3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3

Американцы говорят о необходимости изменения системы военной юстиции уже больше полувека. Многие считают, что драконовское правосудие скорее подходит для римских легионеров, английских наёмных солдат или даже американских профессионалов, но не для граждан-солдат.

Во время первой мировой войны американские граждане в полной мере испытали на себе действие военно-судебной системы. За время войны в различных военных судах было рассмотрено около полумиллиона дел. В ряде случаев выносились необычайно строгие приговоры: тридцать лет каторжных работ солдату за оскорбление сержанта, двадцать лет тюремного заключения за длительную самовольную отлучку, десять лет тюремного заключения за незаконное обладание пропуском. Одним из самых потрясающих было дело о драке между белыми гражданами и солдатами-неграми в 1917 году в Форт-Сэм-Хьюстоне, во время которой было убито несколько человек. Шестидесяти восьми негритянским солдатам было предъявлено обвинение в мятеже, пятьдесят пять были осуждены, тринадцать приговорены к смертной казни. Все тринадцать были казнены сразу после суда, прежде чем осуждённые успели апеллировать в высшие инстанции.

Движение за реформу военной юстиции началось после войны по инициативе исполняющего обязанности начальника военно-юридической службы сухопутных войск генерала Сэмюеля Энселла, который доказывал, что подчинённая командованию система военной юстиции вредна для вооружённых сил:

«Я утверждаю, что существующая система военной юстиции является антиамериканской, неразумно заимствованной из системы правления, которую мы считаем совершенно нетерпимой; что она архаична и относится к тем временам, когда армии представляли собой лишь отряды вооружённых слуг и банды наёмников; что эта система основана исключительно на власти военного командования, а не на законе; что она всегда приводила к такой несправедливости, которая сокрушает дух подвластного ей человека, возмущает общественность и лишает вооружённые силы уважения и любви народа».

Энселл составил законопроект, который, будь он принят конгрессом, коренным образом изменил бы характер американской военной юстиции. Он предусматривал, кроме всего прочего, обязательное досудебное расследование, независимость военного судьи, облечённого правом выносить приговор; состав присяжных из восьми человек, отбираемых судьёй; право отвода двух присяжных, а не одного; осуждение большинством в три четверти, а не в две трети голосов; право нанимать гражданского адвоката и обращаться в гражданский апелляционный суд. Законопроект предусматривал также, что трое из восьми присяжных должны быть такого же звания, как и обвиняемый. Поскольку для осуждения требовалось шесть голосов, обвиняемый из рядовых мог быть уверен, что равные ему по званию, а не офицеры и старшие сержанты будут в конечном счёте влиять на решение.

Законопроект Энселла был внесён в сенат в 1920 году сенатором Джорджем Чемберленом. Однако предложенная реформа встретила энергичный отпор со стороны военного министерства.

Конгресс отклонил предложения Энселла о реформе военной юстиции. Военные суды остались такими же, как были. Вместо законопроекта Энселла конгресс в 1920 году утвердил весьма ограниченные изменения в военно-судебном кодексе. Так обстояли дела к началу второй мировой войны.

За время войны военные суды рассмотрели свыше 1,7 млн. дел, и, хотя приговоры были в среднем мягче, чем во время первой мировой войны, они тем не менее оставили горький осадок. Последующий протест против системы военной юстиции был, пожалуй, даже ещё сильнее и слился с общей послевоенной волной критики порядков в вооружённых силах.

Военное министерство ответило на это назначением двух комиссий под председательством генерал-лейтенанта Джеймса Дулиттла и Артура Вандербилта для внесения рекомендаций об изменении системы военной юстиции. Комиссия Вандербилта настаивала на ослаблении влияния командования и усилении роли военных защитников. Однако конечным результатом этих рекомендаций было то, что командование сухопутных войск и военно-морских сил поспешно внесло законопроект, который предусматривал мелкие реформы, но практически мало что менял в основной системе военных судов. Под давлением руководителей военного ведомства этот законопроект был принят в 1948 году. Однако он совершенно не удовлетворял сторонников реформы, и, когда министр обороны Джеймс Форрестол назначил другую комиссию для выработки единых правил для всех четырех видов вооружённых сил, её буквально завалили гневными требованиями изменений.

Письма с предложениями шли потоком. Бывший военный юрист губернатор Вермонта Эрнест Гибсон требовал отмены права командира назначать членов суда и защитников:

«В судах, где я заседал, нам много раз советовали, если мы признаем человека виновным, приговаривать его к максимальному наказанию и предоставлять командиру возможность его снизить… Меня сместили с должности члена общего военного суда высшей инстанции и отстранили от судейской работы за то, что наш суд оправдал солдата-негра, обвиняемого в нарушении нравственности. Командир хотел, чтобы его наказали, однако обвинение не подтверждалось доказательствами. Мне объявили выговор и предупредили, что, если я не буду выносить больше обвинительных приговоров, это будет учтено при аттестации. Я прямо заявил, что это противоречит моим понятиям о правосудии и пусть меня лучше освободят от должности, что и было сделано».

Комиссия по вопросам военной юстиции Американской ассоциации адвокатов, Ассоциация адвокатов — ветеранов войны и несколько других юридических организаций обратились в созданную Форрестолом комиссию с рекомендацией полностью ликвидировать контроль командования над военными судами. Взамен они предложили систему, которая предоставляла командиру право выдвигать обвинение против солдата и контролировать прокурора, но передавала право отбора присяжных, ведения защиты и пересмотра дела после осуждения другим инстанциям.

Командование вооружённых сил повело активную кампанию против движения за ограничение влияния командиров на военные суды. Генералы Омар Брэдли и Дуайт Эйзенхауэр публично защищали право командиров предавать суду своих солдат. В конечном счёте предложения комиссии о создании единого кодекса свелись лишь к умеренным изменениям в системе военных судов. «В отличие от законопроекта Чемберлена 1920 года, — заявил профессор юридического факультета Корнелльского университета Артур Киффе, — предлагаемый единый кодекс… является жалким суррогатом». Тем не менее конгресс ввёл его в действие вместе с законом об обязательной воинской повинности. В 1951 году он вступил в силу как Единый военно-судебный кодекс.

Единым военно-судебным кодексом подсудимым рядового и сержантского состава предоставлялось право требовать, чтобы одна треть членов суда состояла из лиц той же категории военнослужащих (хотя и не обязательно того же звания), что и подсудимый. Статья 37 запрещала командиру «порицать, делать замечания или выговор» членам суда, судьям или защитникам. Однако, поскольку командир сохранял право предъявлять обвинение, назначать членов суда и защитников и пересматривать выводы суда, статья 37 не имела реальной силы.

Предусматривалось также создание высшего военного апелляционного суда в составе трех судей — гражданских лиц. Однако, хотя некоторые решения этого суда после 1951 года приблизили судопроизводство военных судов к гражданским нормам правосудия, едва ли можно назвать его членов активными поборниками правосудия, и высший апелляционный суд оказал гораздо меньшее влияние на. военное право, чем, скажем, Верховный суд на гражданское право за последние двадцать лет.

Многие консервативные офицеры считали, что даже умеренные реформы, внесённые в Единый военно-судебный кодекс, отрицательно скажутся на дисциплине в вооружённых силах, однако их опасения оказались беспочвенными. В 1968 году конгресс принял ряд поправок к кодексу. Одна из них лишала командиров права назначать судей и передавала это право начальнику военно-юридической службы соответствующего вида вооружённых сил, другая разрешала подсудимым отказываться от суда присяжных и быть судимыми одним судьёй.

Поправки 1968 года имели целью, по словам сенатора от Северной Каролины Сэма Эрвина, который был автором большинства из них, «уравнять в процессуальном отношении военные и гражданские суды». Однако поправки не дали желаемого эффекта, и после 1968 года с новой силой встал вопрос о дальнейших реформах.

Было внесено множество конкретных предложений, порой весьма радикальных. Дальше всех пошёл адвокат Американского союза борьбы за гражданские свободы Чарльз Морган, защищавший капитана Леви: он предложил ликвидировать все военные суды. «Военную юстицию нельзя реформировать, — говорил Морган. — Единственный способ её изменить — это изъять из ведения вооружённых сил все до одной юридические функции и передать их федеральным судам».

Предлагалось также ограничить юрисдикцию военных судов только преступлениями, непосредственно связанными с нарушениями дисциплины в боевой обстановке.

Начальник военно-юридической службы сухопутных войск генерал-майор Кеннет Хадсон предложил передать в ведение федеральных судов дела о длительных самовольных отлучках в небоевой обстановке и о дезертирстве. «Если федеральные суды судят гражданских лиц, уклоняющихся от военной службы, — утверждает он, — то почему бы им не судить уклоняющихся от службы военнослужащих?» Хадсон предложил также разрешить в некоторых случаях апеллировать на решение военного апелляционного суда непосредственно в Верховный суд.

Профессор права Индианского университета Эдвард Шерман предлагал начать реформу военно-судебной системы с изъятия из кодекса таких туманных и устарелых положений, как статьи 133 и 134. Статья 133, запрещающая «поведение, неподобающее офицеру и джентльмену», допускает так много толкований, что офицер не в состоянии чётко уяснить, в каких случаях его поведение является противозаконным. Статья 134, которая объявляет противозаконными «всякие беспорядки и халатность, наносящие ущерб воинскому порядку и дисциплине» и «всякое поведение, дискредитирующее вооружённые силы», ещё хуже — её часто называют «чёртовой статьёй», потому что она позволяет командиру наказывать солдата почти за все. В «Наставлении для военных судов» приводится пятьдесят восемь примеров преступлений, наказуемых по статье 134, начиная с пинка в живот казённой лошади и кончая хранением сигарет с марихуаной. Но это только примерный, а не исчерпывающий перечень, и почти всякий поступок может попасть в щупальца статьи 134, если того пожелает командир или военный суд. Эта статья была, например, применена для наказания Дэниела Эмика и Кеннета Столта за распространение антивоенной листовки и против Уильяма Харви и Джорджа Дэниелса за «нелояльные» слова, высказанные в дружеской беседе.

Другие предложения касались смягчения двойного подхода, господствующего в военной юриспруденции, к офицерам, с одной стороны, и лицам рядового и сержантского состава — с другой.

Такой двойной подход часто приводит к нелепым результатам. Вот один лишь пример: во Вьетнаме пятерым военнослужащим было предъявлено обвинение в убийстве вьетнамского военнопленного; трое из них были солдаты, которым было приказано убить подозреваемого вьетконговца, а двое — офицеры, которые отдали этот приказ. Трех солдат присяжные, состоявшие из офицеров и старших сержантов, приговорили к тюремному заключению на срок от одного до десяти лет; офицеров — капитана Поля Огга и лейтенанта Джона Патрика суд присяжных, состоявший исключительно из офицеров, оправдал.

Ключом к устранению двойного подхода и других несправедливостей системы военного судопроизводства является изменение состава присяжных. Решение заключается, как предлагал полвека назад генерал Энселл, в подборе такого состава присяжных, который обеспечивал бы интересы поддержания воинской дисциплины, с одной стороны, и справедливость судебного решения — с другой.

Не менее важным, чем состав суда, является способ назначения его членов. При существующей системе их назначает командир. Гораздо более справедливым способом был бы бессистемный выбор из списка всех военнослужащих— примерно так, как выбираются присяжные для гражданских судов.

Есть также предложения изменить статус военных защитников. В военных судах не может быть обеспечено подлинное соперничество сторон, если защитников назначают, аттестуют, продвигают по службе и переводят по прихоти начальника военно-юридической службы соединения, который в силу своего положения склоняется в пользу осуждения обвиняемого. Сенаторы Марк Хартфилд и Берч Бей внесли законопроект о создании независимого корпуса военных защитников.

Предлагалось предоставить большую независимость также военным судьям. С 1968 года судьи общих военных судов отнесены к общеармейским судебным органам и освобождены от контроля со стороны командиров в гарнизонах.

Военное командование сопротивлялось почти всем этим изменениям. Его аргументы те же самые, что выдвигались уже сотни лет: вооружённые силы отличаются от гражданского общества; их цель — выигрывать сражения, а не обеспечивать правосудие для своих служащих. В гражданском обществе разделение власти необходимо для предотвращения злоупотреблений и защиты прав граждан; в вооружённых силах сосредоточение власти в руках командира необходимо для поддержания дисциплины.

Такие аргументы могли бы быть убедительными, если бы они не выдвигались в своё время также против отмены телесных наказаний, против допуска адвокатов в военные суды, против издевательств над новобранцами и против многих других мер, некогда считавшихся необходимыми для поддержания дисциплины.

Опыт показывает, что дисциплина и моральный дух зиждятся на многих источниках, в том числе на уважении солдата к справедливости своей службы. Представление о том, что дисциплина и справедливость несовместимы, — это, мягко говоря, оскорбление.