СЕЛЕЗНЁВ
СЕЛЕЗНЁВ
Герой — это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человечества.
Ю. Фучик
1
В то время он работал заместителем заведующего Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б). Однажды утром Селезнёва пригласил к себе секретарь ЦК А. А. Андреев, у которого ему не раз приходилось бывать по служебным вопросам. Встречи были интересными и поучительными. Андрей Андреевич пользовался всеобщим уважением, отличался исключительной деловитостью и скромностью.
Пока Андреев отвечал кому?то по телефону, Селезнев сидел напротив и мысленно прикидывал, о чем пойдет речь. Андрей Андреевич положил трубку и сказал: «Нет — нет, разговор будет не о текущих делах. — Лицо его стало серьёзным. — Мы посоветовались и рекомендуем вас первым секретарем Краснодарского крайкома ВКП(б)».
На дворе был конец января 1939 года. Краснодарская зима разошлась вовсю: стоял сильный мороз, снега было немного и редкие пешеходы жались к зданиям, ища подпорку от накатанного гололеда.
Вечернее заседание III пленума крайкома ВКП(б) проходило в плохо натопленном, и оттого казавшемся огромным, помещении.
Голос с места: «Нужно было бы заслушать краткую биографию товарища Селезнёва».
П. И. Селезнёв: «Родился я в 1897 году. Отец работал сельским приказчиком. В 1909 году он умер. Я жил у брата, тоже приказчика. В 1913 году после окончания сельской двухклассной школы пошел работать сначала учеником конторщика, потом конторщиком и доработался до счетовода и помощника бухгалтера.
Работал в Самаре, теперь Куйбышеве. В 1914 году я уже начал принимать активное участие тогда в пролетарских общественных организациях, в Союзе конторщиков и приказчиков. В 1915 году в январе вступил в партию. Принимал меня Самарский комитет РСДРП большевиков. В 1915 году
2 месяца отсидел в самарской тюрьме, в связи с выпуском листовок с протестом против суда над шестеркой депутатов-болыпевиков Государственной Думы. В связи с тем, что на квартире у меня не удалось найти вещественных доказательств, через 2 месяца я был освобожден.
Затем продолжал работать в Самаре до мобилизации в царскую армию в конце 1916 года. Работал там в тех же организациях, в Союзе конторщиков и приказчиков. В царской армии находился с конца 1916 года до февральской революции.
С момента февральской революции начал свою общественную политическую работу сначала в Совете солдатских депутатов, потом в Совете рабочих и солдатских депутатов и после демобилизации в июне 1917 года приехал в Самару и там продолжал работать.
Начиная с Октябрьской революции, был комиссаром банка военного купечества в Самаре после захвата его отрядом красногвардейцев. В момент прихода чехов в Самару был в подполье. Оставался в Самаре и не смог эвакуироваться, скрывался у сестры. После освобождения Самары от чехов вновь начал работать в банке. Затем идет, если коротко говорить, ответственная работа по советской и партийной линии.
На партийной работе — начиная с 1920 года. С 19–го по 20–й год был в армии, на партийной работе на Западном фронте, затем на партийной работе в ЦК партии с 21–го по 24–й год, несколько месяцев пробыл в 1–ом Московском Государственном университете, но по мобилизации ЦК был направлен для работы с ленинским призывом. Как вы знаете, после смерти товарища Ленина в нашу партию влилось большое количество рабочих с производства. Я был направлен для работы с ленинским призывом в Бежицу, на завод «Профинтерн». В Бежице пробыл 9 месяцев и с конца 1924 до 1926 года работал в ЦК, а затем в Оренбурге в качестве зав. орготделом губернского комитета партии. После организации Средневолжского края работал в качестве заместителя заведующего орготделом крайкома партии.
Из крайкома партии отпросился на учебу на курсы марксизма — ленинизма. Там пробыл год, затем был взят на партийную работу в Московский комитет партии. Проработал там
3 года: 1932–33–й и 34–й. С 1935 года был взят в аппарат ЦК. Работал сначала инструктором, затем заведующим сектором и последний год в качестве заместителя заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП (б).
Никаких партийных взысканий за время пребывания в партии не имел. Отклонений от генеральной линии партии также не было. В тех организациях, в которых выступали за время моей работы троцкисты, — по 23–му году в 1–м МГУ, правые и троцкисты по Оренбургу, вел с ними решительную борьбу. Вот все коротко о себе».
ВА. Ершов: Вопросы будут?
Вопрос: Какую должность занимали, когда были в царской армии?
Ответ: Писарский ученик воинского начальника.
Итак, пленум крайкома, прошедший в Краснодаре 31 января 1939 года и освободивший «тов. Газова с поста первого секретаря крайкома ВКП(б), как не обеспечившего руководство Краснодарской партийной организации», утверждает теперь в данной должности человека с немудреной фамилией Селезнев, простым русским именем Петр и редким отчеством — Ианнуарьевич.
Этому предшествовало чрезвычайное событие, когда в начале января 1939 года в Краснодар прибыла комиссия ЦК ВКП(б) во главе с А. А. Андреевым. Члены комиссии всесторонне ознакомились с работой крайкома, побывали в ряде районов, на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах. 17 января в ЦК ВКП (б) был обсужден отчет Краснодарского крайкома партии. 31 января III пленум крайкома заслушал сообщение П. И. Селезнева о постановлении ЦК ВКП(б) по отчету крайкома партии. При обсуждении вопроса выступили 44 человека. Они одобрили решение ЦК, подвергли критике недостатки в работе краевой парторганизации.
Судя по архивным документам, в окружении Сталина, да и у самого вождя произошло осознание вопиющей несправедливости к труженикам, грубого шельмования кадров, размеры которых приобретали чудовищный характер. По крайней мере Селезнёв практически с первых дней начал «человеческую» политику по отношению к трудящимся вообще, и к руководящим кадрам, в частности.
В определенной степени этому послужила информация от 30 января 1938 года, естественно, с грифом «Сов. Секретно, серия «К» краевой прокуратуры о положении в тюрьмах края в связи с большим количеством репрессированных.
Информация была на имя прокурора Союза СССР Вышинского:
«…Считаю необходимым довести до Вашего сведения о возникших дополнительных трудностях, а именно: по Краснодарскому краю репрессировано по 1–й и 2–й категориям свыше 20000 человек, члены семейств которых теперь, как я Вам уже сообщал, обращаются в краевую прокуратуру. Поток жалобщиков имеет тенденцию к постоянному увеличению и обещает в феврале — марте возрасти до больших размеров.
В тюрьмах края содержится под стражей 16860 человек, при лимите в 2760 чел., налицо исключительная перегрузка, имело место уже появление инфекционных заболеваний среди заключенных в Краснодарской, Армавирской и Майкопской тюрьмах (сыпной и брюшной тиф).
У Краснодарской и Армавирской тюрем постоянно скопляется большое количество родственников заключенных, пьипающихся узнать о судьбах заключенных, передать одежду, продукты или получить свидания с ними, толпа не рассеивается и в ночное время, некоторые лица живут у тюрьмы по несколько дней. В городе Новороссийске не получившие свидания с заключенными родственники зачастую останавливаются для ночевок на квартирах, в домах, расположенных вблизи тюрьмы. Такое крайне нежелательное явление у мест заключения, по существу, являющемся своеобразной демонстрацией, вьшуждает меня поставить перед Вами вопрос о принятии необходимых мер через Наркомат НКВД.
Нужно отметить, что за последнее время увеличилось количество передач заключенным настолько, что личный состав работников тюрем с трудом справляется с приемом их, многие не получают возможности делать передачи лично, в силу чего посылают одежду и пищу посылками через почту. Несколько дней тому назад начальник Краснодарской почты сообщил, что он не имеет никакой возможности обслужить посетителей, сдающих посылки заключенным, содержащимся в местной Краснодарской тюрьме, т. к. складские помещения полностью загружены посылками. Аналогичное положение и в самой Краснодарской тюрьме, где складские помещения также забиты, причем туда поступают посылки даже на лиц, не находящихся в тюрьме…»
Подписал информацию и. о. крайпрокурора Востоков.
Разумеется, как опытный партийный работник, Селезнёв знал о реальном положении дел, знал и о записке на имя Вышинского. Именно поэтому он с огромным вниманием выслушивал выступления участников пленума крайкома ВКП(б) о разоблачении «врагов народа». Того самого пленума, где его избрали первым секретарем Краснодарского крайкома партии.
Д. Д. Лубочкин, первый секретарь Сочинского горкома ВКП(б):
«Когда у нас сняли 1–го секретаря, врага народа Колеух, то приехал враг Шацкий с резолюцией Евдокимова, и Шацкий там на пленуме начал прямо говорить, что у вас мало врагов. «Не может быть, чтобы у вас еще не было врагов, вы затихли в борьбе с врагами». После того, как кончился актив — потом рассказывали — шли домой и все думали друг на друга, не враг ли он. И получилось после этого массовое исключение в первичных организациях в Сочи. В день приносили по 10–15 партбилетов исключенных».
И. С. Богданов, председатель Оргкомитета Президиума Верховного Совета РСФСР по Краснодарскому краю:
«Я, как член бюро, отвечаю за плохую работу крайкома ВКП(б) и, как председатель Оргкомитета, отвечаю за состояние советской работы в крае. И не в меньшей мере отвечают секретари крайкома партии за работу Советов, в этом требуется помощь Оргкомитету. Работа Оргкомитета на сегодня также нельзя сказать, что поставлена хорошо.
ЦК партии в своем решении указал нам на бюрократическое отношение к жалобам и заявлениям трудящихся и на политическую близорукость крайкома и особенно его бюро, проглядевших подрывную работу врагов в органах НКВД, которые до последнего времени были засорены политически сомнительными людьми. Взять, к примеру, Малкина. Малкин — это был вершитель судеб, и мы, ни один из членов бюро крайкома, не находили мужества возражать Малкину в его неправоте. А как мы делали: Малкин сказал, что у него есть документы, есть материалы на коммуниста, надо исключать — и мы исключали. Материалы эти члены бюро крайкома не знают, а, может, кто и знал, но я как член бюро таких материалов не видел. Ну, а раз есть материал, значит, исключить — и исключали. А самого врага народа Малкина мы проглядели.
Посмотрим другое положение, возьмем Сербинова. Сербинов тоже оказался врагом народа и посажен. Так вот спрашивается теперь, когда выдвигали Сербинова кандидатом в депутаты Верховного Совета, члены бюро крайкома его обсуждали? Может быть, обсуждали, но я лично не был на таком заседании, когда обсуждались кандидаты, выдвинутые в депутаты Верховного Совета. Спрашивается, какая была необходимость Сербинова выдвигать в депутаты Верховного Совета, а ведь провели, и я считаю, конечно, мы сделали большое преступление перед партией».
М. Н. Зеленков, первый секретарь Нефтегорского райкома ВКП(б):
«Теперь такой вопрос. Я не знаю, товарищи, насколько знал крайком, когда предполагалось Малкина изъять. Малкин у нас делал доклад по решению крайкома, отчет депутата. Ведь его у нас взяли прямо с трибуны. Почему секретарь крайкома не позвонил? Слушай, Зеленков, хотя бы как — нибудь намеком сказал о Малкине (тов. Харченко: «Мы и сами не знали»), Сербинов спрашивал по своей линии: «Как там у вас, все благополучно или нет?» Это я знаю, мне сообщили, что спрашивал. Я понял, что?то неблагополучно. Когда пришли люди незнакомые, Малкин переменился в лице. Я быстро перестроился в проведении митингов и, мне кажется, что в таких случаях вообще надо немного ориентировать секретарей».
Селезнев слушал выступления и у него, честного человека, зрело решение: никогда, никогда не допускать произвола к людям. А, может, даже молил он, атеист, в душе: «Господи, до чего же мы дошли, истребляя друг друга?» Первым крупным делом Селезнева стала реабилитация председателя Краснодарского горсовета Федора Ивановича Галия. В декабре 1937 года он был исключен из членов ВКП(б) как враг народа. Его предшественник Л. В. Ивницкий, занимавший эту должность с декабря 1934 по июнь 1937 г., 30 июня 1937 г. арестован за участие в антисоветской террористической организации правых (реабилитирован посмертно в 1956 г.).
Разумеется, ни Ивницкий, ни Галий никогда врагами народа, как и тысячи других безвинно репрессированных, не были.
Вот что писал Галий в заявлении на имя Селезнева 7 июня
1939 года.
«…29 ноября 1937 года я был арестован органами НКВД, работая председателем Краснодарского горсовета. 31 мая сего года за прекращением дела следствием я был освобожден из?под стражи. Таким образом, я просидел подследственным в тюрьме 18 месяцев. То, что я пережил за эти 18 меся цев, будучи подследственным, этого я не переживал за всю свою 43–летнюю жизнь.
Если я не могу этого сказать всякому и каждому, даже близким и друзьям, находясь уже на свободе, вполне по понятным причинам — не давать повода подрывать авторитета органов НКВД в борьбе с действительными и подлинными врагами народа, то скрыть этого от партии я не могу и считаю невозможным. Поэтому я решил кратко изложить бюро крайкома в письменном виде.
Жизнь моя протекала в тюрьме так: с 29 ноября 1937 года по 20 апреля 1938 года я почти все время сидел в одиночке, в чрезвычайно тяжелых условиях холода и голода, без допроса и предъявления обвинения. 20 апреля 1938 года я был взят на следствие в здание бывшей адыгейской больницы в 62 комнату. Даже и тогда следствием официально не было предъявлено обвинение в письменном виде. Ко мне было предъявлено требование следователем в самой грубой форме разоблачаться в своих преступлениях. Конечно, ни о каком разоблачении и речи не могло быть, считая себя совершенно ни в чем не виноватым.
Следователь, не предъявляя мне никаких документов в обличение моей виновности, за исключением словесных ссылок других подследственных, начал ко мне применять методы физического воздействия, а методы эти были весьма внушительные. Первое: это я простоял беспрерывно 48 часов без еды и питья, на большее у меня сил не хватило. Затем был спущен в камеру с предупреждением, что если я не буду подписывать того, что предлагает мне следователь, ко мне будут приняты другие меры. Спустя 4 часа я был обратно вызван тем же следователем. И, действительно, ко мне были применены такие методы следствия, от которых я пришел к потере сознания и самообладания.
Сколько прошло времени, я не помню, но я пришел в сознание и чувство, лежа в углу кабинета того же следователя, униженный, оскорбленный и избитый. Ко мне подошел совершенно новый человек и предупредил меня о том, что я подписал какие?то самопоказания, держа клочки бумажек в руке. Я заявил, что это ложь, и на требование ознакомить меня с содержанием этих самопоказаний мне было категорически отказано. Есть ли эти самопоказания и что в них написано, мне так и не было объявлено на протяжении всего следствия. После этого мне дали список лиц с фамилиями для меня известных людей, в том числе четырех моих родных братьев, требуя от меня на них показания, что я их завербо вал в повстанческую организацию. Я заявил, что это ложь. В этом списке значились и фамилии совершенно неизвестных для меня людей…»
И вот, пусть небольшая, но все же победа. На постановлении бюро крайкома ВКП(б) от 9 июля 1939 года стоит подпись Селезнева: Галия Федора Ивановича членом ВКП(б) восстановить.
2
Действовать Селезнев начал, в первую очередь сосредоточивая свое внимание на подборе достойных и проверенных кадров.
Ближайшим помощником стал председатель крайисполкома Павел Федорович Тюляев. Родом он был из села Покровка Самарской губернии. Из крестьянской семьи. Работал помощником секретаря сельсовета, делопроизводителем волисполкома, служил в ЧОН. Затем, будучи заместителем председателя Покровского сельсовета, он организует товарищество по обработке земли и по 1926 г. является его председателем. После распада сельхозартели работает зав. магазином. В 1927 г. — председатель колхоза им. Сталина Покровского сельсовета. Учился в Горском сельхозинституте (г. Орджоникидзе), который окончил по специальности агроном плодово — ягодного производства. Работал в политотделах МТС Пролетарского и Зимовниковского районов Азово-Черноморского края, а затем вторым секретарем Зимовниковского райкома ВКП(б) и первым секретарем Кущевского райкома ВКП(б). До назначения председателем крайисполкома работал заведующим сельхозотделом Краснодарского крайкома ВКП(б). Именно с Тюляевым, крупным организатором и честнейшим человеком, Селезнев совершил на Кубани множество грандиозных и патриотических дел
Вот какую установку Селезнев дал всему партийному активу края и, соответственно, себе: «…вопрос помощи новым работникам и бережного отношения к кадрам (замечу, что долгие годы сочетание «бережное отношение» в партийных рядах не произносилось, а если и говорилось, то для показухи — автор). В краевой партийной организации Краснодара много выдвинуто работников, с ними надо проводить работу, помогать им нужно. А если мы сопоставим с тем, как проводилась работа в бюро, в аппарате краевого комитета партии, какой стиль работы был, как мы обычно говорим, то можно сказать и свести этот стиль работы к тому, что направлялось дело так, чтобы скорее обругать, оборвать, вынести взыскание необоснованное, снять работника без объяснений, без совета, без проверки, без того, чтобы показать, как надо провести ту или другую работу».
Впоследствии стиль работы первого секретаря крайкома партии долгое время в краевой партийной организации будут уважительно называть «селезневским».
Перебирая множество архивных материалов, справок, аналитических записок, докладов в ЦК ВКП(б), как правило, на имя Сталина, выступлений, газетных и журнальных статей, со всею очевидностью я приходил к выводу о том, что деятельность Селезнева на посту первого секретаря в течение десяти лет быстрее всего являлась не правилом, а редким исключением: время ведь было суровое, и носила созидательный характер. По суги дела, именно Селезнев заложил практические основы хозяйственного и культурного обустройства края. Он сумел за две пятилетки решить ряд принципиально важных вопросов экономического и социального развития региона.
Вот одна из его первых докладных записок Сталину и Молотову о мерах по благоустройству Краснодара и других городов края на 1939 год.
Здесь практически всё: снабжение электроэнергией и строительство ТЭЦ мощностью 25000 квт., жилищное строительство, возведение в Краснодаре гостиницы (тогда в городе имелось всего 2 гостиницы на 108 номеров), строительство Дома Советов, нынешнего здания администрации края, водоснабжение Краснодара, Новороссийска, Анапы и Армавира, окончание строительства юго — западного коллектора канализации в краевом центре, расширение трамвайного хозяйства, строительство бань в городах края, школ и больниц, приведение в порядок магистральных и местных дорог, строительство моста через реку Кубань, кино- и драматического театров, увеличение сети общественного питания… Вопросы, вопросы, вопросы…
Как?то Сталин, видя инициативу и напористость Селезнева, проронил в своем окружении: «Краснодарскому секретарю надо помочь». Эта вскользь брошенная фраза далеко аукнулась в цековских и министерских кабинетах.
И вот уже в мае 1940 года Селезнев и Тюляев ставят перед Маленковым и Микояном вопрос о строительстве автоматической телефонной станции в Краснодаре вместо старой, сооруженной еще в 1929 году и имевшей ручное обору дование бесключевого типа, снятого с производства в СССР.
Селезнева особо занимал вопрос развития Новороссийска. Он попросит первого секретаря Новороссийского горкома ВКП(б) Я. Д. Саенко выступить на II краевой партконференции о проблемах города. Вот что в частности сказал Саенко: «Это самый неблагоустроенный город в крае. Это рабочий город, город, который систематически к тому же посещается иностранцами, там бывает огромное количество иностранных судов, а я могу вам привести такой пример, что летом в Новороссийске не только ведрами, а стаканами делим воду. Нет воды в Новороссийске. Это очень серьезный вопрос (с места: на воде и без воды!). Да, да, на воде и без воды. Или я приведу такой факт. Новороссийск, помимо того, что большой город, имеет солидный гарнизон, а даже бани не имеет, не имеет театра (с места: кино тоже плохие). Плохенькие два кино есть, а театра в Новороссийске нет».
Далее Селезнев принимает решение о мерах по комплексному развитию городов и районов края.
На 1940 год по Новороссийску планируются достройка линии трамвая в южной части города, окончание строительства городской канализации, реконструкция Цемесского водопровода, меры по защите от действий норд — остов и, конечно, проектирование городского театра. По Армавиру намечалось строительство теплостанции мощностью 12 тысяч квт.; по Сочи — расширение коммунальной электростанции, строительство дополнительного водовода, асфальтирование городской части курорта и берегоукрепительные работы; по Ейску, который становится городом в мае 1939 года, планировалось расширение существующей электростанции и строительство новой ТЭЦ мощностью 5000 квт.
Бюро крайкома партии принимает важное постановление в марте 1939 года о преобразовании национальных районов и сельсоветов края.
Думается, современный читатель с любопытством узнает, как в те годы назывались некоторые районы и сельсоветы. Например, Греческий район был переименован в Крымский, Сеннентальский (немецкий) сельсовет в Красносельский, Мариентальский (немецкий) сельсовет в Развольненский, Новоэстонский сельсовет в Предгорный; а вот, и слова то не выговоришь, Нейгофнучгский сельсовет, что был в Крыловском районе, переименовали в Ново — Кугоейский.
Поистине историческим было решение о строительстве хлопчато — бумажного комбината в Краснодаре. В те годы в крае возделывался хлопок и, разумеется, комбинат сооружался в расчете на местное сырье. Любопытно, что при этом обсуждался вопрос о передаче Красного собора на строительные нужды текстильного комбината. Красный (Екатерининский) собор, самый крупный храм города, построенный в 1910–1914 годах, был закрыт в 1934 году. Но предложение об использовании его на строительные нужды (подобно Белому — Александро — Невскому собору, взорванному по решению горсовета в 1932 году) реализовано не было. Красный собор сохранился, и в 1944 году в нем возобновились богослужения.
Если бы не война, то ХБК был бы построен согласно намеченному плану. Фактически хлопчато — бумажный комбинат в Краснодаре был построен лишь в 1959–1962 годах.
Селезнев уделял значительное внимание развитию местной промышленности. Обладая пытливым природным умом и хозяйской хваткой, он неуклонно проводил линию на поиски резервов, как говорится, на месте: в своем городе, районе. Рядовые труженики вскоре стали свидетелями положительных перемен в обеспечении предметами первой необходимости. Так, в Лабинском районе заработали глазурный завод и гончарная мастерская, в Славянском районе — металлоремонтная, в Отрадненском — обозоремонтная мастерские. Выпуск полноценного щипкового инструмента был освоен в Армавире, грабли железные изготавливались на Новороссийском кровельном заводе из отходов производства, велосипедные моторчики начали делать на компрессорном заводе, патефонные электромоторчики и стиральные машины на механическом заводе им. Фрунзе, шашки делались на пуговичной фабрике в Краснодаре.
Даже «маникюрные пилочки были освоены, но на них не оказалось потребности».
3
В январе 1940 года председатель крайплана А. А. Шлихтер на совещании в крайкома ВКП (б), где председательствовал Селезнев, сделал важное сообщение о строительстве газопровода в крае.
Залежи газа имелись в Горячеключевском районе. Проект газопровода для Краснодара был в свое время сделан, но потом он был сдан в архив, оказалось, что этот архив затоплен водой, но все же основную карту удалось разыскать.
«Сейчас, — говорил Шлихтер, — буровая нога в Анапском районе даст до 9 тысяч в сутки, и есть полная возможность перевести цементную промышленность на газ и ликвидировать зависимость от дальнепривозного топлива. Надо сделать проводку Горячий Ключ — Тульская — Майкоп — Краснодар и перевести часть Краснодара с угля и мазута на газ».
Селезнев и Тюляев направили Сталину и Молотову записку о газификации городов края, в которой подробно изложили состояние и перспективу развития добычи нефти и газа на его территории.
«Нефтяные месторождения края, — говорилось в записке, — расположены полосой от поселка Нефтегорск на востоке до Таманского полуострова на западе и по степени изученности разбиваются на три основные группы: Майкопскую, ИльскоКалужскую и Кубано — Черноморскую. Из этой полосы Майкопский и Ильско — Калужский нефтепромысловые участки, занимающие полосу от Нефтегорска до ст. Крымская, интенсивно развиваются и разбуриваются на нефть и газы.
Кроме того, около г. Майкопа в станице Тульской особо отмечается Майкопская газоносная структура. Из пробуренных здесь пяти глубоких разведочных скважин в четырех получены газовые фонтаны…
Общие геологические запасы газов в крае в настоящее время (1940 год — автор) исчисляются в 35 млн. тонн, из которых предварительно разведаны по Майкопскому нефтепромысловому району около 10 млн. тонн».
Москва поддержала предложения кубанцев, и закипела работа по реализации задуманного.
Впоследствии природный газ был подан в Краснодар в декабре 1952 года по газопроводу Ахтырская — Краснодар. Газификация Новороссийска осуществлена в 1956 году, Майкопа — в начале 1960–х годов.
При деятельном участии Селезнева начинают положительно решаться вопросы развития речного флота на реке Кубани (записка Маленкову от 21 марта 1940 года о строительстве Сочинского морского порта, узкоколейной железнодорожной ветки Крымское — Варениковская и в Лабинске), возводится Белореченская гидроэлектростанция, развивается кирпичная промышленность, объединяется масложировая промышленность, происходит увеличение производства товаров ширпотреба и продовольствия из местного сырья (записка Сталину и Молотову от 23 ноября 1940 года).
Особо знаменательным для краснодарцев было начало строительства в январе 1938 года завода измерительных приборов. Селезнев, понимая большую важность завода, предпринимает меры по активизации его строительства. Начавшаяся Великая Отечественная война прервала строительство завода. В канун оккупации Краснодара его оборудование было демонтировано. 29 июля 1944 года СНК СССР принял постановление о восстановлении в Краснодаре завода измерительных приборов. Из Саранска было доставлено оборудование, и в четвертом квартале 1944 года завод начал выпускать продукцию.
В феврале 1940 года Селезнев обращается с докладной запиской к Сталину о необходимости осушения закубанских плавней и мерах по ликвидации наводнений реки Кубани.
Сталин внимательно ознакомился с содержанием записки, оставив пометку на начальной фразе: «На левом берегу реки Кубани от ст. Северской до ст. Варениковской расположен массив Закубанских плавней площадью в 160 тысяч гектаров.
Так как ложе реки Кубани расположено выше уровня Закубанских плавней, то реки, текущие с северных отрогов Кавказского хребта и пересекающие эту территорию, впадают не в Кубань, а в плавни… Это приводит к затоплению значительной части массива»…
Получив поддержку, Селезнев начал активно прорабатывать практические вопросы с Микояном, в ту пору заместителем председателя СНК Союза ССР.
Чуть позднее, в феврале 1940 года, Селезнев вновь обращается к Сталину и Молотову с запиской о скоростном строительстве Тщикского и Шапсугского водохранилищ и обвалования низовьев реки Кубани для ликвидации наводнений.
Меры, предпринятые крайкомом ВКП(б) и крайисполкомом, имели грандиозный характер. Например, для выполнения земляных и бетонных работ по Тщикскому водохранилищу привлекалось не менее 45 тысяч колхозников в течение двух месяцев. Шапсугское плавневое водохранилище намечено было построить в 1941 году с объемом 117 млн. кбм., в 1940–1941 годах завершить обвалование Кубани.
Интересно, что на имеющемся в деле проекте постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) сделана карандашная пометка: рядом со строкой о сроках окончания строительства Тщикского водохранилища и обвалования низовьев реки Кубани (к 15 июля 1941 г.) приписано: 1.XII.40 г.; Шапсугского водохранилища (к весне 1941 г.) — 1. XII.41 г.
В марте 1940 года при крайисполкоме был образован Совет строительства водохранилищ во главе с П. Ф. Тюляевым и проведено совещание первых секретарей РК ВКП(б) и председателей райисполкомов. Совещание проводил Бычков, второй секретарь крайкома ВКП(б). Помимо Тюляева, на совещании выступили секретарь крайкома ВКП(б) Поздняк, начальник строительства Васильев, председатель Крайпотребсоюза Сущев и другие.
В августе 1940 года на имя Селезнева поступила следующая информация краевого управления НКВД о положении дел на строительстве Тщикского водохранилища с грифом «Сов. секретно», подписанная начальником управления Шулишовым:
«По имеющимся у нас данным известно, что ряд специалистов, работающих на постройке сооружений Тщикского водохранилища, заявляют о том, что сбросному сооружению грозит большая авария. Авария будет вызвана якобы вследствие того, что отводной канал реки Белой сделан так, что его дно выше дна реки Белой, в силу чего образован «перепад», который в течение нескольких месяцев работы водохранилища будет рекой смыт до самого сбросного сооружения, после чего сбросное сооружение также будет разрушено».
Так, инженер Худяков по этому вопросу говорит:
«При наличии «перепада» катастрофа неизбежна. Канал реки Белой будет быстро разрушаться, и вода сама сделает его такой же глубины, как и старое русло реки, постепенно этот перепад будет приближаться (в силу постоянного размыва) к основанию — фундаменту сбросного сооружения, оголит его, после чего он, не имея подсобной опоры, разрушится».
Точно также заявляет инженер Константинов. Гл. инженер Жирнов знает также об этом, но заявляет: «Русло можно будет закрепить хворостом и камнем».
Однако те же специалисты осуждают заключение Жирнова (по части укрепления) и заявляют, что это мероприятие оттянет катастрофу только на несколько месяцев, и в качестве выхода из создавшегося положения считают: нужно либо заглубить сооружение, либо строить перепад железобетонный».
Селезнев на месте строительства срочно собирает группу специалистов и детально разбирается в инженерно — технических особенностях стройки.
И вот в январе 1941 года Селезнев докладывает Маленкову и Микояну, а они Сталину о завершении в «исключительно короткий срок (8 месяцев)» строительства Тщикского водохранилища и обвалования реки Кубани.
Впоследствии Тщикское водохранилище было поглощено Краснодарским водохранилищем, построенным в 1968–1975 годах, площадь зеркала которого составила 420 квадратных километров. Сооружения Шапсугского водохранилища в основном были завершены к июлю 1941 года, а в 1952 году строительство его было полностью окончено.
4
Не являясь сельхозником, Селезнев тем не менее большое внимание уделял развитию Кубани как житницы России. И хотя, как заявил он на III краевой партконференции в марте 1940 года, «политический и производственный подъем создал все условия для получения высоких урожаев», в самом деле тракторов, комбайнов и другой сельскохозяйственной техники было крайне мало, что вынуждало Селезнева сделать на конференции следующее заявление: «…Необходимо использовать живое тягло. В колхозах края имеется рабочих лошадей 155.428 и 75.885 волов, а как мы их используем, хотя бы в самый горячий период сельхозработ? Очень и очень плохо. В 1939 г. на единицу живого тягла посеяно
0,72 га; убрано колосовых 0,55 га; посеяно озимых 0,66 га и поднято зяби 0,08 га. Если бы колхозы края привлекли только 60 % живого тягла, то в течение дня этим тяглом можно было бы забороновать 301.163 га, или посеять 120.465 га, или вспахать 30.116 га. В этой части у нас прямая недооценка роли живого тягла».
Селезнев вместе с Тюляевым, Шлихтером и другими сподвижниками наметили ряд принципиально важных задач в дальнейшем развитии сельского хозяйства края. В частности, увеличение посевных площадей, для чего будет произведена раскорчевка кустарников и лесных порослей на площади около 250 тысяч гектаров. Странно, но об этом Селезнев почему?то докладывал самому Сталину! Новый поворот был сделан к производству риса и чая, заготовке кормов, обработке озимой соломы путем известкования, увеличению посевов люцерны, кукурузы и ячменя, наращиванию поголовья скота.
На любопытные цифры ссылался в своем выступлении на краевой партконференции Шлихтер. «Могу вам привести общую итоговую цифру всего поголовья всех видов скота в переводе на фуражные коровы, — говорил он. — На территории Краснодарского края в 1916 году было 2 миллиона фу ражных голов, а в 1939 году 1 миллион 300 тысяч голов. Почти в полтора раза больше было в 1916 году!
Товарищи! У нас часто говорят, что кормов нет и это?де держит рост поголовья.
Правильно ли такое утверждение? Отчасти правильно, а в основном не верно.
В чем тут секрет? Сравните, пожалуйста, расчеты, приведенные на 100 гектаров.
Я вам даю три цифры: Краснодарский край сейчас, Краснодарский край до революции и Соединенные Штаты Северной Америки. Сколько же голов скота приходится на 100 гектаров посевной площади (тут уже равные условия!). Так вот, крупного рогатого скота у нас в Краснодарском крае приходится в 1939 г. 25,8 головы (без совхозов) на 100 гектаров, в Соединенных Штатах Северной Америки — 42,2 головы.
По свиньям у нас — 21,6, в США — 36,6. По овцам у нас — 20,6, в США — 36,3.
Всего в переводе на фуражные единицы у нас на 100 гектаров посевной площади крупного рогатого скота приходится 330 голов, включая все поголовье, имеющееся в крае. На Кубани в 1916 г. было 530 голов на 100 га, в Северной Америке — 450 голов. В чем дело? Дело, видимо, заключается в том, что мы не умеем использовать все корма, которыми располагаем».
Своеобразным прорывом было совещание при краевой плановой комиссии по вопросу о повышении урожаев в крае в предстоящие 15 лет. Совещание проходило 14 марта 1941 года, и руководители края, предчувствуя войну, все же смело намечали планы на отдаленную перспективу. Дельные мысли высказывали видные ученые и практики Носатовский, Блажний, Пономарев и другие.
Чрезвычайно интересным было совместное постановление бюро крайкома ВКП(б) и крайисполкома о посадке плодовых деревьев на приусадебных участках.
Считалось неправильным, «когда около домов и приусадебных участков вместо фруктовых деревьев сажаются так называемые декоративные деревья».
«Посадка плодовых деревьев вокруг домов, — отмечалось в постановлении, — озеленит колхозные дворы и поселки, расширит по краю на десятки тысяч гектаров площади садов, увеличит производство свежих и сушеных фруктов, увеличит доходность и зажиточность колхозных дворов, создаст условия для роста товарности общественных колхозных садов и упрочения сырьевой базы перерабатывающей промышленности».
Вместе с тем жизнь не замыкалась пусть на основополагающих, но все же производственных вопросах. Сороковые годы — это годы подъема культуры и искусства в крае. Что же смотрел кубанский зритель в 1940 году?
Из докладной записки краевого отдела искусств: на 1 января 1940 года в системе краевого отдела искусств числилось одиннадцать театров. Из них: 5 городских театров — Краснодарские драмтеатр и музкомедии, драмтеатры в Майкопе, Армавире и Ейске. 3 русских колхозно — совхозных театра — Туапсинский с базой в станице Тихорецкой, Кропоткинский с базой в Кропоткине и Крымский с базой в Новороссийске;
2 национальных театра — Адыгейский колхозно — совхозный театр с базой в Майкопе и Армянский передвижной театр с базой в Краснодаре; один детский — кукольный передвижной театр с базой в Краснодаре.
Со дня разделения бывшего Азово — Черноморского края — 12 октября 1937 г. — произошли следующие изменения в сети театров.
Из Ейского колхозно — совхозного театра образован городской театр; на базе национальной Адыгейской драматической студии при Майкопском городском театре в 1938 году организован Адыгейский колхозно — совхозный театр; на 25,0 тысячи рублей, переданных Отделу искусств Краснодарским крайоно в 1939 году, — передвижной кукольный театр.
Ведущими фундаментальными пьесами в городских театрах были: «Васса Железнова», «Много шума из ничего», «Человек с ружьем», «Павел Греков», «Гроза», «Коварство и любовь», «Егор Булычев и другие», «Лес», «Ревизор», «Виндзорские кумушки».
Ведущие пьесы в колхозно — совхозных театрах: «Слава», «Тартюф», «Васса Железнова», «Свадьба Кречинского», «Коварство и любовь», «Скупой», «Мой сын».
Несмотря на невероятную занятость, Селезнев не раз посещал театры и кино, был дружен со многими деятелями культуры Кубани: художниками, артистами, писателями и поэтами.
Как известно, в 1940 году в Краснодаре было создано краевое книжное издательство. Тогда в его издательском портфеле находилось свыше десяти произведений местных авторов: Степанов — «Порт — Артур», Шереметьев — «Набег», Овечкин — «Песнь степей», Мельников — «Бурная Кубань», Катаенко — «Сичивики». Исторический роман А. Н. Степанова
«Порт — Артур» был издан в Краснодарском книжном издательстве в 1940–1941 гг., повести И. Шереметьева «Из прошлого Кубани» — в 1940 г.
Любопытно, что в то время активно проводилась работа по ликвидации неграмотности среди взрослого населения. Вдумайтесь: по краю неграмотных насчитывалось 63.248 человек, а малограмотных 125.735 человек.
Селезнев активно занимается проблемами ликвидации неграмотности, беседуя и подталкивая особенно молодых людей к учебе, совместно с Тюляевым изыскивает возможность материальной помощи нуждающимся. Мало кто знает, что именно в 1940 году Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначения стипендий» предусматривалось введение с 1 сентября 1940 г. в 8–10 классах средних школ, а также в специальных средних учебных заведениях платы за обучение в размере 150 рублей в год (в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик — 200 рублей), в высших учебных заведениях — от 300 до 500 рублей в год. С 1 ноября 1940 г. выплата стипендий устанавливалась только тем студентам, которые «проявляют отличные успехи».
До наступления «оттепели» было еще далеко, и страна, затягивая пояс, жила в напряженном и довольно ответственном ритме. Особую роль в этом сыграл Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий, учреждений». А также Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 июля 1940 г. «О запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в машинно — тракторных станциях».
Дела о самовольном уходе с предприятия и о прогульщиках должны были рассматриваться судами не более чем в 5–дневный срок с немедленным приведением приговора в исполнение.
Прогулом считалось опоздание к началу работы или после обеденного перерыва, если данное нарушение трудовой дисциплины вызвало потерю рабочего времени более 20 минут.
Нарушения, вызвавшие потерю рабочего времени не более 20 минут, приравнивались к прогулу, если они имели место три раза в течение одного месяца или четыре раза в течение двух месяцев подряд.
В те годы на Кубани был выращен хороший урожай всех сельскохозяйственных культур. Несмотря на недостаток техники, уборку урожая в большинстве колхозов провели успешно. Хороших результатов на уборке достигли механизаторы К. Борин, П. Ковардак, Н. Задорожный, В. Еременко, П. Норманский, П. Бойко, В. Шелест, А. Костенко и сотни других передовиков сельского хозяйства. Константин Борин (Шкуринская МТС) сцепом трех экспериментальных комбайнов убрал 2312 гектаров полегшего хлеба при хорошем качестве комбайнирования. Николай Задорожный (Старощербиновская МТС) сцепом двух комбайнов скосил за 25 календарных дней 1635 гектаров. Василий Шелест (Новониколаевская МТС) одним комбайном убрал 960 гектаров.
Крайком ВКП(б) и крайисполком принимали меры, позволяющие колхозам увеличивать свои неделимые фонды, внедрять механизацию во все отрасли хозяйства. Большое значение в этом деле имело обеспечение электроэнергией. Колхозы развертывали строительство малых сельских электростанций. В 1940 году были построены гидроэлектростанции в колхозе имени Крупской Брюховецкого района, в станице Константиновской Курганинского района на реке Чамлык, в колхозе «Чекмент» Тимашевского района на реке Кирпили, в колхозе имени Крупской того же района на реке Бейсужек. В станице Динской строилась межколхозная гидроэлектростанция мощностью в 200 квт. Строительство гидростанций шло и в других районах. Обеспечение электроэнергией создавало условия для дальнейшего развития колхозного производства, улучшения культуры и быта колхозников.
По инициативе Селезнева комсомол Кубани горячо откликнулся на призыв депутата Верховного Совета СССР П. Ангелиной и депутата Верховного Совета РСФСР П. Ковардак, обратившихся к молодым патриоткам нашей Родины с предложением овладеть трактором без отрыва от производства, подготовить 100 тысяч девушек — трактористок. Во всех районах края создали курсы трактористов и механизаторов, на которых обучалось свыше 4 тысяч девушек. Особенно активно проходила подготовка девушек — трактористок в Курганинском, Гулькевичском, Кропоткинском и Новотатаровском районах. Всего в крае за 1939–1940 годы подготовили 3400 девушек — трактористок, более тысячи из них направили в школы механизаторов для продолжения учебы.
Удивительное дело: просматривая архивную хронику 1941 года, года начала Великой Отечественной войны и, пытаясь представить состояние и, главное, настроение простых советских людей, в частности, кубанцев, наткнулся на статью в газете «Большевик», рассказывающую об одном событии из той, еще мирной и прекрасной жизни, где явственно проступает образ Селезнева. Если бы не война…
Начало января. В Краснодаре — новогодние елки, особенно желанные для детворы. Это одна из забот партии. Фотограф В. Соловьев побывал на празднике в детском саду Коопстрахкассы, и его снимок, помещенный в газете, оставил в истории счастливые лица детей. Рядом, на той же газетной странице, были репортажи другого рода: в рубрике «Англогерманская война» сообщались подробности налета немецкой авиации на Лондон, сводки военных действий в Албании.
Война, называемая в прессе «англо — германской» (в неё будут втянуты десятки государств, а военные действия пройдут на территории сорока из них), началась 1 сентября 1939 г. нападением Германии на Польшу; итогом военной кампании
1940 года стала оккупация агрессором ряда европейских государств; разгромленная Франция капитулировала; на стороне фашистского блока в войну вступила Италия…
Но пока война шла за пределами страны и потому казалась далекой. Жизнь в Краснодаре протекала в обычном русле. В эти новогодние дни драмтеатр им. М. Горького ставил комедию К. Гольдони (XVIII в.) «Трактирщица» (под названием «Хозяйка гостиницы»); кавалера Рипафратта играл в ней
С. С. Михалев, маркиза Форлипополи — М. М.Сандро — Новиков, роль главной героини Мирандолины блестяще исполняла Е. А. Маринич. В музкомедии шли «Свадьба в Малиновке» и «Гусарская любовь»; кинотеатр «Колосс» демонстрировал фильм «Яков Свердлов», а в «Солее» был устроен фестиваль научно — популярных фильмов. Краснодарская радиостанция вела передачи о том, как край готовится к севу, на предприятиях города продолжалось выдвижение кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Работники комбината «Главмаргарин», коллектив мединститута и другие поддержали кандидатуру первого секретаря Краснодарского крайкома ВКП (б) Петра Ианнуарьевича Селезнева.
На пленуме горкома ВКП (б), рассмотревшем итоги работы промышленности и транспорта за минувший год, было отмечено, что выпуск товарной продукции возрос (план выполнен на 103 %), производительность труда увеличилась (на 17 %), досрочно выполнили свои производственные задания комбинат «Главмаргарин» имени Куйбышева, завод имени Калинина, кожзавод, шорно — седельная фабрика, спиртзавод «Первенец Кубанский»», кондитерский комбинат и другие предприятия.
«Годом дальнейшего победного движения вперед» назвали газеты наступивший 1941–й…
Под руководством краевой партийной организации трудящиеся Кубани с первых же дней войны активно взялись за перестройку народного хозяйства на военный лад. В этом деле они встретились с большими трудностями. Уход в действующую армию многих людей вызвал резкую нехватку квалифицированных рабочих кадров. В то же время перестройка заводов и фабрик на производство военной продукции потребовала большого количества инженеров, техников, рабочих новых специальностей. В связи со значительным расширением промышленного и сельскохозяйственного производства, увеличением транспортных перевозок стал ощущаться большой недостаток сырья, строительных материалов, оборудования и транспортных средств.
Много усилий пришлось приложить Селезневу, всей краевой партийной организации для преодоления этих трудностей. Бюро крайкома ВКП(б) разработало план подготовки квалифицированных рабочих, реализация которого находилась под контролем первого секретаря крайкома ВКП(б).