Глава 18 Сентябрь 1952 г.: так что же произошло?
Глава 18 Сентябрь 1952 г.: так что же произошло?
Поняв, чего хотели Берия и его команда, мы завершим наше историческое отступление и вернемся в осень 1952 г., когда события подошли наконец к своему закономерному финалу.
22 сентября 1952 г. Чжоу Энь-Лай покинул Москву ( Ледовский А.М. СССР и Сталин в судьбах Китая. С. 175). Тем временем и переброска войск в рамках операции «Путятин» подходила к своему завершающему этапу. Вот, например, 4 сентября, в тот самый день, когда Берия, как мы помним, записал в дневнике, что «у северокорейских товарищей дела идут хорошо», в Порт-Артур были доставлены ядерные заряды для противокорабельных управляемых ракетных снарядов. Впрочем, еще раньше, 30 июля, НЛО-беспилотники противника зафиксировали на Дальнем Востоке новейшие, только что испытанные советские ракеты Р-5. В августе Сталин поручил А.С. Яковлеву разработку первого советского вертолета. А 8 сентября Вождь народов подписал постановление о строительстве в СССР первой атомной подводной лодки.
Шли мероприятия и по «укреплению тыла». Так, 10 августа 1952 г. были арестованы заместитель министра иностранных дел и начальник Советского Информбюро в годы Великой Отечественной войны Лозовский и еще примерно 20 деятелей культуры и искусства, которых с Лозовским не объединяло ничего, кроме еврейской национальности. 12 августа Берия лаконично записывает в дневнике: «Расстреляли еврейский комитет» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 156). Жена Молотова отделалась ссылкой в Казахстан. Есть серьезные основания думать, протяни «органы» с ее осуждением еще месяц-полтора, и она бы так легко не отделалась. Во всяком случае, уже 21 января 1953 г. она в ссылке была арестована снова, причем на сей раз ей «шили» не «подготовку к измене», а просто «измену» (статья 58, пункт 1-а) ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 83). Из этого опять-таки очевидно: между 12 августа 1952 г. и 21 января 1953 г. что-то произошло, и что-то связанное с Молотовым…
И пора было спешить! Империя ГУЛАГа, например, продолжала сотрясаться восстаниями. Так, в тот же день, когда Сталин подписал постановление о строительстве первой атомной подводной лодки, 8 сентября 1952 г., произошло восстание заключенных в Озерлаге (близ Тайшета). Разразилось оно после убийства заключенного в строю у вахты ( Солженицын А.И . Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 5. Гл. 11).
И как будто бы все идет так, как надо. Понятное дело, противная сторона тоже времени зря не теряет. Вот, в августе в Британии испытан реактивный дальний бомбардировщик «Хоукер» ( Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 92). Таким образом, уже не только США, но и Британия имеют реактивную дальнебомбардировочную авиацию. Но гораздо больше волнуют новые виды супероружия, и даже не столько сами разработки, сколько география мест их обнаружения. Например, летом 1952 г. норвежские летчики во время учений обнаружили на Шпицбергене потерпевший крушение НЛО, способный летать на высоте свыше 160 км на расстояние более 30 000 км, с русскими буквами на измерительных приборах.
Зададимся вопросом: чей это был аппарат – советский? Но почему тогда, с учетом того, что Шпицберген фактически являлся совладением СССР и Норвегии, советская сторона первой не добралась до своего потерпевшего крушение летательного аппарата? Так ставит вопрос М.Б. Герштейн ( Герштейн М.Б. Тайны крушений НЛО. С. 125–128). А мы попробуем предположить: а может, это были не советские, а антисоветские русские, проявившие себя враждебно Сталину и после (или еще во время) войны сбежавшие в какую-нибудь Южную Америку или Новую Швабию и от Сталина, и от союзников, от которых они вполне резонно могли опасаться выдачи на расправу Сталину? А тут и заметили наши летчики какие-то странные аппараты в других районах Советской Арктики и не только советской – на запад, вплоть до Гренландии…
Кстати, и в войне в Корее русские эмигранты на стороне союзников участвовали, причем как эмигранты первой волны 1917–1920 гг. (например, русские казаки из Парагвая), так и те, кто бежал из СССР в годы Второй мировой. Когда началась война в Корее, среди эмигрантов обеих волн стало распространяться мнение: это не локальная война, а часть мировой, с помощью которой большевизм хочет распространить свое господство на весь мир (Корейская война 1950–1953 гг. // Сайт http://www.histussr.ru/hussr-123–40.html). Кстати, по свидетельству Солженицына, как «Испанию третьей мировой» воспринимали Корею и заключенные «Архипелага ГУЛАГ» начала 1950-х гг. (Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 5. Гл. 2).
Особенно настораживало советское руководство то, что вся эта активность противника имеет место в полярных широтах, на том единственном направлении, с которого только и можно наземными силами достичь Америки (к чему СССР и готовился). Именно на этих направлениях враг и предпринимает ответную активность. Возникают резонные опасения: неспроста это! Но еще активнее неприятель действует на Дальнем Востоке…
14 сентября американские самолеты-разведчики обнаружили в КНДР и КНР советские ракеты Р-5, изготовленные для удара. Да вообще, в последнее время крутятся они вокруг наших военных приготовлений как назойливые мухи – самолеты-разведчики, НЛО-беспилотники, пилотные подводные и надводные (последние – особенно в Японском море) «тарелки». А вот 19 сентября американской авиацией нанесен по всем стратегическим объектам Северной Кореи небывалый по силе со времен весны 1951 г. удар (Корейская война 1950–1953 гг. // Сайт http://www.histussr.ru/hussr-123–33.html). Это после того, как уже многим стало казаться: война к концу идет. С чего это вдруг? Что-то происходит!
Последнее событие из этого ряда окончательно вывело вождя из себя. 19–22 сентября 1952 г. конусообразные НЛО типа «Медуза Горгона» в количестве не менее четырех-пяти штук были замечены над Йоркширом (Великобритания). Стало ясно – противнику удалось досрочно поставить в строй несколько этих аппаратов (как уже говорилось, плановая постановка 100 таких машин была намечена на январь 1953 г.).
К исходу третьей недели сентября сомневаться в том, что противник «что-то пронюхал» насчет наших планов, уже не приходилось. Поэтому, как только Чжоу Энь-Лай покинул Москву, в тот же день, 22 сентября, состоялось совещание высшего советского руководства.
Сталин вызвал нового, назначенного вместо М.В. Захарова, начальника ГРУ Генерального штаба генерал-лейтенанта Шалина Михаила Алексеевича и прямо поставил перед ним вопрос: откуда противник может знать о наших приготовлениях к операции «Путятин»? А если не знает, почему проявляет такую активность? Шалин не моргнув глазом ответил: не знают они ничего и знать не могут, просто хотят на всякий случай нервы пощекотать, на испуг берут!
Ответ Сталина не удовлетворил. Он вызвал министра госбезопасности Игнатьева и задал ему тот же вопрос: откуда могут враги знать о наших приготовлениях?
Игнатьев не ожидал такого вопроса. Ответить на него не подготовился. Он ведь не был профессиональным чекистом (вернее, давно перестал им быть; хоть и говорят, что «бывших чекистов не бывает», но, видно, за многие годы навыки подрастерял), до того (и после, как увидим) работал почти исключительно на партийных должностях. И во главе МГБ, оставаясь штатским, набрал пару десятков «партийцев», которые возглавили самые разные отделы МГБ ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 155–157). Такого, кстати, не было в СССР ни до, ни после…
И выложил Игнатьев теперь все как есть. Утечка происходит, сказал он, от главы МИДа Вышинского через государственного советника первого ранга Володина. Это МГБ доподлинно установило еще десять месяцев назад, когда товарищ Сталин находился на отдыхе на Черном море. О чем им, Игнатьевым, и было доложено товарищу Молотову, который тогда в очередной раз за Сталина оставался. «Разве, товарищ Сталин, товарищ Молотов вам об этом не доложил?» – закончил Игнатьев.
Все присутствующие обернулись к Молотову. Вернее, к тому месту, где он только что сидел, с намерением задать один и тот же вопрос: «неужели это правда?» Но «человека № 2» там уже не было… Пока Сталин задавал Игнатьеву вопрос, а тот на него отвечал, Молотов тихо ушел с заседания.
Сталин, как будто не видя, что его нет, как бы сам себе сказал: «Ну, уж от тебя, Вячеслав, не ожидал…»
В тот же день (вернее, в тот же час) был арестован Иннокентий Володин. Шофер, который вез его с очередного дипломатического приема (подвозил его какой-то чужой, объяснив, что подменяет обычного мидовского, который-де заболел), по пути откликнулся почему-то на просьбу человека («знакомого»), попросившего подвезти. Сел «знакомый» с Володиным на заднее сиденье, сунул ему под нос бумажку, попросив прочитать, «а то в темноте не видно» (на володинском месте лампочка ярче светила). А бумажка оказалась «ордером на арест Володина Иннокентия Артемьевича, 1908 года рождения…» Шофер оказался работником МГБ. И «пассажир» тоже. Прямо в парадном дипломатическом мундире Володина доставили во внутреннюю тюрьму на Лубянку…
Что касается остальных, то их судьба, понятно, тоже была решена. Судьба Молотова и Вышинского – само собой. И судьба Игнатьева: формально он поступил правильно, однако по неписаным правилам обязан был проверить по своим каналам, доложено ли самому Сталину! Вот и решил Вождь, что он дилетант («чтобы не сказать хуже», как по аналогичному поводу товарищ Сталин однажды высказался)! Собственно, игра «и нашим, и вашим» дорого ему обошлась потому, что несколько раньше времени была раскрыта. Теперь Игнатьев был обречен и в случае победы Сталина, и в случае победы его оппонентов: ведь он раскрыл их заговор, хотя бы и частично (сказал только про Вышинского, про «четверку» просто точно не знал). Да и вообще, как мы видели, Берия был против руководящей роли партии «во всем и вся», а уж подавно против «засорения» кадров МГБ руководящими партийными работниками… Так что судьба Игнатьева была в любом случае незавидна. Оставалась у пока еще главы МГБ одна надежда: если сначала будет устранен Сталин, а потом – и Берия… А ведь и правда: перед 1 марта 1953 г. (последний день, когда Сталин руководил страной) Берия должен был получить санкцию на арест Игнатьева, но не успел ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. М., 2011. С. 104). А уже после убийства Сталина Берия снова хотел арестовать Игнатьева, но опять не успел – самого арестовали ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 312–313).
Понятное дело, официальные обвинения в адрес высокопоставленных участников заговора были несколько другие: афишировать широкомасштабный заговор в руководящих кругах Сталину было не с руки. Молотова, помимо туманных намеков на то, что он, оставшись в Москве за Сталина, что-то не так решал (К. Симонов пишет, что так и не понял, в чем дело, но, возможно, Сталин сознательно так неопределенно выразился) обвинили, например, в том, что он то ли разрешил, то ли хотел разрешить «издание буржуазных газет и журналов», что он планировал «передать Крым евреям», а также в том, что он «все решения Политбюро сообщал жене» (последнее обвинение, кстати, было вполне правдоподобно с учетом того, что жена тоже немаленькие руководящие посты занимала).
Попутно попал под горячую руку и Микоян – за то, что выступал против снижения налогов на колхозников. А ведь и пора было снижать! Об аховом положении в сельском хозяйстве к 1953 г. уже говорилось, даже Сергей Кремлев вынужден его признавать. Непонятно после этого, почему Микоян осуждал Берия за отказ от поставок зерна Индии ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 50–51), но, вероятно, его заставили уже при Хрущеве или позже…
«Английским шпионом» объявили и Ворошилова… ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 78–80). Впрочем, ему досталось меньше, чем двум другим. «Сразу после XIX съезда КПСС, – свидетельствует и Хрущев, – Сталин повел линию на изоляцию Молотова и Микояна… Не приглашал их никуда, ни на дачу или на квартиру, ни в кино, куда раньше ходили вместе» (цит. по: Костин А . Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев? С. 43).
А в воспоминаниях Микояна есть интересный эпизод. «За полгода до съезда, в 1948 г. (?! – так в тексте . – В. К. ) Микоян приехал к Сталину, который отдыхал на юге вместе с Молотовым. За обедом на сталинской даче присутствовал также верный сталинский секретарь А. Поскребышев. И вдруг во время обеда последний сказал: «Товарищ Сталин, пока вы отдыхаете на юге, Молотов и Микоян готовят в Москве заговор против вас». Дело, как сообщает Микоян, чуть не дошло до драки двух членов Политбюро со сталинским секретарем-«клеветником», но Вождь обратил все в шутку: не обращайте, мол, внимания. Ясно, резюмирует Микоян, что Поскребышев это говорил не сам, это была «сталинская проверка на вшивость» (там же. С. 77).
Неправдоподобно этот рассказ выглядит в изложении Микояна, хотя бы по датировке события: «1948 год, за полгода до съезда», однако своеобразным отраженным светом он повествует о том, что произошло на самом деле. Микоян, вообще-то, как всегда, верно уловил, чья возьмет, но на сей раз поторопился, а точнее, того, что произошло 22 сентября, предвидеть не мог. Поэтому и пришлось заплатить несколькими месяцами страха ежедневного ареста.
Интересно другое: почему все виновные (кроме «мелкой сошки» Володина) не были арестованы тут же? В былые времена (да еще совсем недавно!) Сталин бы, несомненно, сразу им головы оторвал! Ну, или как минимум арестовал, чтобы уже никогда не выпустить! Что же случилось сейчас?
Ответ может быть только один: Сталин планировал после съезда провести Пленум ЦК, который замышлялся как нечто вроде февральско-мартовского (1937) Пленума (на котором прямо после его окончания и были арестованы последние оставшиеся крупные оппозиционеры – Бухарин и Рыков). И уж там, на Пленуме, обвинить и арестовать всех! И Молотова, и Кагановича, и Микояна, и Ворошилова, и Вышинского, и Игнатьева! Именно в Молотове, Кагановиче, Микояне и Ворошилове, а не в Берия, Маленкове, Булганине и примкнувшем к ним Хрущеве и видел теперь Сталин врагов. Да после доклада Игнатьева на заседании 22 сентября и сложно было ожидать другой реакции! Тем более что «четверка» на тот момент еще ничего не сделала.
Ну, а остальных старых руководителей – в том числе и последнюю «четверку» – можно было «кончить» и потом. Те, конечно, тоже это понимали. И логично, что они в дальнейшем боролись за то, чтобы у Сталина не было никакого «потом».
А все-таки – почему не всех сразу? Я считаю, что Сталину нужно было сначала победоносно завершить операцию «Путятин». И уж потом, на волне победы, расправиться с сомневающимися и колеблющимися, не говоря уже об откровенных «предателях». А уж после того – с остальными старыми членами Политбюро. Вот этой задаче он и посвятил несколько дальнейших дней…
24 сентября 1952 г. небольшое японское исследовательское судно «Кайо-Мару» (водоизмещением 210 тонн) с экипажем в 22 человека и девятью (по другим данным – семью) учеными на борту приближалось к недавно появившемуся подводному вулкану Мэдзин. На подходе к вулкану судно перестало отвечать на радиопозывные, а два-три дня спустя поисковые суда и самолеты обнаружили на месте предполагаемой гибели корабля обломки, явно принадлежавшие ему. Считается, что шхуна «Кайо-Мару» погибла 24 сентября 1952 г. в 12:30 по местному времени.
Вопрос, однако, в том, отчего она погибла. Вот описание гибели судна в изложении профессионального вулканолога: «Указанное координатами место достигнуто. Судно сбавляет ход… Подводный вулкан притаился. И вдруг (для вулканов это особенно характерно – вдруг) огромный столб пара, газа, водяных брызг и кусков пемзы взмывает в воздух; он, как щепку, подхватывает судно… Никто не видел, как погибла «Кайо-Мару», но точно известно, что это случилось 24 сентября 1952 г. в 12 часов 30 минут» ( Мархинин Е.К . Цепь Плутона. М., 1973. С. 193–194).
Однако все же вулканы весьма редко взрываются вот так – без предупреждения, без подземного гула, предварительной активности и т. д. Кроме того, в официальных комментариях мы все время натыкаемся на какие-то недоговорки, вроде, например, заявления руководителя Центра метеорологической обсерватории Японии о том, что шхуну… «засосало в кратер подводного вулкана» ( Куше Л . Бермудский треугольник: мифы и реальность // Сайт http://www.gumer.info/bibliotek_buks/History/kusche/03.php). Не вполне понятно, как это шхуну может «засосать» в кратер подводного вулкана. Гибель от взрыва (официальная версия) – это понятно, но «засосать» судно не может ни в том случае, если вулкан находится в спокойном состоянии, ни в том случае, если он извергается (внезапно или нет) – в таком случае судно, напротив, может отшвырнуть «как щепку» далеко в сторону ударом вызванной взрывом волны или, если оно находится близко к кратеру, подбросить вверх силой взрыва.
Так что все-таки произошло? В свете всего сказанного выше можно предположить, что судно было уничтожено пуском ракеты, и, скорее всего, ракеты советской, вероятно, той самой Р-5. Вообще, место гибели шхуны находится в подозрительной близости от мест, которые и потом советская сторона объявляла опасными для судоходства в связи с пусками ракет. Да и северокорейская ракета не так давно, пролетев над Японией, где-то в тех местах упала.
Возникает, конечно, вопрос: почему ракета поразила только одно судно (других сообщений о гибели кораблей в Тихом океане в конце сентября 1952 г. не поступало), причем не военное, к тому же так далеко находившееся от театра военных действий (подводный вулкан Мэдзин расположен в нескольких сотнях километров юго-восточнее побережья Японии).
Ответ, как представляется, может быть только один. Запущена была, конечно, не одна ракета. Удар по Японии, американским войскам в Корее, по силам Тихоокеанского флота США большой силы (возможно, сотнями ракет) таки был нанесен. Вот только мало что долетело до целей, а что долетело, не те цели поразило. Система защиты от ракетных ударов, созданная с помощью тех видов супероружия, о которых писалось выше, сработала…
Рассуждая логически, должны были последовать ответные удары. Однако все книги о корейской войне, которые я цитировал выше, как одна хранят молчание о событиях конца сентября 1952 г. Вроде бы и не было ничего, война шла к концу и уже с лета 1951 г. определенная военная напряженность поддерживалась разве что по инерции. Вот и в сентябре 1952 г. ничего особенного не произошло.
И лишь иногда промелькнут сообщения, в основном на экзотических сайтах Интернета, например об ударе по советскому посольству в Пхеньяне 29 сентября 1952 г., когда было сброшено 400 бомб весом 200 килограммов каждая, то есть бомбили явно с расчетом «уничтожить все живое».
А вот выдержка из дневника президента США Г. Трумэна примерно за те же дни. Напомню, Трумэн был (по меркам того сурового времени, естественно) «голубем», он полтора года назад отстранил от командования генерала Макартура именно за предложение перенести военные действия на территорию КНР. И вдруг теперь он пишет в дневнике: «Правильным решением должен быть ультиматум с десятидневным сроком, извещающий Москву, что мы намерены блокировать все китайское побережье от Индокитая до корейской границы и что мы собираемся разрушить все военные базы в Маньчжурии». Это именно те меры, за предложение которых Макартур лишился своего поста. Но дальше еще круче:
«Это означает, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен (английское название Даляня – Дальнего . – В. К. ), Одесса, Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут стерты с лица земли!» И дальше – уж нечто совсем в духе даже не Макартура, а Маккарти (сенатора, с именем которого связана проводившаяся в США как раз тогда «охота на ведьм», грубейшее – по американским меркам, естественно – нарушение демократических норм и принципов) или Рейгана образца 1984 г. («Я объявил СССР – Империю Зла – вне закона, и бомбардировка начнется через пять минут»): «Советы сами должны решить, достойны они существовать или нет!» (цит. по: Корейская война 1950–1953 гг. // Сайт http://www.histussr.ru/hussr-123–26.html).
Что это с Трумэном в спокойном вроде бы сентябре 1952 года приключилось, что «голубь» превратился в «ястреба»? Напрашивается вывод, что это могли быть только какие-то из ряда вон выходящие действия со стороны СССР.
Если предположить, что СССР где-то в последней неделе сентября 1952 г. предпринял попытку нанесения удара по Японии и по силам США в Восточной Азии, то все становится на свои места: и загадочная гибель «Кайо-Мару», и ярость Трумэна, и угроза (начавшая было осуществляться) блокады всего побережья Китая, и страшные удары по советскому посольству… А ведь это только то, что просочилось в Интернет. А если предположить, что и угроза «разрушить 78 городов» (не только корейских, но и китайских и советских – еще раз перечислим: «Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса, Сталинград (из контекста видно, что список далеко не закончен, да и так понятно, что «все промышленные предприятия» подразумевают еще множество городов . – В. К. ) относится к этому времени, если вспомнить и про то, что мы выше говорили о «появлении за несколько лет в общей сложности 45 000 НЛО», о чем писала Марина Попович и каковое появление в таких количествах в подавляющей части, как можно предположить, относится к осени 1952 г., то можно составить примерно такую картину.
Между 22 и 24 сентября 1952 г. произведена была советская ракетная атака на Южную Корею, Тайвань, Японию и Аляску (возможно, и на территорию западного побережья собственно США), отраженная в основном ударами «амазонско-новошвабского супероружия». Как часть этой операции, 24 сентября происходит гибель японской исследовательской шхуны «Кайо-Мару», в которую попали случайно…
В тот же день, 24 сентября, США начали блокаду побережья КНДР и КНР. Одновременно наносятся удары по ряду объектов в КНДР и КНР, включая советские дипломатические миссии, а из уст президента США раздаются угрозы. Правда, пока на негласном уровне…
И Сталин дрогнул. Где-то после 24 сентября, но явно не позднее 28-го, он дал отбой. Операция «Путятин» была свернута. Обе стороны решили не афишировать это событие: американцы тоже без крайней нужды войны не хотят, по крайней мере, значительная часть американского истеблишмента. Достаточно и того, что СССР отступил. Через четыре месяца Трумэн, уступая Белый дом Эйзенхауэру, скажет ему: не надо, мол, без нужды трогать русских, при существующей экономической системе они лет через 30–40 сами развалятся. И ведь не ошибся! Короче, о мирных переговорах и дальнейших уступках речи нет (пока), однако уже всем, кто посвящен в высшую политику, понятно, что удара по врагу не получилось…
И вот теперь мы подошли к ответам на вопросы, которые ставились в начале этой книги и в книгах, которые я писал раньше.
Ясно теперь, почему Сталин в августе согласился на созыв съезда партии, не собиравшегося с 1939 г. Собственно, что съезд будет в этом году, Берия ясно было уже в июле – запись в его дневнике от 15 июля говорит: «В этом году будем без отпуска, проведем Съезд партии» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 155). Сталин же рассчитывал, что к моменту его проведения сумеет победить всех основных соперников на международной арене, и в этих условиях Съезд станет чем-то вроде «съезда победившего коммунизма». Однако, по не зависящим от вождя причинам, «съезд победителей» не состоялся…
Ясно теперь и то, почему Сталин отказался, как изложил нам А. Авторханов, делать доклад на съезде, каковой «пришлось взять на себя Маленкову». Причем это было известно за неделю до Съезда как минимум: из дневника Берия явствует, что то, что докладчиком будет Маленков, известно было не позднее 28 сентября 1952 г. В этот день в дневнике такая запись: «Доклад на съезд почти готов. Основной доклад будет делать Георгий (Маленков . – В. К. ). Будут большие изменения». Правда, далее добавляется, что доклад «обсуждается с Кобой» (там же. С. 159), однако в начале этой книги ставил вопрос: а что это было за «обсуждение»? В какой форме? И остался ли Сталин доволен? Теперь, кажется, на этот вопрос можно ответить. Как и на вопрос о том, если Сталин недоволен, то почему стерпел? Ясно, что после произошедшего вождь уже не мог так просто, сразу расправиться со своими противниками. «Побежденный Цезарь – уже не Цезарь» – задолго до этих событий сказано!
Сталин потерял статус непререкаемого диктатора. Если без эвфемизмов, то Сталина на этом съезде «опустили» на уровень 25-летней давности, когда он был лишь «первым среди равных» – приходилось бороться за абсолютную власть с многочисленными оппозициями. Понятно, положение Сталина теперь было намного крепче, чем тогда: его авторитет позволял ему и в таком положении быть страшным и наносить удары огромной силы по своим врагам, но абсолютным диктатором он более не был…