Выстрел в Худдинге
Выстрел в Худдинге
В редакциях крупнейших стокгольмских газет непременно найдётся тихая, скрытая от посторонних глаз комнатка, оборудованная радиоприёмником специальной конструкции. День и ночь напролёт у аппарата бодрствует дежурный репортёр. Приёмник настроен на волну диспетчерского пункта столичной полиции, куда стекаются донесения о всех происшествиях и откуда следуют команды о действиях полицейских патрулей. Контрабандный (или, скорее, полуконтрабандный) радиоперехват позволяет газетчикам, вытаскивающим и подхватывающим всякого рода сенсации, постоянно быть в курсе скандальных новостей, и репортёры уголовной хроники, бывает, добираются к месту происшествия раньше полицейского патруля.
В ту ноябрьскую ночь 1971 года голоса диспетчеров – взволнованные и бесстрастные, но одинаково усталые – особенно часто повторяли слово «Худдинге».
Худдинге – местечко, тяготеющее к Большому Стокгольму. Ничем оно особенно не знаменито, разве что тем, что строили там современный больничный комплекс. Вокруг – густые леса, раздолье для любителей грибов и ягод, чем, собственно, Худдинге и привлекает столичных жителей, благо и сообщение удобное: в леса Худдинге ведут сразу две автомобильные дороги – автострада № 3 и шоссе № 226, да и одна из конечных станций столичной подземки недалеко. Места, понятно, не глухие, и потому, хоть шведский ноябрь не сезон для грибного промысла, в лесу под Худдинге был сравнительно быстро обнаружен труп неизвестного с ранами из огнестрельного оружия.
Полиции не составило труда опознать погибшего. Это был Марк Валленберг, 47 лет, житель Стокгольма, род занятий... Вот род занятий и придавал этой печальной истории совершенно необычный, сверхсенсационный характер. Ведь Марк Валленберг занимал пост председателя правления стокгольмского «Эншильда банк» (одного из тогдашней тройки крупнейших банков Швеции), считался неоспоримым наследным принцем в могущественной «империи» Валленбергов – важнейшем, пожалуй, центре современной шведской финансовой олигархии.
Столь же быстро полиция установила и другое. Не было никаких злоумышленников, покушавшихся на жизнь Марка Валленберга. Он покончил самоубийством, пустив в себя заряд из охотничьего ружья. Оно валялось рядом – классическое вещественное доказательство, облегчившее работу целой когорты следователей и экспертов.
Самоубийства в Швеции не редкость, и шведские социологи приложили немало сил, чтобы объяснить, почему в этой стране, известной своим высоким жизненным стандартом и завоеваниями, которых добились трудящиеся, никак не удаётся остановить кривую самоубийств. В пухлых трудах на эту тему пространно рассказывается и об одиночестве, которое испытывает швед, затерянный на глухом хуторе в бескрайних шведских лесах, и о древнем психологическом комплексе «эттестюпа» (так назывался в старые времена утёс, с которого бросались, разбиваясь насмерть, старики, не желавшие в голодный год служить обузой семье), и о неразделённой любви... Ни одна из этих причин не подходила к наследному принцу финансово-промышленной «империи». Счастливый муж и отец, светский человек, общительный и с широким кругозором – таким рисовали обычно Валленберга-младшего газеты. И уж, конечно, никому в Швеции не приходило в голову, что его семья может испытывать какие-либо материальные затруднения.
Трудно, в самом деле, представить шведа, который родился бы под более счастливой звездой, чем Марк Валленберг. Он вступил в жизнь уже после того, как хозяева «Эншильда банк» сделали решающий рывок к вершинам финансового мира, и ему не пришлось, как его пращурам, переживать тревоги спадов, грозивших самому существованию банка. Он получил образование в лучших университетах Европы и США. К моменту, когда Марк занял первый важный пост в руководстве «Эншильда банк» – семейном предприятии Валленбергов, он накопил уже немалый опыт управления сложнейшими банковскими операциями в Швеции и за границей и показал себя умелым финансистом. Он пользовался и репутацией достаточно ловкого политика. Это, в общем, был благополучнейший из благополучных Валленбергов. Так что же произошло в лесу под Худдинге – просто несчастье или продуманный акт? Или это был слепой случай, так сказать, стихийное проявление статистических законов?
Короче, перед шведскими газетчиками, любителями «жареного», открылось просто необозримое поле деятельности. Но газеты не откликнулись на эту небывалую сенсацию аршинными заголовками. Более того, они вели себя куда сдержаннее, чем в том случае, если бы погибший оказался простым смертным. В кратких газетных комментариях не было и строки досужих рассуждений, а тем более догадок. Все буржуазные газеты подчёркивали лишь, что мотивы самоубийства Марка Валленберга были сугубо личного порядка, да кое-где мелькало модное слово «стресс» – переутомление.
Между тем сдержанность прессы никак не отражала истинных настроений кругов, к которым принадлежал молодой Валленберг. Шведские дельцы хорошо помнили историю с самоубийством Ивара Крейгера в 1932 году. Тогда пистолетный выстрел, раздавшийся в парижском отеле, прозвучал как сигнал едва ли не крупнейшей финансовой катастрофы нашего времени. Надо ли говорить, какой переполох поднялся среди шведских, да и не только шведских, бизнесменов после происшествия в Худдинге. Только ли Марк Валленберг испытывал «стресс» или же вся финансово-промышленная «империя» Валленбергов?
Конечно, столь грубая материалистическая постановка вопроса нарушала благопристойную атмосферу траура, царившую в семействе. И через газеты было пущено авторитетное суждение экспертов об устойчивом положении банка Валленбергов. Судя по всему, это суждение соответствовало действительности, но любители задавать вопросы не успокоились. Они стали гадать, кому достанется титул кронпринца. Наконец, когда было названо имя Ханса Мунка аф Розеншельда, свояка Валленбергов, разрешился и этот вопрос.
Однако главная загадка – в чём причины несчастья – по-прежнему требовала ответа. В те дни Стокгольм был полон самых противоречивых слухов. Говорили о том, будто трагедия в Худдинге положила конец тяжёлым распрям, глухо бурлившим в семействе, будто распри эти связаны были с неким серьёзным вопросом финансового характера. Говорили, будто... Впрочем, повременим со слухами. Ведь чтобы понять суть дела, надо представить себе сначала, кто такие Валленберги, что значат они для Швеции.