Второй вопрос: родить или учиться?
Давайте подумаем; а что у нас за проблема с рождением первого ребенка? Она вообще есть?
По статистике, в России от 20 до 25 % семей не имеют несовершеннолетних детей. Примерно у половины из них на самом деле есть дети, просто они уже выросли, потому и не учитываются. Остается 10–12 % молодых бездетных семей. Две трети из них — семьи очень молодые. Они либо образовались 1–2 года назад — и вполне нормально, что у них пока нет ребенка, — либо брак заключен между 18–19-летними, которые планируют завести детей позже, через 5–7 лет после свадьбы, после получения образования и профессии. Стимулировать эти новые семьи бесполезно: они просто «не успели».
Стимулировать 18-летних опасно для нации: мы будем сокращать количество квалифицированных специалистов. Кстати, именно среди совсем молодых людей будет множество «неимущих» — студентов, которые еще не зарабатывают самостоятельно.
Остается примерно 5 % семей, у которых детей нет, а возраст подходящий. Из них большая часть бесплодны, и им не помогает искусственное оплодотворение (всего в России около четверти семей не могут сами произвести ребенка, но большинству из них помогает медицина). Еще часть — убежденные чайлдфри, которых не соблазнишь 3000 долларов. Остаток надо поделить на тех, кто материально обеспечен, и тех, кто нет; разные способы подсчетов ведут к тому, что семей, которые могут заинтересоваться новой выплатой и завести первого ребенка, окажется не более 0,5 %.
Другими словами, во всей России речь идет одноразово максимум о 165 000 семей, а в дальнейшем (с учетом заключаемых ежегодно браков) — по 6000 семей в год. Мы получаем однократную прибавку в примерно 0,12 % населения и затем по 0,004 % населения в год. Напомню, что речь идет о детях из малоимущих семей. Для сравнения: сокращение детской смертности на 0,3 % приведет к тому же эффекту. Вы знаете, что такое для России сокращение детской смертности на 0,3 %? Это доведение ее до среднего уровня Европейского союза, до уровня Литвы или Эстонии. Но на медицину у нас денег нет.