А все-таки она вертится! (Вместо послесловия)
А все-таки она вертится!
(Вместо послесловия)
Лучше поздно, чем никогда… На днях из Ватикана сообщили, что римская католическая церковь вынуждена была наконец признать факт вращения нашей матушки-Земли вокруг Солнца. В связи с этим папа римский Иоанн Павел II повелел пересмотреть дело «величайшего еретика» XVII века Галилея. Он заявил, что состоявшийся в 1633 году суд инквизиции над гениальным астрономом и математиком был несправедливым. «А все-таки она вертится!» — как бы повторил за Галилеем «непогрешимый».
Дело Галилея, несмотря, на его «внеземной» характер, всегда было злобой дня, было объектом нескончаемого борения страстей. Оно служило своеобразным символическим водоразделом между силами прогресса и реакции, между рыцарем свободы и палачами инквизиции. Когда революционная Франция, разгромившая монархическую абсолютистскую Европу, вывезла из Ватикана протоколы суда над Галилеем, она этим жестом как бы бросила вызов всему тому, что стояло на пути века просвещения и рационализма, на пути новой, тогда еще передовой буржуазной цивилизации. И не случайно, что после «ста дней» и реставрации Бурбонов во Франции протоколы суда над Галилеем были возвращены Ватикану — перешедшая в контратаку реакция вновь пыталась остановить вращение Земли вокруг Солнца и погасить Солнце победы на земле.
Конечно, страх реакции перед открытием и учением Галилея был в значительной мере неосознанным, вне сферы потрясения основ церковных догматов. Но с другой стороны — классовый инстинкт, даже принимающий характер классовой слепоты или просто слепой ярости, служит иногда куда более надежным пеленгом истории, чем многотомные, закованные в золото и сафьян фолианты летописцев прошлого и предсказателей будущего. Недаром стоило только буржуазной цивилизации исчерпать свою прогрессивную историческую динамику, как она тут же сменила орудия познания на орудия пыток, превратившись из союзника Галилея в его заклятого врага. А после того как залп «Авроры» возвестил зарю новой цивилизации — социализма, коммунизма, — эта вражда приняла звериный характер. Вспомним, что душегубкам Освенцима и Орадура предшествовали книжные костры на площадях Берлина и Мюнхена.
Великие социальные преобразования, меняющие лик нашей планеты, — неопровержимое свидетельство того, что она «все-таки вертится». И не в том направлении, как хотелось бы современным инквизиторам. На американском книжном рынке только что появилась новинка, изданная фирмой «Харпер энд Роу», мемуары «человека в коротких штанах», бывшего в конце 40-х годов и начале 50-х президентом Соединенных Штатов. «Не для печати. Личный архив Гарри С. Трумэна» — так озаглавлены эти мемуары. В записи, датированной 20 ноября 1952 года, Трумэн рассказывает о том, как его посетил в Белом доме генерал Эйзенхауэр, избранный несколькими днями раньше новым президентом США. Встреча «бывшего» и «будущего» была натянутой. Пытаясь разыграть из себя гостеприимного и щедрого хозяина, Трумэн предложил Эйзенхауэру оставить у себя висевшие на стене портреты национального героя Мексики Идальго (подарок мексиканского правительства), Сан-Мартина (подарок аргентинского правительства) и Симона Боливара (подарок правительства Венесуэлы). Генерал с натянутой вежливостью отказался от этих даров, намекнув, что латиноамериканские правительства, несомненно, преподнесут аналогичные Портреты и новому президенту США. Единственным подарком, который Эйзенхауэр согласился принять от Трумэна, был большой глобус. Впрочем, сие было скорее возвращением подарка, а не подарком. Дело в том, что этот глобус принадлежал прежде генералу Эйзенхауэру, он в свое время преподнес его президенту во Франкфурте, где Трумэн останавливался по пути в Потсдам. «Генерал принял подарок не очень любезно», — вспоминает в своих мемуарах Трумэн.
Не будем гадать, чем была вызвана нелюбезность старого вояки в отношении бывшего миссурийского аптекаря и коммивояжера, которого игра случая занесла в Белый дом. Но логика и символика подсказывают следующее: генерал был явно недоволен состоянием глобуса, который ему возвратил политик. Нет, не таким виделся ему земной шар сквозь еще не рассеявшийся дым второй мировой войны! На поверхности глобуса образца 1952 года уже явно проступали контуры социалистического содружества, а народы колониальных стран уже разрывали тюремную решетку, сплетенную из меридианов и параллелей рабства.
…Глобус, подаренный генералом Эйзенхауэром президенту Трумэну в 1945 году и возвращенный владельцу в 1952 году, до сих пор стоит в Овальной комнате Белого дома. Глобус стоит, но история движется вперед. Все меньше латиноамериканских диктаторов, преподносящих картины президентам США. Все больше Латиноамериканских стран, преподносящих им неприятные сюрпризы. Все меньше восточных деспотов, устилающих коридоры Белого дома дорогими коврами, вдвойне дорогими, потому что они пропитаны кровью народов. Все больше восточных стран, встречающих восход солнца свободы. Новый тип цивилизации победно шагает по земле — и по седым камням Европы, и по девственным пескам Африки. Нынешний мир уже не устрица, которую один из шекспировских героев грозился открыть своим мечом.
И тем не менее вид остановившегося глобуса в Белом доме нет-нет да и введет в заблуждение его обитателей, порождая опасные иллюзии, возбуждая опасные соблазны и аппетиты. Вспоминается март 1977 года. Известный комментатор телекомпании Си-би-эс Уолтер Кронкайт брал интервью у только что вселившегося в Белый дом 38-го президента США Джимми Картера. Комментатор спросил: сложнее ли обязанности президента, чем это представлялось Картеру издалека? Отнюдь нет, отвечал 39-й обитатель Белого дома, это почти то же самое, что быть губернатором Джорджии, но только еще интереснее, поскольку в твою компетенцию входят и проблемы внешней политики. «В моем офисе рядом с президентским креслом стоит глобус, и я изучаю по нему зарубежные страны», — добавил Картер.
Вы можете сказать, что кое-какой прогресс все-таки налицо. Мир, открывающийся с Пенсильвания-авеню, 1600 (почтовый адрес Белого дома), уже выглядит не устрицей, а штатом Джорджия.
Не случайно именно в марте 1977 года, видимо, вообразив, что одна шестая часть суши земного шара — подобие штата Джорджия, президент Картер послал в Москву своего государственного секретаря с ультиматумом по проблемам ограничения стратегических вооружений. Ультиматум был, разумеется, отвергнут. Три дополнительных года пришлось изучать глобус президенту Картеру, прежде чем отправиться в Вену на подписание Договора ОСВ-2.
И все-таки неподвижный глобус продолжал зачаровывать обитателя Белого дома. Персидский залив и Индийский океан казались ему джорджийскими водоемами, Латинская Америка — джорджийской провинцией, Ангола и Эфиопия — дремотным американским Югом, а Кабул — Атлантой. Нет ничего удивительного в том, что и пресловутые «силы быстрого развертывания» стали доходить на ку-клукс-клан.
Ох, как они опасны, эти статичные глобусы, сработанные по Птолемею, а не по Галилею! Завороженно глядя на них, некоторые джентльмены начинают рассуждать: конечно, мол, мир не устрица, но и термоядерная бомба не меч. А что, если попытаться? И вот разрабатывается и принимается «президентская директива № 59», провозглашающая «новую ядерную стратегию» Вашингтона. А так ли она нова, эта стратегия? Вновь вспоминаются мистер Трумэн и его личный архив «не для печати». Принятые по указанию Трумэна директива 20—1 и «план Дропшот» — повивальные бабки директивы № 59. В черновике «ультиматума Советскому правительству», датированном началом 1952 года, Трумэн писал: «Это означает тотальную войну, это означает, что Москва, Санкт-Петербург (слово «Ленинград», видимо, застревало в горле Трумэна, а рука не повиновалась выводить его на бумаге), Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса, Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут уничтожены…» Президент Трумэн, ослепленный антикоммунизмом, не видел на глобусе, подаренном ему генералом Эйзенхауэром, таких городов, как Нью-Йорк и Чикаго, Вашингтон и Сан-Франциско…
А она, Земля, все-таки вертится! С появлением на ней нового типа цивилизации мир на нашей планете превратился из воздушного замка в неприступную крепость. И в этом еще одно историческое значение Великого Октября. «Мир — это непреходящая ценность для человечества. Знамя мира и сотрудничества между народами поднял В.И.Ленин. Этому знамени мы будем верны», — говорил Л.И.Брежнев, выступая на июньском (1980 г.) Пленуме ЦК КПСС. Под этим ленинским знаменем КПСС и Советское государство ведут титаническую борьбу за разрядку, за мир на земле, который является неразрывной составной частью борьбы за построение и утверждение нового типа человеческой цивилизации. Вот почему для нас социализм и мир — синонимы.
Общеизвестно, когда пушки говорят, музы молчат. Сейчас на Западе мы наблюдаем несколько иную картину: молчат термоядерные ракеты, но вовсю неистовствуют музы антисоветской клеветы. Кстати, весьма любопытно и в высшей степени поучительно смещение акцентов буржуазной пропаганды за 63 года существования Советского Союза. Раньше она пугала нас призывами к «священной войне» против коммунизма. Теперь она запугивает мир коммунистической угрозой. Эта трансформация — своеобразное, хотя и в кривом зеркале, отражение изменения соотношения сил на международной арене.
Когда победил Октябрь, лжепророки предсказывали его крушение с часу на час. Когда Гитлер напал на Советский Союз, лжепророки предсказывали его крушение уже со дня на день. Ныне даже лжепророки кое-чему научились. Впрочем, научились, да не совсем. Вместо предсказаний точного часа и дня «начала крушения Советов» они сейчас предсказывают точный час и день «начала агрессии Советов». Но все провокационные пророчества не сбываются, так же как не сбылись их пророчества апокалипсические. Да и мало кто верит им сейчас, как пастухам из басни, надсаживавшим горло криком: «Волк, волк!»
И здесь посрамление лжепророков — результат исторической победы великой правды о Стране Советов — надежном оплоте мира во всем мире. «Мир — это не просто политический лозунг в Советском Союзе. Это общенациональная забота», — читаю я слова Аверелла Гарримана, мультимиллионера и крупного политического деятеля. Нелегко досталась ему эта истина…
В Соединенных Штатах недавно прошли очередные президентские выборы. Новый обитатель Белого дома, Рональд Рейган, пытаясь убедить американцев, что он отвечает требованиям, которые предъявляет самый высокий пост в стране, заявил, намекая на свой губернаторский опыт: я готов к этой миссии, ибо Калифорния — микрокосм Америки, а ее столица Сакраменто — микрокосм Вашингтона. Обеспокоенная этим очередным «губернаторским» подходом к мировым проблемам, газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала передовую статью, в которой с тревогой и без особых надежд вопрошает: «Как часто и как долго должна ждать общественность, пока новые американские президенты будут овладевать наукой раскручивать глобус в Овальной комнате Белого дома?»
Чем скорее, тем лучше. В нашей быстротекущей и неимоверно сложной жизни шагать в ногу со временем уже не роскошь, а настоятельная необходимость, в особенности для государственных деятелей, приставленных к глобусу Земли, если они хотят избежать сакраментальных ошибок. Ведь посмертная реабилитация — удел Галилеев, а не инквизиторов!.. Как известно, до самого последнего времени существовала традиция, согласно которой ураганам давались красивые женские имена. Но вот терпение слабого пола лопнуло, и он потребовал, чтобы стихийным бедствиям присваивались и имена мужские. Вообще-то американские метеорологи — люди, весьма далекие от политики, но, видимо, их тоже подцепил вирус антисоветизма: они стали нарекать циклоны русскими именами. Так, осенью 1980 года на Атлантическое побережье Флориды обрушился ураган, окрещенный «Иваном».
Смешно? Глупо? Разумеется. Опять-таки символично. Ветры истории, которые проносятся над земным шаром, никогда не страшили народы, ибо эти ветры наполняют паруса прогресса. Иное дело безветрие безвременья. Оно несет застой, оно проникнуто смогом человеконенавистничества, пропитано радиоактивной гарью. Великий Октябрь был ураганом очищения и обновления планеты. Именно благодаря ему смог человеконенавистничества и радиоактивная гарь не в состоянии уничтожить жизнь на земле, именно благодаря ему она все-таки вертится.