Семья здесь больше не живёт

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Семья здесь больше не живёт

Семья здесь больше не живёт

Ювенальная юстиция: за и против

Два года назад был озвучен форсайт-проект "Детство-2030", чуть было не ставший новой государственной семейной политикой: выращивание из наших детей "конкурентоспособного человеческого капитала". Планировалось, в частности, помещать детей на "территории детства", семью отменить как отживший институт, заменив её "множественными, групповыми, гостевыми, однополыми" и иными сожительствами, а мам и пап - сертифицировать на предмет "профпригодности" и только "достойным" позволять впредь считаться родителями.

Бред? Да. Но сегодня он становится страшной явью. В июне уже нынешнего года в Госдуму и в Совет Федерации было внесено сразу девять законодательных инициатив, нацеленных на разрушение семьи и уничтожение родительства. В фарватере удара два ключевых законопроекта: "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства" и "Об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей".

Согласие на разлуку

Закон о социальном патронате отменяет конституционные понятия: неприкосновенность жилища, сохранность личной и семейной тайны и презумпцию невиновности. Он позволяет работнику опеки прийти в любую семью не по просьбе её членов, к примеру, о помощи, а просто профилактически. Так сказать, заглянуть на любой выбранный под настроение "огонёк". И рассмотреть под лупой субъективного взгляда и саму семью, и место её обитания.

Возможность определять право родителя продолжать называться таковым - искушение посильнее испытания славой и деньгами. Деньги тут тоже могут присутствовать - как внешний стимул для проведения чиновником работы именно с этой семьёй, изъятия именно этого ребёнка.

Причин для такого интереса всегда много: конфликт с родственниками, соседями, врачом, учителем, тем же чиновником. Квартирный вопрос, когда нужно освободить приглянувшуюся жилплощадь. Да мало ли чего ещё. Критерии оценки семьи - ах, что за девичья рассеянность! - законодателем снова не прописаны, поэтому есть где разгуляться и абсолютно законно, не боясь судебного преследования, забрать приглянувшегося ребёнка.

Садизм ситуации таков, что забрать его можно либо сразу, либо потом - поиграв, как кошка с мышкой, предложив подписать некий документ, который носит название "Договор о социальном патронате" и декларирует возможность ещё на какое-то время оставить ребёнка в семье под залог выполнения родителями требований социальных служб.

Отсрочка приговора является чудовищной ловушкой: требования патроната опять-таки не определены законом и могут быть самыми различными, вплоть до абсолютно невыполнимых, но родитель, ложно воспринимающий договор как дополнительный шанс, не раздумывая, даст на него своё письменное согласие, а значит, по факту подпишет согласие на изъятие ребёнка в случае невыполнения им условий опеки.

И это - ключевое во всей ситуации. Это - письменное собственноручное согласие родителя на отобрание ребёнка. Детали тут второстепенны. Иезуитский ход: согласно закону, в предмет соглашения между двумя субъектами суд не вмешивается: "Вы ведь между собой договорились?!" И поэтому это согласие не имеет обратного хода. Это - именно собственноручное согласие на разлуку.

Итак, ребёнок выбран и отобран. Став вместо "маминого" "государственным", со статусом социального сироты, он перемещён в стены детского дома под опеку его директора, который пока ещё единолично распоряжается информацией о ребёнке, планирует его будущее и несёт за него ответственность. В силу введения механизма подушевого финансирования директор детского дома весьма рад этому "приобретению" - каждая новая душа под его опекой означает для него стабильность материальной базы учреждения.

Вот тут и выходит на сцену второй закон - об общественном контроле за детьми-сиротами. Он провозглашает создание нового коллективного игрока на этом поле - всероссийской сети общественных наблюдателей за жизнью сирот, с главным федеральным уполномоченным и его региональными подчинёнными. Как у господина Астахова.

Всероссийская сеть

для улова детей

Требования к новым "комиссарам" невысоки - всего-то возраст выше 23 лет и отсутствие судимости. Также предполагается членство в какой-либо общественной организации (НКО), которая должна оплачивать их труд. Это последнее требование, которое должно быть подтверждено финансовыми документами, создаст барьер для проникновения в кормушку "не своим" организациям, которые не осыпаются щедрым дождём заокеанских грантов.

В отличие от требований права "сетевиков" необъяснимо широки: право не согласовывать своё появление в детском доме с его руководством, право доступа к персональным делам и медицинской документации детей, право копировать их, право на конфиденциальные беседы с воспитанниками, право на семейное обустройство воспитанников, право выступать посредником между руководством детского дома и "иными лицами и организациями".

Всё это в переводе на язык житейских смыслов - подобрать детей "под заказ" и передать их тем, кому они нужны. Беспрецедентное нарушение конституционных прав - на защиту информации, на личную и семейную тайну. Ни слова о том, как при этом будут защищены дети. Просто некто, 23 лет от роду, со справкой о несудимости и о членстве в НКО, сможет после принятия закона войти в любой детский дом, выбрать ребёночка - для себя или для других - и безбоязненно переместить его в иное место по своему усмотрению.

А вот что касается ответственности этих самых наблюдателей - о ней в законе просто ничего нет. Ну вообще ничего. Рокировки детскими судьбами делать можно, а отвечать за это не требуется.

И вот тут возникает вопрос о субъекте права - о родительстве. В прежние годы, когда массовое сознание не было столь повреждено, мы даже не сомневались и, конечно же, не обсуждали его неотъемлемость. Любой человек твёрдо знал: родил ребёнка - стал родителем. До конца своих дней. Но сейчас здравый смысл умер. За бутерброд с икрой можно продать мать родную. Красиво назвав это принципом "экономической целесообразности".

"Колониальная" статья российской Конституции (15.4) о приоритете международного права над национальным сделала главным нашим надсмотрщиком в реализации государственной семейной политики Конвенцию ООН о правах ребёнка. Ратифицированная Россией двадцать лет назад, она, как и задумывалось, планомерно проросла во все сферы семейного, социального, образовательного и медицинского законодательства, разведя в итоге по разным берегам родителей и детей. Благодаря ей мы теперь точно знаем: дети - это те, у кого есть всевозможные права (безусловно, без обязанностей!), родители - это те, кто не хочет их обеспечивать, а посему изначально подлежит наказанию.

Гаагская тень

И наступила пора вывести из тени основного, незаслуженно забытого игрока на законодательном поле уничтожения родительства - Гаагские конвенции о детях. Чтобы страны не вздумали увильнуть от их принятия, придуман некий аналог гаагского трибунала - Гаагская конференция по международному частному праву (МЧП). В каждой стране для присмотра за принятием и реализацией "детских конвенций" создаются проекты, в которые включаются ключевые отраслевые чиновники. В России такой проект был создан в 2011 г. на деньги ЕС с бюджетом 300 тыс. евро при кураторстве агентства GIZ IS.

Россия уже подписала среди прочих две "детские" Гаагские конвенции: 1980 г. - "О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей" (принята при огромном сопротивлении родительской общественности в мае 2011 г.); 1996 г. - "О юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мерах по защите детей" (принята незаметно и тихо в июне 2012 г.); на декабрь 2012 г. планируется подписание конвенции 2007 года "О взыскании за границей алиментов на детей и иных алиментов".

Все три "детские" Гаагские конвенции - это нож, рассекающий живую плоть семьи, отрывающий от неё родительское право и крошащий его на части.

Делая каждая упор на каком-то одном из аспектов (международное похищение детей, родительская ответственность, алименты родителей), все вместе конвенции отменяют первородное неотъемлемое право родительства, заменяя его отчуждаемыми и произвольно делегируемыми третьим лицам двумя новыми правами - "правом опеки" (право определять место жительства ребёнка) и "правом доступа" (право перемещать ребёнка).

Новые "распорядители детьми" создают, согласно Конвенции 1980 г., некий центральный орган, полномочный определять местонахождение ребёнка, этакий прообраз "биржи детей". Чтобы вернуть, к примеру, похищенного за рубеж ребёнка, потребуется подать документ только на английском, итальянском или французском языке, но и при этом сей центральный орган вовсе "не обязан принимать такое заявление" и давать на него ответ, если сочтёт заявление недостаточно обоснованным.

Эта конвенция устанавливает также, что ребёнок, оказавшийся на территории другого государства, может быть удержан на его территории, если это чужое государство решит, что возвращение ребёнка "создаст угрозу причинения ему физического или психологического вреда или иным образом поставит его в невыносимые условия"; если со времени его "перемещения" прошло больше года; если ребёнок "адаптировался в новой среде" или "возражает против возвращения". А Конвенция 1996 г. провозглашает право государства, на территории которого находится ребёнок, лишать родителей прав на него по своему усмотрению независимо от их гражданства.

Что касается Конвенции 2007 г., то она узаконит порядок взимания алиментов в пользу государства с тех самых нормальных родителей, у которых государство в лице опеки уже сегодня бесконтрольно и, что самое главное, безнаказанно отбирает здоровых, умных и воспитанных детей.

Гаагские конвенции - документы настолько спорные, что даже Правовое управление Госдумы в своём заключении на Конвенцию 1980 г. написало: "Принятие документа угрожает суверенитету России". Но депутаты при этом единогласно проголосовали "за"[?].

Людмила РЯБИЧЕНКО,

председатель Межрегионального

общественного движения

"Семья, любовь, Отечество"

[?]    Введение законопроекта о социальном патронате предполагает, что на семью, которая поставлена на учёт, будет тратиться 250 тысяч рублей в год. Для сравнения: пособие на ребёнка, которое получает российская семья, - 28 тысяч рублей в год.

[?]    Только в прошлом году число возвратов детей опекунами и приёмными родителями в России достигло 4 тысяч 600 человек. То есть фактически почти пять тысяч детей стали сиротами дважды.