№ 52 Жизнь суркова

№ 52 Жизнь суркова

Владимир Владимирович, напрасно вы вздрогнули; письмо это не про кремлевских идеологов, а про нашу жизнь. «Жизнь суркова» отвечает на вопрос не «чья?», а «какова?».

Когда говорят, что жизнь хренова или сурова – это значит, плохая или строгая (строгого режима). А суркова – это значит, заколдованный круг. В известном американском фильме «День сурка» происходит короткое замыкание времени. И день, когда случилось это замыкание, начинает повторяться снова и снова.

А у нас не день, у нас – жизнь сурка.

Самое свежее доказательство: вы только что предложили устроить нам военную полицию. Мол, будет порядок.

Уж не помню кто (Брежнев? Андропов? Горбачев?) устроил нам госприемку. Мол, качество продукции достигнет мирового уровня… Где эти великие лидеры сверхдержавы, где эта госприемка, где сама держава – никто не знает, хотя ответ на вопрос «где-где?» напрашивается сам собой. А качество какое было, такое и есть.

Военная полиция – где ее взять? Убавите армию? Или гражданское население? Вопрос важный.

Население России сокращается стремительно. Вы стремительно увеличиваете число чиновников и охранников. А кто будет работать? Копать – понятно, таджики. А лечить, учить, ковать победу?

Это загадка: почему половине населения (было 280 миллионов, осталось 140) требуется вдвое больше чиновников, чем было в СССР? Наша нагрузка на их содержание увеличилась, а их нагрузка вроде бы уменьшилась. Понятно, они работают не с людьми, а с документами (стодолларовая бумажка – это документ, Владимир Владимирович, на ней подписи есть, а на наших денежках подписей нету; они тихо исчезли вместе с надписью «обеспечивается золотом и драгоценностями Государственного банка»)… Впрочем, мы отвлеклись от сурковости жизни.

Всё, с чем борется наша власть (советская или ваша – не важно; важно, что наша – то есть российская), всё выходит наоборот. Даже жутко.

Борьба с алкоголизмом была грандиозная – нынче пьют как никогда. Моральным кодексом строителя коммунизма насиловали нас непрерывно (в школе и на работе, в газетах и по ТВ) – дело обернулось тотальным взяточничеством и первым местом по экспорту проституток.

Диктатура закона обернулась беспределом и произволом. Поиск национальной идеи – разгулом похабщины…

Конечно, есть и успехи. Успешно отняты льготы, успешно убиты почти все террористы в Беслане, вы успешно поддержали Буша (который вместо «спасибо» стал делать грубые антисоветские заявления), прекратились безобразные споры хозяйствующих субъектов (потому что остался один хозяйничающий субъект)… Единственное, что пока не удалось представить народу как успех, – смена власти на Украине. Чем сильнее вы пихали Януковича на киевский престол, тем огромнее становилась толпа на майдане.

Бог (или кто-то) смеется над нашими гордыми достижениями. Машины стали роскошными, но по городу мы движемся медленнее, чем Пушкин. А если учесть давку, выхлоп… Погружение в метро – погружение в выдох (и выхлоп) сотен тысяч с их гриппом, кариесом, перегаром – список компонентов выхлопа вы и сами продолжили бы, если б решились прокатиться.

У нас лучшие в мире истребители, «Град», «Ураган», вертолеты, а у горцев почти те же ружья, что в XIX веке, но Кавказ, завоеванный ружьями, мы почти потеряли, Азию потеряли, Украину, Прибалтику…

Квадрофоны неизмеримо лучше фонографа и патефона. Но музыка, которая гремит повсюду, неизмеримо хуже Баха и Моцарта. Она спустилась к тамтаму, к тупому фрикционному ритму.

Типографии неизмеримо лучше, печать цветная, но литература…

Упаковка стала неизмеримо лучше, но масло, сыр – все, что когда-то заворачивали в бумажку, стало хуже.

Владимир Владимирович, кажется, вы так и не ответили на удивительную загадку: если жизнь, как вы утверждаете, становится все лучше, то почему продолжительность жизни все короче?

Вас очень хвалят за прекрасную речь, за остроумные ответы; особенно восхищаются очередным рекордом: три с лишним часа вы отвечали журналистам.

Рекорд? Но до Хрущева вам далеко. Он говорил по пять-шесть часов. Ему для этого даже не требовались вопросы. И Горбачев говорил подолгу и очень хорошо, но народ, который за словом в карман не лезет, придумал ему убийственное прозвище «безалкогольная бормотуха». Это я к тому, что очередной рекорд по увеличению продолжительности произнесения обещаний… нет, лучше эту мысль оборвать.

Помните, как все мы (советские) брали на себя социалистические обязательства? Вот было мучение. Раз в год ты должен сочинить бессмысленную бумагу, содержащую 10–15 обещаний.

Первые три придумать было легко (да уже и наизусть их знали):

– трудиться изо всех сил;

– соблюдать трудовую дисциплину;

– содержать свое рабочее место в чистоте…

Эти универсальные обещания (особенно последнее) вошли даже в анекдот про советскую проститутку-комсомолку.

Дети обещали учиться только на хор. и отл., шпионы – завербовать не меньше одного агента в квартал (поправьте меня, если я ошибаюсь)…

И вот пришла свобода. Она освободила нас от необходимости высасывать из пальца соцобязательства. И только вы ежегодно продолжаете брать их на себя.

Правда, вам легче. Во-первых, все эти пункты (покончить с бедностью, с коррупцией и пр.) пишут вам опытные сотрудники. И от вас требуется всего лишь озвучить. Кажется, немного.

Даже удивительно, что историческая ответственность возлагается на того, кто произнес. А те опытные сотрудники, которые написали, продолжают переписывать старые обязательства для новых вождей.

Если бы, Владимир Владимирович, жизнь была только сурова, мы бы двигались вперед. Но она еще и суркова. Мы буксуем.

2 февраля 2006

Данный текст является ознакомительным фрагментом.