Часть VI

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Или нет, не хватит. Не поговорили. То есть еще не договорили. Вот, например, два очень ценных разговора.

К столетию выхода поэтического сборника футуристов «Помада» с текстом Алексея Крученых, начинающимся словами «дыр бул щыл», я взяла интервью у Cтанислава Красовицкого. Красовицкий (р. 1935) – легенда неподцензурной поэзии 1950-х годов; в начале 1960-х годов принял православие, отказался от стихов, половину написанного уничтожил. Потом снова стал писать стихи: «Я перевернул по вертикали все, что у меня было, и они иначе стали звучать, звуки расположились по-другому». Сейчас он священник Русской православной церкви за границей (это отделившаяся в двадцатых годах «антибольшевистская» часть Русской православной церкви) и служит в маленькой церкви в Карелии.

Многие считают Красовицкого поэтом, «альтернативным» Бродскому, – он действительно принадлежит другой стихотворной традиции, – незаслуженно замолчанным, в то время как Бродский, наоборот, раскручен сверх всякой меры.

На этом месте стоит сказать, что «раскручиваемость» – одно из «встроенных» качеств поэта. Такого, которого могут услышать многие. Красовицкий таким никогда не был и – что важнее – никогда не хотел таким быть. Ни в молодости, когда писал странные и плохо поддающиеся декламированию стихи: «Быть может, это хлопья летят – / умирая, тают среди громад. / А может, это рота солдат / на парашютах спускается в ад», ни потом, когда увидел в поэзии нечто отделяющее его от истины, мешающее ей.

Для того чтобы говорить со многими, надо говорить (и думать) разное. Именно этого Красовицкий – поэт, священник, мыслитель (если бы можно было сказать «думатель», я бы так сказала – это правильнее) не хочет.

Когда я приехала брать у него интервью о Крученых (с которым он был знаком и поэтические теории которого изучал), он предупредил меня с порога: «Я скажу только то, что хочу сказать, – ни слова больше».

И правда – ни одного лишнего слова мне получить не удалось. Потом практически все мне говорили, что это интервью оставляет впечатление недосказанности. Так и есть.