Владимир Винников -- В обители

Владимир Винников -- В обители

Россия, брошенная в бездну "рыночных реформ", вымирает и запустевает. На землю нашу толпами приходят из других народов и земель, чтобы пользоваться её богатствами. Потому что все двери и окна дома российского отворены, а хозяева пребывают в мороке и беспамятстве, даже не пытаясь прийти в себя. Пьют, колются, лгут, воруют, насилуют, убивают…

А почти всю "властную вертикаль", сверху донизу, занимают странные существа, которые видят смысл своей жизни только в том, чтобы "хапать": без цели и без меры.

И в каждый дом, в каждую квартиру, в каждую голову воткнута игла телеантенны, через которую вливается трупный яд: пейте, колитесь, лгите, воруйте, насилуйте, убивайте, — вы же свободные люди в свободной стране!..

Кто-то подсчитал, что сегодня на всю 140-миллионную страну приходится от силы 15 миллионов человек, занятых производительным трудом. Один с сошкой — семеро с ложкой? А девятерых с ложками на одного работника не хотите?

А вам еще пытаются доказать, что "русские — плохие работники"?

Когда в конце 1994 году 66-летнюю тогда игуменью Мариам (Шагарову) определением Священного Синода утвердили настоятельницей возрождаемой Николо-Одринской обители, что в Карачевском районе Брянской области, там царила настоящая "мерзость запустения": из многочисленных некогда монастырских построек более-менее уцелели только два корпуса: игуменский и братский, все храмы были разрушены, ни дорог, ни электричества, ни воды — ничего; ближайший населенный пункт, село Одрино — в трех километрах пути.

Но пятеро (вместе с игуменией) монахинь и схимонах Макарий (Ключников) без уныния и страхов принялись за восстановление монастыря. Отремонтировали жильё, расчистили колодец, завели огороды, коров, устроили швейную мастерскую ("Я только шить и умела тогда", — говорит матушка Мариам)…

Конечно, обители по мере сил помогали все: и церковные, и светские власти, и простые люди. Но эта помощь без каждодневных, шаг за шагом, усилий самих насельников монастыря, наверное, пропала бы втуне. Уже легендой стала история о том, как схимонах Макарий в 1996 году, будучи уже "без ног", на "тележечке" (видели такие дощечки на четырех колесах для безногих инвалидов?), своим ходом добрался из Брянской области до Одессы, где в частном владении находился принадлежавший некогда монастырю первообраз иконы Богоматери "Споручница Грешных", чтобы выкупить его и вернуть эту святыню в обитель…

Красивейшая деревянная церковь в честь святого Николая Чудотворца, дорога с твердым покрытием, газ и электричество, фруктовый сад, цветники и скотный двор (в столовой — свои овощи, соления, молоко, творог, яйца, даже хлеб), два новых корпуса: "паломнический" и жилой, почти завершенная ограда из белого кирпича высотой в два человеческих роста, выведенный фундамент для нового каменного Никольского храма, который будут строить по чертежам разрушенного, — даже не верится, что всё это — плоды шестнадцатилетней работы двадцати пяти-тридцати сестёр, большинству из которых уже за шестьдесят, то есть по светским меркам — пенсионерок, а по властным — вообще представителей "доживающего населения".

"А что вы удивляетесь? С Богом человеку всё возможно", — говорит игумения Мариам. Ей в этом году исполняется 84 года, она твердо держит все нити монастырской жизни в своих руках, наставляя насельниц и послушниц. "Пост, пост… Какие сейчас посты? Хлеб, картошка, огурцы — всего вдоволь. Разве это пост? Вот в войну был пост так пост — не дай вам, Господи, такого!" "Всё рушится вокруг? А вы сами для чего? Руки, ноги, голова — всё есть. Молите Бога, чтобы вразумил вас, — и стройте свою жизнь. Порушится всё и без вас, а без вас ничего не построится".

Старая и уже немощная плотью женщина духом сильнее многих и многих мужчин. "Вы причащаетесь? Нет? Это я понимаю, что нет, сегодня не причащаетесь. Вы вообще — причащаетесь? Да? А почему тогда пришли в храм Божий в таком виде?" — это какому-то подвыпившему, в состоянии "после вчерашнего" паломнику, из числа тех, кто приезжает в монастырь поклониться его святыням и понять что-то важное и главное для себя.

Конец мая. Соловьи здесь поют даже днём. И комары кусают, и слепни огромные — тут как тут. Жизнь, которая богаче наших представлений о ней…

А то самое, важное и главное, — оно понятно и просто, только забыто или вообще не сказано.

Человек рождается, живёт и умирает не для себя. Поэтому он не может, не умеет и не должен "жить для себя". Всё, что "для себя" только, — ложь и обман. Нужно не "хапать", а отдавать, чтобы всё "твоё" внутри обновлялось и не застаивалось, не загнивало, не отравляло твою, и без того недолгую, жизнь.

Которая сама "твоя" — только на время, а потом уже — совсем не "твоя", но вливается в бесконечный океан других жизней, прошлых и будущих…

"Мы оставляем себе только то, что смогли отдать".