Россиянин как комбайн с вибратором

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Россиянин как комбайн с вибратором

46-летняя калифорнийка Вирджини (муж называет ее просто Джинкой) замужем за бывшим российским подданным Глебом уже семь лет. За эти годы было всякое. В результате множества семейных драм русско-американская чета попеременно живет то в Москве, то в Калифорнии.

— Я не «вывозила» Глеба, — широко, по-голливудски улыбается Джинка, она прекрасно говорит по-русски. — Глеб сам оказался в Калифорнии, пытался делать бизнес. У него были хорошие выходы на эксклюзивного российского производителя: его бывший одноклассник где-то в российской глубинке основал маленький заводик, на котором гнал чисто русский продукт — горчичное масло. У нас такого нет, а оно идет и в кулинарию, и в косметику — поэтому бизнес-идея у Глеба была верная, но вот денег на ее осуществление не было. А я тогда как раз только что развелась со своим американским мужем и переехала из Техаса в Калифорнию. Со Стивеном я прожила пять лет, хотя он был редкостный эгоист. Скупердяй, слюнтяй и секса не допросишься. Все свои денежки на отдельный счет складывал, от меня же требовал, чтобы я полностью вела домашнее хозяйство — притом, что мы жили на огромном ранчо и держали скот! Прислугу он не нанимал из жадности, хотя человек он не бедный. Я должна была представлять ему письменный отчет по каждой пустяковой трате, а он только и делал, что читал мне нотации на религиозные темы. Когда же он до кучи стал жертвовать деньги на какую-то ультра-ортодоксальную секту, членом которой он был, я не выдержала и подала на развод. Адвокат отсудил у Стивена хорошую сумму, на ее часть я купила домик в Калифорнии и уехала из Техаса.

Глеба Вирджини встретила на вечеринке, посвященной Хэллоуину, в местном пабе небольшого калифорнийского городка, где она купила дом, а он обретался у приятеля.

— Мы как-то сразу нашли общий язык, — весело вспоминает Джинка, — прямо на второй кружке пива! Я почувствовала в нем какой-то размах, широту души, и после тоски со Стивеном жизнерадостность Глеба меня сразу подкупила. В постели русский оказался ласковым, безотказным и неустанным. Правда, мне показалось, что он настоящий дикарь. У него, например, не было привычки ходить в душ до и после секса. Но к этому я его быстро приучила — без проблем, как кота к лотку. В общем, через пару свиданий я пригласила Глеба жить к себе. И тут меня ждал еще один бесценный сюрприз: я обрела экономку и повара в одном лице! Вот уж чего не ожидала от русского дикаря! Помнится, Глеб поразил меня до глубины души в первый же вечер, когда я вернулась с работы. Меня ждал накрытый стол и ужин. «Это знаменитые николаевские щи! — пояснил Глеб. — Их предпочитал наш император Николай II». Ничего вкуснее я в жизни не ела, клянусь! А уж вкупе со знанием моим избранником русской истории ужин поразил меня в самое сердце! Поэтому, когда Глеб сообщил, что секрет волшебного вкуса этого супа в том самом горчичном масле, которое производит его приятель в России, я сама предложила вложить в это дело свои деньги, доставшиеся мне при разводе со Стивеном. Так мы и сделали, а заодно и расписались, чтобы бизнес стал семейным.

По словам Вирджини, семейное дело пошло в гору и принесло новой семье хороший доход. Но вместе с тем — и скандал за скандалом. Разногласия на тему «Кто в доме хозяин?» всплыли, когда погостить в Калифорнию приехала родня Глеба — мама и младшая сестра с мужем. По русской привычке Глеб принялся напоказ перед родней «гонять жену по избе», забыв, что эта жена — гражданка свободной страны. Вирджини эта откровенная показуха задела, так как в отсутствие русских родственничков ее муж ничего подобного себе не позволял. И обиженная Вирджини при всех напомнила, на чьи деньги существует семейный бизнес и кто настоящий хозяин в этом доме — полной чаше. По ее американскому мнению, кто платит, тот и хозяин. Но Глеб, как выяснилось, был другого мнения. «Без моих связей твои «бабки» ничего не стоят!» — оскорбленно выкрикнул он и стал демонстративно звонить в Россию своему приятелю, заклиная его «ради старинной дружбы» никогда и ни за что не поставлять масло его жене. Дело осложнилось тем, что перед началом семейных разборок русский муж основательно выпил за праздничным столом по случаю приезда родни. Кончилась та семейная сцена дракой, но теперь американка вспоминает о ней со смехом:

— Но тогда меня это привело в полнейший ужас! Первый раз в жизни мужчина поднял на меня руку! Чистоплюю Стивену такое и в страшном сне не снилось! Но с тех пор подобных сцен у нас было, увы, немало… Это было, мягко скажем, неприятно… Не раз мы были на грани развода, но каждый раз взаимная привязанность и общее дело оказывались сильнее. Да и секс после каждого скандала был еще лучше, чем обычно — так Глеб старался загладить свою вину, потому что все же в глубине души понимал: без меня и моих денег он в Штатах пропадет. А лично я в процессе скандалов поняла две важные вещи. Первое: я по-настоящему люблю Глеба, поэтому прощаю ему его слабости, обусловленные национальным менталитетом. А второе: моему русскому мужу тяжело постоянно жить вдали от родины. У него постепенно накапливается тоска, которая потом выливается в негатив, который, в свою очередь, выливается на меня и на мой американский взгляд на жизнь. Поэтому два года назад на семейном совете мы пришли к консенсусу — жить год в Штатах, год в России. Все равно у нас бизнес русско-американский. Мы купили в Москве квартиру и живем то тут, то в Сан-Хуане в Калифорнии. Так даже веселее!

Задаю «обрусевшей» американке почти те же вопросы, что и «офранцузившемуся» Кириллу, только «вид сбоку»:

— В чем, по-твоему, основное отличие русского мужчины от американского? Почему сегодня американки все чаще выбирают наших?

— Я не скажу за всех американок и русских, — хитрит Джинка, — но чем отличается мой американский экс-муж от нынешнего русского, могу сказать точно. Стивен был прекрасно воспитан и образован, но при том — зануда, жадина, слабак и эгоист. Глеб манерами не блещет, дипломами тоже, зато он мужественный, сексуальный и надежный. Как говорят у вас… то есть, у нас в России, — улыбаясь, поправляется Вирджини, — за ним я как за каменной стеной! Я считаю, что русские в целом приспособлены к преодолению трудностей — и это очень хорошо для семейной жизни.

— Я свою жену просто хорошо воспитал, — вдруг включается в беседу сам русский муж, который до этого молча слушал излияния супруги, лишь изредка хитро улыбаясь. Я уж даже решила, что ему наша тема глубоко безразлична.

— А вообще для американки русский муж — что-то вроде кухонного комбайна со встроенным вибратором, — заявляет Глеб. — Они нас так и воспринимают, потому что их мужики ни в постели, ни по дому ничего не могут и не хотят. Зато щеголяют «равенством полов» и «осуждением секс-харрассмента» и якобы «уважением к женщине», которое на деле гроша ломаного не стоит! Только прикрывает безразличие, эгоизм и мужскую слабость. Джинка-то думает, что я ничего не знаю! А я в курсе, что в начале наших отношений она оценивала секс со мной по двенадцатибалльной системе — мне ее американские подружки нашептали! Уж в плане любви к сплетням они точно ничем не отличаются от наших! Извиняет мою любимую жену лишь то, что она всегда ставила мне только двенадцать!

Глядя на Глеба, я невольно думаю, что включила бы в ассоциативный ряд к русскому мужику слово «хитрован» и, пожалуй, даже «плут».