы президента США могут стать всемирными), люди будут привлекаться к ним при помощи удобных устройств для голосования (например, электронная подача голосов в супермаркетах), а главное, благодаря Интернету – а в будущем Метанету – невиданное влияние приобретут особые группы, объединенные по интересам, и неправительственные организации (НПО). Иными словами, Интернет в большинстве демократических государств станет второй палатой парламента. А при таких своих характеристиках, как способность создавать движения без четко выраженного лидера и самоформирующиеся сети, он, по всей видимости, превратится в главную угрозу узконациональному и местному управлению. В Австралии, к примеру, общественная организация GetUp имеет гораздо большее онлайновое членство, чем любая из официальных партий.

Примерно такая же судьба ожидает и войны. Феномен войны между отдельными государствами все больше уходит в прошлое. Реальную опасность в настоящее время представляет возможность разрастания внутренних конфликтов и угроза, исходящая от негосударственных террористических организаций. Вероятность межгосударственных войн сократится еще и из-за того, что граждане развитых государств вряд ли захотят умирать за какую бы то ни было идею. Конечно, из названного правила найдутся исключения, но речь будет идти, по всей вероятности, только о фанатиках.

Изменятся и причины войн. В настоящее время самой важной из них является нефть. Но в ближайшее время важным источником конфликтов станет вода, а также продовольствие. Если начнет осуществляться широкий переход на растительное топливо (с целью замены нефти), могут возникнуть конфликты по поводу контроля над мировыми рынками зерна, которые в настоящее время контролируются горсткой богатых западных государств (ОПЕК наоборот?).

Кроме того, какой-нибудь недемократический режим (действуя в одиночку или в союзе с террористической группой) сможет поставить на колени США (а значит и весь Запад), просто распродав часть валюты. В настоящее время почти 70% всех мировых валютных запасов находится в руках развивающихся стран, которые часто нестабильны, так как во многих из них царят тоталитарные режимы. Более того, значительная часть долга США «принадлежит» Китаю, Саудовской Аравии и России, при том что ни одно из перечисленных государств, мягко говоря, не назовешь эталонной демократией. Иран и Венесуэла также являются держателями существенной части долговых обязательств США.

Еще большей проблемой для правительств многих государств становятся демографические тенденции и, в особенности, старение большей части населения. Дискриминация по возрастным характеристикам отодвигает на второй план расовую и половую дискриминацию. Однако современное законодательство полностью игнорирует данную проблему, продолжая основное внимание уделять преодолению традиционных форм неравенства и защите классических прав человека.