Грибы поют, пора вставать

Bath and West Evening Chronicle, 2 октября 1976 года

Думаю, я был одним из первых, кто начал работать из дома. Я оценил работу, которую делаю, и необходимость находиться в каком-то месте, и сказал начальнику, что мог бы каждую неделю брать по одному отгулу и получать немного меньше денег. Я ехал домой на мопеде, и это было отличное время. Я тогда только что стал отцом. Денег у нас было немного меньше, чем раньше, зато времени, проведенного вместе, – гораздо больше.

Песня гриба разбудила меня. Я оделся на ощупь и пробрался вниз, потому что включать свет в пять утра как-то неправильно.

Мимо кошки, задремавшей на стуле, мимо последнего полена, рассыпающегося в пепел. В саду орет петух. Чертова птица все-таки заметила свет в кухне. Где этот бумажный пакет?

На улицу, мимо спящих домов, стараясь ступать по траве, потому в этот час ботинки слишком громко топают по дороге. Возможно, меня всё равно заметили (отец как-то рассказывал, что пытался поставить новое ветровое стекло на свой старый «Сингер» – в кустах, на заросшей травой дорожке. Стекло не подошло. Когда вечером отец пришел в паб, человек с другой стороны деревни ухмыльнулся и спросил: «Не подошло, да?»).

Туман клубится над полями, как клише, идти примерно полмили. Под ногами скачут кролики. Кто-то покрупнее – может быть, бегемот – ломится через подлесок.

Вдоль лесной дорожки стоят группы навозников. Это грибы, которые со временем растекаются черной слизью. Но они съедобны и довольно вкусны, а невежественные массы их, слава богу, игнорируют. Так что у меня нет конкурентов, я могу собирать их и есть большими тарелками, как положено есть грибы.

Но сегодня поиск грибов больше напоминает охоту на фазанов. Добыча неуловима, она ускользает, она ведет себя, как дар богов.

За зарослями ежевики маленькое туманное поле. Оно кажется чисто зеленым, пока не настроишь зрение и не начнешь выглядывать нужную траву.

Как только глаз привыкнет, грибы начнут зажигаться в траве, как звезды.

Берешь один, и тут же раздается тихое покашливание. Никакой агрессии. Просто вербальный позывной. На поле есть кто-то еще. У него пластиковый пакет.

Пару мгновений мы смотрим друг на друга, а потом возвращаемся к своим делам, иногда подозрительно поглядывая на соперника. Он в деле разбирается – не трогает маленькие пимпочки и гниющих гигантов, берет только крепеньких розовых подростков. По-настоящему спелые грибы тоже довольно вкусны, если у вас крепкий желудок. Два года назад я разведал поле, поросшее огромными луговыми шампиньонами. Я снял с себя рубашку и набил ее грибами, но меньше их не стало.

Через несколько минут я набираю достаточное количество. Мой одинокий соратник проходит мимо меня, направляясь к перелазу на другой стороне поля. Мы киваем друг другу. Разговоры среди грибов в половине шестого утра – кощунство.

И обратно домой, делая две остановки, чтобы оставить немного грибов под дверями самых любимых соседей. К этому моменту несколько навозников уже лопнуло в сумке. Жаль их терять.

Радостные мысли мешаются с грустными. Радостные о том, что впереди завтрак из грибов и больших тугих помидоров. Грустные о том, что где-то есть грибные поля, которых я никогда не увижу и о которых никто не знает. Даже пальцы холодеют.

После завтрака небо сереет, в соседних домиках зажигается свет. Чьи-то резиновые сапоги топают по дороге – этот человек считает, что идет за грибами. Скорее всего, он заглянет на ближайшее поле, которое фермеры посыпают удобрениями из пакетов, и скажет, что год опять не грибной. Нужно смотреть в оба, когда песня грибов слышится в ночи.