Я ТВОЙ НЕЗАМЕТНЫЙ ПРОХОЖИЙ
Я ТВОЙ НЕЗАМЕТНЫЙ ПРОХОЖИЙ
А наутро в лес пришли люди, и дубок проснулся рано. Еще бы — исполнился именно год, как его молодые, но уже крепкие корни, начали обнимать эту вкусно пахнущую землю.
Тронутый осенней, царственной позолотой лес излучал густой аромат, настоянный в волшебной аптеке горного воздуха, на диковинных и целебных травах и древесной коре.
— Сущая благодать! — негромко сказал один, сбрасывая с плеча небольшую сумку.
— Красота хороша, только когда она сама себя не замечает, — глубоко вдыхая лесные ароматы, ответил второй.
— А как же она себя заметит?то, красота?! Ведь природа, увы, бессловесна…
— Не скажи… Вот, например, дерево, дуб… Древние люди верили в его магическую силу…
— Хорошо! А вот ты, когда уйдешь из жизни, во что хотел бы превратиться?
— Я? Пожалуй, в ничто…
— Да ты не поэт, братец!
— А что толку в поэзии, если мы живем до тех пор, пока осознаем себя…
— Это так, но все же хочется верить в продолжение жизни…
— За этим мы и пришли на Михизееву поляну…
— Как это понимать?
— Сейчас вот присмотрим дубок красный… и в Краснодар. Давай поторапливайся, после полудня посадка, как мне сказали, Дерева комсомольских поколений…
— А ты комсомольцем был?
— Увы, не пришлось…
— Что так?!
— Я ведь из местных… Когда немцы пришли, здесь на Михизеевой поляне положили, сволочи, считай весь поселок… Бабка в тот момент на выезде была — уцелела. Так вот, наказывала она мне: «партейные» первыми шли под расстрел…
— Да, брат! Пожалуй, бабка права… Только, если мы все разом испугаемся, на ком же земля будет держаться?
— Все так, но что случилось, того не вернуть…
— Слыхал, будто сам батька Кондрат с комсомольцами дерево сажать будет…
— А что, пожалуй, и верно… Будет расти, как продолжение нашей памяти, как напоминание потомкам о молодых годах…
— Погоди, давай научу тебя… Откапывать надо подальше, сбоку, чтобы не повредить корни. Дубок ведь совсем молоденький…
— Ты его жалеешь, будто живое существо…
— Не спеши… Надо брать с комом здешней земли, так приживаться будет быстрее…
— А правда, что листья у него будут красные?
— Непременно. С таким расчетом, видать, и пожелание высказывали, чтобы цвет листьев в определенное время года был не зеленый, не желтый, не белый, а красный. Такая, понимаешь ли, аналогия…
— … А теперь, аккуратно, подкладывай пленку и обвязывай, чтобы земля держалась…
— Доставим в Краснодар, как говорится, в лучшем виде… Поехали!
… Дубок, не то, что не вскрикнул от боли, даже не поморщился… Все же в разговорах этих неизвестных, но мирно настроенных людей, он до конца не разобрался. И он было заторопился обратиться к отцу — великану, который молчаливо внимал речам пришельцев, но то ли передумал, то ли попросту не успел.
Земля, славная матушка — земля расступилась, так показалось дубку, и сильные руки подхватили вместе с комом земли его хрупкое тельце.
Все же он успел своим взором охватить напоследок родные окрестности, даже братьям — дубкам успел качнуть своей упрямой кроной, как эти двое бережно положили его, словно стянутого пеленками ребенка, прямо у основания дуба — великана. На время, чтобы подготовить носилки.
Дубок впервые так близко ощутил отцовское тепло. Он прикасался, словно обнимая, к огрубевшей от времени коре великана, и ему казалось, что нет в мире нежнее и ласковее ее…
Все же дубок кое?что понял из разговоров этих людей.
— …Будет расти, как продолжение нашей памяти, как напоминание о молодых годах. Так, кажется, сказал один, — вспомнил дубок. — А что если спросить у отца, в чем смысл этих слов?
— Впрочем, я и сам должен учиться самостоятельно мыслить, — совсем по — взрослому раздумывал дубок.
Отец — великан чувствовал нежные прикосновения сына. Это его по — отцовски трогало и волновало, но он оставался таким же строгим и молчаливым, как и раньше. Он ждал подходящего момента, чтобы передать несмышленышу что-то важное, как доброе напутствие друга.
Мужчины доставили носилки и начали бережно поднимать и укладывать большой ком вкусно пахнущей земли, на другой стороне ее виднелась упрямая молодая крона дубка.
Один из них, который по всей вероятности был старшим, скомандовал:
— А теперь разом, подняли…
Зеленая головка коснулась могучей ветки великана, нависшей, словно большая птица с широко раскрытыми крыльями, и дубок, ждавший родительского прикосновения и доброго напутствия, вдруг ощутил, как эта ветка нежно обняла его хрупкое тельце, совершив отцовское благословение.
Три с половиной часа, проведенные в салоне небольшого и удобного автомобиля, запомнились дубку на всю жизнь. Плавно проплывали мимо окон машины невиданные ранее картины: крутая горная дорога, не имеющая конца и края, лес, словно жених, принарядившийся к свадьбе, незнакомые и загадочные строения.
Дубок зажмурился от неожиданно вспыхнувшего яркого света. Это щелкали затворы и блистали фотовспышки. Вокруг было множество нарядно одетых людей: кто в осеннем плаще, кто в платье с приколотым на груди красным бантом, кто в военной форме, а кто и в казачьей бурке.
Он решительно ничего не мог понять в этом сдержанном веселье, охватившем окружавших его людей. Их слова и реплики, сказанные вскользь, говорили о том, что эти люди связаны друг с другом многие годы и им для понимания не требуется длинных речей.
Ведущий объявил: «А теперь попросим первых секретарей крайкома ВЛКСМ всех поколений подойти к доставленному из Михизеевой поляны саженцу… Дубок… сын дуба красного — самого мощного и красивого дерева во всей округе… Пусть в продолжение памяти и как вечное напоминание потомкам о годах нашей юности растет здесь, на площади Труда, этот дубок…
— Батька, приглашаем Вас… Давайте вместе освятим эту землю!
Маленькие листочки дубка встрепенулись и, точно уши настороженного жеребенка, прижались к хрупкому тельцу:
— Батька?! — удивился несмышленыш. — Как хорошо и удивительно сказано, словно о моем отце… Но кто же он?
Листья отпрянули, и дубок, развернутый, словно по команде, чьими?то сильными руками, почувствовал, как вкусно запахло землей, и увидел, как бережно обращался с нею седой, но крепкий человек. Лица его дубок не видел, голова была наклонена. Затем он выпрямился.
— Что же, братцы! — сказал Батька, обращаясь к окружавшим его людям, — вот мы и совершим сейчас пусть символическое, но святое дело — посадим Дерево комсомольских поколений. Пусть растет этот дубок, как продолжение нашей жизни… Мы не вечные на этой земле…
Помните, что дубок этот с Михизеевой поляны… и в этом усматривается особый, патриотический смысл…
…На краснодарские площади и улицы опустились сумерки, вспыхнули, рассеивая осеннюю мглу, фонари. Так же росли на Красной красавцы — платаны, и еще вовсю цвели поздние осенние цветы: астры, хризантемы, георгины. И были чуть тронуты царской позолотой невидимые в темноте изумрудно — зеленые листья кустарников и деревьев. И хрупкая наша жизнь в тот момент казалась вечной и прекрасной.
Жизнь!.. Я твой незаметный прохожий!!