1. «Германская карта» американских монополий

1. «Германская карта» американских монополий

Поистине зловещая роль отводится в планах американской экспансии Западной Германии.

Тяжёлая индустрия Рура дважды на протяжении четверти века служила арсеналом германской агрессии. После второй мировой войны американские империалисты взяли твёрдый курс на восстановление рурского арсенала, который Джон Фостер Даллес объявил «экономическим сердцем Европы». Выступая 20 января 1948 г. в сенатской комиссии по иностранным делам, Даллес заявил, что «Соединённые Штаты в настоящее время являются западноевропейским правительством, фактически даже самым могущественным европейским правительством, поскольку они контролируют Рур — экономическое сердце Европы». Этот поджигатель новой войны возвестил продолжение старой, довоенной традиции сговора американских и германских монополий, традиции авантюристических интриг фабрикантов оружия, традиции заговора против мира.

Свою авантюристическую политику в германском вопросе американские империалисты прикрывают лживыми ссылками на потребности «европейского восстановления». Комитет Гарримана выдвинул программное положение о восстановлении «производительной мощи и покупательной способности Германии и через посредство Германии — производительной мощи и покупательной способности всей Центральной Европы». В ходе обсуждения «плана Маршалла» Джон Фостер Даллес провозгласил, что «Западную Германию следует включить в дело восстановления Европы возможно быстрее». Тогдашний военный министр Соединённых Штатов Ройялл заявил в сенатской комиссии, что «Германии следует дать возможность обращаться к европейским странам, как к рынку для её растущей продукции и как к поставщику необходимых ей товаров». В другом выступлении он объявил, что «Германия станет участником программы восстановления Европы». В ноябре 1947 г. председатель «Чейз нейшнл бэнк» Олдрич, выступая на собрании Американской ассоциации банкиров в Атлантик-сити с поддержкой «плана Маршалла», требовал сделать всё возможное для «поощрения непосредственных капиталовложений со стороны американских фирм в заводы и промышленное оборудование Западной Европы».

При этом Олдрич заявил, что «предпосылки для восстановления германской промышленности достаточно ясны — они включают экономическое объединение трёх западных зон и создание центральных германских органов для этих зон, компетентное руководство германской промышленностью, прекращение репарационных поставок, создание здоровой валютной, кредитной и денежной систем и установление непосредственного контакта между германскими промышленниками и иностранными покупателями их продукции».

Таким образом, уже в этом выступлении одного из хозяев Уолл-стрита была намечена программа создания в западных зонах Германии марионеточного «правительства» и установления с его помощью американского контроля над тремя западными зонами. Председатель комиссии по ассигнованиям сената Соединённых Штатов Бриджес заявил, что американским оккупационным властям в Германии могут быть предоставлены дополнительные ассигнования, «если Соединённые Штаты получат полный экономический контроль в англо-американской зоне». Иными словами, американские экспансионисты поставили своей целью стать полными хозяевами в Бизоний, а затем и во всех трёх западных зонах Германии, чтобы превратить эти зоны в экономический и стратегический плацдарм своей экспансии в Европе.

Закон от 3 апреля 1948 г. «об экономическом, сотрудничестве» включил Западную Германию в число стран, участвующих в программе «восстановления Европы». Кроме того, в этом законе американское правительство односторонним актом потребовало отказа от демонтирования предприятий, которое должно было проводиться в соответствии с соглашениями держав антигитлеровской коалиции о репарациях. Соответствующая статья 115 закона от 3 апреля гласит: «Администратор по осуществлению программы восстановления Европы будет требовать от государственного секретаря получения согласия заинтересованных стран на то, чтобы капитальное оборудование, которое намечено к вывозу в качестве репараций из трёх западных зон оккупации Германии, было оставлено там, если оставление его в Германии будет с наибольшей эффективностью служить целям восстановления Европы».

Таким образом, в «плане Маршалла» западным зонам Германии с самого начала было отведено привилегированное положение. Курс был взят на первоочерёдное восстановление военно-экономического потенциала германского агрессивного империализма. Заявкам, служащим этой цели, оказывалось предпочтение перед любыми заявками стран, пострадавших от германской агрессии. Пресловутый вопрос об очерёдности, вокруг которого в так называемой организации европейского экономического сотрудничества особенно бурно кипели страсти, неизменно решается в пользу Рура и в ущерб другим участникам «плана Маршалла». На долю западных зон Германии приходится наибольший процент ассигнований по «плану Маршалла», они получают четвёртую часть, если не больше, всех ассигнований для Западной Европы.

Американская политика, направленная на возрождение агрессивных сил германского империализма, противоречит жизненным интересам всех стран Европы. Но правящие круги Англии, Франции и других западноевропейских государств, впрягшись в колесницу империализма доллара, предают национальные интересы своих стран.

«План Маршалла» знаменовал собой полный разрыв с той политикой в отношении Германии, которая была провозглашена в совместных решениях союзных держав, принятых во время войны и сразу после её окончания. Во время войны державы антигитлеровской коалиции договорились о том, что после победы над фашистской Германией необходимо будет в течение некоторого времени оккупировать её территорию для создания гарантии в том, что «Германия никогда больше не будет в состоянии нарушать мир всего мира», как сказано в решениях Ялтинской конференции. Тогда же были определены цели оккупации Германии: уничтожение германского милитаризма, искоренение нацизма, ликвидация военно-промышленного потенциала Германии, суровое наказание военных преступников, возмещение ущерба, нанесённого гитлеровской Германией жертвам её агрессии, демократизация политической и общественной жизни германского народа, а также принятие других мер, которые, как указывалось в решениях Ялтинской конференции, «могут оказаться необходимыми для будущего мира и безопасности всего мира».

Как в ялтинских, так и в потсдамских решениях было провозглашено, что союзники не намерены уничтожить или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзные державы заявили, что они ставят своей задачей «дать немецкому народу возможность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе», с тем чтобы он с течением времени смог «занять место среди свободных и мирных народов мира». Союзники со своей стороны в потсдамских решениях взяли на себя обязательство подготовить мирное урегулирование для Германии, чтобы тем самым положить конец состоянию войны в Европе. Намеченная тогда в совместных решениях союзных держав программа была программой демилитаризации и демократизации Германии. Эта политика соответствовала коренным жизненным интересам всех миролюбивых народов, стремящихся к длительному миру и безопасности, ибо её претворение в жизнь было призвано уничтожить опаснейший очаг агрессии в сердце Европы, каким на протяжении многих десятилетий являлась милитаристская, империалистическая Германия.

Но правящий лагерь Соединённых Штатов и Великобритании ставил перед собой совершенно другие цели. Пока шла война, эти цели маскировались, после же окончания войны маски были сброшены. Господствующие монополистические круги англо-саксонских держав видели в поражении Германии не средство к достижению прочного мира, а устранение опасного конкурента на мировом рынке, ликвидацию серьёзного соперника в борьбе за мировое господство.

Поэтому решения Ялтинской и Потсдамской конференций стали предметом яростных атак со стороны агрессивных англо-американских кругов. Реакционная пресса по обеим сторонам Атлантического океана с самого начала не скрывала своего недовольства этими решениями, а крайне реакционные органы Херста сразу же взяли их под сильнейший обстрел. После окончания войны, когда Соединённые Штаты и идущая в их фарватере Великобритания порвали с политикой честного сотрудничества миролюбивых народов и взяли открыто экспансионистский и агрессивный курс, враждебное отношение к ялтинским, и потсдамским решениям стало чем-то вроде свидетельства политической благонадёжности для руководящих политиков этих стран.

В результате поворота к политическому курсу, нашедшему своё выражение в пресловутой «доктрине Трумэна» и «плане Маршалла», западные державы стали проводить в германском вопросе линию, не имеющую ничего общего с прежними соглашениями между Советским Союзом, Соединёнными Штатами, Англией и Францией. Место согласованной политики в германском вопросе заняли сепаратные действия западных держав. Цели оккупации Германии, торжественно провозглашённые в совместных решениях союзных держав, были преданы забвению. Более того, западные державы взяли в отношении Германии курс, прямо противоположный тем задачам оккупации, которые были провозглашены в Ялте и Потсдаме.

Авантюристическая ставка на возрождение германского империализма, поставленного на службу интересам американской экспансии в Европе, с самого начала составляла самую сердцевину «плана Маршалла». Если до поры до времени эта цель держалась в известной тайне, то затем она стала провозглашаться совершенно открыто.

Представление о действительных целях «плана Маршалла» в Германии давал уже доклад Льюиса Брауна, председателя фирмы «Джонс Мэнвилл корпорейшн», входящей в состав финансовой группы Моргана. Этот посланец Моргана посетил Германию по предложению американского губернатора генерала Клея, который просил его составить доклад для военного министерства. Браун разговаривал с влиятельными политиками и деловыми людьми Соединённых Штатов, брал интервью у самых реакционных политических лидеров и монополистов Германии, а также Англии, Франции и других западных европейских стран. Представленный им «Доклад о Германии» за несколько месяцев до опубликования был разослан правительственным учреждениям и руководящим чиновникам американской военной администрации в Германии. Практически он явился официальной директивой, обязательной к исполнению. Он был опубликован в виде книги осенью 1947 г., накануне Лондонской сессии Совета министров иностранных дел.

Браун откровенно объявил ошибкой участие Соединённых Штатов в войне против гитлеровской Германии. Неменьшую ошибку, по его мнению, совершило американское правительство, отказавшись принять «капитуляцию обломков единственного политического режима, который мог бы сохранять видимость политической структуры в Германии», т. е. отказавшись заключить мир с созданным в момент разгрома гитлеровской Германии эрзац-правительством Деница, который предлагал Англии и Соединённым Штатам заключить сепаратный мир для продолжения совместной войны против Советского Союза.

Поскольку эти «ошибки» нельзя уже исправить, Браун требовал привлечь к воссозданию германского военно-промышленного потенциала промышленных магнатов, которые привели Гитлера к власти. Он писал: «Только лидеры промышленности, которые всю свою жизнь были связаны с производственной машиной, знают, как заставить её работать».

В программе, намеченной Брауном, предусматривалось восстановление всей сети германских монополий. Наряду с этим он предлагал предоставить германским промышленникам американские займы, чтобы обеспечить безраздельное господство американских монополистов в экономике западных зон Германии. Для возрождения системы германских монополий под верховной опекой Уолл-стрита Браун предлагал дать германским промышленникам возможность восстановить свои связи за границей.

Не довольствуясь обеспечением монопольного положения США в Западной Германии, Браун требовал восстановления господствующего положения Германии в Европе, намереваясь использовать её в качестве опоры в борьбе против сил демократии и социализма. Именно этой цели, по его намётке, должно служить восстановление германских трестов и картелей в виде системы, все рычаги управления которой должны находиться в распоряжении банкиров Уолл-стрита.

Браун в своём «Докладе о Германии» намечал программу расширения германского экспорта вдвое по сравнению с довоенным его объёмом. Он писал, что «план Маршалла» не даст положительных результатов, пока политика по отношению к Германии не будет коренным образом пересмотрена в намеченном им направлении. По его мнению, Рур должен быть превращен в крупный филиал американских трестов, которые, находясь в самом сердце Европы, смогут занять господствующее положение во всей западноевропейской экономике путём установления системы картельных связей и вывоза промышленных товаров.

Программа Брауна предусматривала, таким образом, восстановление германской картеллированной тяжёлой индустрии за счёт других западноевропейских стран, особенно за счёт Англии и Франции. Браун рекомендовал американскому конгрессу не ассигновать средств по «плану Маршалла» для этих стран, если они не согласятся с тем, чтобы Уолл-стрит был полным хозяином в Германии.

Американская политика в Германии поставила себе целью раскол и расчленение этой страны, превращение её западной части в заповедник германского милитаризма и реакции, поставленных на службу доллара. Американские власти вместе со своими англо-французскими партнёрами сорвали демилитаризацию и денацификацию в Западной Германии. Они нарушили согласованные решения союзников об уничтожении военного потенциала Германии и о взимании с неё репараций.

Взяв курс на возрождение германского империализма в качестве своего вспомогательного отряда в борьбе за мировую гегемонию, американские правящие круги стали тяготиться не только программой демилитаризации и демократизации Германии, изложенной в потсдамских решениях, но и зафиксированным в этом соглашении обязательством относительно мирного урегулирования с Германией. Американские экспансионисты понимали, что согласованная подготовка четырьмя державами мирного договора с Германией, предусмотренная Потсдамским соглашением, неизбежно создала бы затруднения для их своекорыстных планов и опасных для мира намерений. Ибо хорошо известно, что Советский Союз, верный соглашениям союзных держав, требует, чтобы мирный договор с Германией содействовал демилитаризации и демократизации этой страны и создал действенные гарантии против возрождения очага агрессии в центре Европы. Известно также, что эти требования Советского Союза находят живейшую поддержку во всех странах, явившихся жертвами гитлеровской агрессии.

Американские экспансионисты вначале пытались найти выход из затруднения, выдвинув план заключения «сепаратного мира» западных держав с созданным ими же марионеточным правительством западной части Германии. Затем, однако, этот план бывшего президента Герберта Гувера был забракован как чересчур прямолинейный. Был выдвинут план замены мирного договора, который может быть подготовлен только в результате совместных решений четырёх держав, односторонним оккупационным статутом, который западные державы могли бы сепаратно навязать германскому народу.

Советский Союз, верный обязательствам, принятым в Потсдаме, ещё в декабре 1946 г. предложил приступить к подготовке мирного договора с Германией. Этот вопрос подвергся обсуждению на Московской сессии Совета министров иностранных дел, состоявшейся в марте — апреле 1947 г. Обсуждение это было продолжено на Лондонской сессии Совета министров иностранных дел, состоявшейся в ноябре — декабре 1947 г.

Выступая на этой сессии 26 ноября 1947 г., В. М. Молотов предлагал, чтобы вопрос о подготовке мирного договора с Германией был поставлен в повестке дня на первое место.

«Советское правительство считает, — заявил он, — что больше нельзя откладывать подготовку мирного договора с Германией…

Вопрос о мирном договоре с Германией является, как всем нам понятно, вопросом о судьбах Германии и вместе с этим вопросом о полном восстановлении мира в Европе. Этот мирный договор нужен не только Германии. Он нужен всем народам Европы, и не только Европы»[84].

Советское правительство предлагало не откладывать дальше вопроса об образовании в соответствии с решениями Потсдамской конференции общегерманского демократического правительства. Заключение мирного договора с Германией открыло бы возможность прекращения оккупации этой страны и выведения из её пределов в течение определённого срока оккупационных войск всех четырёх держав.

Однако представители трёх других держав отклонили советские предложения о подготовке мирного договора с Германией. Лондонская сессия Совета министров иностранных дел была сорвана по указке американской делегации, явившейся на сессию с заранее подготовленным противоположным планом в отношении Германии — планом раскола страны и превращения её западной части в колонию заокеанских монополий.

Для осуществления этого замысла 20 апреля — 1 июня 1948 г. состоялось сепаратное Лондонское совещание Соединённых Штатов, Великобритании и Франции, с участием стран Бенилюкса по германскому вопросу. Самый созыв Лондонского совещания явился открытым нарушением Потсдамского соглашения, которым решение вопросов, касающихся Германии, было возложено на Совет министров иностранных дел четырёх держав — Советского Союза, Соединённых Штатов, Великобритании и Франции. Мероприятия, намеченные на Лондонском совещании, представляли собой дальнейшее грубое нарушение и фактический срыв потсдамских решений о демилитаризации и демократизации Германии.

На Лондонском совещании представители трёх западных держав отбросили даже чисто словесное признание политического и экономического единства Германии и открыто взяли курс на завершение раскола этой страны. Тотчас же после совещания была проведена заранее подготовленная сепаратная денежная реформа в западных оккупационных зонах Германии. Введение так называемой «западной марки Б» в западных секторах Берлина, предпринятое с целью дезорганизации экономики советской зоны оккупации Германии, породило пресловутый берлинский вопрос, вокруг которого с тех пор враги мира плетут бесконечные интриги. Американские представители вынудили своих английских партнёров передать в их полное распоряжение рурскую тяжёлую индустрию, причём эта незаконная сделка была подана под соусом мнимого установления «международного контроля над Руром».

На Лондонском совещании были приняты решения о политическом отделении западной части Германии, о созыве специально подобранного учредительного собрания и образовании марионеточного правительства из представителей немецкой реакции, прислуживающей западным державам.

На Лондонском совещании политике международного сотрудничества был противопоставлен другой, противоположный курс. Это курс на ликвидацию четырёхстороннего контрольного механизма в Германии, курс на превращение западной части Германии в протекторат англо-американского империализма, в экономический и стратегический плацдарм американской экспансии в Европе, в ядро западного военного блока, направленного против Советского Союза и стран народной демократии.

Печать сообщала, что немалое место в лондонских переговорах занимал вопрос об оккупационном статуте. Но коммюнике об этих переговорах, опубликованное 7 июня, намекало на это обстоятельство в нарочито туманных выражениях. В коммюнике было лишь сказано, что, дескать, население западных зон получит «право создавать политическую организацию и институты, дающие ему возможность взять на себя такую ответственность за управление страной, которая совместима с минимальными требованиями оккупации и контроля».

Вскоре выяснилось, что именно кроется за скромно звучащей фразой о минимальных требованиях. Содержание составленного в Лондоне проекта оккупационного статута вскоре стало известно. Согласно этому проекту вся полнота власти сохраняется на неопределённый срок за оккупационной администрацией, между тем как немецкому населению предоставляется единственное «право» — подчиниться этой ничем не ограниченной и никак не регламентированной власти.

Эта затея означает отказ от подготовки мирного договора с Германией. Тем самым на неопределённое время откладывается ликвидация состояния войны и прекращение оккупации. В силу оккупационного статута германский народ лишается права на национальное единство, которое является неотъемлемым правом каждого народа. Далее, германский народ лишается права на самостоятельное государственное существование. Сколачиваемые западными державами марионеточные эрзац-правительства, эрзац-конституция являются не более как издевательством над законным стремлением германского народа к самостоятельному государственному устройству, циничной игрой и жалкой пародией на такое устройство.

Оккупационный статут лишает германский народ экономической самостоятельности. Он передаёт чужеземным властям на неограниченное время решение всех вопросов экономической жизни Западной Германии, от которых зависит существование населения.

Для прикрытия этого неслыханного произвола оккупационные власти западных держав поручили своим немецким марионеткам разыграть комедию разработки «конституции». Для этого был создан самозванный «парламентский совет», собравшийся в Бонне. Основное назначение боннского «законотворчества» заключалось в обмане немецкого народа, в отвлечении его внимания от подготовлявшегося одновременно оккупационного статута, который призван на неопределённое время заменить какую-либо конституцию, какие-либо законы.

Неудивительно, что американские империалисты и их англо-французские младшие партнёры хотели бы затянуть до бесконечности оккупацию Германии. Они рассматривают германскую проблему не с точки зрения обеспечения мира и безопасности, а с точки зрения закабаления Германии и превращения её в источник барышей для англоамериканских монополий, с одной стороны, и в плацдарм американской агрессии в Европе — с другой.

Для достижения этой двуединой цели американские монополисты стремятся прежде всего укрепить подорванные в результате разгрома гитлеризма позиции своих германских контрагентов из рурских монополий. Срыв мирного урегулирования с Германией нужен американским империалистам для их политики возрождения рурского арсенала, который незаконно изъят из-под международного контроля и превращен в сферу полного хозяйничания американских монополий.

Восстановление рурского арсенала под американским контролем составляет основное звено всего «плана Маршалла». Американским монополиям нужен рурский уголь и металл для того, чтобы экономически господствовать над всей Западной Европой. Им нужен Рур как кузница оружия для военных авантюр. Наконец, им нужна Западная Германия как поставщик пушечного мяса.

Опасные для дела мира планы американских дельцов в отношении Рура были разоблачены Советским Союзом. В ноте от 6 марта 1948 г. советское правительство указывало, что распространение «плана Маршалла» на Бизонию и Рурскую область «выражает стремление определённых американских кругов восстановить военно-экономический потенциал Германии» и использовать его в целях осуществления своих экспансионистских планов. Советский Союз последовательно выступает за демилитаризацию и демократизацию Рура и установление над ним контроля четырёх союзных держав.

Вопрос о Руре обсуждался ещё в Потсдаме. На Московской сессии Совета министров иностранных дел В. М. Молотов 19 марта 1947 г. сообщил, что на Потсдамской конференции советское правительство внесло предложение о том, чтобы Рурская промышленная область была подчинена совместному контролю четырёх держав, для чего предлагалось создать соответствующий Контрольный совет из представителей этих держав. Представители Соединённых Штатов и Англии тогда не возражали против этого предложения, поскольку оно естественно вытекало из принятых в Потсдаме решений. Однако по просьбе английского министра иностранных дел Бевина вопрос о четырёхстороннем контроле над Рурской промышленной областью был отложен и передан на рассмотрение Совета министров иностранных дел[85].

На Парижской сессии Совета министров иностранных дел в июле 1946 г. советская делегация предложила принять решение по рурскому вопросу в соответствии с решениями Потсдамской конференции. Глава советской делегации В. М. Молотов заявил:

«…Рур, как главная база военной промышленности Германии, должен находиться под бдительным контролем основных союзных держав… То обстоятельство, что до сих пор Рур не поставлен под межсоюзный контроль, на чём Советское правительство настаивало ещё год тому назад, — является опасным с точки зрения обеспечения интересов будущего мира и безопасности народов»[86]

На Московской сессии Совета министров иностранных дел в марте — апреле 1947 г. глава советской делегации В. М. Молотов говорил:

«Советское правительство и теперь настаивает на своём предложении о четырёхстороннем контроле над Рурской промышленной областью. Это предложение предназначено для того, чтобы обеспечить развитие Германии по мирному демократическому пути с использованием экономических ресурсов Рура, прежде всего в интересах германского народа, но вместе с тем и в интересах других народов Европы».

На Лондонской сессии Совета министров иностранных дел в ноябре — декабре 1947 г. советская делегация вновь поставила вопрос об установлении четырёхстороннего контроля над Руром. Глава советской делегации товарищ В. М. Молотов заявил по этому поводу:

«Нельзя допустить и того, чтобы экономика Германии, скажем, рурская промышленность или другая германская промышленность, попали в зависимость от иностранного капитала и были использованы в качестве базы для возрождения военно-промышленного потенциала Германии или как опора реакции в Европе».

Таким образом, советские предложения по вопросу о Руре были направлены к тому, чтобы устранить угрозу возрождения основной базы германской империалистической агрессии и обеспечить использование западногерманского промышленного потенциала в мирных целях. Но как раз это менее всего входит в расчёты американских монополий, воплощённые в «плане Маршалла». Представители Соединённых Штатов и плывущие в фарватере американской политики правящие круги Англии и Франции неизменно отвергали советские предложения относительно Рура. Этим предложениям была противопоставлена политика, направленная к превращению Рура в европейский филиал Пенсильвании — этого царства американских королей угля, стали и военной промышленности. С этим связан курс на возрождение рурского арсенала германской агрессии, на возрождение с помощью долларовых кредитов экономической и социальной базы германского империализма в качестве вассала и ландскнехта американских монополий.

Ещё в июле 1948 г. администратор по осуществлению «плана Маршалла» Гофман, призывая американских капиталистов вложить в промышленные предприятия Западной Европы 300 млн. долл., не делал секрета из того, что значительная часть капиталовложений предназначена для промышленности Западной Германии. Представитель Соединённых Штатов в так называемом Совете европейского экономического сотрудничества Гарриман вскоре после этого заявил: «Я имею все основания к тому, что в ближайшее время начнётся поток частного капитала в Германию». Вице-президент Международного банка реконструкции и ряд других доверенных лиц Уолл-стрита после сепаратной конференции западных держав в Лондоне по германскому вопросу с удовлетворением выражали уверенность, что намеченный на этой конференции курс на создание марионеточного западногерманского государства откроет широкие возможности для притока американских кредитов в тяжёлую и военную индустрию Рура.

Со своей стороны, представители германской финансовой олигархии, приведшей к власти Гитлера и его банду, обращались к своим заокеанским друзьям с призывами вкладывать свои капиталы в западногерманскую экономику. Так, бывший руководитель Рейхсбанка и гитлеровский хозяйственный диктатор Яльмар Шахт в сентябре 1948 г. опубликовал в газете «Эхо дер Вохе» серию статей под заголовком «Американские инвестиции лучше кредитов», где он писал:

«Проблема может быть значительно облегчена, если вместо предусматриваемых кредитов в европейскую экономику частично будет инвестирован американский капитал. Можно только радоваться тому, что американские промышленники окажут нам такую помощь».

Призывы Шахта — одного из главных германских военных преступников, представших после окончания войны перед международным трибуналом в Нюрнберге, — не остались без ответа. Вскоре в печати появились сообщения о том, что всемогущая «Национальная ассоциация промышленников», получив от американского правительства свободу действий в Бизонии, намерена образовать огромный фонд в 3,5 млрд. долл. для скупки западногерманской промышленности.

Англо-американские империалисты грабят Западную Германию дотла. Англо-американское экспортно-импортное агентство перекачивает сотни миллионов долларов в бездонные сейфы заокеанских монополий. Оно скупает за бесценок продукцию труда германских рабочих и реализует её по высоким ценам на мировом рынке. Ввозимые в Германию товары расцениваются по непомерно вздутым монопольным ценам. Огромные суммы оккупационных расходов записываются на счёт германского народа, который попадает, таким образом, в петлю долговой кабалы.

Американские монополии превращают западные зоны Германии в оплот «плана Маршалла». Бесконечное продление оккупации открывает перед ними простор для неограниченного хозяйничанья. Так называемое двустороннее соглашение по «плану Маршалла» от имени Западной Германии подписал Клей. Это был договор Клея с Клеем — идеальный случай, который американские монополисты охотно распространили бы на всю Западную Европу.

«Национальная ассоциация промышленников», выступая с планами захвата западногерманской индустрии, потребовала отказа от декартелизации, от выполнения репарационной программы, от всяких проектов «социализации», которые были выдвинуты английскими лейбористами в шарлатанских целях. Выполняя волю своих хозяев, англо-американские власти Бизонии 10 ноября 1948 г. издали закон № 75 о «реорганизации немецкой угольной и металлургической промышленности». Согласно закону «активы угольной и металлургической промышленности, а также контроль над собственностью передаются в немецкие руки», т. е. тем самым магнатам трестов и концернов, которые полтора десятка лет назад привели к власти гитлеровских разбойников. Ныне они выступают компрадорами американских монополий, субагентами Уолл-стрита. Закон № 75 предусмотрел создание в угольной и металлургической промышленности Западной Германии немецких компаний, причём владельцам предприятий разрешена свободная продажа акций. Таким образом, прежние немецкие владельцы получили обратно принадлежавшее им имущество, а американские монополии приобрели широкие возможности овладения контрольными пакетами акций угольных и металлургических компаний Западной Германии. Эти компании теперь подчинены двум немецким «опекунским управлениям», работающим под руководством соответствующих англо-американских контрольных советов. Так осуществляется невиданная ещё концентрация монополистического капитала.

Проникновение американских монополий в западногерманскую промышленность происходит быстрыми темпами. В начале апреля 1949 г. генералы Клей и Ро-бертсон официально объявили о разрешении частных иностранных инвестиций в западногерманскую промышленность. Почти одновременно в Нью-Йорке состоялось секретное совещание по вопросу об американских вложениях в германскую промышленность. Было решено создать объединение американских промышленников, заинтересованных во вложениях в германскую экономику, в которое вошли представители таких фирм, как «Дженерал моторс», «Дюпон», «Юнайтед Стейтс стил», «Дженерал электрик» и др. Новый поход американских дельцов в Германию возглавляется мощными финансовыми группами Рокфеллера и Дюпона. Особую роль при этом играет банк «Диллон, Рид энд компани», имеющий богатейший опыт по части связей с германскими монополистами.

Растущая заинтересованность Уолл-стрита в Западной Германии определяет собой весь курс американской политики в отношении Германии. Буржуазная печать откровенно выражает опасение, что прекращение оккупации Германии могло бы привести к такому опасному, с её точки зрения, последствию, как торжество демократических сил германского народа. С точки зрения американских империалистов и их англо-французских пособников, было бы ужасно, если бы немецкий народ оказался в состоянии раз и навсегда прогнать рурских магнатов стали и угля, ликвидировать концерны Круппа и Тиссена, покончить со всевластием германских монополистов, являющихся наиболее подходящими контрагентами для Уолл-стрита.

Американской политике превращения Германии в очаг смуты и беспокойства, в очаг новых внутренних и международных осложнений противостоит последовательная мирная политика Советского Союза, стоящего на страже потсдамских решений о демократизации и демилитаризации Германии. Последовательно и неуклонно защищая принципы демократического мира, соответствующие интересам и чаяниям всех народов, Советский Союз решительно выступает за разумное и справедливое разрешение германской проблемы.

Состоявшееся в июне 1948 г. в Варшаве совещание министров иностранных дел восьми государств — Советского Союза, Албании, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Польши, Румынии и Венгрии — противопоставило лондонской программе империалистического закабаления Германии и возрождения её агрессивного милитаризма на службе Уолл-стрита демократический способ решения германской проблемы. В заявлении министров иностранных дел восьми государств говорилось о необходимости установления на определённый срок контроля четырёх держав над тяжёлой промышленностью Рура, об образовании в соответствии с потсдамскими решениями временного демократического миролюбивого общегерманского правительства, о заключении мирного договора с Германией, с тем чтобы в годичный срок после этого были выведены из страны оккупационные войска всех держав.

В докладе о 31-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции В. М. Молотов говорил:

«Понятно, что Советский Союз настаивает на ускорении выработки мирных договоров для Германии и Японии в соответствии с тем, как это было предусмотрено соглашениями союзников. Это значит, что выработка указанных мирных договоров должна иметь целью недопущение восстановления Германии и Японии, как агрессивных держав, и, следовательно, она должна содействовать проведению демилитаризации и демократизации этих государств. В соответствии с этим Советское правительство настаивает на полном разоружении Германии и на проведении известного плана международного контроля в отношении Рурской промышленной области, как главной базы германской военной промышленности..» Но, вместе с тем, Советское правительство считает, что нельзя душить мирную промышленность ни в Германии, ни в Японии. Надо предоставить как германскому, так и японскому народу возможность обеспечить себя всем, что им может дать их собственная промышленность, обслуживающая мирные нужды.

Если мы хотим быть верными тем обязательствам, которые приняли на себя в отношении мирного урегулирования относительно Германии и Японии, мы должны пойти по этому пути. Только те, кто хотят без конца затянуть оккупацию Германии и Японии, не считаясь с законными интересами их народов, могут уклониться от выполнения упомянутых международных соглашений».

По мере того как американские империалисты встречают своей политике агрессии, политике развязывания новой войны всё растущее сопротивление со стороны возросших и окрепших в результате второй мировой войны демократических сил, они придают всё большее значение западным зонам Германии в качестве своего важнейшего плацдарма в центре Европы.

Американский план относительно западных зон Германии стал особенно форсированными темпами осуществляться после подписания Северо-атлантического договора. 4 апреля 1949 г. был подписан в Вашингтоне этот договор, а уже 8 апреля в Вашингтоне было опубликовано совместное сообщение министров иностранных дел Соединённых Штатов, Англии и Франции относительно будущего устройства западной части Германии. Спустя два дня был опубликован текст оккупационного статута, утверждённый тремя министрами в Вашингтоне. Наконец, 13 апреля стало известно содержание принятого в Вашингтоне решения о сокращении программы репараций и демонтажа в Западной Германии.

В совместном сообщении Ачесона, Бевина и Шумана было объявлено, что три министра «обсудили в Вашингтоне весь комплекс стоящих в настоящее время вопросов, касающихся Германии, и пришли к полному соглашении». Отмечалось, что министры одобрили и решили передать немецкому парламентскому совету в Бонне текст оккупационного статута «в новой и более простой форме», что достигнуто «соглашение об основных принципах, определяющих осуществление союзниками своих прав и обязанностей, а также систему трёхстороннего союзнического контроля». Далее сообщалось, что министры договорились о прекращении демонтажа военных заводов и о создании своего контрольного органа в Руре.

Принятые в Вашингтоне решения представляли собой вопиющее беззаконие. Они показали ещё раз, что западные державы без всякого законного основания пытаются захватить решение вопросов о судьбе Германии в свои руки. В преамбуле оккупационного статута, утверждённого в Вашингтоне, три западных правительства заявили, будто бы они действуют в осуществление некоей «верховной власти, принадлежащей правительствам Франции, Соединённых Штатов и Великобритании». Однако на самом деле нет никаких международных соглашений, которые давали бы «верховную власть» трём западным правительствам. Эта власть принадлежит только четырём державам, подписавшим Декларацию от 5 июня 1945 г. Всё это лишает решения, принятые в Вашингтоне, какой-либо законной силы и авторитета.

Принятые в Вашингтоне решения по германскому вопросу означали дальнейший шаг к завершению расчленения Германии, дальнейший шаг к созданию марионеточного западногерманского государства из трёх западных зон оккупации. Опубликованный текст оккупационного статута показал, что он действительно «упрощён» до самой последней степени. Руководители оккупационной администрации западных держав, получившие титул «верховных комиссаров», сосредоточивают в своих руках всю полноту власти в Тризонии. На основе второй статьи оккупационного статута оккупационные державы сохраняют за собой право контроля над всеми внутренними делами западных зон Германии, не говоря уже о сфере внешних сношений. Эта статья сформулирована настолько «эластично», что оккупанты могут вмешиваться решительно во все мероприятия марионеточных немецких властей. Марионеточное правительство наспех сколачиваемой «германской федеральной республики» не получает и тени реальной власти. Ему отведена роль послушного исполнителя приказов оккупационных властей. Таким образом, западногерманское государство будет управляться на деле англо-американо-французскими властями и служить объектом эксплоатации для англо-американского империализма.

В Германии опубликование оккупационного статута было встречено бурей негодования. Даже продажные немецкие политиканы из западных зон, давно состоящие на американской службе, вынуждены были на словах отмежеваться от политики оккупационного статута. Эта показная оппозиция не смогла, конечно, замазать лакейской роли тех немецких политиков, в первую очередь шумахеровцев, которые уже давно расчищают путь для закабаления западной части Германии англо-американским империализмом. Их «протесты» против оккупационного статута явились лишь манёвром, рассчитанным на обман масс.

Наконец, в Вашингтоне был завершён сговор по вопросу о судьбе тяжёлой индустрии западной части Германии. Крымские и потсдамские решения по репарационному вопросу, предусматривающие демонтаж ряда германских предприятий, не являющихся необходимыми для мирной экономики страны, и передачу их оборудования в виде репараций странам, пострадавшим от германской агрессии, были сразу же встречены в штыки американскими монополиями, в особенности теми из них, которые имели «интересы» в Германии. Эти круги провели приведённую выше статью 115 закона «об экономическом сотрудничестве», уполномочившую администратора по проведению «плана Маршалла» добиваться отмены демонтажа предприятий западногерманской тяжёлой индустрии под предлогом их использования в целях «восстановления Европы». После принятия закона «об экономическом сотрудничестве» американским конгрессом государственный департамент развил большую активность в этом направлении, причём реализация этой статьи закона была фактически передана в руки американских дельцов, являющихся совладельцами германских концернов или имеющих особые виды на тяжёлую индустрию Рура и Рейна. Уже 10 сентября 1948 г. администратор по осуществлению «плана Маршалла» Гофман на пресс-конференции, ссылаясь на упомянутую статью закона от 3 апреля, объявил о создании промышленного комитета для рассмотрения «вопроса о том, какие промышленные предприятия Западной Германии, в настоящее время намеченные к вывозу в счёт репараций, имели бы значение для программы европейского восстановления в случае, если бы они были оставлены там, где они находятся, и продолжали бы работать».

Вскоре стал известен состав этого комитета. Его председателем был назначен президент «М. А. Ханна компани» Джордж М. Хэмфри, а членами — президент «Интернейшнл Харвестер компани» Джон Л. Маккеффери, президент «Вестингауз электрик манюфэкчуринг компани» Гуилм А. Прайс, президент крупнейшей машиностроительной фирмы «Цинциннати миллинг машин компани» Фредерик В. Гейер (одновременно он является директором «Сентрал траст компани», которая была создана генералом Дауэсом, ответственным за перевод миллионов американских долларов в догитлеровскую Германию), президент «Дженерал моторс компани», входящей в финансовую «империю» Дюпонов, связанных картельными соглашениями с германским химическим трестом «И. Г» Фарбениндустри», Чарльз Е. Вильсон.

Таким образом, состав комитета Хэмфри не оставлял ни малейших сомнений в характере и направлении его действий. Пересмотр судьбы западногерманского военного арсенала был передан американским компаньонам группа, Тиссена, Шницлера и других германских монополистов, приведших Гитлера к власти и вооруживших его полчища. Одновременно дипломатия доллара, действуя на почве «плана Маршалла», заставила правительства Лондона и Парижа предоставить комитету Хэмфри полную свободу действий. 27 октября 1948 г. государственный департамент опубликовал совместное заявление Соединённых Штатов, Англии и Франции, в котором говорилось:

«Три правительства договорились о том, что необходимо пересмотреть некоторые части репарационных списков с тем, чтобы определить, в какой степени отдельные заводы, значащиеся в этих списках, могли бы лучше служить нуждам восстановления Европы, если бы они были оставлены в Германии, а не вывезены и восстановлены в другом месте».

В этом заявлении обильные ссылки на «восстановление Европы» призваны скрыть суть дела, заключающуюся в незаконном отказе западных держав от выполнения принятой ими репарационной программы, имеющей целью как раз помощь в восстановлении стран, оказавшихся жертвами гитлеровской агрессии. Срыв репарационной программы диктовался, разумеется, отнюдь не интересами «восстановления Европы», а интересами восстановления американо-германских монополий тяжёлой индустрии и обеспечения им господствующих позиций в Западной Европе.

Комитет Хэмфри посетил Германию и «изучил положение» на 381 заводе. 6 декабря 1948 г. в английском министерстве иностранных дел началось совещание комитета Хэмфри с английскими и французскими представителями по составлению перечня германских промышленных предприятий, которые должны быть исключены из списка предприятий, подлежащих демонтированию в счёт репараций. 12 января 1949 г. комитет Хэмфри представил доклад администратору Управления экономического сотрудничества, рекомендуя сохранить в Германии 148 заводов полностью и ещё десятка два предприятий частично. Всё это — предприятия тяжёлой индустрии, игравшие важную роль в вооружении гитлеровской Германии. Рекомендация комитета Хэмфри была одобрена администратором, который предложил государственному секретарю добиться согласия английского и французского правительств на сохранение этих заводов.