Словарь далей

Словарь далей

Словарь далей

"ЛГ"-МЕМОРИАЛ

Сергей Алексеевич Белозёров родился на Дальнем Востоке, где служил в лётном полку его отец. Через некоторое время Белозёровы переехали на родину, в Белоруссию, а после развода с отцом Сергея его мать с детьми переехала в город Советск Тульской области. Жизнь у молодого талантливого парня начиналась вполне успешно. Белозёров учился на факультете журналистики МГУ, работал  собкором "Комсомольской правды" по Приволжскому региону. Но в 1983 году за журналистскую деятельность Тульский областной суд приговаривает его к ссылке. Место ссылки - станция Зима, та самая, где родился Евтушенко. У Белозёрова - запрет на профессию, и он осваивает профессию кочегара, чтобы прокормить семью - поехавшую за ним в Сибирь молодую тульскую поэтессу и журналистку Ольгу Подъёмщикову и их родившуюся в Зиме дочь Анну. Ссылка заканчивается с началом перестройки, и Сергей возвращается в Тулу. В 1989 году наконец выходит в Приокском книжном издательстве его первая и последняя книга "Словарь далей", которая моментально исчезает с прилавков магазинов. Но судьба не была к нему милосердна. Как поэт Белозёров печатался в основном в местных тульских и иркутских газетах, отдельные публикации выходили в журналах "Нева", "Огонёк", в сборнике издательства "Молодая гвардия". В начале 90-х Сергей был военкором на войне в Приднестровье, где едва не расстался с жизнью, получил контузию, многочисленные травмы. Умер он в Туле на 55-м году жизни.

Посмертно стихи Белозёрова опубликованы в журналах "Дети Ра", "Зинзивер", "Сибирские огни", "День и ночь", альманахах "Иркутское время", "Тула", антологии военной поэзии "Ты припомни, Россия, как всё это было". Хочется, чтобы и читатели "Литературной газеты" открыли для себя этого замечательного поэта.

Андрей Коровин

Сергей БЕЛОЗЁРОВ

(1948-2002)

* * *

Белозёров Сергей Алексеевич,

тридцати с незначительным лет,

терпеливо пытался отсеивать

сор от хлеба и счастье от бед.

Сито билось, как сердце, порывисто,

он не первый надеялся год,

что на донышке по справедливости

золотая крупица блеснёт.

Ну а жизнь - без старанья

излишнего -

убеждала его: через сеть

не пройти её тяжким булыжникам,

да и лебедю не пролететь.

Он не верил, шатаясь от голода,

он стоял на своём, как всегда,

и сжимал в кулаке своё золото,

а когда разожмёт - пустота[?]

Он с долгами никак

не расплатится,

он скитается по городам,

только сито дырявое катится

по пятам, по пятам, по пятам[?]

* * *

Бесплатное образование -

тем, у которых нет призвания.

А мы последнее потратили

на  книжки, сборнички стихов,

чтоб к нам пришли

преподаватели -

Самойлов, Слуцкий, Смеляков.

Как славы нам и как добра желать,

мы изучали по ночам,

потом пришлось ещё доплачивать,

но так, судьбой, по мелочам.

Заплатишь - и не надо мучиться,

и весело держись за гуж

уроков музыки и мужества,

они рифмуются к тому ж.

СИНИЙ ПЛАТОЧЕК

Я в пять лет понимал, что мужчине

бояться нельзя, некрасиво,

а как крикнут: "Немец идёт!" -

кидался в лопухи, а то и в крапиву,

после, услышав товарищей смех, -

резкий, злой и недетский, -

цыпки чесал, глаза отводил, объяснял:

"Я партижан. Шоветский[?]"

Все мои кореша-отчаюги

матерились и даже курили,

все рахитики: ноги - бублик,

лопатки - цыплячьи крылья,

все без кальция, без витаминов -

печи дома пообколупали и глину поели,

но с избытком в крови того,

как их фрицем пугали ещё в колыбели.

Возвращаюсь - а к маме моей

собрались на посиделки

молодые вдовицы и перестарые девки

и орут, кто с надрывом,

а кто дурачась,

песню, которую я как услышу,

так к тётке на печку прячусь:

"Синий сопливый платочек

Ганс мне принёс постирать,

а за работу -

кусочек броту

и котелок полизать[?]"

Всё казалось, что вот войдёт:

рукастый, в сизой щетине,

сапожищами громыхая, -

за платочком своим, за синим[?]

* * *

И в дверь мою стучат с рассвета,

и в окна дождь стучит-сечёт[?]

К чему стучать? Душа поэта

закрыта на переучёт.

Перебирая виновато

на счётах лет костяшки дней,

она ведёт подсчёт растраты,

невольно совершённой в ней.

Ей у разбитого корыта

опять, опять всю ночь

                считать,

всплакнуть, потом чуть-чуть

поспать,

вздохнуть и выставить опять

табличку с надписью "Открыто"

и с просьбой ноги вытирать.

СЛОВАРЬ ДАЛЕЙ

Трогай!

Зима, Перевоз, Кимильтей,

Харик, Тулун, Кундулун и Азей,

Тулюшка, Шуба, Курят, Мингатуй,

Нюра, Тайшет, Камышет и Хингуй,

Худоеланская, Котик, Уда,

Ук, Нижнеудинск, Утай,

Шеберта[?]

Я не доеду к тебе никогда!

Станции стали, коптя и трубя.

Это - на первых трёхстах

километрах

От погребения в рудах и недрах

Четверо суток ещё до тебя.

Ты, разбираясь с последним

письмом,

Далей словарь почитай

               перед сном.

Может, поймешь[?]

Непонятно? Беда ли[?]

Тьма и метель.

И словарь моих далей

жестью названий гремит за окном.

* * *

Слышишь, не забывай меня,

счастье неназываемое,

рыжая полонянка

рощиц яснополянских!

Крикни мне из столиц твоих:

помнится ли и длится ль

нежность ослепших листьев,

трогавших наши лица?

Перешепчи по почте

почерком удивлённым:

что тебе этой ночью

шепчет звезда над клёном?

Снова я с этим, с этим,

с этим, что отболело,

точно полоска под сердцем,

мертвенно побелело.

Светом былых галактик

светит былое чудо[?]

Запахивая халатик,

резко звякнув посудой,

ты обернись - не зовут ли? -

к окнам своим замёрзшим,

словно от боли смутной

ясный свой лоб наморщив.

Где-то в большой державе,

нас разделившей стольким,

звёзды мой лоб прижали

к чёрным морозным стёклам.

Чтоб и теперь делиться

радостью и бедою

белых незрячих листьев,

тающих под ладонью[?]

Тише, милая, тише:

туфельки спят в прихожей,

спит за стеной сынишка,

не на меня похожий.

Спит и твой муж, уставши,

ты же его разбудишь[?]

Не забывай меня, даже

если меня забудешь.