Л. Троцкий. «РУССКИЙ ДАРВИН»{65}

Л. Троцкий. «РУССКИЙ ДАРВИН»^{65}

… Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Эти превосходные слова г. Шарапов предпослал своей статье о «Русском Дарвине».

Русский Дарвин, мм. гг., – это «скромный старший ревизор департамента железнодорожной отчетности государственного контроля, Тимофей Петрович Соловьев». Не слыхали? Тем хуже для вас!

Боюсь, что вам неизвестно и то обстоятельство, что в конце 80-х годов железнодорожный контроль сосредоточивал в себе постепенно «представителей русской национальной мысли»: Аф. В. Васильев, О. И. Каблиц (Юзов), Арс. И. Введенский, В. В. Розанов, И. Ф. Романов, Н. П. Аксаков[74], «все побывали тут».

Т. П. Соловьев, «сын полкового священника, впрочем (sic) дворянин С.-Петербургской губернии», написал две книги: «Теория волевых представлений. Отношение ее к специации и элевации органического мира» и «Внимание как органическая сила». Нужно сказать, что книжная судьба, та самая, относительно которой сложилась латинская пословица, расправилась с русским дарвинизмом довольно-таки бесцеремонно. О «Теории волевых представлений» никто за девять лет и не заикнулся, а самую книгу продали «на бумагу». Она попала в руки спекулянта, который наскоро завернул русский дарвинизм в новую обложку, подписал «второе издание» и… тоже прогорел.

Плохо котируется на бирже «национальная русская мысль», ах, плохо!

Но, даст бог, все поправится. Сперва овладеем железнодорожным контролем, потом раскинем сети по акцизному ведомству (говорят, что там теперь декаденты пристроились), проникнем в ведомство почт и телеграфов, в департамент герольдии, в экспедицию по заготовлению государственных бумаг, да потихонечку-полегонечку и освободим русскую мысль от иноземного пленения.

Иноземная мысль – она каверзная. Давно уж утратила она руководящий компас и всегда норовит измыслить что-нибудь поядовитее, пооскорбительнее для человеческой природы. Про немца «умный, добрый наш народ» давно уж метко сказал, что он «обезьяну выдумал». Англичанин поступил еще хуже: он человека произвел от обезьяны. А мы, русские, хлопали глазами и перед тем, и перед другим.

– От обезьяны? Ах, сделайте ваше одолжение!.. Покорнейше вас благодарим!..

А в то время как мы стояли без шапок перед Дарвином[75] британским, у нас под боком проживал Дарвин русский, который тихим манером взял да и —

"Обличил полную несостоятельность дарвинизма (британского).

"Подвел фундамент под Канта[76].

"Указал точные начала метафизики.

"Навсегда упразднил материализм.

"Подвел фундамент под Гилярова[77] (под самого Гилярова!).

«Положил естествознание прямым подножием веры и нравственности».

И пр., и пр., и пр.

А вы, мм. гг., его не заметили!.. Я вижу краску смущения на вашем лице, и это меня утешает. Приду к вам на помощь. Должен, впрочем, предупредить, что я сам недостаточно твердо стою на метафизических ногах и потому не могу быть вполне надежным руководителем. Во всяком случае, буду краток, тем более, что теория сама говорит за себя.

В каждом живом организме, видите ли, даны три органические силы: 1) сила внимания, 2) сила удовольствия и 3) сила страдания.

– Как это «даны»? – вскакиваете вы. – Заранее даны, до «происхождения видов»? Где даны и кем даны?

Я вас прошу не перебивать. Продолжаю. Эти три силы, присущие даже самому элементарному организму, воздействуют на мертвую материю и творят «специацию» и «элевацию». Таким образом, оказывается, что «сам организм есть творец своих уклонений», а значит и усовершенствований. Остальное – детали. Хотите верьте, хотите нет. Но лучше поверить.

– Позвольте, позвольте!.. – восклицаете вы. – Допустим, что животные виды так и произошли, ну, а растительные?.. Что же, и у них допустить существование внимания, удовольствия и страдания?

Н-да… это действительно… «закавыка», как говорит полтавский Гамлет. Да ведь за всяким пустяком не угоняешься. Зато какие богатейшие выводы дает теория русского Дарвина!

Вы, например, хлопочете о всеобщем обязательном и бесплатном обучении? А между тем анализ внимания, как органической силы, ясно обнаруживает, что «знание не должно быть обязательным, а свободным. Вот почему правильно, что приобретение его должно оплачиваться».

Этого требуют, как видите, не общественные симпатии автора, а метафизика происхождения видов.

Еще вывод. – Производительным трудом, – говорите вы, – называется труд, целесообразно воздействующий на мертвую природу? Прекрасно! В таком случае философ именно покоряет духу мертвую природу, прокладывая целую систему проводников в своем мозгу, соответствующих ряду идей, коими он одушевлен, т.-е., несомненно, покоряет материальную природу, другими словами, «трудится».

Если вы теперь припомните, что нельзя заграждать рот у вола молотящего, то вы, конечно, сможете хоть отчасти оценить по просьбе г. Шарапова «те перспективы, которые раскрываются в этих немногих словах для экономических наук».

Теперь, надеюсь, вы поймете, каким образом «Соловьев кладет основы совершенно русскому миросозерцанию»?

– Но ведь животные виды, – упрямо возражаете вы, – развивались, надо надеяться, вне воздействия национальностей и потому durch und durch (насквозь) космополитичны, а значит и теория происхождения видов не может быть окрашена в национальный цвет.

Но я чувствую, что вы все-таки ошибаетесь. И на каракатицу нужно, мм. гг., уметь взглянуть не через «европейские очки», а с настоящей, подлинной, не фальсифицированной национально-русской точки зрения. И какие же горизонты при этом открываются, какие перспективы!..

«Восточное Обозрение» N 251, 14 ноября 1901 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.