Крымско-пикульское
Крымско-пикульское
28 мар, 2014 в 15:50
Говорят, Крым заняли по абсолютно новому методу. Но это зря так говорят. Уже давно ясно, что в исторических сюжетах физически невозможно найти что-то новое.
Вот что писал в свое время Валентин Пикуль про захват французами Вены в 1810 году:
"Ночь и впрямь была удивительной. На улицах полыхали костры, девушки раздавали поцелуи солдатам, которые клялись не дожить до рассвета. Смахивая слезу восторга, трактирщики катили к воротам города бочку за бочкой. И повсюду, куда ни посмотришь, торчат над пламенем костров штыки воинов, на которых истекают жиром сочные венские цыплята…
Слышны крики:
— Пусть только покажется этот негодяй Наполеон! Но бочки скоро опустели, не стало больше цыплят — и костры медленно угасали. Икая от пива и патриотического возбуждения, геройские венцы разбредались по своим домам, где их ждали ночные колпаки и сонные жены в удобных постелях. Нежные цыплячьи косточки, белевшие на мостовой, с хрустом давились под ногами, и всюду, всюду, всюду — брошенное оружие! На мостовой тускло мерцали штыки гвардейцев, черные от закоптевшего на них куриного сала. Вена, накричавшись, уснула.
Утром от ворот Бургтор вошел в столицу Австрии один-единственный француз, да и тот мальчик, лет десяти на вид, не больше.
Непомерно гордый, в петушиных одеждах тамбурмажора, мальчик отрывисто стучал в барабан, собирая проснувшихся: тра-та-та, та-та-та-та-тра, тр-ра-тр-ра…
За кивером мальчика торчал большой лоскут пакета с печатями Наполеона. Когда Левенштерн выбежал на улицу, барабанщик уже сложил палочки, отдал честь офицерам Австрии и сдался в плен по всем правилам военного этикета.
Но он никому не позволил прикоснуться к пакету — Лично в руки генералу Одонелю! — выкрикивал он… Предчувствуя горячий день, Владимир Иванович зашел в первый же трактир на углу улиц. Но едва успел подцепить желток из яичницы, как заметил в окне двух французских офицеров. Галантно раскланиваясь с женщинами, они фланировали под руку — небрежно и, казалось, даже рассеянно. Один из них был знаком Левенштерну по Парижу, и, сорвав с груди салфетку, Владимир Иванович поспешно выскочил из трактира на тротуар:
— Мабеф! Что вы делаете здесь, Мабеф?
— Мы…гуляем, — был точный ответ.
Не успели эти офицеры скрыться за углом, как из соседней цирюльни вышел еще один француз, поглаживая свежевыбритую щеку. Он был красив и молод. Австрийцы издалека с робостью обозревали его петушиное великолепие.
— Ну и счастливцы же эти венцы! — сказал он им. — Какая прекрасная у вас погода. Такой уже давненько не бывало у нас в Париже… Скажите: где тут можно купить хорошие перчатки?
На смену ему появились на улице четыре гренадера в медвежьих шапках, но без оружия! Возле кафе, раскинувшего столики в саду, французы сняли с голов свои лохматые страшные шапки и вежливо попросили пива. И тут же — на глазах изумленных венцев — они вдруг стали ловко играть на бильярде. Шар за шаром так и влетали в узкие лузы… Поодаль от них, посверкивая штыками, стояли австрийские солдаты, и хрипатый старик стекольщик гневно прокричал им:
— Разве вы не видите, что это французы? Так стреляйте же в них, черт вас побери… Чего вы разинулись?
— Дурак, — ответили старику, — в кого нам стрелять?
— Да вот же они… лакают пиво и играют на бильярде. Солдаты малость помялись:
— Пожалуй, что так. Но они же в нас не стреляют. Мало того: они за пиво и бильярд — мы сами видели — уже расплатились…
Тут один из гренадеров, держа в руке здоровенную кружку, подошел к солдатам противника и поклонился им:
— Храбрые австрийцы, мы пьем за ваше здоровье! Владимир Иванович свернул в переулок. Но путь ему преградила жиденькая цепочка артиллеристов Наполеона: без пушек — с одними зарядными фурами. Не торопясь и зорко озираясь по сторонам, французы сидели на ящиках с бомбами, посылая вокруг себя воздушные поцелуи венкам. Вот они развернулись, и перед ними вырос арсенал. Спокойно, без суматохи они расставили вокруг венского арсенала свои посты.
Австрийцев они не обижали, лишь намекнули им:
— Идите спать! Дальше караул понесем мы… И все это — среди шуток, цветов и поцелуев, расточаемых направо и налево с истинно парижской щедростью. Отказать в чем-либо французам — ну просто не было никакой возможности!
Владимир Иванович вспомнил о прерванном завтраке. Но теперь, куда бы он ни заглянул, везде сидел хоть один, да француз! Они платили за все вперед, трогательно улыбались венцам, выставляя напоказ полное отсутствие оружия.
— Сегодня мы ваши гости, — говорили они австрийцам… Потом все эти "гости" разом, словно кто-то невидимый им скомандовал, сошлись перед замком и построились в батальон. Суровый. Четкий. Невозмутимый. Венцы так и не поняли откуда, но в руках французов уже засверкали ружья. Никому не угрожая, французы быстро захватили центральную гауптвахту столицы…
Развернув знамена, под пение труб и грохот барабанов в Вену лавиной хлынули войска. Но их появление теперь уже никого не могло удивить, и в руках венок вдруг заплясали платки.
— Ах как они прекрасны, эти французы!
— Вон тот… молоденький, он мне так улыбнулся!
— А мне погрозил пальцем гусар с усами… Ох, ах! Стройные колонны завоевателей сменяли одна другую. Не успевал растечься по улицам хвост одной колонны, как другая, звеня амуницией, уже вкатывалась в столицу через городские ворота, настежь перед ними распахнутые. Но теперь французы уже не рассыпали шуток. Речь победителей стала краткой и резкой, как выстрелы.
— Налей вина! — приказывали (и не расплачивались).
— Не мешай нам, — говорили они, забирая кий у австрийца, и оттесняли его от трактирного бильярда…
Владимир Иванович досмотрел позор города до конца".