Христианство – история и современность

Христианство – история и современность

Мы уже отметили вначале, что Ближний Восток – это в том числе и родина христианства. Многие привыкли считать этот регион территорией ислама, относя к христианским странам в первую очередь государства западного мира. Хотя это совершенно не так. Христианство не только родилось на Ближнем Востоке – вообще до вторжения арабских племен и насаждения ислама на территории всего этого региона – Египет, Сирия, Палестина, нынешняя территория Израиля, Ирак и т. д. – господствующей религией было христианство, особенно в той части, которая входила в состав Византийской империи. Второй по значению религией было манихейство, названное по имени своего основателя Мани и в какой-то части аспектов близкое христианству, а в какой-то – сильно от него отличающееся.

Именно здесь, на Ближнем Востоке, из маленькой иудейской секты христианство переросло в мировую религию. Произошло это фактически благодаря одному человеку. Я сейчас говорю даже не об Иисусе Христе. Имя человека, без которого христианство так и могло остаться небольшой сектой, о которой, может быть, сейчас никто бы и не знал, – апостол Павел. В 2009 году в мире отмечали 2000 лет со дня его рождения.

Апостол Павел родился в Киликии, в богатом портовом городе Тарси, в очень влиятельной еврейской семье, происходящей из рода Вениамина. Поэтому при рождении ему было дано имя Саул (Шауль), в честь одного из первых древнейших израильских царей. Его отец был гражданином Рима. Следует заметить, что гражданином Рима был только каждый пятый или четвертый по счету житель Римской империи, иначе говоря, это был очень высокий статус, которого удостаивались далеко не все. И, по всей вероятности, Павел тоже впоследствии стал гражданином Рима, что позволяло ему уходить от ряда неприятностей. Он получил очень хорошее иудейское образование в Иерусалиме. Но главное то, что это был поистине фантастический гений, которого мир не знал, пожалуй, ни до, ни после него. Этот человек, не имевший в своем распоряжении ни армии, ни государственной власти, ни каких-то существенных финансовых средств, сумел так грамотно организовать миссионерскую работу, использовав для этого апостолов – ближайшее окружение Иисуса Христа, – что христианство в достаточно короткий срок распространилось по всему миру и завоевало лидирующие позиции.

Самое интересное, что изначально Павел был гонителем христианства. Как сказано в библейских текстах, Павел – которого тогда еще звали Савлом – уверовал в Христа, когда ехал из Иерусалима в Дамаск, преследуя христиан, бежавших из Иерусалима. В этой поездке с Савлом произошел несчастный случай – его ослепило внезапное сияние, и он упал с лошади. Лежа на земле, Савл услышал громовой голос: «Зачем ты Меня преследуешь?» Он спросил: «Кто ты, Господи?» – и получил ответ: «Я Иисус, Которого ты гонишь». Савл был потрясен этим событием, а особенно его поразило то, что его спутники видели свет, но не слышали голоса. Тогда он понял, что слова Христа были обращены именно к нему, после чего уверовал и начал, скажем так, изучать христианство совсем с другой стороны. А ведь до того этот человек был фарисеем. Что означает это слово? Со временем фарисеями стали называть неискренних людей, но напомню, что вообще-то фарисеи – это одна из крупнейших иудейских религиозно-философских школ, главной своей задачей ставящая обережение иудейской общины от влияния извне, и в первую очередь от эллинизма. И вдруг ее представитель поступает как раз наоборот – изо всех сил способствует развитию небольшой и очень необычной секты, превращая ее в мировое движение.

«Святой апостол Павел», Доменико Эль Греко

Именно на Ближнем Востоке, в древней Антиохии, некогда сирийском городе – к сожалению, в наши дни это далеко не христианский город, находящийся на территории Турции и имеющий другое наименование, – расположена родина христианства. Здесь апостол Павел пригласил к себе апостола Петра, который унаследовал после Иисуса Христа главенство в христианской общине. И, как повествует Павел, он повел Петра на площадь в Антиохии, где собралась большая толпа, множество людей, и они скандировали: «Христос, Христос, Христос». Петр спросил Павла: «Павел, что это? Что они говорят?» И Павел ответил: «Христос – это «спаситель» по-эллински». Именно здесь апостол Павел в своем послании к колоссянам, собственно, выразил формулу христианства, которая гласила: «…нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос», – иначе говоря, все одинаковы для Иисуса Христа.

Иными словами, Павел утвердил постулат, согласно которому человек, который верит в Христа, будет христианином, кем бы он ни являлся по национальности, по социальному происхождению и т. д. Так что его, безусловно, можно считать реальным создателем христианства и наиболее выдающейся личностью общемирового масштаба за последние 2000 лет. Фактически рождением православия, которое исповедует большинство жителей нашей страны, мы обязаны Павлу, и надо четко это понимать. Ну и, наконец, собственно христианство, в готовом, если можно так выразиться, виде тоже пришло к нам на Русь с Ближнего Востока – из Византии.

Как я уже говорил, на Ближнем Востоке представлены все ответвления христианства. Начнем с самого начала. В 325 году римский император Константин объявил христианство государственной религией Римской империи, а до того, в 315 году, запретил гонения на христианство, так что оно смогло нормально функционировать и развиваться. Тогда на Ближнем Востоке действовала Антиохийская православная церковь, одна из древнейших православных церквей в мире, и целый ряд других.

Правда, римляне не были первым народом, принявшим христианство как свою государственную религию. За 24 года до них это сделал армянский народ. Произошло это в 301 году, при Георгии Партефе. Прозвище Партеф переводится как «парфянин» – мать Георгия была армянкой, а отец парфянином. Кстати, наполовину парфянином был и царь Великой Армении Тигран II Великий, который правил в 95–55 годах до нашей эры и умудрился взять под контроль весь Ближний Восток, от Египта до Грузии включительно, всю Палестину, Сирию, нынешнюю территорию Израиля и Месопотамию.

Но вернемся к императору Константину. Он очень много сделал для того, чтобы христианство приобрело какие-то более-менее понятные контуры и стало приемлемым в качестве государственной религии, поскольку до этого в христианстве царил абсолютный хаос, там существовали совершенно невероятные варианты. При Константине была создана Библия, куда, кстати, входит Танах – сборник текстов еврейского священного писания; в христианской традиции он носит название Ветхий Завет.

Конечно, развитие христианской церкви не было гладким и бесконфликтным. Первый серьезный раскол после принятия христианства в качестве государственной религии в Римской империи произошел на Халкидонском соборе 451 года. Это событие можно считать непосредственно относящимся к нашим сегодняшним реалиям.

Задачей собора было решить вопрос о естестве Христовом. Был ли Иисус Христос богочеловеком, или сначала он был человеком, а потом стал богом? На соборе было определено, что природа Христа объединяет два начала – божественное и человеческое. Тогда часть христиан признала результаты этого собора, а часть не признала. Так определились две православных ветви. Первая – это те, кто признает формулу, утвержденную Халкидонским собором. Сюда относятся Русская православная церковь, Греческая православная церковь и еще как минимум 15 так называемых автокефальных церквей во главе с патриархом Константинопольским Варфоломеем I, который и обладает правом давать церквям автокефалию, то есть самостоятельность. Вторая часть, которая тоже считает себя православной, тем не менее не признала решений Халкидонского собора. Это так называемые Древние церкви Востока, или дохалкидониды. К ним относятся Сиро-яковитская церковь, Индо-малабарская церковь, Армянская апостольская церковь, Коптская церковь, Эфиопская православная церковь. Все они стоят на дохалкидонской богословской платформе.

В 1054 году, уже по политическим мотивам, произошел так называемый Великий раскол, разделивший христиан на Западную церковь с центром в Риме и Восточную с центром в Константинополе. Естественно, католическая церковь, так же как и православная, признает решения Халкидонского собора. Раскол 1054 года был обусловлен тем, что на бывших территориях Западной Римской империи усилилась роль различных германских племен и их союзов. Правда, на короткий срок Византийской империи удалось вернуть под свое руководство часть земель Западной Римской империи, в том числе часть Апеннинского полуострова, и даже сделать Средиземное море своим внутренним озером. Это было сделано благодаря двум великим архистратигам – полководцам – Велизарию и Нарсесу. Нарсес был очень интересным человеком. Маленького роста, горбатый, ножки не доставали до стремян – однако при всем том он считал себя очень красивым. Император Юстиниан I называл его самой маленькой, но самой дорогой жемчужиной в своей короне. Этот деятель совершил для империи очень многое, в том числе изгнал вестготов.

Вернемся к ближневосточным христианским общинам. Возможно, кому-то это покажется удивительным, но на Ближнем Востоке тоже есть католики. Например, представители сирийской общины в Ираке – до ввода в страну американских войск в 2003 году там проживало полтора миллиона христиан. В большинстве своем это ассирийцы, в том числе самая крупная община – ассиро-католики, или, как их еще называют, халдеи. Недавно умер один из ближайших сподвижников Саддама Хусейна, вице-премьер Ирака Тарик Азиз, урожденный Михаил Юханна, отвечавший, между прочим, в свое время за связи с Советским Союзом. Вот он как раз являлся халдеем. Есть, разумеется, и армяно-католики.

Есть на Ближнем Востоке и протестанты – Евангелистическая ближневосточная армянская церковь. Крупная протестантская община расположена в Сирии, больше всего ее представителей проживает в Ливане. Вообще Ливан – одна из самых продвинутых в плане этноконфессионального взаимодействия ближневосточных стран, ее называют галереей конфессий, и ливанский опыт заслуживает того, чтобы остановиться на нем особо.

Конституция Ливана официально определяет 18 этноконфессиональных общин, имеющих право на политическую жизнь в стране. Строго 18 – ни меньше, ни больше. Так что для представителей других общин возможность что-либо требовать очень сильно ограничена. Пытаются что-то заявлять, например, палестинцы, а им отвечают примерно так: «Кто вы? Мы вас не знаем. Вы пришлый народ».

Государственные должности в Ливане жестко поделены между представителями конфессий. Причем, поскольку на Ближнем Востоке вероисповедание зачастую значит больше, чем национальность, возникают интересные особенности. Вот возьмем армян. Ну казалось бы, запишите – «армянская община», и все. Но нет. Три общины из 18 – армянские. Это армяне-апостольцы – монофизитская Армянская апостольская церковь, армяне-католики и армяне-протестанты. И каждая из общин имеет свою квоту в парламенте! Мол, не надо путать – мы с тобой дружим, общаемся, но у тебя своя квота, у меня своя, а у соседа тоже своя. Самая большая квота, если не ошибаюсь, у апостольцев – шесть или семь мест.

Президентом страны может быть только маронит. Кто такие марониты? Изначально это было еще одно религиозное направление в христианстве, возникшее в V веке в горах Сирии, создал его епископ Марон. Но поскольку, как я уже говорил, на Ближнем Востоке национальная принадлежность во многом определяется тем, кто ты по религии, современные марониты – это уже не просто христианское течение, а этнорелигиозная община, то есть, по сути, народ. А кто они, откуда произошли, где их корни – известно только им самим. Кто-то произошел от сирийцев, кто-то от исавров, у кого-то корни армянские и т. д. Кстати, очень интересно устроены маронитские церкви. В Византийской империи, как известно, было в одно время распространено иконоборчество, так вот у маронитов этот принцип сохранился. Заходишь в их церковь – никаких икон, ничего, только распятие.

Премьер-министр Ливана – мусульманин-суннит. А председателем парламента является представитель шиитской общины страны – на сегодняшний день уже много лет этот пост занимает Набих Берри. И так далее. Все расписано! При этом система назначений и выборов очень сложная, так что в двух словах описать ее невозможно.

Чем мне нравится Ливан – а я довольно часто там бываю, – это своим удивительным разнообразием. Прогуливаясь по улицам какого-нибудь города, можно зайти в любую церковь: антиохийскую православную, маронитскую, армянскую апостольскую, протестантскую… Все они мирно стоят рядом, а тут же, поблизости, находятся мечети – и шиитская, и суннитская. В долине Бекаа, где находится знаменитый Баальбекский храмовый комплекс, проживают и шииты, и марониты, и, разумеется, стоит маронитская церковь. А неподалеку есть город, полностью населенный армянами-протестантами – в нем семь протестантских церквей. Вот такое разнообразие.

Вид на Баальбекский храмовый комплекс в долине Бекаа (Ливан)

Вот так сидишь в центре Бейрута, пьешь кофе, а на колокольнях церквей звонят колокола. Как только они заканчивают звонить, муэдзин с минарета начинает призывать к молитве. Это невероятно красиво, и в душе рождается необыкновенный покой. Думаешь – вот так бы и жили всю жизнь! А ведь Ливан пережил страшную гражданскую войну между христианами и мусульманами, длившуюся 15 лет, с 1975 по 1990 год, пока этому не положили конец Таифские мирные соглашения, подписанные в Саудовской Аравии. То есть сначала удалось достичь устной договоренности по всем спорным вопросам, а в Таифе были составлены и подписаны документы, которым уже все обязаны были следовать.

Когда в 2012 году начался сирийский конфликт, звучали предложения умиротворить Сирию по такой же схеме, то есть распределить государственные должности между представителями отдельных конфессий. Пусть президентом страны остается алавит – тот же Башар Асад. Премьер-министром будет мусульманин-суннит. Председателем парламента – представитель Антиохийской православной церкви. Сейчас пост премьер-министра Сирии тоже занимает суннит, но катарцы предлагали изменения, касающиеся распределения власти по ливанскому образцу. В Ливане не только механизмы назначения должностных лиц крайне сложно устроены, но и система распределения власти – например, премьер-министр не зависит от президента, у него своя отдельная сфера деятельности.

Конечно, сейчас переход к такой схеме предельно затруднен в силу войны, многочисленных потерь, пролитой крови. Хотя я в свое время писал в одной из справок о том, что, вероятно, надо бы и Таифское соглашение вспомнить. Обязательно нужно мириться. А иначе как сохранить единую Сирию – при том, что сейчас это выглядит уже почти невозможным?

Собор св. Георгия и мечеть Амина в центре Бейрута (Ливан)

Известно, что Русь была крещена под влиянием Византийской империи. В общем-то, это было скорее ближневосточное государственное образование, чем европейское. Потому что основные владения Византийской империи лежали именно в этом регионе, несмотря на то, что в свое время в результате исламского нашествия были потеряны Египет, часть Сирии и ряд других регионов. Именно здесь был инициирован выдающийся проект императора Василия II Болгаробойца, а именно – договориться с князем Владимиром и осуществить христианизацию Руси. В связи с этим очень интересно вспомнить, что, когда посланники князя Владимира прибыли в Константинополь, император повелел богослужение провести уже в храме Святой Софии. И когда посланники вернулись оттуда, они рассказывали князю: «Мы не могли понять, где мы – на земле или на небесах».

Вот оттуда к нам на Русь пришло православие, которое основополагающим образом повлияло на нашу историю. В общем-то, могу сказать, что без христианства не было бы никакого Российского государства, по крайней мере в тех рамках, в которых оно существует. И именно на Ближнем Востоке, между Средиземным и Черным морем, недалеко от пролива Дарданеллы, стоял небольшой монастырь, где святые братья Кирилл и Мефодий создали свое гениальное изобретение – кириллический алфавит. Иначе говоря, получается, что мы теснейшим образом связаны с этим регионом – без него не было бы ни привычной нам письменности, ни православной веры, ни Российского государства как такового. Вот, собственно, то, что определяет наш живейший интерес к Ближнему Востоку.

Ближний Восток переживал уникальные явления. Например, практически все то, что происходит сейчас с участием «Исламского государства», имеет свой аналог аж в IX веке – когда широко распространилось радикальное движение павликиан. Наиболее полная информация о них содержится в трудах Петра Сицилийского. Это был монах, который жил в Тефрике, столице павликиан, и занимался обменом пленных – павликиане воевали с Византией, так что пленных было много. Читаешь его воспоминания и думаешь: невероятно, до какой степени это похоже на ИГ! Петр Сицилийский рассказывает, например, о лидере павликиан по имени Хрисохор. Пишет о нем примерно так: «Что делает этот… (дальше много обидных слов)? Он посылает в соседние страны своих проповедников (ну что поделать, в те времена даже близко не было ни компьютеров, ни Интернета), которые убеждают жителей этих стран приезжать к нему и увеличивать население его государства». Ничего не напоминает? Напоминает, и очень сильно.

Государство павликиан со столицей Тефрикой на берегу Евфрата просуществовало 200 лет. Немалый срок! А сама идеология насчитывала 350 лет. Впрочем, один из английских путешественников XIX века, посещавший территорию нынешней Турции, рассказывал, что жители так называемого исторического Армянского нагорья, как мусульмане, так и христиане, говорили ему, чтобы он не ездил в одну из деревень, потому что там живут «злые люди». Судя по всему, это были потомки павликиан. Конечно, трудно сказать, насколько они злые – скорее всего, просто очень специфичные.

В конце концов Иоанн I Цимисхий, император Византии, все-таки взял Тефрику. А до того павликиане громили византийскую армию, подходили к стенам Константинополя, захватили в Эфесе самый большой христианский храм в регионе, устроили там конюшню и перебили всех священников – при этом называя их «римлянами», а себя истинными христианами. Петр Сицилийский пишет, что почти в каждой семье был пленный христианский священник – на положении раба. Интересно то, что многие женщины, становясь матерями, втайне от мужа ходили к этим священникам и просили окрестить новорожденных, притом что павликиане не признавали обряда крещения. Мол, «а вдруг все-таки вы правы, а не мы?».

Все это – Ближний Восток. Там постоянно возникают новые идеи. Выше мы говорили об исмаилитах – а давайте вспомним движение катаров! Они тоже создали свое государство, которое держало в страхе весь регион и даже однажды захватило Мекку и утащило оттуда святую Каабу, так что весь исламский мир потом выкупал и освобождал эту Каабу. Катаров можно охарактеризовать и как христианскую ересь, и как совсем уж радикальную ветвь исмаилизма. Любопытно, что их посвященные, достигшие шестой или седьмой ступени, должны были знать, что ислам – это временная религия, которая рано или поздно исчезнет. При этом исмаилиты, если так можно выразиться, «мейнстримного» толка считаются и сами считают себя мусульманами.

Ближний Восток хранит осколки древнейших цивилизаций. В Ираке до сих пор сохранились христианские ассирийские деревни, жители которых говорят на арамейском – это язык, на котором говорил Иисус Христос. Действительно, ассирийский язык – это прямой потомок арамейского, и в Сирии в сиро-яковитских деревушках тоже говорят на арамейском языке. А в маронитских церквях два богослужебных языка – арабский и арамейский. Так что арамейский язык не вымер.

Вообще почти все существующие на Земле ассирийцы, по крайней мере основная их часть, говорят на арамейском. Кстати, ассирийцы были одним из первых народов, принявших христианство аж в I веке нашей эры. По некоторым данным, они приняли эту веру от апостола Фомы, чье греческое прозвище Дидим переводится как «близнец» – он был очень сильно похож на Иисуса Христа.

С жизнью Фомы связано немало интересных историй. Вообще этот человек известен тем, что постоянно со всеми пререкался. Когда апостолы распределяли между собой, кто в какие места пойдет проповедовать христианство, то, например, Фаддею и Варфоломею досталась Армения, которая близко расположена, а Фоме – далекая Индия. И Фома заявил, что в Индию не поедет – ну как он, старый больной человек, потащится в такую даль? Но, согласно преданию, к нему явился Иисус и сказал: «Иди, Фома, у тебя все получится». По дороге Фома проповедовал в Месопотамии – это нынешний Ирак – и в Иране. В Иране христианство было очень сильно распространено. В Средней Азии он тоже проповедовал и принес туда христианскую веру.

Но самое интересное произошло, когда он пришел на юг Индии. Сейчас там тоже существует христианская церковь дохалкидонского канона, насчитывающая 27 миллионов человек, – Индо-малабарская, очень напоминающая Сиро-яковитскую. Это так называемая апостольская церковь, поскольку она приняла веру непосредственно из рук апостола Фомы. Так вот, Фома был очень прагматичным человеком. Пока он добирался до Индии, проповедуя там и сям, до местного царя дошла информация, что Фома очень хороший архитектор – хотя он таковым не был. Царь пригласил его к себе и сказал: «Ты хороший архитектор, построй мне дворец». Фома охотно согласился и попросил денег. Ему выдали большую сумму – и он начал использовать эти деньги для своих нужд: раздавал их бедным, ездил проповедовать рыбакам, пастухам. Через некоторое время царь вновь позвал Фому и поинтересовался, как идет строительство. Фома ответил, что все в порядке, только деньги уже все израсходованы – а крыша стоит непокрыта. Закончилась вся эта история трагически: Фома обратил одну из жен этого царя в христианство, после чего был схвачен, брошен в темницу и после долгих мучений был казнен пятью копьями.

Сейчас на Ближнем Востоке происходят события, которые можно охарактеризовать как полное уничтожение христианства в этом регионе. Но важно понимать одну вещь: не будет ближневосточного христианства – не будет христианства в мире. Оно просто закончится, выродится. Происходящее сейчас равнозначно тому, как если бы уничтожались величайшие святыни ислама. И это, к сожалению, не единичные эксцессы и даже не печальные «достижения» последних лет. Этот процесс длится уже несколько столетий, и особенно катастрофические масштабы такое положение приобрело во времена Османской империи. 24 апреля 2015 года прошло ровно сто лет со времени события, которое называется геноцидом армян в Османской империи. На самом деле это не совсем точное наименование. Это был геноцид христиан и езидов в Османской империи. Тогда было убито полтора миллиона армян, миллион малазийских греков, 370 тысяч понтийских греков. Кстати, в Крыму тоже жили понтийские греки, но, к счастью, в описываемое время Крым уже был российским.

Сейчас процесс вновь приобрел ужасающий размах. Можно сказать о мандеях или саабеях – это древнейшие народы, которые были практически уничтожены, осталось всего 20–30 тысяч после ввода американских войск в Ирак. Можно сказать о езидах, корни которых, судя по всему, действительно уходят в древний Вавилон и Шумер. Это культуры, создававшиеся тысячелетиями. Но если эта мразь под названием ИГ будет существовать и дальше, они окажутся под сильнейшей угрозой. Когда приходит какое-то движение, которое говорит: или мы всех вас уничтожим, или вы будете молиться как мы, и нам все равно, кто вы такие, – это страшнейшее явление! И мировое сообщество не должно отсиживаться в стороне.

В последнее время начали много говорить о беспрецедентном усилении угрозы традиционным ценностям и в связи с этим – о возможности объединения христианских церквей. Суть в том, что церковь должна сплотиться перед лицом тяжелейших вызовов, которые бросает ей современность. Действительно, с одной стороны, мы видим, какую угрозу христианству, да и исламу на Ближнем Востоке представляет «Исламское государство». Речь идет не просто о массовом уничтожении носителей других направлений, как в исламе, так и в христианстве, – уничтожаются памятники, зачищается культурное поле. С другой стороны, на Западе мы видим, как традиционные христианские ценности, к сожалению, успешно атакуются людьми, которых я бы назвал язычниками. Ведь тот же гомосексуализм, хочу напомнить, был, как и многие другие извращения, весьма распространенным явлением в языческие времена, в дохристианский период. Почитайте Аристотеля – вот уж, казалось бы, классик из классиков. Хотя в те времена это не возбранялось, считалось нормой жизни, и лишь после прихода христианства подобные явления подверглись осуждению и стали постепенно исчезать или, по крайней мере, уходить в глубокое подполье. А сейчас мы видим, что те же гомосексуалисты резко активизировались. И когда, например, в Ирландии, глубоко католической до недавнего времени стране, около 60 % населения голосует за однополые браки, по сути они, пожалуй, сами того не понимая, голосуют против христианства и за возврат к язычеству.

То есть церковь стала испытывать двойное давление. Во-первых – со стороны новых язычников на Западе, которые последовательно насаждают в общественном сознании, в том числе через школьное обучение, дохристианские принципы. Во-вторых – со стороны террористических группировок на Ближнем Востоке, которые убивают христиан. Поэтому сейчас церкви как никогда нужно объединиться. Это очевидно. И то, что сейчас папа римский предложил договориться о возможности установления единого для всех христиан праздника Пасхи, а Русская православная церковь, насколько я понимаю, особо не против, – большой шаг навстречу друг другу.

Наконец, пора вспомнить о сути христианства, о чем часто говорит Папа Римский Франциск I, и не только говорит, но и подтверждает свои слова делами. Я сам крещен в Русской православной церкви, но с огромным уважением отношусь к этому человеку. Он напомнил, что вообще-то христианство возникло как церковь бедных, церковь нищих. Иисус Христос, который тогда еще носил имя Иешуа бен-Иосиф, будучи раввином, проповедовал особое ответвление иудаизма, где говорилось, что возможность ходить в храм имеют богатые – а куда ходить беднякам и нищим? Иисус собирал их вокруг себя и проповедовал. И практически все 12 апостолов также происходили из небогатых слоев общества.

Иначе говоря, христианская церковь возникла как церковь бедных людей, которые объединялись вокруг этой общины. И уже во времена апостола Павла и даже до него мы видели много примеров, когда очень богатые люди отказывались от своего имущества и примыкали к христианству. Вот об этих моментах не помешает всегда помнить. Церковь действительно должна быть ближе к своей пастве. Представители церкви должны идти к людям и разговаривать с ними. Они должны не просто читать курс лекций по истории религии в учебных заведениях, а идти и говорить. Простым нормальным языком, а не сложными и заумными терминами, которые далеко не все способны понять. Нужны проповедники в хорошем смысле этого слова, ориентирующие людей в том, к чему они должны стремиться и чему должны сопротивляться. Это само собой разумеется.

Мы сейчас смотрим на западную церковь и видим, что там происходит. Франциск I, занимающий сейчас папский престол, пытается сломать сложившийся порядок вещей, сделать церковь более доступной, более понятной, отойти от многих шаблонов. Но как это тяжело! Все колоссально запущено, и восстановить доверие людей к церкви стоит гигантских трудов.

У нас тоже есть все предпосылки к такому негативному развитию. Если мы скажем, что у нас все хорошо и народ любит церковь, – это будет вранье. Что у нас нет проблем с гомосексуалистами – это тоже ерунда. У нас Ксения Собчак может надеть на себя священническое одеяние – и все нормально, как будто так и надо, люди продолжают с ней общаться. Это тоже очень плохо. Потому что эта зараза, которая идет с Запада, поглощает и наше население. Самое страшное в этом то, что люди становятся беззащитны перед пропагандой радикальных экстремистских идей, которые будут процветать и дальше. И мы будем каждый день читать в газетах про сбежавших студенток и студентов, а также о том, как человек был террористом, вернулся, его реабилитировали, а через пару-тройку месяцев он снова уехал и встал в ряды боевиков.

Это проблема. Проблема церкви. И проблема государства. Причем под церковью я понимаю и христианскую церковь, и мусульманскую, в меньшей степени буддистскую. Этим надо заниматься. А кто у нас в государстве занимается церковью? К сожалению, никто. Конечно, не стоит ждать, что сейчас на свете вдруг появится человек, равный по силе убеждения и гигантскому интеллекту апостолу Павлу. Такие рождаются раз в несколько тысяч лет. Но даже при отсутствии деятелей такого масштаба церковь должна привлекать людей. Нужны сильные проповедники.

Так вот, что касается объединения церквей, – по моему искреннему убеждению, сделать это необходимо. Конечно, трудностей много. Но объединяться надо. Жизнь заставляет. Христианство действительно переживает сейчас тяжелый период. И в случае негативного исхода мы, во-первых, окунемся в пучину язычества, а во-вторых, как я уже сказал, станем очень доступными для различных агрессивных структур, подобных идеологии «Исламского государства». Очень резонансным примером столкновения ценностей стал расстрел редакции журнала «Шарли Эбдо» в Париже из-за карикатуры на пророка Мухаммеда. Понятно, что абсолютное большинство мусульманского населения Европы крайне отрицательно относится к подобным публикациям, которые однозначно не способствуют сближению двух религий – христианства и ислама. Могу отметить, что, несмотря на периодически возникающие проблемы наподобие сожжения Корана американским пастором, жители мусульманских стран себе ничего подобного не позволяют. Никому в голову не приходит рисовать какие-то карикатуры на Моисея, Иисуса Христа или еще на кого-то.

В то же время я считаю, что само изображение пророка Мухаммеда в оскорбительном ключе, к чему я отношусь отрицательно, не могло послужить основной причиной для теракта. Это был лишь повод. Потому что никто ничего не рисовал в кошерном магазине, никто не рисовал в Пешаваре, в кадетском корпусе, где было убито 140 детей, никто не рисовал ничего подобного в других местах, где совершаются террористические акты. Они были просто в списке, в числе главных, и произошло то, что произошло. Теракт совершился бы и безо всяких карикатур, только объектом стал бы не скандальный журнал, а что-то другое.

Вообще Ближний Восток остается наиболее напряженной частью планеты из-за существующих там серьезных религиозных противоречий. Есть феномен под названием «Исламское государство», есть феномен различных террористических группировок, воюющих на территории Сирии и Ирака. В свое время президент Сирии Башар Асад назвал 1200 подобных организаций. Один из главных вопросов – как называть этих радикалов? Чаще всего говорят: исламисты, джихадисты. Но ни первое, ни второе определение не соответствует действительности. Я хотел бы напомнить, что когда в Камбодже был полпотовский режим, мы жили под руководством коммунистической партии Советского Союза. И никому даже в голову не приходило называть полпотовцев марксистами-ленинцами.

То, что эти радикалы не имеют ничего общего с исламом и даже с салафитами, – очевидные вещи. Когда вы приезжаете в Объединенные Арабские Эмираты, вы ведь прекрасно себя чувствуете, не так ли? А ведь в ОАЭ салафизм, или фундаментальный ислам суннитского толка, – главенствующая религия. Как, между прочим, и в Саудовской Аравии – но уже в начале 2015 года на границе Ирака и Саудовской Аравии произошло первое столкновение с боевиками «Исламского государства», в ходе которого было убито четыре саудовских пограничника. Так что речь идет об очень своеобразном феномене террористического плана, способном, если только мировым сообществом не будут приняты действенные меры, вызвать настоящее столкновение цивилизаций – потому что очень трудно объяснить людям, с чем нам пришлось иметь дело.

Кстати, надо сказать, что название у этой идеологии давно имеется. Это никакой не исламизм, не джихадизм. Это называется такфиризм – от слова такфир: когда некая тайная группа присваивает себе право обвинять в неверии всех остальных и призывает к их уничтожению. Вот ИГ – это такфирская группировка, которая заставила весь мир ломать голову в попытках решить, что с ней делать. У меня есть своя концепция борьбы с этим явлением, однако я считаю, что, прежде чем с чем-то бороться, нужно для начала разобраться в своих рядах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.