Забытые воспоминания

Забытые воспоминания

В 1920-х Павел Лукницкий записал для биографической канвы Гумилева воспоминание Ахматовой о 1905 годе: «…когда на пасхальной неделе затеял дуэль с гимназистом Куртом Вульфиусом, Андрей Горенко стал его секундантом. Правда, дуэль не состоялась – гимназическое начальство не допустило»¹.

То, что ему было рассказано сверх того, не зафиксировано в записях Лукницкого, но он на свой страх и риск расшифровал начальное «В» в составленном для него Ахматовой варианте ее донжуанского списка² («В, Г, NN, Ч, Н, Л, З, Ц, Ф, К, Владимир Петрович») как «Вульфиус». Кажется, он ошибался, как следует, видимо, из другого варианта такого списка, составленного для Н.Н. Пунина и хранящегося у его внучки А.Г. Каминской³.

Фамилия Вульфиусов в рассказе о Царскосельской мужской Николаевской гимназии начала века известна по очерку Николая Оцупа об Иннокентии Анненском, где в уста директора гимназии вложена фраза, вызванная шалостью гимназиста: «Вульфиус, какая ты дрянь…»⁴. Нам доводилось отмечать, что такая форма обращения к ученику противоречит другим мемуарным свидетельствам о педагогической манере Анненского⁵. Впоследствии обнаружился источник подтасовки Н. Оцупа – он использовал эпизод из воспоминаний своего старшего брата, Александра Оцупа (писавшего под псевдонимом «Сергей Горный»), тоже воспитанника Царскосельской гимназии, но там этот эпизод с одним из Вульфиусов произошел не у Анненского, а у другого преподавателя⁶.

Несколько братьев Вульфиусов учились в этой гимназии. Их отец Александр Александрович Вульфиус (1854–1940) служил смотрителем уделов в Царском Селе. Мать их, Екатерина Владимировна, урожденная графиня Соллогуб (1860–1918), была дочерью известного русского писателя, автора повести «Тарантас». Это обстоятельство позволяет определить автора очерка, который был опубликован в рижской русской газете⁷ 1926 года за инициалами «А.М.», ибо в 1927 году в рижском же журнале «Перезвоны» (№ 30) помещен очерк «Шутки Соллогуба», подписанный «Анатолий Матюшкин. Рига», автор которого называет себя внуком В.А. Соллогуба. Понятен выбор псевдонима – к роду Матюшкиных принадлежала мать Михаила Виельгорского, известного музыканта и тестя В.А. Соллогуба. Понятно и имя автора этого очерка – Герберт-Анатолий Вульфиус, родившийся в 1884 году, на два года старше Гумилева. В 1939 году он уехал из Латвии в Германию.

Дуэльный партнер Гумилева Курт Вульфиус (1885–1964) тоже жил в Риге последние сорок лет своей жизни, был практикующим врачом, после Второй мировой войны – заметным гомеопатом⁸. Его дочь – рижский искусствовед Вера Барташевская, рассказы которой о семейных преданиях помогли атрибутировать авторство заметки о Гумилеве.

В семействе было еще три брата – Александр, Николай, Михаил, и три сестры – Нина, Нелли, Екатерина. Стихи Екатерины Вульфиус печатались в 1920–1930 годах в рижской периодике.

В заметке Анатолия Александровича Вульфиуса упоминается брат Николая Гумилева – Дмитрий Степанович. Он умер в Риге 3 сентября 1922 года в больнице на Александровской высоте⁹. Родился он в 1884 году в Резекне. По случайному совпадению, у семейства его жены Анны Андреевны Фрейганг (1889–1965) было имение под Резекне, и потому в 1921 году они перебрались в Латвию.

Сестра (единокровная) Гумилева, здесь упоминаемая, – Александра Степановна Сверчкова (1869–1952). Секунданта – «студента Л.» – разъяснить пока затрудняемся.

Как известно, впоследствии в жизни Гумилева была и состоявшаяся дуэль – с Максимилианом Волошиным. Гумилев был одним из последних апологетов идеи поединка в нашем веке – А.В. Амфитеатров вспоминал, что даже в 1920 году Гумилев поговаривал о вызове на дуэль Сергея Городецкого за его доносительские большевизанские статьи. Но и у мальчиков Вульфиусов была своя традиция, связанная с одной несостоявшейся дуэлью – В.А.Соллогуб был секундантом первой дуэли Пушкина с Дантесом. Как вспоминал семейное предание Анатолий Вульфиус в упоминавшемся очерке, «Соллогуб тогда перешел границы данных ему Пушкиным полномочий; последний остался недоволен результатами переговоров своего секунданта, но дуэль в тот раз не состоялась, цель была достигнута. Соллогуб, несмотря на свою юность, знал, что делает».

Воспоминания Вульфиуса вводят нас в самое жилье юного поэта. Двух обстоятельств, впрочем, мемуарист мог не знать – во-первых, «подводная роспись», выполненная гимназическим однокашником, будущим композитором Владимиром Дешевовым, видимо, возникла как реминисценция из комнаты с аквариумом за иллюминатором у дез Эссента, героя любимого Гумилевым романа Гюисманса «Наоборот», а во-вторых, – в виде русалки в этом подводном царстве была изображена царскосельская гимназистка Анна Горенко, будущая Ахматова¹⁰. Гумилевский интерьер вступал в своего рода диалог с уголком Анны Горенко: «Интересна в царскосельской жизни Ахматовой маленькая подробность: у нее была там своя комната, в которой все предметы были не позднее 1830-х годов, мебель, картины, различные безделушки, даже книги были только авторов, писавших до 1830-х годов. Когда ее спрашивали – для чего ей такая комната, – она отвечала, что уходит в нее отдыхать от современности»¹¹.