Слова и краски / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

Слова и краски / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

Не все читатели Владимира Войновича — создателя легендарного образа солдата Ивана Чонкина и признанного классика современной русской прозы — знают, что Владимир Николаевич еще и рисует. Вернее, по большей части пишет маслом. Его работы — старые и новые, на холсте и картоне — 25 января представит Театральная галерея на Малой Ордынке. В 90-е картины писателя-живописца довольно часто экспонировались в различных столичных галереях, однако в последние годы он почти не выставлялся, так что нынешняя персональная экспозиция — первая за долгое время.

За кисть прозаик взялся поздно — немногим более пятнадцати лет назад, когда ему уже перевалило за шестьдесят. Поначалу это занятие было для него своеобразной формой психотерапии — выплескивая на полотно свои фантазии и ассоциации, Войнович надеялся преодолеть затянувшийся творческий кризис. Однако внезапно живопись затянула писателя всерьез. «Я буквально сошел с ума, — рассказывает Владимир Николаевич, — за три года не написал ни строчки, только картины!»

Живопись Войновича — яркая, выполненная в сочной, пастозной технике, сочетающая в себе наивную манеру письма с концептуальной изощренностью, — неожиданно заинтересовала как поклонников его литературного дарования, так и людей, от литературы весьма далеких. Ориентируясь на любимых мастеров, работавших в жанре примитивизма (среди главных своих учителей Войнович числит Пиросмани и Таможенника Руссо), писатель сумел выработать свой особый, ни на что не похожий стиль: немного от митьков, немного от русского лубка и очень много от самого Войновича.

Автопортретизм (почти на всех картинах автор присутствует в том или ином виде — порой весьма забавном, как, например, на картине «Володя моется в бане», где писатель изобразил себя голым, в тазу и с веником в руке), мягкая ирония и обязательные литературные аллюзии — все это делает работы Войновича узнаваемыми и обаятельными.

В своем стремлении преуспеть и в литературе, и в живописи Владимир Николаевич не уникален. Первая приходящая на ум параллель — это Дмитрий Александрович Пригов: профессиональный скульптор и самобытный художник, он в то же время прославился в первую очередь как поэт и эссеист. Возможно, между этими двумя искусствами — вербальным и изобразительным — существует некая особая, едва ли не мистическая связь. Ну, или же просто талантливый человек талантлив во всем.

Юлия Веткина