«Пуссионарии»

«Пуссионарии»

Михаил Кильдяшов

25 апреля 2013 0

Общество

О «культурном обеспечении» Перестройки-2

Историю человечества можно рассматривать не только как историю войн или правящих династий, как процесс смены формаций; но и как историю поиска и обретения свободы. От размышлений Платона о мире идей и мире вещей до блужданий ХХ века в лабиринтах экзистенции свобода была как опорной, так и подрывной точкой. Но при всех разногласиях бесспорно одно: свобода - лучшая "проверка на вшивость", когда одни, обретая ее, идут в храм, а другие идут торговать порнопродукцией.

Все разночтения в этом вопросе можно свести к четкому противостоянию либеральной и имперской свобод. Недавнее "забугорное" заявление Горбачева о необходимости проведения в России Перестройки-2 еще сильнее обострило либерально-имперское противоборство.

"Русский человек не умеет пользоваться свободой", - однажды провокационно заявил Бердяев, не подозревая, что тем самым озвучил один из главных лозунгов нынешней, пятой колонны". Либерал, проповедующий свободу от чего-то - от традиции, государства, Бога - сводит ее к возможности беспрепятственно предстать палеолитической Венерой в публичном месте или встретить под крики "браво!" на Красной площади парад, состоящий из "гей-", "би-" и "лесби-". Имперская же свобода - это всегда свобода в чем-то - в традиции, государстве, Боге.

Если символ либеральной свободы - гельманское сооружение с клизмами вместо куполов, или перфоманс Тер-Оганьяна, в котором любому за десять рублей предлагалось разрубить икону, то символ имперской свободы - "Родина-мать" на Мамаевом кургане и Изборский холм во Пскове, где собрана земля со святых мест Руси и всего мира.

Если либеральная свобода искушает превратить камни в хлебы, сойти с креста, то имперская свобода говорит: "не хлебом единым будет жить человек" и "отойди от Меня, сатана". Так, на вопрос "почему, нужно подставлять правую щеку, кода тебя ударили по левой?", духоносцы отвечают очень просто: "потому что Бог так сказал". Как ребенок слушает родителя и оказывается в безопасности, подчиняясь его воле, так и человек находит свободу в Боге. Имперская свобода - это свобода Алеши Карамазова, поверившего в святость старца Зосимы без доказательства, когда послушник услышал благоухание и увидел преображение там, где другие услышали смрад и увидели тлен. Это свобода Пьера Безухова, только в плену ощутившего в себе целый космос. Это свобода Лосева и Бахтина, привезших из заключения в головах целые книги, которые потом уже не писались, а просто "выписывались". Это свобода филолога Гуковского, в тюрьме спешившего закончить последнюю монографию. Это свобода молодой гвардии и людиновских комсомольцев. Это свобода лауреата Сталинской премии и канонизированного архиепископа крымского Луки (Войно-Ясенецкого) и свобода митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, постоянного автора "Советской России" Иоанна (Снычева). Это наивысшая свобода Василия Блаженного и Ксении Петербуржской, Евгения Родионова и оптинских новомучеников - иеромонаха Василия, инока Трофима, инока Ферапонта.

Носителей такой свободы Лев Гумилев назвал "пассионариями" - "страстотерпцами", соединяющими собой разорванный кабель, световод мирозда- ния. Животному инстинкту самосохранения они предпочли Фаворский свет Преображения, сберегли систему ценностей в хаосе бесценностей, порожденном их антиподами, которых символически можно именовать "пуссионариями".

Единственное благо, какое возможно вынести из панк-молебна, заключается в том, что наконец-то отделились зерна от плевел, разошлись по разным сторонам овцы и козлища. Патриарх Кирилл однажды рассказывал, как на Пасху в годы Перестройки в храмах, как на стадионах и рок-концертах, девушки сидели на плечах у парней. Уже тогда на их лицах были незримые шапки с прорезями для глаз. О подобной чужеродности говорил еще Иоанн Богослов: "Они были среди нас, но не были нашими".

И теперь одни, Божьи странники, ходят по святым местам с иконой Богородицы на груди, а другие, "аспиды и василиски", надевают майки с изображе- ниями кощунниц в виде Великой Панагии. Такова скверная суть планируемой Перестройки-2, которая только задрапирована "ростом ВВП" и "социальной защищенностью".

"Пуссионарии" сочатся ядами Невзорова, который в 90-е годы обещал вырезать из своей программы любой сюжет, неугодный Владыке Иоанну (Снычеву). "Пуссионарии" ополчаются против православного дресс-кода в пользу моды унисекс, панически кричат, что "церковь правит Пушкина", когда для православных гимназий переиздается "Сказка о попе и его работнике Балде" в редакции Жуковского.

Нарождающейся Пятой русской империи сегодня нужны постройка и достройка, но никак не перестройка. И тот, кто, казалось бы, идет с мастерком, на самом деле хочет расколоть фундамент государства. Для нас главное - вовремя распознать этого адского зодчего.

P.S.

Однажды между православным писателем Владимиром Однораловым и митрополитом Оренбургским и Бузулукским Леонтием (Бондарем) произошел такой разговор. Одноралов, ставший в 93-м году свидетелем кровавой Пасхи в Оптиной Пустыни, негодовал:

- Это случилось, потому что там не достроили колокольню. Были бы монахи высоко, убийца бы до них не добрался.

- Нет, Владимир Иванович, вы не правы. Это произошло, потому что сатана еще ходит по Руси.

г. Оренбург