1. Неожиданная удача викария-новичка

1. Неожиданная удача викария-новичка

Хотя Томас Роберт получил основательную духовную подготовку — окончил богословский колледж Кембриджского университета и церковное училище — «англиканскую школу»,— делами божьими он интересовался мало. Видимо, сказалось воспитание в семье. Отец его, Даниэль Мальтус, слыл вольнодумцем, поскольку поддерживал дружеские отношения с самим Жан Жаком Руссо. Приняв пост викария (помощника приходского священника) в графстве Сарри, пастор Томас не спешил с карьерой священнослужителя. Он окунулся в чтение не священных, а мирских книг, к тому же с острым политическим содержанием.

Под впечатлением суждений нескольких авторов о проблемах народонаселения — так Мальтус позже напишет об источнике своего вдохновения — он и сам сочинил труд под названием «Опыт о законе народонаселения и его воздействие на улучшение общественного благосостояния. Ответ на замечания гг. Годвина, Кондорсе и других авторов». В этой книге Мальтус ополчился против Уильяма Годвина и других мыслителей своего времени, видевших причину бедствий народных масс в «дурном правлении». Они имели в виду власть, при которой господствует социальная несправедливость. Мальтус же причину бедствий масс представил иным образом: бедняки «безответственно размножаются», обзаводятся детьми, для которых нет и не может быть пищи. По-видимому, чувствуя легковесность этой аргументации, Мальтус не обозначил на сочиненном трактате свое имя.

Книга, опубликованная в 1798 г., неожиданно для автора имела успех у читающей публики из высших классов. Как сказано в одном старинном справочнике («Универсальной биографии» Мишо, первое издание которой вышло в Париже в 1828 г.), сочинение Мальтуса «произвело сенсацию среди мыслителей; появилось предчувствие, что оно положит начало целой школе». Мальтуса стали превозносить как «первопроходца». Буржуазные идеологи попытаются надолго закрепить за ним это звание. Так, много десятилетий спустя после опубликования «Опыта» поклонник Мальтуса в России экономист М. И. Туган-Барановский будет доказывать, что лишь с Мальтусом появилась в науке «законченная, систематическая теория народонаселения».

Таким образом, Мальтусу приписывался приоритет в распознании сил, управляющих процессами возобновления народонаселения, в открытии закона размножения людей.

В самом ли деле никто до Мальтуса не пытался выявить и сформулировать такой закон? Заглянем еще раз в прошлое, на этот раз в историю демографической науки.

В 1662 г. в Англии вышла в свет книга с длинным, в стиле того времени, названием: «Естественные и политические наблюдения, изложенные в нижеследующем указателе Джоном Граунтом, гражданином Лондона, на основе записей о смертности с учетом влияния, которое на нее оказывают формы правления, религия, торговля, экономический рост, окружающая среда, болезни и различные изменения в упомянутом городе». Автор книги, Граунт, был другом Уильяма Петти, родоначальника английской классической буржуазной политической экономии.

Изученные Граунтом записи в приходских книгах о похоронах и крещениях свидетельствовали, что в определенный отрезок времени мужчин умирает больше, чем женщин, тогда как при рождении, наоборот, мальчиков бывает больше, чем девочек. Выявилось далее, что возможность стать матерью женщины реализуют далеко не полностью. Граунт обратил внимание на то, что в городе смертность превышает рождаемость, в сельских поселениях —   наоборот. Из всех этих фактов автор «Наблюдений» сделал вывод, что существует тесная связь между интенсивностью демографических процессов и особенностями социальной жизни людей. В отличие от Мальтуса Граунт в своих изысканиях шел от жизни.

После Граунта, до Мальтуса, зарождавшуюся теорию демографии интересными наблюдениями пополнил немецкий пастор Иоганн Петер Зюссмильх. На основе анализа данных по 1056 церковным приходам Бранденбурга и официальных отчетов властей Пруссии, Англии, Голландии, Швеции он проследил, как изменяются показатели брачности, рождаемости, смертности. Во всем этом, писал Зюссмильх, царит «вечный, всеобщий, великий, совершенный и удивительный порядок». Он попытался объяснить происхождение этого порядка. Изменения в народонаселении, заключил он, определяются спецификой общественной среды. В источнике этой специфики Зюссмильх не разобрался. Он полагал, что она исходит от божественной власти. И все же мысль о наличии в демографических процессах социального начала была несомненным вкладом в научное знание.

Как видим, «первопроходцем» в демографии Мальтус не был. Но, может быть, он поразил своих современников открытием какого-то ранее не известного «природного механизма», определяющего главную направленность демографических процессов?

Снова обратимся к истории. В середине XVI в. Уолтер Рэлей, соотечественник Мальтуса, определил перенаселенность как естественное явление. Если люди гибнут от недостатка пищи, то это означает, уверял он, что их оказалось в данной стране слишком много — больше, чем допускает природа. И войны будто бы возникают от излишка людей («Трактат о войне», 1552 г.). Много позднее в «Диссертации по поводу законов о бедных», изданной в Лондоне в 1791 г., англичанин Джозеф Таунсенд с особым усердием доказывал, что природа будто бы имеет безраздельную власть над всем, что происходит в народонаселении. В частности, люди размножаются с той же закономерностью, что и животные, и разделение труда между людьми тоже предопределено природой. Именно она якобы предписала беднякам выполнять «самые грязные и наиболее позорные работы в обществе».

Следовательно, попытка Мальтуса представить закон народонаселения как закон природный, биологический не нова.

Но Мальтус еще известен как автор теории «прогрессий». Люди, утверждал он, способны размножаться в геометрической прогрессии и удваивать свою численность каждые 25 лет. Согласно такому предположению миллиард человек при отсутствии препятствий к росту через четверть века может превратиться в 2 млрд., затем через такой же промежуток времени в 4, 8, 16, 32, 64, 128 и т. д. миллиардов. Что касается средств существования, то они будто бы могут увеличивать свой объем лишь в прогрессии арифметической. Согласно логике этого утверждения, если к 1 млн. т хлеба за год добавится, скажем, 100 т, то далее прибавка будет все время одинаковой и 2 млн. т хлеба будет производиться лишь через 10 тыс. лет.

Эти цифры на первый взгляд впечатляют. Но все дело в том, что для подтверждения такой арифметической прогрессии Мальтус не располагал никакими фактами. Напротив, как будет показано ниже, факты опрокидывали его конструкцию.

Рассуждая абстрактно, чисто теоретически, можно утверждать, что в живой природе наблюдается тенденция к бесконечному размножению. В принципе увеличивать свою численность так, чтобы она удваивалась каждые 25 лет, способны и люди — это подтверждает современная статистика по отдельным странам мира. Но первооткрытие этого факта отнюдь не принадлежит Мальтусу. На возможность удвоения численности населения в 20—25-летний период за полстолетия до Мальтуса указывал Бенджамин Франклин, американский ученый и политический деятель. Тогда же о способности людей размножаться чрезвычайно быстро писал известный английский экономист и демограф, ирландец по происхождению Ричард Кантильон. Возможность удвоения численности населения за 30-летний отрезок времени допускал итальянец Джаммария Ортес, которого Карл Маркс считал одним из крупных экономистов XVIII в.

Что же в итоге остается от «новаторства» Мальтуса? Ровным счетом ничего. И тем не менее Джона Граунта, подлинного отца демографии, на его родине, по существу, не заметили, а в честь Мальтуса, непрофессионала и автора краденых идей, ударили в литавры. Почему? Все было вполне закономерно. «Счастливый билет» достался именно Мальтусу. Как уже говорилось выше, его концепция к тому времени оказалась очень нужной господствующим классам Англии. В 1834 г. в Англии пособия бедным фактически были упразднены. Кстати, в том же году скончался Мальтус. Этим он как бы засвидетельствовал, что свое дело сделал.

В более широком смысле Мальтус сделал свое дело тем, что вдохновил не только английскую, но и международную буржуазию, эксплуататорские классы всех мастей на широко задуманную идеологическую диверсию. По сей день держат они в руках основательно обкатанное в классовых сражениях оружие мальтузианства.

Попробуем разобраться, почему мальтузианство живуче, несмотря на то что оно было и остается лженаучной и реакционной, человеконенавистнической теорией.