Пока нет нужной пуговицы, не будет и картины
Пока нет нужной пуговицы, не будет и картины
Наше московское кино
Пока нет нужной пуговицы, не будет и картины
ПРОФЕССИЯ – ХУДОЖНИК ПО КОСТЮМАМ
Да, главное, как говорится, чтобы костюмчик сидел… Но для художника по костюмам, который занят в кинопроизводстве, этого, конечно, мало. Его костюмы, наряды, платья, военная форма, которые используются на съёмках, должны не просто ладно сидеть на главных героях и участниках массовки, – они должны о многом говорить, оставаясь при всём при том как бы незаметными. Непростая задача. Как же она решается? Об этом, и не только, мы беседуем с одним из самых ярких и самобытных художников по костюмам нашего кино Региной ХОМСКОЙ.
– Регина, наверное, спрашивать художника о его самых любимых живописцах – это всё равно, что спрашивать поэта о самых любимых им чужих стихах…
– Любимый художник… Это для меня звучит как-то неправильно. Я понимаю и люблю сам этот вид искусства. В какой-то момент мне ближе всего Гольбейн, а потом вдруг люблю Шагала… В перемене этих влюблённостей есть какая-то тайна. А в моём доме висят картины, которые дарят мои ученики, это мне особенно дорого.
– Кто-то из ваших коллег назвал вас Смоктуновским в сфере вашей профессии.
– (После паузы, с большим удивлением.) Просто не знаю, что сказать. Я стараюсь добросовестно делать своё дело. Опыт, а я в профессии с 1982 года, когда окончила Школу-студию МХАТ, даёт уверенность. При этом я настолько критически отношусь к себе, что любить свои произведения не привыкла. Я люблю своё дело, оно мне ничуть не приелось, хотя в нём немало будничности, даже рутины.
– Есть ли фильмы, которые вас потрясли? Не только с позиций вашей профессии.
– В своё время это были «Игры разума» американского режиссёра Ховарда Рона. В какой-то момент, когда смотрела картину, поняла, что её концовка, её результат непредсказуемы. Такое бывает редко.
– Гм… Иными словами, б?льшая часть фильмов вас разочаровывает.
– Пожалуй, да.
– И советских, и российских?
– У каждого времени свои краски и своё содержание. Но часто я ловлю себя на мысли, что те картины, которые сейчас подаются как событие, например, «9?рота», на самом деле далеко не всегда отвечают смыслу этого понятия. В советские времена таких картин были десятки. Хотя встречались тогда и слабые, проходные, что называется, «нужные» фильмы.
Проблема, думаю, прежде всего на сценарном уровне. Если есть талантливый сценарий, то талантливые люди всё доведут до талантливого результата. Таких сценариев мало. Читаешь иногда сценарий и вдруг видишь: никого не убивают. Уже счастье! Но дело не только в этом. А ещё в некоей перевёрнутости системы заказов. Получается, что портфель заказов формируется исходя из потребностей самой невзыскательной аудитории. Не её ведут, а она ведёт. Продюсеры хотят снимать то, что даст деньги, что купят телеканалы. Это губит кино, это оглупляет, это коверкает души. Ведь основной потребитель фильмов, которые идут в кинотеатрах, – подростки, молодёжь. Ориентируются как бы на них. Но на лучшее ли в них? И для лучшего ли в них? Эти вопросы продюсеры стараются не задавать себе, отгораживаются от них. Руководители телеканалов тоже обходят их стороной. Отсюда, наверное, гнетущее однообразие в тематике телесериалов. Грустно.
При этом думаю, что талантливые, добрые, глубокие, как и весёлые, оптимистичные сценарии есть, их не может не быть. Просто они не востребованы.
– Сейчас вы работаете на сериале «Вместе» по сценарию Ирины Осиповой…
– Когда его прочитала, была под большим впечатлением. Это высокохудожественная работа, есть характеры, есть дух времени, есть неожиданные повороты судеб, есть новизна в трактовках привычных вещей о войне. Есть то, что можно называть открытиями. Я с удовольствием приняла предложение поработать на этой картине. Очень сожалею, что в связи с нехваткой средств сценарий пришлось сократить фактически вдвое. Но всё равно делаем фильм с увлечением.
– Ваша работа, как и участие очень многих, кто делает кино, – это работа «бойцов невидимого фронта».
– Можно сказать и так. Хотя итог нашей работы в буквальном смысле слова видим. Костюм – это психологическая характеристика персонажа, это помощь режиссёру в решении образа. И неважно – современная картина или историческая. Да, костюм не должен бросаться в глаза, должен быть органичным, но должен работать на образ. Драматургия цвета, пластика костюма – это очень важно. Не все постановщики понимают это в полной мере. Иногда говорят: а наденьте что-нибудь, только побыстрее. В любом случае конечный результат – это всегда совместная история.
Года два назад я работала с греческим режиссёром Тео Ангелопулосом над фильмом «Пыль времени», который вышел на экраны в прошлом году. Снимали мы в Казахстане, у нас в Перми, под Нижним Новгородом. Очень скоро я убедилась: не зря про Тео говорят, что он максималист. Его стилю присуще замедленное повествование и долгие кадры. При таком подходе вообще нет мелочей. Он у меня осматривал массовку, а одевали мы тысячи людей. Он осматривал каждого. Каж-до-го! И говорил: если что-нибудь не так, я снимать не буду, пока не исправим. При этом он поднимается в своих картинах до очень глубоких философских обобщений. Это настоящий – мудрый и глубокий – мастер. На картине «Пыль времени» были заняты три художника по костюмам. Кроме меня ещё американец и немец. В титрах мою фамилию Тео поставил первой. Это меня очень тронуло.
– Но и в фильмах наших режиссёров есть впечатляющая работа художника Хомской.
– Незабываемой была работа с Владимиром Грамматиковым над «Маленькой принцессой». Отлично работалось с Владимиром Машковым на «Папе». Владимир Хотиненко… С ним вместе я работала на многих фильмах, в частности на лентах «Мусульманин» и «Поп».
– Знаю, что работу в кино вы совмещаете с преподаванием в родном вузе – Школе-студии МХАТ. То, о чём мы уже говорили, попкорновость нового поколения, как-то сказывается на ваших студентах?
– У нас как был высокий уровень отбора, так и остался. Ребят берут культурных, одарённых. Конечно, они все в Интернете. Не знаю, в конечном итоге хорошо это или плохо, но без этого нельзя. По сыну своему заметила, он выпускник продюсерского факультета ГИТИСа, что, взрослея, стал больше читать живых книг. Ничего ученикам не навязываю, просто говорю о том, что мне близко, что считаю важным. Вспоминаю, конечно, своих педагогов. Это были замечательные люди. Уникальным человеком был наш ректор Вениамин Захарович Радомысленский, у нас преподавал сын Качалова Вадим Васильевич Шверубович, а кафедру нашу возглавлял Алексей Дмитриевич Понсов. Было ещё много других людей старой мхатовской школы. После учёбы мне опять повезло: попала в руки потрясающего мастера – к Элеоноре Петровне Маклаковой. Она работала с Герасимовым, Кулиджановым. Человек безукоризненной честности, огромной любви к своему делу. Она, кстати, единственный в нашей стране художник по костюмам, который получил за свою работу в фильме «Пётр Великий» премию американской телеакадемии «Эмми». Сверяю свою работу с ней, если надо посоветоваться – всегда ей звоню.
– Хорошо, когда за спиной есть такой человек. Но не слишком ли вы строги к себе?
– Не знаю. Да, чуть лучше, чуть хуже – никто не пострадает. Но я за то, чтобы каждый делал свою работу максимально качественно. Если человек пошёл выполнять задание и вернулся с ответом «нет» и для него это тоже результат, то я этого не понимаю. Результат – это «да». Вообще кино, как выразилась как-то прекрасный режиссёр Светлана Проскурина, с которой мы делали фильм «Примирение», это дело артельное.
Когда мы бегаем в поисках пуговиц для костюмов, то я не могу остановиться, пока не найду нужную.
– Да уж кто б её заметил!..
– Достаточно того, что я замечу.
Владимир СУХОМЛИНОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: