ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Эта книга появляется к моменту II конгресса Коммунистического Интернационала.[139] Революционное движение пролетариата сделало за истекшие со времени первого конгресса месяцы большой шаг вперед. Позиции официальных, открытых социал-патриотов подкопаны везде. Идеи коммунизма получают все более широкое распространение. Официальное, догматизированное каутскианство жестоко скомпрометировано. Сам Каутский в недрах той «Независимой» партии, которую он создал, представляет сейчас мало авторитетную и довольно смешную фигуру.

Тем не менее, идейная борьба в рядах международного рабочего класса еще только настоящим образом разгорается. Если, как мы только что сказали, догматизированное каутскианство дышит на ладан, и вожди промежуточных социалистических партий спешат от него откреститься, то каутскианство, как мещанское настроение, как традиция пассивности, как политическая трусость, играет еще огромную роль на верхах рабочих организаций всего мира, нисколько не исключая партий, тяготеющих к III Интернационалу и даже формально примкнувших к нему.

Независимая партия в Германии, написавшая на своем знамени диктатуру пролетариата, терпит в своих рядах группу Каутского, все усилия которой направлены на то, чтобы теоретически скомпрометировать и опорочить диктатуру пролетариата, в лице ее живого выражения – Советской власти. В условиях гражданской войны такого рода сожительство мыслимо постольку и до тех пор, поскольку и пока диктатура пролетариата является для руководящих кругов «независимых» социал-демократов благочестивым пожеланием, бесформенным протестом против открытого и позорного предательства Носке, Эберта, Шейдемана и других и – не в последнем счете – орудием выборной и парламентской демагогии.

Живучесть бесформенного каутскианства ярче всего видна на примере французских лонгэтистов. Сам Жан Лонгэ искреннейшим образом убедил себя и долго пытался убедить других, что он идет с нами нога в ногу и что только цензура Клемансо и наветы наших французских друзей Лорио,[140] Моната,[141] Росмера[142] и других мешают нашему братству по оружию. Между тем, достаточно познакомиться с любым парламентским выступлением Лонгэ, чтобы убедиться, что пропасть, отделяющая его от нас, в настоящее время, пожалуй, еще глубже, чем в первый период империалистической войны. Революционные задачи, стоящие теперь перед международным пролетариатом, стали серьезнее, непосредственнее и грандиознее, прямее и отчетливее, чем 5 – 6 лет тому назад, и политическая реакционность лонгетистов, парламентских представителей вечной пассивности, стала разительней, чем когда-либо, хотя формально они вернулись в лоно парламентской оппозиции.

Итальянская партия, входящая в состав III Интернационала, нимало не свободна от каутскианства. Что касается вождей, то очень значительная часть их носит интернационалистские доспехи только по должности и по принуждению снизу. В 1914 – 1915 годах итальянской социалистической партии было несравненно легче, чем другим европейским партиям, сохранять оппозиционное отношение к войне как потому, что Италия вступила в войну на 9 месяцев позже других стран, так и в особенности потому, что международное положение Италии создало в ней даже могущественную буржуазную группировку (джиолитианцев[143] в широком смысле слова), которая до последнего момента оставалась враждебной вмешательству Италии в войну. Эти обстоятельства позволили итальянской социалистической партии без глубочайшего внутреннего кризиса отказывать правительству в военных кредитах и вообще оставаться вне интервенционистского блока. Но этим самым оказался, несомненно, замедлен процесс внутреннего очищения партии. Входя в состав III Интернационала, итальянская социалистическая партия до сего дня терпит в своей среде Турати[144] и его сторонников. Эта весьма широкая группировка – к сожалению, мы затрудняемся сколько-нибудь точно определить ее количественное значение в итальянской парламентской фракции, в печати, в партийных и профессиональных организациях – представляет собой менее педантический, не столь догматизированный, более декламаторский и лирический, но, тем не менее, злейший оппортунизм, романизированное каутскианство.

Миролюбивое отношение к каутскианским, лонгетистским, туратистским группировкам прикрывается обыкновенно тем соображением, что время революционных действий в соответственных странах еще не пришло. Но такая постановка вопроса совершенно фальшива. Никто не требует от тяготеющих к коммунизму социалистов назначить революционный переворот в ближайшие недели или месяцы. Но чего III Интернационал требует от своих сторонников, это – признания не на словах, а на деле того, что цивилизованное человечество вступило в революционную эпоху, что все капиталистические страны идут навстречу величайшим потрясениям и открытой классовой войне и что задача революционных представителей пролетариата состоит в том, чтобы для этой неотвратимой и близящейся войны подготовить необходимое идейное вооружение и организационные пункты опоры. Те интернационалисты, которые считают возможным в настоящее время сотрудничать с Каутским, Лонгэ и Турати, выступать с ними бок-о-бок перед рабочими массами, тем самым отказываются на деле от идейной и организационной подготовки революционного восстания пролетариата, независимо от того, произойдет ли оно месяцем или годом раньше, или позже. Для того, чтобы открытое восстание пролетарских масс не раздробилось в запоздалых поисках пути и руководства, нужно, чтобы широкие пролетарские круги уже сейчас научились охватывать весь объем предстоящих им задач и всю непримиримость их со всеми разновидностями каутскианства и соглашательства. Подлинно революционное, т.-е. коммунистическое, крыло должно противопоставлять себя перед лицом массы всем нерешительным и половинчатым группировкам доктринеров, адвокатов и теноров пассивности, укрепляя свои позиции, прежде всего идейные, затем организационные, открытые, полуоткрытые и строго конспиративные. Момент формального раскола с открытыми и замаскированными каутскианцами, или момент изгнания их из рядов рабочей партии, конечно, определяется соображениями целесообразности в зависимости от обстановки, но вся политика действительных коммунистов должна быть ориентирована в этом направлении.

…Вот почему мне кажется, что эта книга все же не запоздала – к большому для меня сожалению, если не как для автора, то как для коммуниста.

17 июня 1920 г.