О климате и перегреве
О климате и перегреве
Александр Привалов
Александр Привалов
Борьба — условно, очень условно говоря — Минфина с Минэкономики за главенство в прокладывании экономического курса ближайших лет подходит к промежуточному финишу. Промежуточному — потому что, каковы бы ни были формируемые сейчас решения, не приведут же они к концу света, даже и локальному; вопросы, что делать с экономикой, будут возникать и впредь. Финишу — потому что перестановки в верхушке экономического блока, связанные с уходом советника президента Набиуллиной в ЦБ, на некоторое время зафиксируют расклад сил. Как и положено в такие моменты, борьба обостряется: то ли ещё полемика, то ли уже война. Знающий комментатор так прямо и пишет в подзаголовке статьи: «Предложения Минэкономики по стимулированию роста ВВП уже обезвреживают ». Если взглянуть с такого угла хоть на выступление министра финансов Силуанова, после которого (да-да, я знаю, неверно понятого) на рынках так славно всё посыпалось, надо признать: контрмины подводятся изрядные. Шувалову, Игнатьеву да и самому неверно понятому оратору пришлось потрудиться, доказывая, что жертв среди мирного населения не предполагается.
Речи на этом промежуточном финише ведутся несколько странные. Вот, например, министр финансов Силуанов на Петербургском экономическом форуме объясняет журналистам, что в отечественной экономике «есть элементы перегрева». Не всякий и взялся бы искать признаки перегрева в экономике, где (по словам министра экономики Белоусова на том же ПМЭФ) «происходит замедление динамики инвестиций в основной капитал. В начале прошлого года рост составлял 16%, затем снизился до 10%, сейчас — до нуля». Но глава Минфина отыскал элементы . Какие же? А вот какие: «Практически полная загрузка мощностей, что отмечает и МВФ, низкая безработица».
Насчёт практически полной загрузки мощностей — просто неправда. «Из 64 продуктовых подотраслей в 49 загрузка в 2011 году не превышала уровень пикового докризисного 2007 года, в том числе в 19 она была ниже уровня 2007-го на 10 и более процентных пунктов»*. В целом сейчас загрузка мощностей в России ниже, чем в Евросоюзе и чем в США. Насчёт низкой безработицы — нейдущая осведомлённому человеку полуправда. Да, официальный показатель безработицы сегодня у нас низок как никогда — 5,2% экономически активного населения. Вот только цифра эта — скользкая. Во-первых, из-за огромного теневого сектора; Белоусов оценивает его вместимость в 20 млн человек, но мне встречались и гораздо большие оценки. Во-вторых, из-за никем не измеренной безработицы внутри заводских заборов. На множестве предприятий числится избыточный персонал, который местные и региональные власти попросту не дают компаниям увольнять. И любые выводы, не учитывающие этого повсеместного фактора, будь то вывод о необходимости нарастающего потока мигрантов или, как в нашем случае, о подступающем перегреве экономики, — неизбежно оказываются ошибочными.
Впрочем, никакой дискуссии в обычном смысле слова и не идёт. В обычной дискуссии после того, как участник А сказал, что мощности загружены почти полностью, а участник Б привёл цифры, из которых следует, что они загружены мало, участнику А полагается либо привести какие-то аргументы в пользу своего мнения, либо признать ошибку. Тут не происходит ни того ни другого. Диалог продолжается в духе беседы глухого со слепым до истечения времени, на диалог отведённого. Главная цель — вывести разговор на заранее всем известный и давно никого всерьёз не волнующий вывод: да, всё, что вы тут говорили, конечно, замечательно, но главное — улучшать инвестиционный климат. Как хотите, но это прогресс. Ещё не так давно все разговоры об экономическом ли росте, о денежной ли политике завершались словами, что главное — обуздать инфляцию. Приелось ли очень или поняли, как нелепо обещать вал инвестиций и всеобщее счастье при достижении уровня инфляции на каких-то два-три процента ниже наблюдаемого, не знаю; но инфляция замещена климатом, климат же и вправду надо улучшать. Вопрос лишь в том, как определять это остромодное понятие.
Я ничего не имею против всяческих doing business: я обеими руками за улучшение судебной системы и защиту прав собственности, за облегчение регистрации предприятий и недвижимости. Но настоящий, а не сферический в вакууме business, мне кажется, принимает решения об инвестировании или неинвестировании, не больно-то глядя в рейтинги. Будет прибыль — вот и подходящий климат, не будет — неподходящий. Конечно, при прочих равных лучше, чтобы разрешений на строительство требовалась не тонна, а пуд, но это — при прочих равных . У нас, в стране с огромным рынком и всё менее развитой промышленностью, есть преимущества, которые могли бы заставить инвесторов на многие недостатки закрывать глаза. Да и заставляли! А теперь посмотрим на динамику этих преимуществ, как её описал на том же самом ПМЭФ министр Белоусов. С 2007 года реальное укрепление рубля превысило (к нынешней весне) 20%. Не прекращался рост тарифов естественных монополий: газ подорожал вдвое, электроэнергия — на 70%. Рост зарплат по-прежнему обгонял рост производительности труда; соответствующие издержки бизнеса выросли на 80%. Росли и ставки по кредитам. Только перечисленные факты означают, что чисто арифметические условия для инвестирования ухудшились за это время примерно вдвое. Поверх того — налоговые новации тех же лет, явно неблагоприятные для несырьевого бизнеса. Поверх того — вступление в ВТО, которое, по идее, ровно затем и нужно было, чтобы улучшить инвестклимат, да что-то, похоже, работает пока ровно наоборот — если не по рейтингам, то «по жизни».
После резкого ослабления рубля на прошлой неделе противники Минэкономики получили возможность поддразнивать оппонента: «Что, не нравится? А ведь мы предупреждали!» Так и с вами говорили не про это. От денежных властей никто и не ждёт, что они шевелением одного-двух простых рычагов (рубль вверх — рубль вниз, ставка рефинансирования выше — ниже) запустят экономический рост. Никаким линейным действием рост вообще не запускается. Но эти рычаги должны перестать мешать.