Л. И. Веселитской

Л. И. Веселитской

1 июня 1893 г., Меррекюль.

Уважаемая Лидия Ивановна!

У меня есть к Вам просьба, к которой я прошу у Вас «снисхождения по человечеству» и вразумительного слова. Не знаю, замечено Вами или нет, что в числе различных придирок ко мне со стороны критика Б<урени>на было не раз выражено, что я усиливаюсь как бы равняться с Л. Н. Т.? Так как Вы читаете «Новое время», то я думаю, что Вы этого не могли не видеть. Ко всякой клевете в печати я давно приучен, но эта клевета была мне все-таки чувствительна, так как мне не хотелось играть пошлой роли в отношении Л. Н., но я понимал, что из уст Б-на это не опасно: он только и делает, что выискивает, чем бы человека обидеть, приписав ему что-либо пошлое и мало ему свойственное. Желание вспирать себя до несравнимой высоты он мог во мне сочинить без всякого повода с моей стороны. Потому это меня и не беспокоило. Спокойствие еще более было укреплено во мне тем, что никто из общих знакомых не замечал мне, что я стремлюсь в знаменитости и выравниваю себя по линии к Толстому. И я все думал, что никто не может видеть во мне того, чего во мне нет и чего я никогда не потерпел бы в себе. К утверждению меня в этом еще более послужили неловкие, но искренние слова «Нов<ого> вр<емени>», что я «следую за Т-м». Это и правда: я сказал и говорю, что «я давно искал того, чего он ищет, но я этого не находил, потому что свет мой слаб. Зато, когда я увидал, что он нашел искомое, которое меня удовлетворило, – я почувствовал, что уже не нуждаюсь в своем ничтожном свете, а иду за ним и своего ничего я не ищу и не показываюсь на вид, а вижу все при свете его огромного светоча». Никто и никогда не слыхал от меня иного, и бог, имени которого я не назову напрасно, видит, что я не ищу никакой известности или так называемой «славы», которая мне и не дорога, и не мила, и не нужна. Если было что-нибудь в этом недостойном роде, то это было очень давно, и я с терзанием вспоминаю, как это ужасно и стыдно, и я думал, что теперь во мне этого уже нет… Я даже был в этом уверен, но, вероятно, я ошибаюсь, и во мне, вероятно, остается то самое, что я ненавижу, и чего я так избегаю, и чем ужасно огорчен и смущен. Открыли мне это Вы: раз Вы мне сказали: «Я боялась и вас, но вы… извините меня: вы все-таки не Т-ой…» Это меня ужасно смутило: я подумал себе: что это? зачем мне говорят, что я «все-таки не Т.»? – И я не мог ничего отвечать Вам, и Вы видели мое смущение и прибавили, что я «тоже» что-то значу, «но не то, что Т…» Я был поражен этими словами и долго думал: что могло их вызвать у умной и сердечной женщины, которая пришла навестить меня, больного? Это уже не критик Б-н, для которого не нужно ничего, кроме внутренней, самодовлеющей злобы… Без сомнения, должно же быть видно во мне что-то такое, что дает указания на мое высокое мнение о себе и о желании равняться с Т-м? Это меня мучило дни и ночи, и самым желательным объяснением я себе мог придумать, что, может быть, у Вас есть привычка сказать человеку что-нибудь колющее и досаждающее… Мне стало думаться, что это возможно, и я успокоился за себя и думал спросить Вас когда-нибудь, – когда это будет удобно, чтобы Вам не показалось за обиду; а меж тем Вы предупредили меня, и в последнее наше свидание Вы опять мне сказали, чтобы я не думал о себе много… Это уже совершенно меня смутило: что же это может значить? Без сомнения, во мне есть что-то чрезвычайно противное и кидающееся в глаза своею претенциозностью! И отчего же мне никто этого не указал по-дружески, так, чтобы я мог это в себе исправить; а сам я этого не вижу и все так и буду носиться с этою мерзостью!.. Иначе, конечно, Вы не нашли бы никакой нужды напоминать мне о моей неважности, а сделали это только по доброте или потому, чтобы наказать мое самолюбие для моей же пользы. Но так это мне все-таки непонятно, потому что я не вижу (хочу, но не нахожу), в чем проступает наружу моя мучительная и противная ошибка! Прошу Вас об этом горячо, искренно и усердно: это мне нужно «паче поста и молитв», ибо я не хочу раздражать и смущать людей и затмевать последний свет в собственных глазах моих. Поступите со мною «по человечеству», как христианка: скажите мне, в чем грех мой, которым я вызывал у Вас слово.

Преданный Вам

Н. Лесков.

Умоляю Вас не забывать, что состояние души моей мучительно. Иначе бы я не стал писать к Вам этого письма.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.