От мотыги к нанотехнологиям

От мотыги к нанотехнологиям

Софья Инкижинова

Для подъема отечественного сельского хозяйства необходимо развивать передовые технологии и не бояться поддерживать своих производителей в рамках ВТО, считает профессор Российского государственного аграрного университета Рафкат Гайсин

Профессор Российского государственного аграрного университета Рафкат Гайсин

Фото: Александр Иванюк

Мировое сельское хозяйство переживает новый виток своего развития: растения теперь можно выращивать без земли, из отходов сельхозпродукции создают биотопливо, а кратного повышения урожайности и продуктивности можно достигнуть за счет применения био- и нанотехнологий. Именно этим характеризуется новый технологический уклад, который в последние годы формируется в сельском хозяйстве развитых стран. Российский агропром пока сильно отстает, сохраняя в основном доиндустриальный уклад. Такое положение дел не позволяет нам успешно конкурировать на мировом рынке, особенно после вступления России в ВТО.

В условиях открытых границ конкурентоспособность целого ряда отечественных аграриев в новом году будет снижаться, поскольку, несмотря на очевидный прогресс в развитии отрасли за последние годы, в целом она не успела нарастить мощность и встать на ноги. О том, как сегодня развивается сельское хозяйство в мире и как сделать отечественную аграрную экономику эффективной, в интервью «Эксперту» рассказывает Рафкат Гайсин .

— Каковы главные черты современного сельского хозяйства в России и в мире?

— Прежде всего, растут цены на продовольствие, повышается их волатильность и амплитуда колебаний . Особенно ярко это проявлялось в течение последних четырех лет. Вполне возможно, что в этом году сложившиеся тенденции приведут к очередному взрывному росту цен. Два предыдущих ценовых шока были совсем недавно — в 2008 и 2010 годах, когда цены взлетели до небывало высокого уровня.

На российском рынке ценовые колебания проявляются более жестко, чем на мировом . Если взять российский рынок пшеницы третьего класса, то уровень цен октября-ноября 2012 года в четыре раза выше, чем в 2003 году. На мировом же рынке стоимость зерна за тот же период выросла в 2,6 раза.

— Почему в России перепады цен сильнее?

— В России сельскохозяйственное производство гораздо более неустойчиво по годам из-за влияния неблагоприятных природно-климатических условий.

В развитых странах государство десятилетиями использует политику стабилизации производства и доходов в сельском хозяйстве. При мощной поддержке государства в течение всего двадцатого века агротехнологии в этих странах достигли уровня, который позволяет нивелировать негативное воздействие природно-климатических факторов на производство. Мы не имеем ни такого уровня государственной поддержки, ни таких агротехнологий.

— В чем причины ценовых всплесков?

— Значительные ценовые всплески на мировом рынке обусловлены уже не только типичными проблемами для сельского хозяйства — например, неблагоприятными природно-климатическими условиями, недостаточным или, наоборот, избыточным госрегулированием, — а совершенно новыми причинами, которых не было на предыдущих этапах развития агропродовольственного рынка. Первая — это возрастающий спрос на продовольствие со стороны перенаселенных и развивающихся стран, особенно Юго-Восточной Азии. По некоторым данным, к 2030 году население Китая и Индии будет потреблять 80 процентов всего производимого в мире зерна. Эти страны не только имеют высокие темпы демографического роста, но и стремительно развивают свою экономику. Рост доходов населения приводит к увеличению спроса на продовольствие и провоцирует повышение стоимости продуктов питания.

Второй фактор — рост спроса на сельхозсырье для производства энергии. На фоне роста цен на нефть в США и ряде стран Западной Европы в первой декаде двадцать первого века во многих случаях стало выгоднее делать топливо из растительного сырья. Таким образом был создан дополнительный спрос на сотни миллионов тонн пшеницы, кукурузы и прочих культур.

Следующий важный фактор, о котором зачастую умалчивают, а я считаю, что он имеет даже большее значение, чем предыдущие два, — это финансовые спекуляции. До кризиса в мире накопились огромные финансовые ресурсы, которые в поисках сферы прибыльного применения хлынули на товарные биржи и стали подогревать ажиотажный спрос и цены на продовольствие. По моим расчетам, если бы не этот спекулятивный фактор, то из-за предыдущих двух факторов цены на зерновом рынке по отношению к 2003–2005 годам выросли бы не в 2,6 раза, а максимум раза в полтора. Я считаю, что сокращение финансовых спекуляций имеет наибольшее значение для уменьшения амплитуды колебаний цен на продовольствие, а значит, и для решения проблемы продовольственной безопасности в мире. Поскольку взлет цен автоматически приводит к увеличению числа голодающих, недовольству с их стороны, хлебным бунтам и прочим негативным последствиям.

— Вы хотите сказать, что недавние революции на Востоке тоже результат продовольственной проблемы?

— В определенной степени. В последние тридцать лет, вплоть до 2006–2007 годов, число голодающих в мире имело четко выраженную тенденцию к сокращению, их уже было меньше 800 миллионов человек. В 2008–2009 годах, когда произошел очередной скачок цен, число голодающих значительно увеличилось. Судя по сегодняшним тенденциям, спрос на продовольствие будет опережать предложение.

Четыре этапа в развитии агрорынка

— Ч ем будет отвечать на растущий спрос рынок? Как он будет развиваться?

— Рынок будет стараться нарастить предложение — в двадцатом веке это получилось хорошо. Посмотрите, за этот период в сельском хозяйстве прошли три технологические революции, все они способствовали росту предложения. С конца девятнадцатого — начала двадцатого века в развитых странах стали активно использовать машинное производство, электроэнергию. Затем, в 1940–1970-е, началась так называемая зеленая революция, когда даже в развивающихся странах стали осваивать современные технологии, внедрять систему орошения, применять удобрения, выводить более продуктивные сорта растений. В Европе за двадцатый век средняя урожайность зерновых повысилась практически в шесть раз. Если взять страны Юго-Восточной Азии, например Индию, то там благодаря применению новых агротехнологий сумели остановить голод.

Когда я стал глубже изучать агропродовольственный рынок: анализировал его насыщенность, особенности формирования спроса, предложения, эластичность, механизмы регулирования, — я пришел к выводу, что развитие рынка в сельском хозяйстве характеризуется долгосрочными циклическими волнами, этапами.

Когда я создавал свою концепцию периодизации развития агрорынка развитых стран, я хотел показать, чем отличаются эти этапы и что должно делать государство на каждом из них.

— Расскажите, пожалуйста, о своей периодизации.

— Главный отличительный признак каждого этапа — изменение соотношения между спросом и предложением на рынке. О первом этапе много говорить не буду — он был в девятнадцатом веке и завершился в 1920-е. Это этап ненасыщенного рынка, когда спрос рос быстрее, чем предложение, был высокоэластичным, то есть очень чувствительным, и напрямую зависел от изменения доходов населения. Рынок легко саморегулировался.

Второй этап — 1930–1980-е годы — характеризуется довольно высоким уровнем насыщения потребности населения в продовольствии. Это послевоенное время, когда все страны старались как можно быстрее накормить население. Это время зеленых революций, когда даже в развивающихся странах стали осваивать современные технологии, внедрять систему орошения, применять удобрения, выводить более продуктивные сорта растений. В условиях высокой насыщенности потребности в продовольствии спрос растет медленно, становится менее эластичным, плохо реагирует на сигналы, которые посылает ему рынок, — к таким сигналам относятся растущие доходы населения и низкие цены на продовольствие. И поэтому спрос на втором этапе начинает отставать от предложения.

Вместе с тем рынок пытается через снижение цен сократить предложение до уровня спроса, но не может этого сделать. Напомню, что в кризис те, кто работает в сельском хозяйстве и в промышленности, ведут себя неодинаково. Если в промышленности могут свернуть убыточное производство и перейти на выпуск более прибыльных товаров, то в сельском хозяйстве мелкие и средние фермеры (а в России это и личные подсобные хозяйства) в кризис продолжают производство и даже наращивают его, чтобы выжить. Бедный фермер не может сокращать производство, даже если оно неприбыльное, он не может на своей земле начать производить более выгодную несельскохозяйственную продукцию. Он хочет получить хоть какую-нибудь выручку, чтобы удовлетворить самые неотложные нужды, например к началу учебного года купить детям обувь. И поэтому в сельском хозяйстве производство продолжается даже в условиях кризиса, что ведет к длительному, затяжному перепроизводству. В результате этого цены и доходы в сельском хозяйстве устойчиво занижены, что проявляется в диспаритете цен между сельским хозяйством и промышленностью.

Раз рыночный механизм не в состоянии уравновесить и сбалансировать агропродовольственный рынок, необходимо его государственное регулирование. В связи с этим госполитика в западных странах этого периода была направлена на расширение спроса на продовольствие, на адресную поддержку сельхозпроизводителей — государственные закупки, субсидирование процентных ставок по кредитам, компенсацию затрат на ГСМ и электричество, продовольственные талоны для малоимущих слоев населения. Многие из этих мер господдержки — это то, что в ВТО называется «желтая корзина». Сегодня такая поддержка, по правилам ВТО, подлежит сокращению, так как считается, что она искажает принцип равной торговли между странами. Но ее активно использовал Запад на втором этапе.

На третьем этапе, в 1980-е — начале 2000-х, наступило полное насыщение рынка. Если на втором этапе перепроизводство было только по сравнению с денежным спросом, а не с потребностями, то на третьем перепроизводство стало абсолютным. Желудки американцев и европейцев наполнились, население стало употреблять в пищу продуктов даже больше рациональных медицинских норм. И в этой ситуации прежняя госполитика, которая была направлена на стимулирование роста спроса и предложения, становится неэффективной, потому что спрос перестал расти, а производство продолжало увеличиваться. В результате уже в 1980–1990-е годы Запад не знал, куда девать огромный объем избыточной продукции. Перепроизводство из относительного превратилось в абсолютное.

— А как же экспорт?

— Экспорт не всегда возможен, например из-за отсутствия достаточного спроса на продовольствие на мировом рынке или из-за низкой конкурентоспособности продукции. Например, в 1985 году Западная Европа произвела лишние 30 миллионов тонн зерна. При этом на внешнем рынке зерно тогда продавалось по 130 долларов за тонну, а внутри страны — за 180 долларов. Что делает государство? Оно вынуждено каждому фермеру давать экспортные субсидии, чтобы он мог этот убыток компенсировать. Это огромное бремя на плечи налогоплательщиков: расходы госбюджета на стимулирование производства избыточной продукции, расходы на то, чтобы экспортировать ее.

Сейчас в условиях ВТО такие прямые выплаты сельхозпроизводителям, если они не ограничивают торговлю других стран, называются «голубой корзиной». То есть фермерам стали доплачивать за сокращение производства сельхозпродукции. Вводили квоты, стимулировали вывод земли из оборота: допустим, фермеру за то, что он не посеял пшеницу, предлагалось выплатить в качестве компенсации стоимость годового урожая, который он получал со своих площадей в среднем за последние три года. Поддерживали досрочный выход фермеров на пенсию.

И наконец, несколько лет назад начал формироваться новый, четвертый этап: спрос на продовольствие снова начал расти быстрее, чем предложение, и цены поползли вверх. Но здесь уже следует рассматривать спрос не на внутренних рынках, а мировой, который появился, как я уже говорил, за счет новых факторов — растущей экономики развивающихся стран, производства биотоплива и финансовых спекуляций.

— Какие перспективы для сельского хозяйства вы видите на новом этапе?

— Возможности наращивания производства на основе использования традиционных агротехнологий ограничены. Сейчас, когда в промышленности доминирует технологический уклад, связанный с изобретением компьютеров и информационными технологиями, сельское хозяйство в развитых странах тоже пытается не отставать. Новые технологии производства в сельском хозяйстве сегодня связывают с развитием биоинформатики, генетического тестирования, генного программирования, с расшифровкой геномов растений, с нанотехнологиями. Эти направления науки могут существенно повысить продуктивность растений, животных и обеспечить ускорение роста предложения вслед за растущим спросом.

— Как конкретно нанотехнологии могут применяться в сельском хозяйстве?

— Когда я говорю о нанотехнологиях воздействия на молекулярном уровне, я имею в виду следующее. В лабораторных условиях уже сегодня ведутся работы над тем, чтобы получить, допустим, из клеточки вишневого листочка плод вишни. Конечно, подобные эксперименты пока рано внедрять в промышленное производство, но не исключено, что через сто-двести лет они станут необходимостью, и к такому будущему надо готовиться уже сегодня. С этой точки зрения переход к новым технологиям — тот путь, который может спасти человечество. А чтобы мы не погибли от своих изобретений, необходима глубина исследований. Затраты на науку должны быть значительно больше, чем сейчас, чтобы суметь разработать безопасные технологии, которые в силах нейтрализовать негативные последствия и наращивать позитивный эффект.

Отстали на два шага

— А на каком этапе развития находится Россия?

— Россия в своем развитии сельскохозяйственного сектора экономики до сих пор находится на втором, частично на третьем этапе. По сравнению с 1980-ми годами мы сделали шаг назад, тогда у нас было механизированное, частично автоматизированное сельскохозяйственное производство. Другое дело, что зачастую эти технологии были не очень эффективными, затратными, но они были. С развалом Советского Союза мы утратили даже их. В современной России, только представьте, почти половину всей отечественной сельхозпродукции мы производим на доиндустриальной технологической основе в личных подсобных хозяйствах населения. Сейчас нам требуется время, чтобы «вернуться» хотя бы к индустриально-машинному укладу, который был у нас в советское время.

— Получается, что Россия не готова к вступлению в ВТО. Эту тему сейчас активно обсуждают отечественные сельхозпроизводители. С другой стороны, может быть, нашей стране уже нечего бояться — ведь в 1990- е годы мы уже открывали свои границы?

— Да, Россия по сравнению с западными странами находится в неравных условиях, наше сельское хозяйство на другом этапе развития. Но вопрос с ВТО решен, поэтому сейчас и в дальнейшем важно искать любые возможности поддержки своих сельхозпроизводителей. Такие возможности есть: надо часть мер «желтой корзины» перевести в «зеленую»: по условиям ВТО это так называемая разрешенная поддержка. Меры «зеленой корзины» не оказывают искажающего влияния на торговлю и могут применяться без ограничений — это инвестиции, направленные на повышение конкурентоспособности отрасли, на поддержку науки, образования, инфраструктуры.

Перспективно для нашего сельского хозяйства обосновать перед ВТО то, что половина наших регионов относится к территориям, неблагоприятным для ведения сельского хозяйства. Господдержка таких регионов в любой форме будет относиться к мерам «зеленой корзины» и не будет ограничиваться. Очень важна и поддержка спроса на продукты питания со стороны малообеспеченных слоев населения, например через систему продовольственных талонов.

Нашим сельхозпроизводителям сейчас предстоит столкнуться с обострением конкуренции с импортом. Поэтому в течение первых примерно восьми лет будут определенные депрессивные и кризисные явления: ряду наших предприятий грозит сокращение производства, увеличение безработицы, разорение. С другой стороны, в этот же период начнут проявляться и позитивные факторы, связанные с притоком иностранных инвестиций и технологий.

— А какая ниша есть у России на мировом рынке?

— Я не вижу возможности того, чтобы в ближайшее время можно было вести речь о масштабном выходе России на мировой рынок. У нас есть определенные прорывы на зерновом рынке, может, на рынке мяса птицы, но они точечные и нестабильные. В перспективе следующих пятнадцати-двадцати лет, если в стране будет вестись эффективная аграрная политика, Россия, имеющая крупные запасы земельных ресурсов и пресной воды, действительно может стать крупным экспортером разной агропродукции.

— Какой должна быть эффективная агрополитика, чтобы увеличить экспорт?

— В первую очередь необходимо повысить эффективность, конкурентоспособность производства. При этом снижение издержек производства на наших предприятиях не должно осуществляться за счет качества. Например, на молочном рынке наши маслоделы когда-то делали великолепное сливочное масло, но теперь они пытаются угнаться по ценам за конкурентами из Финляндии, Новой Зеландии, Белоруссии. Чтобы удешевить продукцию, российские производители заменяют животный жир растительными добавками. Качество такого масла снижается, и даже на внутреннем рынке оно проигрывает импорту. О каком экспорте в этом случае может идти речь?

Ругать наших производителей продовольствия тут трудно. У той же Белоруссии совершенно другая политика в отношении своих аграриев, им создают льготные условия кредитования, осуществляют масштабную господдержку, за счет чего они имеют преимущество перед российскими молочниками. Для нас возникает проблема демпинга, которую необходимо решать путем переговоров.

Восемнадцать лет шли переговоры о присоединении России к ВТО. И вдруг членство в ВТО оказалось неожиданностью: сегодня не только большинство предпринимателей, но и сами чиновники понятия не имеют, как работать в новых условиях. И все потому, что не была организована системная подготовка кадров на всех уровнях. Сейчас нужно, пусть вдогонку, но обязательно разрабатывать и готовить специальные программы адаптации наших предприятий к условиям деятельности в ВТО. При этом программы должны быть дифференцированными для разных регионов. Например, одна область может быть подвержена большему негативному конкурентному воздействию со стороны импортеров, поэтому для нее особо актуальна проблема защиты и повышения конкурентоспособности собственных производителей. Для другой области, например отдаленной от границ, такой вопрос может не стоять так остро. Однако необходимо готовиться к расширению импортной экспансии и повышать конкурентоспособность. А, например, областям с развитым свиноводством при разработке программ, по-видимому, придется подумать, как защититься от беспошлинного импорта живых свиней.

ЛПХ как хобби

— Какие сельхозпредприятия в России будут иметь наибольшие вес и эффективность?

— Россия имеет многоукладное сельское хозяйство. Почти половину продукции — 48 процентов — производят личные подсобные хозяйства, 7 процентов приходится на фермеров. Сельхозпредприятия занимают остальные 45 процентов рынка. Из них меньше трети рентабельны. Всего 10 процентов рентабельных предприятий высокоэффективны — это те, которые используют индустриальные технологии, технологию точного земледелия, некоторые элементы био- и нанотехнологий.

Если говорить об эффективности ЛПХ, то она ничтожна — большинство из этих хозяйств основаны на примитивном технологическом укладе, который Западная Европа и США прошли еще сто лет назад. Если говорить о фермерских хозяйствах, то лишь треть из них используют современные технологии. В основном их работа тоже примитивна, и от ЛПХ они отличаются лишь тем, что чаще арендуют какую-то технику у более крупных хозяйств. Как при таком положении дел можно говорить об инновационном прорыве всего сельского хозяйства в России?

— Каким образом, по- вашему, можно наверстать упущенное?

— Не хотелось бы, чтобы наше сельское хозяйство было в роли отстающего и догоняющего. Нужна реальная, хорошо поддерживаемая государством стратегия инновационного развития, которая была бы нацелена на скачок с доиндустриального, частично индустриального на биоинформационный, нанотехнологический уклад. Если говорить о структуре хозяйств, то, мне кажется, мы должны по мере развития сельского хозяйства ориентироваться на уменьшение удельного веса личных подсобных хозяйств. Это, скорее, сектор выживания для населения — в годы войны, в годы глубочайших системных кризисов, как, например, в 1990-е годы, этот сектор расширялся. И наоборот, в годы, когда уровень доходов населения начинает расти, многие начинают отказываться от ЛПХ.

Я вам больше скажу, сельское хозяйство без государственного регулирования никогда не будет высокодоходной сферой. Это связано с особенностями аграрного рынка. Всегда предложение на втором, третьем этапах, как было отмечено выше, растет быстрее, чем спрос. Цены оказываются заниженными, в этих условиях обостряется проблема диспаритета цен между сельским хозяйством и промышленностью. Американцы уже давно взяли курс на то, чтобы сельский житель получал доходы не только от сельхозпроизводства, но и от деятельности в других сферах экономики. Например, если взять среднюю фермерскую семью в США, то ее доходы на 90 процентов складываются от работы в несельскохозяйственных сферах экономики, например, в сфере услуг, агротуризме. И только на 10 процентов фермерская семья зарабатывает от деятельности в сельском хозяйстве.

— Значит, вы за то, чтобы на селе развивались крупные и средние компании инновационного типа, а личные подсобные хозяйства оставались лишь для удовольствия населения, чтобы не исчезали и развивались сельские территории?

— Да, в целом для России более перспективны крупные и средние предприятия. В дальнейшем ЛПХ, если останутся, должны превратиться в хобби.            

Потенциал ключевых конкурентных преимуществ России

10% всех мировых запасов пашни

20% мировых запасов пресной воды

9% производства минеральных удобрений

Наибольший резерв роста посевных площадей (около 40 млн га)

Возможен рост урожайности (фактическая урожайность зерновых - 18-19 центнеров с гектара, среднемировая - 28 центнеров)

Схема

Причины (новые факторы) повышения мировых цен на продовольствие

График 1

Циклические волны (этапы) конъюнктуры агропродовольственного рынка стран Западной Европы и Северной Америки

График 2

Сегодня зерновых потребляют больше, чем производят

График 3

В XX веке цены на продовольствеи снижались

График 4

В последние пять лет на рынке продовольствия наблюдается растущий ценовой тренд