АНТИСЕМИТИЗМ И РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

АНТИСЕМИТИЗМ И РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

Выступление перед делегатами съезда ЛИКА[1]

После недолгого перерыва на страницах советских и восточноевропейских газет вновь, как в худшие времена погромов и чисток, запестрела клишированная демагогия о „лакеях израильской пропаганды" и „платных агентах империализма и сионизма". Эта антисемитская истерия мало чем отличается от предыдущих карательных шоу подобного рода. Как показала новейшая история, в странах так называемого победившего социализма в наиболее острые моменты экономических и внутриполитических кризисов еврейское меньшинство неизменно становится для существующих властей удобным „козлом отпущения" за их собственные грехи, „мальчиком для битья", благодарным объектом идеологической сублимации. Это аксиома любой формы тоталитарной диктатуры.

Показательные процессы тридцатых годов, где, как правило, преобладал еврейский элемент, и „дело врачей-отравителей" в Советском Союзе, когда только смерть ,,вождя всех времен и народов" спасла еврейское население от принудительной депортации на Восток, омерзительный спектакль суда над группой Рудольфа Сланского в Чехословакии, погромные кампании конца шестидесятых годов в Румынии и Польше - вот те немногие, но красноречивые доказательства перманентности этого угрожающего фактора в политике тоталитарного мира. В свое время Ленин, имевший слабость к сомнительным афоризмам, заметил, что „коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны". Теперь же, перефразируя его, у нас в России мрачно шутят: „Коммунизм есть советская власть плюс антисемитизация всей страны". Горький, но поучительный парадокс общества, заявившего себя цитаделью мирового интернационализма.

Но, к чести русской и восточноевропейской интеллигенции, разрушительный дух антисемитизма ни в коем случае не находил и, смею вас заверить, не найдет в ее среде сколько-нибудь заметного отклика, но постоянно встречал и будет встречать недвусмысленный и жесткий отпор.

Когда киевские черносотенцы пытались в судебном порядке линчевать Бейлиса, одному юдофобу Сикорскому противостояла целая плеяда лучших из лучших представителей тогдашней России: Блок, Горький, Короленко, в созвездии других, может быть, менее громких, но не менее замечательных русских людей. Когда гитлеровский геноцид захлестнул Польшу, рядом с гонимым народом оказались такие ее беззаветные герои, как Януш Корчак, разделивший в лагерном крематории трагическую участь доверенных ему судьбой еврейских детей. Когда советские власти разгоняли мирные митинги памяти погибших в Бабьем Яру, среди евреев-демонстрантов неизменно находился русский писатель Виктор Некрасов. Именно ему принадлежит фраза, ставшая принципиальным кредо демократов России по отношению к этой проблеме: „Да, - сказал он, отвечая на обвинения партийного руководства, - здесь похоронены не только евреи, но только они похоронены за то, что они евреи".

В процессе гражданского и духовного возрождения современной России и Восточной Европы, свидетелями которого мы теперь являемся, явственно вырисовывается и совершенно новый, не предусмотренный никакими футурологами или политологами феномен наших межнациональных отношений. Движение за выезд в Израиль, к примеру, самым тесным образом переплетается с демократическим и религиозным движениями в нашей стране. В частности, когда в Советском Союзе попираются права еврейского меньшинства, мир слышит самые разные русские голоса: ученого Андрея Сахарова, священника Димитрия Дудко, военного Петра Григоренко, писательницы Лидии Чуковской и многих, многих других. И наоборот. Активисты Сиона деятельно участвуют в совместных действиях с русскими и восточноевропейскими демократами. Недавно, например, в нашем журнале „Континент", выходящем, в числе других и на французском языке, был опубликован волнующий „Диалог из-за колючей проволоки", авторы которого - два сегодняшних заключенных: украинец Вячеслав Черновол и еврей Борис Пенсон явили самим фактом этой публикации поистине героический пример подлинного интернационализма. К сожалению, возможность подобного диалога в условиях современного концлагеря есть единственный результат Совещания в Хельсинки, но, убежден, что он, этот результат, достигнут не благодаря устроителям этого Совещания, а вопреки им, достигнут силою духа и беззаветностью самопожертвования наших инакомыслящих и политзаключенных, евреев и неевреев. Такова горькая правда детанта!

И здесь, в изгнании, русская интеллигенция последовательно продолжает сложившуюся традицию. В большинстве международных акций наши демократы выступают совместно с мировой еврейской общественностью, будь то перед угрозой исключения Израиля из ЮНЕСКО, в действиях протеста против антисемитского терроризма или в кампаниях по освобождению таких политических заключенных, как Эдуард Кузнецов, Михаил Штерн, Сильва Залмансон, Анатолий Щаранский и целого ряда других. И никакие инсинуации сегодняшних русских шовинистов или, в свою очередь, различного рода русофобов не в состоянии поколебать этой нерасторжимой уже солидарности. Так было, так есть, так будет!

Та же Сильва Залмансон на знаменитом процессе „самолетчиков" заключила свое последнее слово вещим национальным девизом: „В следующем году в Иерусалиме!" И недаром сказано, что вера величиною с горчичное зерно сдвигает горы: мужественная женщина в конце концов, оказалась в древней столице предков. И заканчивая сегодня здесь свое выступление, я повторяю следом за ней, как призыв и надежду, как принцип и кредо, как заклинание и молитву:

- В следующем году в Москве!

Париж, 6 сентября 1977 г.