Островной синдром

Островной синдром

Александр Кокшаров

В Британии вновь активно заговорили о выходе или как минимум дистанцировании от Евросоюза. Хотя эта идея привлекает большинство избирателей, против нее выступают оппозиция, бизнес, партнеры по ЕС и даже США

По данным соцопросов, более 50% британцев на возможном референдуме проголосуют за то, чтобы покинуть Евросоюз

Фото: Stefan Boness / Panos / Grinberg Agency

В конце января 2013 года британский премьер-министр Дэвид Кэмерон собирался выступить с речью о своем видении отношений Британии и Евросоюза, которая откладывалась на протяжении последнего полугода. Помощники премьера с Даунинг-стрит сначала запланировали выступление на 22 января, но это обернулось дипломатическим конфузом. Канцлер Германии Ангела Меркель позвонила Кэмерону и потребовала выбрать другую дату — ведь именно в этот день Германия и Франция торжественно празднуют 50-летие подписания Елисейского договора о дружбе между двумя странами, положившего конец вековой вражде. Кэмерон пошел на попятную — речь о Европе он решил произнести не в Лондоне, а в Амстердаме, к немалому неудовольствию нидерландской стороны.

Однако и в Амстердаме Кэмерону выступить не удалось. Из-за захвата заложников в Алжире британский премьер свой визит в Нидерланды отложил, чтобы руководить антитеррористической операцией. Тем не менее пресс-служба Кэмерона опубликовала ряд программных заявлений из несостоявшегося выступления. Как и ожидалось, в этих материалах говорится о том, что Британия не исключает возможности выхода из ЕС, если Брюссель не согласится на существенное изменение параметров британского участия в союзе. Так, в Лондоне надеются вернуть себе часть полномочий, которые с начала 2000-х были переданы с национального уровня на европейский. Прежде всего это ряд экономических вопросов (касающихся рынка труда, финансового регулирования, а также сельского хозяйства и рыбной ловли) и вопросов юстиции.

Весьма вероятно, что правительство Дэвида Кэмерона готовится провести референдум (скорее всего, после 2015 года), на котором британцам будет предложен выбор между этим новым, облегченным вариантом членства в ЕС и выходом из Евросоюза. По соцопросам, более 50% британцев на возможном референдуме проголосуют за то, чтобы покинуть клуб, к которому страна присоединилась в 1973 году.

В Евросоюз продолжает стоять очередь реальных и потенциальных кандидатов — от Хорватии (в июле 2013 года она станет 28-й страной-членом) и Турции (она подала заявку на вступление еще в 1987 году, но до сих пор ждет) до Албании и Грузии. Поэтому тот факт, что Британия в скором времени может покинуть клуб, для многих за пределами острова стало сюрпризом. Кризис вокруг единой европейской валюты заставляет страны еврозоны двигаться в сторону большей интеграции друг с другом — как экономической, так и политической. Британию же такая интеграция настораживает.

Скептики из-за пролива

«На Рождество мы ездили с друзьями в Европу» — эта вполне типичная для британцев фраза может показаться странной в равной степени россиянам, американцам или китайцам. Ведь для них Британия — европейская страна, одно из крупнейших по населению и ВВП государств Евросоюза. Однако узкая полоска воды, отделяющая Британские острова от континента, за тысячелетнюю историю сделала свое дело, выстроив психологические границы. «Британцы под словом “Европа” понимают исключительно континентальную ее часть, ментально отделяя свою страну. Следовательно, у многих Европа ассоциируется с чем-то чуждым, незнакомым, иностранным. В общественном сознании это распространяется и на Европейский союз и прочие европейские институты, включая Европейский суд в Страсбурге. В глазах многих британцев Европа — это то, куда их насильственно, против их воли, затягивают соседи по континенту — французы, немцы и прочие. Поэтому слово “Европа” во многих газетах правого толка имеет отрицательный оттенок. Как у вас в России слово “демократы” в левых газетах», — рассказала «Эксперту» Шарн Бейнон- Джонс , социолог Йоркского университета.

Бытовой евроскептицизм находит отражение и в партийной политике. Стоящая на правых националистических позициях Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP) в последние годы, с началом экономического кризиса и последовавших проблем в еврозоне, стала пользоваться поддержкой избирателей. На выборах в Европарламент в 2009 году эта партия, выступающая за выход Британии из Евросоюза, получила 12 из 73 британских мандатов. С тех пор ее представители также побеждали на местных выборах в нескольких городах Англии, а трое членов палаты лордов вышли из Консервативной партии и вступили в UKIP. Ультраправая партия до сих пор не смогла провести своих кандидатов в британский парламент, но популярность ее растет. Согласно опросу YouGov, проведенному в середине января, если бы парламентские выборы в Британии проводились завтра, за UKIP проголосовало бы 9% избирателей. Это ставит их на третье место после лейбористов (43%) и консерваторов (30%) и показывает большую поддержку избирателей, чем у партии либдемов (8%), входящей в правящую коалицию вместе с тори Кэмерона.

Растущая популярность сторонников выхода из ЕС привела к тому, что лидер UKIP Найджел Фараж в конце прошлого года оптимистично заявил, что при сохранении нынешних тенденций после парламентских выборов 2015 года его партия вполне может сменить либдемов как младший партнер консерваторов в правящей коалиции. А сам он станет вице-премьером.

Угроза консерваторам со стороны UKIP привела к формированию внутри Консервативной партии крыла евроскептиков, к которым относится порядка 30–40 депутатов-тори (всего их 303), включая даже некоторых членов кабинета. «Они полагают, что консерваторы должны лучше отражать настроения избирателей, а эти настроения показывают довольно значительный скепсис в отношении европейской интеграции, особенно европейских институтов. Многих британцев беспокоит проблема миграции, но Британия не может закрыть доступ на свой рынок труда гражданам других стран ЕС. Следовательно, многие британцы согласны с выходом из ЕС, чтобы приостановить приток поляков, испанцев и греков в Британию», — сказал «Эксперту» Ричард Уитмен , профессор политологии Университета Кента.

К евроскептикам, в частности, многие относят британского министра иностранных дел Уильяма Хейга , который уехал с визитом в Австралию и Новую Зеландию аккурат на время предполагаемой речи Кэмерона по европейским вопросам. Его ведомство отправило на Даунинг-стрит речь Маргарет Тэтчер 1988 года в Брюгге, когда она выступила против «европейского сверхгосударства, которое распространяет свою новую власть из Брюсселя». Целый ряд тори-евроскептиков оказывает давление на Кэмерона с тем, чтобы он занял более жесткую позицию по европейскому вопросу. В противном случае до 25 членов депутатов-тори угрожают выйти из Консервативной партии и вступить в UKIP, поставив под вопрос легитимность мандата нынешнего кабинета.

Еще примерно 70 депутатов-тори сформировали группу «Свежее начало»: они хотят сохранить участие Британии в Евросоюзе, но предлагают пересмотреть условия, фактически сделав страну «ассоциированным членом». В частности, по мнению этих «еврореалистов» Лондону необходимо репатриировать часть суверенитета из Брюсселя, в частности по вопросам юстиции, полиции, региональной, аграрной политики и рыбной ловли. Как заявила участник группы Андреа Лидсом , в отношениях с ЕС Британии нужно «больше торговли и меньше всего остального». При этом среди консерваторов немало еврофилов. Так, в середине января Кеннет Кларк , министр без портфеля в кабинете Кэмерона (и бывший член кабинетов Маргарэт Тэтчер и Джона Мейджора), заявил, что Британия не только должна остаться членом Евросоюза, но и играть в нем активную роль. «Учитывая, насколько отличаются взгляды отдельных консерваторов в вопросе отношений Британии и Европы, можно констатировать: Кэмерон оказался лидером очень разделенной партии. В этих условиях он не может лидировать, а вынужден искать компромисс, который не устроит ни одну из сторон», — считает Патрик Данливи , политолог Лондонской школы экономики.

Либдемы, которые участвуют в правящей коалиции, стоят на проевропейских позициях. Так, Винс Кейбл , министр бизнеса в нынешнем кабинете, заявил, что неопределенность Кэмерона по европейскому вопросу может навредить бизнесу. Антиевропейская риторика консерваторов оказалась не по нраву и оппозиционным лейбористам: глава этой партии Эд Милибэнд заявил, что кабинету стоит в первую очередь заняться восстановлением экономического роста, а не создавать неопределенность для бизнеса. Лейбористы сегодня лидируют в соцопросах и надеются на победу на парламентских выборах в 2015 году, что автоматически отменит референдум, предложенный нынешним кабинетом.

За и против

И евроскептики, и проевропейски настроенные политики используют целый набор аргументов, чтобы доказать свою правоту. Найджел Фараж из UKIP призывает последовать примеру Норвегии и Швейцарии, которые не вступали в ЕС, однако остаются одними из богатейших стран Европы. Обе страны имеют доступ к общему рынку Евросоюза, но могут не принимать часть общего законодательства ЕС (в частности, по вопросам сельского хозяйства и рыболовства, юстиции и внутренней политики). Ряд тори-евроскептиков предлагает швейцарскую модель, поскольку она основана на двусторонних соглашениях с ЕС, а не на членстве в Европейском экономическом пространстве.

Еврофилы же указывают, что Норвегия и Швейцария вынуждены применять примерно 70% правил Евросоюза, но при этом они не принимают участия в их разработке. «Если бы Британия не была членом Евросоюза, то набор правил был бы куда более протекционистским. Британцы на протяжении десятилетий продвигали в ЕС свою повестку дня: свободная торговля и максимальный экономический либерализм. Без британского участия ЕС сегодня был бы менее либеральным», — полагает Саймон Тилфорд из лондонского Центра европейской реформы. Кроме того, и Норвегия, и Швейцария отчисляют средства (0,5 и 1 млрд долларов в год соответственно) в европейский бюджет за доступ к общему рынку. Именно поэтому премьер-министр Норвегии Эспен Эйде в конце декабря публично предостерег Кэмерона от следования по норвежскому пути. «Мы не сидим за столом, за которым принимаются решения. Это регулирование без представительства», — отметил он.

В начале января прозвучали и другие голоса, которые призвали Кэмерона не делать поспешных шагов. Херман ван Ромпей , президент Европейского совета, заявил, что не допустит, чтобы Британия по своему усмотрению выбирала те части европейского законодательства, которые ей нравятся. По его мнению, членство в Евросоюзе — «это не меню дня в ресторане». «Самое интересное, что больше всего боятся такого сценария дальнейшего развития событий страны, которые являются естественными союзниками Британии, например Нидерланды и Германия, для которых важны торговля и либеральный подход к ней. Они не хотели бы, чтобы вслед за Британией избирательность в применении или неприменении тех или иных законов ЕС начали использовать другие страны-члены. Например, те, которые более склонны к экономическому протекционизму, как Франция», — полагает Ричард Уитмен.

Выход же Британии из ЕС не нравится основным партнерам и союзникам Лондона. Премьер-министр Ирландии Энда Кенни заявил, что это стало бы катастрофой для ирландской экономики, которая очень интегрирована с британской. Глава МИД Германии Гидо Вестервелле предостерег Кэмерона от обещаний провести референдум, поскольку выход Британии из ЕС может привести к новому экономическому и политическому кризису в Европе. Филип Гордон , глава отдела Европы в Госдепартаменте США, заявил, что Вашингтон заинтересован в сохранении отношений с ЕС и они хотели бы видеть Британию частью этого блока. Он предупредил Кэмерона, что «референдумы часто лишь разворачивают страны вовнутрь» и изолируют их от ключевых экономических и торговых партнеров. И тут не лишним будет вспомнить опыт Норвегии, где элиты настроены проевропейски, однако они до сих пор не смогли убедить норвежцев в необходимости вступить в Евросоюз. На двух референдумах — в 1972-м и в 1994 годах — норвежские избиратели высказались против.

Проведение референдума несет еще одну опасность, поскольку избиратели часто голосуют не только по поставленному вопросу, но и выносят свой вердикт правительству. Как показал опыт проевропейских Ирландии, Франции и Нидерландов, проведение непопулярным правительством референдумов с вопросом, касающимся ЕС, может дать уверенное «нет». По опросам, сегодня 54–63% британцев не одобряют деятельность кабинета Кэмерона.

Опасный разрыв

В первой половине января против референдума выступили и лидеры британского бизнеса. Сразу после Нового года десять бизнесменов опубликовали открытое письмо, в котором предупредили об опасности неопределенности для британской экономики. Другие страны ЕС являются ключевыми торговыми партнерами Британии — на них приходится 640 млрд долларов в год (или 52% общего объема) внешней торговли. Некоторые отрасли, от финансового центра в лондонском Сити до автомобильной промышленности, серьезно зависят от экспорта товаров и услуг на континент.

Конфедерация британской промышленности (CBI) предупредила правительство, что в случае выхода страны из ЕС экспортные отрасли могут столкнуться с серьезными заградительными пошлинами. И это поставит под вопрос их выживание. По оценкам аналитиков, под сокращение может попасть до 40% мощностей автомобилестроения (по стечению обстоятельств в начале января Nissan объявил о создании 800 новых рабочих мест на одном из своих британских заводов), а также привести к уходу значительной части европейских банков из Сити во Франкфурт-на-Майне. Это приведет к резкому сокращению доходов британского бюджета.

Впрочем, сторонники выхода из ЕС настаивают на том, что Британия может сохранить участие в общем рынке. А также подписать соглашения о свободной торговле с быстрорастущими странами БРИК через механизмы ВТО. Евроскептики также отмечают, что после выхода из ЕС серьезно подешевеют продукты питания из-за пределов Европы, которые сегодня дороги из-за заградительных пошлин, направленных на поддержание фермеров во Франции, Румынии или Испании.

Кроме того, сторонники выхода из ЕС считают, что это освободит Британию от чрезмерного регулирования бизнеса, в результате чего появятся рабочие места, возможно, более 1 млн. Причем достанутся они именно британцам: ведь после выхода из ЕС страна сможет закрыть свой рынок труда для остальных европейцев. Правда, непонятно, что в таком случае произойдет с 2,3 млн граждан государств ЕС, живущих сегодня в Британии. А также с 800 тыс. британцев, проживающих в других странах Евросоюза.

Еврофилы указывают, что миллионы рабочих мест будут потеряны из-за того, что международные компании (из США, Японии, Индии или Китая) перестанут инвестировать в Британию и переведут свои предприятия в другие европейские страны. Например, автомобильные заводы могут перебраться в Словакию, которая хотя и входит в зону евро, однако до сих пор имеет низкие зарплаты, но высококвалифицированную трудовую силу. Производственные мощности Airbus могут быть переведены в Германию и Францию.

Экономическая неопределенность будущего Британии в ЕС уже привела к падению национальной валюты. Фунт стерлингов относительно евро просел до самого низкого уровня с августа 2012 года, а в январе также подешевел относительно доллара США и иены. По мнению аналитиков из Сити, он будет дешеветь и дальше на фоне ухудшающегося платежного баланса, нестабильного экономического роста (в последнем квартале 2012 года, по оценкам, ВВП страны вновь сократился) и растущей неопределенности. Что лишь добавляет вопросов о том, насколько выгодным может оказаться дистанцирование Британии от остального ЕС.

Лондон

График 1

Более половины внешней торговли Британии приходится на партнеров по Евросоюзу

График 2

Британцам не нравится, что их страна является одним из главным доноров Евросоюза