1935…).

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1935…).

Б. М. Эйхенбаум, высоко ценивший ее стихи, пытаясь определить истоки музы Полонской, называл Мандельштама, а главным и самобытным достоинством ее лирики считал экспрессию стиха 1. Полонская – автор ставших классическими переводов из Киплинга и Брехта, очеркист, прозаик, мемуарист; она – единственная женщина-участница объединения “Серапионовы братья”.

Илья Эренбург и Елизавета Мовшенсон познакомились в Париже зимой 1908/09 года.

Их встречи продолжались до осени 1909 года и стали фундаментом дружбы, длившейся всю жизнь. Систематическая переписка Эренбурга с Полонской началась в 1922 году.

Полонская сохранила большинство – если не все – писем Эренбурга, чей довоенный архив погиб, так что уцелели письма Полонской только с 1942 года. В их переписке часто встречаются отсылки к сюжетам 1909 года – они определяют особый тон писем, смысл многих высказываний и мотивацию некоторых поступков. Поэтому история отношений Эренбурга и Полонской в 1909 году поможет лучше понять публикуемые ниже письма.

Обстоятельства, приведшие к встрече юных Эренбурга и Полонской (Е. Г. Мовшенсон стала Полонской в 1916 году, после замужества, но здесь для упрощения будем, как правило, пользоваться ее второй фамилией), были вполне типичными – политическая эмиграция с целью избежать преследования за подпольную революционную работу.

Эренбурга-гимназиста привлекли в большевистскую организацию в 1905-1906 годах старшеклассники – Бухарин, Сокольников, Членов… Вскоре он стал не только одним из лидеров Социал-демократического союза учащихся Москвы, но и агитатором в военных казармах. В январе 1908 года его арестовали, летом выпустили из тюрьмы по состоянию здоровья и выслали из Москвы, а в декабре под большой залог отпустили до суда, грозившего ему каторгой, в Париж “для лечения”.

Лиза Мовшенсон вошла в марксистский кружок в 1905 году в Берлине, куда ее семья бежала из Польши, опасаясь погромов. Кружком руководила знаменитая большевичка Землячка; когда семья Мовшенсонов в 1906 году перебралась в Петербург, у Лизы были адреса явок, и учебу в гимназии она сочетала с подпольной работой. В 1907-м она стала техническим секретарем Невского района, общалась с Каменевым и даже сподобилась повидать Ленина. Ей удалось закончить гимназию, но дальше неминуемо маячил арест, и в сентябре 1908 года Полонская уехала в Париж с намерением получить там высшее образование, сохранив при этом контакты с русской большевистской колонией.

Таким образом, Эренбург и Полонская не имели шансов разминуться в Париже. Они встретились на собрании рабочей группы содействия большевикам, которая собиралась в кафе на авеню д’Орлеан (теперь – авеню генерала Леклерка).

Полонская к тому времени уже была зачислена на медицинский факультет Сорбонны.

Сохранилось по крайней мере четыре свидетельства о первых встречах наших героев; все они записаны десятилетия спустя.

Участница большевистской группы, приехавшая в Париж осенью 1908 года из Тифлиса, где занималась подпольной работой под руководством Каменева, Т. И. Вулих в неопубликованных записках начала 1950-х годов рассказывает о посещении собраний группы, о Ленине, Крупской, Каменеве, Зиновьеве, Лозовском, Дубровинском, Землячке, Рыкове, Алексинском и Залкинде. Упоминает она и Эренбурга, чья дальнейшая судьба ей была известна, и – в связи с ним – Лизу, фамилию которой не помнила и о дальнейшей судьбе которой ничего не знала: “Вскоре после моего приезда на группе появились двое новых – Илья Эренбург и еще одна молодая девица Лиза. Эренбург производил впечатление гимназиста из состоятельной семьи, был очень скромен, сидел всегда отдельно, смотрел и слушал” 2 (это написано скорей всего по контрасту с последующими событиями).

Второй свидетель – близкая подруга Полонской, жившая с ней в Париже в одном доме, М. Н. Киреева (Левина; подпольная кличка “Наташа”); ее воспоминания написаны в 1969 году, когда ни Эренбурга, ни Полонской уже не было в живых. В записках Киреевой Эренбург появляется не на собрании группы, а в комнате Полонской, и он уже очень увлечен стихами. Рассказав о молодежном кружке, который сложился вокруг Полонской в Париже, Киреева подчеркивает, что именно Полонская была его лидером – и по причине особых связей с партийной элитой, и в силу признанного поэтического дара (она писала стихи и переводила французских поэтов). Эренбург изображен послушным и внимательным учеником Лизы, “который жадно ловил ее слово; все его мысли были заняты стихами и Лизиной оценкой его стихотворных попыток” 3 . Первоначальную редакцию этих воспоминаний (1960) Полонская убедила автора уничтожить, а следующая редакция (1963) была послана Эренбургу и прочитана им; в ней имя Эренбурга не называлось, но выражалось запоздалое недоумение, как это кружковцы не распознали в своем товарище человека большой судьбы: “Теперь, когда его имя известно на всех пяти континентах земного шара (в 1960-е годы это так и было! – Б. Ф.) ‹…› хочется взглянуть и вспомнить этого сутулого юношу – и похожего и непохожего на всех нас, вспомнить в наших прогулках, на наших собраниях. Как он ходил, говорил, смеялся и дурачился в уголке комнатки Лизы, подобно всем нам… Я помню его бледную и редкую улыбку – от нее как-то больно щемило, захватывало сердце. И я его тогда немного боялась – как-то безотчетно, как боишься чего-то большого и непонятного, хотя он никогда ничем меня не обидел…”