6. Обострение противоречий в лагере империализма и реакции

6. Обострение противоречий в лагере империализма и реакции

Одна из коренных целей империализма доллара заключается в сплочении сил реакции во всём мире. Задачей «плана Маршалла» было сковать эти силы обручем доллара и поставить на службу монополиям Уолл-стрита. Инициаторы «плана Маршалла» рассчитывали таким путём повысить мощь лагеря империализма и реакции, перекрыть ослабляющие его противоречия и добиться решающих успехов в борьбе против прогрессивных сил современности.

Однако эта цель «плана Маршалла» так же далека от осуществления, как и другие его задачи. На самом деле агрессивная американская политика не только не разрешила противоречий империалистического лагеря, но, наоборот, чрезвычайно их обострила. Эта политика не только не уничтожила прогрессивных сил, борющихся в буржуазных странах против американской кабалы и предательской политики правящих классов, — она даже не смогла воспрепятствовать закономерному росту этих сил, которым несомненно принадлежит будущее.

Кризис «плана Маршалла» сопровождается жестоким кризисом англо-американских отношений. Мост из долларов, перекинутый через эти противоречия, не мог устоять в обстановке разбушевавшейся стихии капиталистической экономики и империалистического соперничества.

В этом нет ничего случайного. Противоречия между старшим и младшим партнёрами англо-американского блока имеют глубокие основания.

В период после первой мировой войны противоречие между Англией и Соединёнными Штатами являлось основным противоречием внутри лагеря капитализма. Империалистическое соперничество между этими двумя державами проявлялось в самых разнообразных формах. В 1928 г. товарищ Сталин указывал, что «…из ряда противоречий, имеющихся в лагере капиталистов, основным противоречием стало противоречие между капитализмом американским и капитализмом английским»[96]. Конкретизируя это положение, товарищ Сталин говорил:

«Возьмёте ли вопрос о нефти, имеющей решающее значение как для строительства капиталистического хозяйства, так и для войны; возьмёте ли вопрос о рынках для сбыта товаров, имеющих серьёзнейшее значение для жизни и развития мирового капитализма, ибо нельзя производить товаров, не имея обеспеченного сбыта этих товаров; возьмёте ли вопрос о рынках для вывоза капитала, представляющего характернейшую черту империалистического этапа; возьмёте ли, наконец, вопрос о путях, ведущих к рынкам сбыта или к рынкам сырья, — все эти основные вопросы толкают к одной основной проблеме, к проблеме борьбы за мировую гегемонию между Англией и Америкой»[97]

Наступление экономического кризиса в 1929 г. значительно обострило империалистические противоречия между Соединёнными Штатами и Англией. В 1930 г., характеризуя противоречия между важнейшими империалистическими странами, выражающиеся в борьбе за рынки, за сырьё, за вывоз капитала, товарищ Сталин в политическом отчёте Центрального Комитета XVI съезду ВКП(б) говорил:

«Главное из этих противоречий — противоречие между САСШ и Англией. И в области вывоза готовых товаров, и в области вывоза капитала борьба идет главным образом между САСШ и Англией. Стоит взять любую экономическую газету, любой документ о вывозе товаров и капитала, чтобы убедиться в этом. Главная арена борьбы — Южная Америка, Китай, колонии и доминионы старых империалистических государств. Перевес сил в этой борьбе, — при чем перевес определенный, — на стороне САСШ»[98].

После второй мировой войны англо-американские антагонизмы вновь служат основой внутренней борьбы в лагере империализма и реакции. Ведя совместно авантюристическую политику агрессии и подготовки новой войны, выступая солидарно против сил демократии, оба партнёра всемерно стараются ослабить друг друга. Каждый из них стремится укрепить свои собственные позиции за счёт другого. Империалистические вожделения Соединённых Штатов и Англии сталкиваются между собой буквально во всех частях земного шара. На Арабском Востоке англо-американские противоречия вырываются наружу в форме государственных переворотов, в ходе которых попеременно летят головы ставленников Лондона и Вашингтона. В Западной Европе эти противоречия выступают в менее бурном, но отнюдь не менее остром виде.

Наряду с ростом англо-американского антагонизма обостряются противоречия между маршаллизированными странами Европы. Столь разрекламированное «западное единство» оказывается выдумкой, рассчитанной лишь на уловление крайне простодушных людей.

Американские империалисты поставили своей целью объединить Западную Европу на тех же примерно основаниях, на которых Гитлер строил свой так называемый «новый порядок» в Европе. Тогда речь шла о превращении европейских стран в унифицированные аграрные колонии германского империализма. Теперь речь идёт об унификации западноевропейских стран в качестве колоний империализма доллара, в качестве экономических придатков заокеанской метрополии.

В качестве «великого примера», которому должны последовать все западноевропейские государства, выдвигался Бенилюкс — призрачное образование, созданное в англо-американских дипломатических и банковских кабинетах из трёх независимых малых государств: Бельгии, Голландии и Люксембурга. Бенилюкс быстро вошёл в моду. Газеты стали писать о необходимости создать аналогичное объединение трёх скандинавских стран под названием Даношве (Дания, Норвегия, Швеция).

На Арабском Востоке проект объединения Сирии, Ирака и Трансиордании ввиду дискредитации плана «Великой Сирии» кое-кто стал именовать планом ближневосточного Бенилюкса.

Но при всём этом шумиха вокруг «великого примера» Бенилюкса осталась простой рекламной трескотнёй. На деле страны Бенилюкса не в состоянии договориться ни по одному мало-мальски важному экономическому вопросу. Противоречия капиталистических интересов раздирают эти страны точно так же, как и все остальные! маршаллизированные государства. Таким образом, «великий пример» Бенилюкса можно считать показательным разве только в смысле беспочвенности и безжизненности планов объединения западноевропейских стран.

Пока существует капиталистический строй с его частной собственностью и погоней за прибылью, пока во всех государствах Западной Европы политическая и экономическая власть принадлежит монополиям и их ставленникам, до тех пор всякие проекты «объединения Европы» представляют собой такую же реакционную утопию, как попытки устранить конкуренцию и соперничество между капиталистами. Равноправие наций и их добровольное объединение в условиях капитализма так же немыслимы, как горячий лёд. Товарищ Сталин подчёркивает, что «…частная собственность и капитал неизбежно разъединяют людей, разжигают национальную рознь и усиливают национальный гнёт…»[99]

Только свержение власти буржуазии, ликвидация капитализма и замена частной собственности на средства производства общественной собственностью открывают путь к уничтожению национального гнёта и неравенства, к действительной дружбе народов, к их сплочению в одной братской семье. Вдохновляющим примером для народов, изнывающих под ярмом капиталистической эксплоатации, является великая дружба народов Советского Союза, сбросивших с себя гнёт капитала и сплотившихся в единую свободную семью. После отпадения стран Центральной и Юго-Восточной Европы от системы империализма открылась возможность для ликвидации прежних раздоров в этой части Европы и развития искренней дружбы и тесного сотрудничества стран народной демократии между собой и с их великим освободителем — Советским Союзом.

Мир, в котором господствуют волчьи законы капитализма, знает лишь один способ «объединения»: это — «единство» хищника и его жертвы. Именно этим способом пытались «объединить» Европу гитлеровские захватчики. Этим же способом пытается действовать американский империализм. А разговоры о добровольном объединении стран Западной Европы на равноправных началах являются шарлатанством, которое служит прикрытием для агрессивных планов империализма доллара, несущего смертельную угрозу независимости и суверенитету народов.

Чем больше Западная Европа вползает в хаос нового экономического кризиса, чем острее становится в связи с этим борьба за рынки сбыта, тем очевиднее полный провал всяких попыток какого-либо действительного согласования действий маршаллизированных стран. Бесконечные разговоры об унификации тарифов, обратимости валюты, облегчении межевропейской торговли остаются пустой болтовнёй. Зато реальностью является беспрерывная и неприглядная грызня между маршаллизированными странами на почве дележа американских подачек.

В 1949 г. общая сумма ассигнований по «плану Маршалла» значительно ниже прошлогодней, между тем как ряд маршаллизированных стран значительно повысил свои заявки на американские доллары. В частности Англия повысила свою заявку до 1,5 млрд. вместо 900 млн., полученных ею в прошлом году. Повышенная заявка Англии вызвала отпор со стороны всех других маршаллизированных стран. Драка за доллары происходит в самом неприкрытом виде.

В свете этих фактов легко понять смысл заявления Гофмана, который в середине августа сказал: «Весь план Маршалла в целом зависит от существования организации европейского экономического сотрудничества». Но дело в том, что организация европейского экономического сотрудничества являет картину непрекращающейся грызни и раздоров. Этот факт служит одной из иллюстраций безвыходного кризиса всего «плана Маршалла» в целом.

Империализм доллара явно недооценивает силы сопротивления его разбойничьим планам в Европе. Он создал в виде «доктрины Трумэна», «плана Маршалла» и Северо-атлантического договора аппарат удушения западноевропейских стран и их низведения до политического и экономического уровня колоний. Он стремится безжалостно растоптать не только государственную независимость, но и безопасность, свободу и честь народов Европы. Он хочет обречь эти народы на роль безвольных пешек в азартной авантюристической игре, затеянной заокеанскими империалистами в их сумасбродной борьбе за мировое владычество.

Американское вмешательство во внутренние дела западноевропейских стран проявляется в самых циничных формах. Этим странам предписывается жить по американским стандартам, усвоить пресловутый американский образ мысли, означающий невиданное нигде в Европе самовластие монополий, мракобесие во всех областях идеологической и культурной жизни, крайнюю примитивность духовной жизни и умственную нищету» Американские ростовщики предписывают странам Западной Европы осуществить реакционное законодательство, направленное против рабочего класса и всех демократических сил, включиться в антикоммунистическую истерию, которая, по примеру гитлеровской Германии, призвана служить ширмой для фашизации государственного аппарата, удушения демократических свобод и прав населения, подготовки агрессивной войны. С помощью своего младшего партнёра — английского империализма — монополии Уолл-стрита готовят западноевропейским народам участь пушечного мяса, а их странам — роль плацдармов в новой мировой войне.

Американские монополии проводят свой план экономического и политического закабаления Западной Европы грубо и беспощадно. Однако они при этом наталкиваются на противодействие, которого они не ожидали. «План Маршалла», рассчитанный на подавление всякого сопротивления антинародным реакционным режимам западноевропейских стран, не только не достиг этой цели, наоборот, сопротивление народных масс продажным правящим кликам непрерывно и быстро растёт.

Политика, воплощённая в «плане Маршалла» и его непосредственном продолжении — Северо-атлантическом договоре, имела своей основной целью изменить соотношение сил в послевоенном мире в пользу лагеря империализма и реакции, в ущерб лагерю демократии и социализма. Это была отчаянная попытка повернуть колесо истории вспять. Эта попытка оказалась обречённой на полнейший провал.

В результате второй мировой войны коренным образом изменилось соотношение сил на международной арене. Окреп и усилился лагерь социализма, демократии и мира. Резко ослабел лагерь империализма, реакции и войны.

Законы истории сильнее таблиц процентов в руках американских шейлоков.