Отец Величия [162]

Отец Величия [162]

Сергей Голубицкий, опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №22 от 08 Ноября 2005 года.

http://offline.business-magazine.ru/2005/82/239768/

В Мултане есть идол. Находится он в огромном помещении. У идола четыре лика. В капище, где помещен идол, - четыре двери. В какую бы дверь ты ни вошел, обязательно увидишь его лицо. Ежедневно идолу дают из Мултана десять тысяч серебряных драхм. Высота идола - двадцать локтей. Говорят, четыре тысячи лет, как построено это капище и сделан этот идол. Большая часть богачей, умирая, завещает свое состояние идолу.

«Аджа’иб ад-дунйа» («Чудеса мира»), сборник средневековой персидской космографии

Реквием по сопернику

Величественный небоскреб Empire State Building [163] обращен к городу четырьмя ликами. Четыре фасада - таинственное наследие архитектурной адаптации, которой американский гений подверг французский стиль арт деко [164]. Четыре фасада дополняют дорогая Бастиону Свободы пирамидальная конструкция, увлеченность шпилями и преклонение перед зигзагами. Там, где есть пирамида, непременно должны быть и лучи солнечного света, символизирующие неодолимое желание строительной братии оплодотворить весь мир своим Высшим Знанием. Не удивительно, что мотивы изливающегося света представлены в настенных декорах практически всех американских небоскребов арт деко.

Башню Empire State Building венчает мачта, обложенная пятью «карандашами света» - флуоресцентными трубами, способными менять цвет по настроению. Между тем, грандиозный оптический спектакль подчинен строгому расписанию: в день святого Валентина купол становится красным, в день святого Патрика - зеленым, в день независимости Израиля опоясывается голубым снизу, белым - посередине и снова голубым - сверху, в день независимости Америки меняет цвета на красный, белый, голубой.

Более полувека государственные праздники, официальные юбилеи и знаменательные даты жестко определяют таинственную световую символику ночного Манхэттена. Лишь единожды 102-этажный Отец Величия изменил традициям: в память о канувших в небытие близнецах Всемирного Торгового Центра подсветка Empire State Building на долгие месяцы застыла в гамме 4 июля - красно-бело-голубом поясе.

11 сентября 2001 года Empire State Building скорбел вместе с нацией, расставаясь с иллюзиями Всеобщего Мирового Братства. И в тот же самый день Empire State Building возрождался душой и телом, возвращая утраченное первородство и приветствуя зарю Всеобщей Мировой Иерархии.

Отобрав осенью 1930 года пальму первенства у Эйфелевой башни (300 м) и дома Крайслера (318 м), Empire State Building (381 м) более сорока лет утолял гордыню титулом самого высокого строения в мире. Затем случилось ужасное. В начале 70-х башни Всемирного Торгового Центра (414 и 412 м соответственно) не просто лишили Empire State Building первенства и коммерческого процветания, но и возвестили о радикальной смене парадигмы. Сначала Великую Пирамиду, бережно воспроизводимую всеми американскими небоскребами арт деко, потеснил Безжизненный Параллелепипед бангладешца Фазлура Рахмана Хана, отца «Tubular design» [165]. Затем сошла на нет и Великая Консервативная Идея, полвека служившая кровью и лимфой американскому капитализму.

Рушился привычный мир: десятки радиостанций и телеканалов, испокон веков уютно располагавшиеся на 80-ти этажах Empire State Building, в спешном порядке перебирались на более высокие и современные площадки Всемирного Торгового Центра; доблестных морских пехотинцев медленно, но верно выдавливали бойцы Хо Ши Мина; Белый Дом погружался в невиданный коррупционный скандал Уотергейта; а молодое поколение со своей дьявольской музыкой, длинными немытыми волосами и туго набитыми гашишными косяками, глазом не моргнув, обменивало традиционные религиозно-этические ценности на мутную иллюзию индуизма.

Главным же признаком трансформации эпох, символически отмеченной победой Всемирного Торгового Центра над Empire State Building, стало нарушение парадигмы экономической: фундамент Великой Консервативной Идеи Америки - священный приоритет частной собственности - был отдан на растерзание каким-то ничтожным и немыслимым искушениям. Вдруг оказалось, что деловая хватка, управленческий талант, умело инвестированный доллар и несгибаемый дух предпринимательства - больше не соль земли и смысл жизни, а лишь жалкие довески к вещам куда более влиятельным, скажем - чувству оскорбленного достоинства представителя нетрадиционной сексуальной ориентации. Можно сказать, что на мистическом уровне Empire State Building сразили не 33 лишних метра Всемирного Торгового Центра, а половая эмансипация и расовая политкорректность!

В памфлете 1934 года президент «Американской Лиги Свободы» Джуэтт Шауз писал: «В глазах участников нашего движения искусственно проводимое различие между «правами человека» и «правами на собственность» выглядит не более чем хитроумной ловушкой. В любом обществе, отличном от Утопии и тоталитарного коммунизма, обе эти категории прав неделимы. Защита так называемых «прав человека» при одновременном ущемлении «прав собственности» напоминает выдачу лицензии на рыбалку вместе с запретом насаживать наживку на крючок».

Памфлет Шауза был направлен против «Нового Договора» [166] президента-демократа Теодора Рузвельта, предусматривающего энергичное вмешательство государства в экономику и утверждение в обществе приоритета социальных ценностей. Резкое неприятие этой концепции как раз и лежало в основе Американской Консервативной Идеи, для защиты которой создавалась «Американская Лига Свободы». Возглавил борьбу хорошо знакомый нашим читателям семейный клан «ДюПон», а непосредственным координатором его усилий, наряду с Джуэттом Шаузом, выступил Джон Рэскоб, бывший президент «Дженерал Моторс», принадлежавшей, как известно, все той же E.I. DuPont de Nemours and Company. Для упоминания этого человека есть и другой повод: именно он был назначен ответственным за воплощение в жизнь главного символа Американской Консервативной Идеи - небоскреба Empire State Building!

Разумеется, я не случайно обрисовал грубыми штрихами социально-политическую подоплеку Отца Величия. Ведь интерес к Empire State Building как к уникальному деловому проекту и без того лежит на поверхности. И любому москвичу, годами наблюдающему за строительством т. н. «Москва-Сити», будет любопытно узнать: самый высокий небоскреб Америки построили всего за 410 дней (!). Впрочем, я глубоко убежден, что только образ Empire State Building в качестве символического воплощения определенных идей американской цивилизации для нашего современника и соотечественника несопоставимо важнее технических деталей. Особенно сегодня, когда башни Всемирного Торгового Центра повержены, Empire State Building вновь на коне, а воплощенные в небоскребе идеи Всеобщей Мировой Иерархии позвякивают в ранце каждого американского морского пехотинца, реализующего в самых отдаленных уголках планеты свой зуд миссионерства и оплодотворяющего несмышленые цивилизации только ему доступным Высшим Знанием!

Архонты [167]

Легенда гласит, что Джон Джэкоб Рэскоб оставил пост вице-президента «Дженерал Моторс» по политическим мотивам. В 1928 году Рэскоб поддержал на выборах своего близкого приятеля демократа Альфреда Смита. Для пользы дела Рэскоб даже возглавил «Демократический Национальный Комитет» - головную организацию Партии Осла [168] по сбору средств для проведения электоральных кампаний. Это при том, что Джон Джэкоб всегда был и оставался буйным ирландцем, ревностным католиком и пламенным консерватором, так что сам бог велел ему пребывать в стане республиканцев.

Дальше - больше. Альфред Смит, как известно, проиграл выборы республиканцу Герберту Кларку Гуверу. Генеральный директор «Дженерал Моторс» Альфред Причард Слоун, будучи страстным поклонником Гувера, потребовал от Рэскоба, чтобы тот либо сложил с себя полномочия председателя «Демократического Национального Комитета», либо ушел из компании. Рэскоб отказался, однако Совет Директоров «Дженерал Моторс» поддержал Слоуна, и Джэкоб в благородном порыве подал в отставку с поста президента.

Такова официальная мифология. К действительности она имеет не большее отношение, чем независимость Рэскоба, Слоуна, а заодно с ними - и Альфреда Смита с Гербертом Гувером. Дело в том, что «Дженерал Моторс» была полноценной вотчиной семейного клана DuPont, который безоговорочно контролировал компанию, владея 43% ее акций. Совет Директоров «Дженерал Моторс» возглавлял Пьер Дю Пон, а Джон Рэскоб был не просто вице-президентом «Дженерал Моторс» по финансам, а личным секретарем Пьера с 1901 года! Еще в 1914-м Рэскоб стал казначеем концерна DuPont, а в 1918 году - вице-президентом по финансам одновременно DuPont и «Дженерал Моторс». Более того, Рэскоб на протяжении многих лет тайно скупал акции «Дженерал Моторс» по поручению Дю Понов, что и позволило им перехватить контрольный пакет у Уильяма Дьюранта, создателя автомобильного гиганта.

Каким образом при подобном раскладе сил наемному сотруднику Альфреду Слоуну удалось сместить с должности держателя общака самого влиятельного семейного клана Америки Джона Рэскоба? Да никаким. Потому что Рэскоба никто никуда не смещал. Все персонажи играли четко отлаженные социальные роли в спектакле, инсценированном теми же семейными кланами.

Джон Джэкоб Рэскоб покидал в 1929 году ряды «Дженерал Моторс» не от обиды, нанесенной Альфредом Слоуном, а по новому поручению хозяев: Дю Поны делегировали талантливейшего финансиста окучивать нивы недвижимости, которая на пороге грядущего Биржевого Краха обещала баснословные барыши (стоит ли говорить, что люди осведомленные знали о приближающейся финансовой катастрофе заблаговременно?).

Любопытный эпизод. Накануне ухода из «Дженерал Моторс» Джон Рэскоб опубликовал статью в «Домашнем журнале для женщин» [169], озаглавленную «Каждый обязан быть богатым», в которой по секрету делился рецептом: «Все, что нужно сделать, это откладывать ежемесячно 15 долларов и тут же инвестировать их в хорошие акции! Ровно через 20 лет вы обретете богатство!»

Статья Рэскоба появилась в августе, а в октябре грянул сначала Черный Четверг (24 числа), а затем и Черный Вторник (29), после которых все подписчицы «Домашнего журнала для женщин» вместе с остальным населением, надо полагать, благополучно разорились, а сама страна на долгие годы погрузилась в Великую Депрессию. Собственные акции «Дженерал Моторс» Джон Джэкоб Рэскоб предусмотрительно продал накануне, заработав 20 миллионов долларов.

Битва телескопических шпилей

На углу 34-й улицы и Пятой авеню располагалась роскошная гостиница «Уолдорф-Астория». Стоимость земельного участка давно уже превысила все мыслимые и немыслимые пределы, поэтому отельеры не устояли перед соблазном: недвижимость продали, а новую гостиницу отстроили под боком у Центрального Парка.

Участок приобрел Флойд Браун (декабрь 1928), президент «Вифлеемской инженерной компании», который поначалу собирался соорудить на нем что-нибудь эдакое пятидесятиэтажное, однако не удержался и толкнул землю дальше - синдикату Луиса Кауфмана (30 апреля 1929). Кауфман ничего строить не собирался и честно признавал, что просто решил подсуетиться. В конце концов, 28 августа 1929 года недвижимость за 16 миллионов долларов попала в руки Джона Рэскоба (читай - Пьера Дю Пона). Всю эту молниеносную цепочку «купи-продай» породил феноменальный рост цен на недвижимость, что, как известно, всегда предвещает грядущие финансовые катастрофы. Новые собственники сразу же заявили о намерении построить даже не 50-, а 80-этажный небоскреб. Вопреки намекам на некую финансовую составляющую проекта (в бизнес-плане даже фигурировал доход от аренды офисных помещений - 12,6% годовых!), никто не сомневался, что речь шла о чисто имиджевом действе, тем более что для него существовали внешние предпосылки: в непосредственной близости от участка Рэскоба - Дю Пона свой небоскреб, покусившийся на Эйфелеву башню, возводил автомобильный король Уолтер Крайслер - архиконкурент «Дженерал Моторс»!

Строительство Empire State Building было поручено бюро «Ричмонд Шрив, Уильям Лэм и Артур Лумис Хармон», на счету которого уже числилась добрая дюжина башен американского арт деко. Когда Уильям Лэм поинтересовался на первой встрече особыми пожеланиями инвесторов, Джон Рэскоб извлек из ящика толстый карандаш, воткнул его в письменный стол и спросил: «Как высоко вы можете его поднять, без того чтобы он обвалился?» Лэм намек понял, и весь архитектурный проект завертелся вокруг рекордного роста здания.

Первой жертвой идефикса стал комфорт будущих обитателей небоскреба: поскольку несущая конструкция здания состояла из тысяч переплетающихся между собой гигантских стальных балок, вместо просторных офисных помещений получились крохотные клетушки, ютящиеся по периметру здания. Еще сильнее усиливала функциональную клаустрофобию служебная инфраструктура: многочисленные шахты для пневмопочты, вентиляционные каналы, переходы, лифты, подсобки и туалеты пришлось махом сгрести в самый центр мало пригодной для обитания пирамиды. Добавьте сюда невозможность провести канализацию и водоснабжение на верхние этажи Отца Величия, и вы поймете: строился Символ, а не жилое помещение!

Вторым фетишем Empire State Building (помимо высоты здания) были сроки строительства, и лавры здесь бесспорно принадлежат генеральному подрядчику - «Братьям Старретт и Экену». На встречу с Джоном Рэскобом Пол Старретт явился в беспечно расслабленном настроении и на вопрос о находящемся в распоряжении потенциального подрядчика оборудовании дал ошеломительный ответ: «Ничегошеньки-то у нас и нет! Ни кайла, ни лопаты! [170]» Выдержав паузу и насладившись ступором на лице Рэскоба, Пол Старретт сразил инвесторов глубиной профессионализма, подкрепленного сорокалетним опытом: «Господа, строительство вашего здания сопряжено с невиданными проблемами, и любое оборудование, находящееся на балансе подрядчика, окажется бесполезным. Поэтому мы купим новое оборудование, именно такое, какое требуется для выполнения конкретных работ, по окончании которых мы все снова распродадим, а вырученные средства вернем вам. Именно так мы работаем над каждым большим проектом. И наш подход гораздо дешевле и эффективней, чем содержание на балансе бэушного оборудования».

Джон Рэскоб подписал контракт. «Братья Старретт и Экен» взялись за строительство небоскреба не только за более чем скромное вознаграждение - 500 тысяч долларов, но и приняв немыслимые сроки инвестора: 18 месяцев! Сдачу Empire State Building приурочили к 1 мая 1931 года - к традиционной дате истечения годовой аренды у большинства нью-йоркских предпринимателей.

Чтобы уложиться в сроки, «Братья Старретт и Экен» разработали уникальный «график с наложением работ», который и поныне считается хрестоматийным идеалом. Пока часть рабочих разбирала по кирпичикам старое здание гостиницы «Уолдорф-Астория», другая - по соседству утилизировала инвентарь: особенно бойко расходились лифты, коммутаторные доски, мебель, ванны, раковины, ковровые дорожки, трюмо и коридорные зеркала [171]. Одновременно с утилизацией старого здания рыли новый котлован и укладывали фундамент. Поставки осуществлялись буквально по минутам: генподрядчик напрямую вышел на производителей, подробно обговорив все нюансы и спецификацию. В результате материалы поступали на строительную площадку с индивидуально нанесенной маркировкой, а на каждой бетонной плите и стальной балке указывался их идентификационный номер в инженерном проекте и даже этаж, на котором их полагалось монтировать. Работа шла в две смены по 300 человек в каждой, круглосуточно, без праздников и выходных [172]. Стахановский призыв на стройке Empire State Building - «Ни дня без этажа!» - выполнялся с легкостью и непринужденностью.

Пока возводился каркас, бригады слесарей, электриков и водопроводчиков уже обустраивали внутренние помещения. Все это напоминало бесперебойный автомобильный конвейер за одним парадоксальным исключением: до самого последнего момента не было ясно, какая продукция получится на выходе! Изначально планировалось возвести 80 этажей - на четыре этажа больше, чем у Уолтера Крайслера, однако зловредный конкурент пошел дальше, так что пришлось добавлять еще пять этажей. Это дало хоть и мизерное, но преимущество - полтора метра! Больше всего на свете Джон Рэскоб боялся подвоха со стороны Крайслера - какой-нибудь гадости наподобие телескопической мачты, скрытой внутри шпиля, которую можно было выдвинуть в день инаугурации и тем самым полностью обессмыслить строительный проект Пьера Дю Пона. После мучительных раздумий Рэскоб вызвал к себе Старретта и озадачил невиданной архитектурной химерой: «Нашему малышу нужна шляпа!» Но, как бы там ни было, но идея Рэскоба позволила обойти небоскреб Уолтера Крайслера на целых 63 метра. Строительство Empire State было завершено за один год и 45 дней [173] - на четыре с половиной месяца раньше срока! Отец Величия поглотил 57 тысяч тонн стали, 10 миллионов кирпичей, 730 тонн алюминия и 5 километров телефонного провода, унес 5 человеческих жизней и обошелся инвесторам в 41 миллион долларов!

Mission Completed [174]

Торжественная инаугурация Empire State Building, как и положено, состоялась 1 мая 1931 года.

Как и предполагалось, с коммерческой точки зрения Empire State Building оказался полнейшим провалом. В условиях Великой Депрессии на офисы-клетушки, даже вопреки их скромной арендной стоимости, никто не покушался. Большая часть небоскреба простояла невостребованной почти десять лет, что позволило местным жителям окрестить Отца Величия «Empty State Building» [175]. В дальнейшем от банкротства здание спасала его исключительная популярность в Голливуде и среди туристов: помимо Кинг-Конга, на смотровые площадки 86 и 102-го этажей взбиралось более 70 миллионов человек!

Сегодня все изменилось, и вовсе не потому, что после 11 сентября 2001 года состоялась репатриация радио- и телекомпаний, позволившая Empire State Building довести арендную квоту до потрясающих 97% занятости. В конце концов, бизнес Empire State Building давно уже потерял свое общенациональное значение, погрузившись в мелкие дрязги международных флибустьеров: сначала его тайно купил в 1991 году японский миллиардер-уголовник Хидеки Йокои [176], затем в борьбу ввязался любимец женщин Дональд Трамп, следом за ним пришла вдова магната-риэлтора Гарри Хелмсли Леона - все это для того, чтобы под конец небоскреб достался простому бруклинскому пареньку Питеру Малкину, юристу из семейной конторы «Вин и Малкин».

Впрочем, какое все это имеет значение? Коммерческая привлекательность Empire State Building не составляет и тысячной доли его символического значения - значения Отца Величия, несущего миру свет Великой Американской Консервативной Идеи, той самой, что после 11 сентября 2001 года впервые в истории обрела реальные очертания!