20
20
21/4 [1923, Берлин]
ЛЮБЕЗНАЯ,
теперь ты от Шкапской все знаешь (не только Шкапчик, но и Эренбург, оказывается, просто открывается), знаешь, что я отнюдь не поэт божьей милостью, но деловой американец, т. е. сам мистер Куль 120. По сему случаю, блюдя стиль, пишу на машинке марки “ПРЕСТО” и не стыжусь. Кстати, расскажи, что тебе еще сообщила наша матердолороза 121? В частности, беремен ли я? от кого? на каком месяце?
Алло! 122 Что касается “трубок” и халтуры, то должен тебе откровенно сознаться – здесь ты имеешь дело не просто с виноватой нежностью во взоре, а со священной проституцией. Я написал эту книгу в две недели, сидя на балконе в Бинце. Писал и сам вслух смеялся. Это на меня действовало ничуть не хуже морского воздуха. Если же выражаться менее изысканно: охота пуще неволи. Я буду очень рад, если ты меня разругаешь за подобные занятья подробней.
Ты наверное уж получила моего “Курбова”. Вот эту книгу я писал с великим трудом.
Правда, я почти заболел от нее. Не знаю, вышла ли она от этого лучше. Напиши свое мнение – им я очень дорожу. Кстати или, вернее, некстати: вопреки всем серапионам вселенной – программа-максимум – писать легко (увы, это граничит с вздором и редко когда и редко кому дается).
Здесь все то же, т. е. Берлин, холод и в достаточной дозе графалексейниколаевичтолстой (тьфу, какое длинное слово).
Читал твое стихотворение “Договор” 123 – хорошо. Я определенно люблю твой пафос.
Вообще я тебе верю: искусство существует вне антуража. “Лефы”, вероятно, ерунда, а стих Пастернака и Коонен в “Федре” 124 – реальность. Итак, я снова отрекаюсь 125, я снова за искусство.
Прекрасен “Хам” Тихонова. Баллад не люблю. Что делают серапионы?
Здесь зачинается “Беседа” 126 (Горького с Ходасевичем). Это очень приличная беседа, и меня туда не пущают. Да, так вот Горький напечатал в одном бельгийском журнале переводы Зощенко (“Казимира”) и Федина (“Сад”) и статью о серапионах 127 . О поэтах там сказано следующее – точно перевожу – “согласно мнению Ходасевича, который, по-моему, является самым крупным поэтом современной России, молодой Николай Чуковский 128 подает величайшие надежды. Его поэма “Козленок” идет в первом № “Беседы”. Я люблю баллады Познера, молодого человека, проживающего ныне в Париже, где он учится в Сорбонне. Весной он собирается в Россию и вновь присоединится к “серапионам”. Он пишет свободным стихом с юмором. В его стихах интересная смесь иронии и благородства. Баллады Одоевцевой 129 полны оригинальности и интереса”. Теперь ты видишь, как хорошо информируют симпатичных бельгийцев!
Алло! Алло!
Пиши мне чаще и не сердись за это послание.
Целую тебя крепко!
Твой Эренбург.