1.

1.

К концу 1916 года вся Россия уже была опутана сетью масонских лож. В ней сформировалась такая мощная пятая колонна, которой мир еще не знал. Практически вся образованная часть общества оказалась завербована "революцией". Все эти приват-доценты и генштабисты с берегов Невы и Яузы с детских лет учились смотреть на Россию и ее народ сквозь туманы Темзы и Сены. Масонство, ставшее к началу века самой влиятельной силой, пробуждало у нашей беспочвенной интеллигенции только одно животное чувство, одно желание - подражать и подчиняться. А это, в свою очередь, способствовало быстрой масонизации необходимого количества гражданских и военных функционеров и чиновников.

К этому времени ОНИ и сионисты уже значительно накалили обстановку в Петрограде и в Москве. Руководство партии кадетов (конституционных демократов), сплошь масонов, в тесном контакте с банкирами, промышленниками и некоторыми фракциями Государственной Думы развили лихорадочную деятельность, чтобы не выпустить назревающую революционную ситуацию из своих рук. Тем более, что в это время социал-демократы, меньшевики, эсеры проводили активную работу на фронте и в среде рабочих.

Как свидетельствуют архивы департамента полиции: (сводка полковника Мартынова от 20.09.1916 г.) "…раненые говорят, что дух солдат на фронте был великолепен, если бы был хотя бы несколько выше состав офицеров. Раненые говорят невероятные вещи: с раненых, за доставку на пункт, требуют взятки, ограбления раненых санитарами и т.д. На фронте среди солдат сеют панику, в связи с чем они забрасывают вопросами обозников, доставляющих им продукты или возвращающихся из тыла на фронт: "Правда ли, что в Москве и Петрограде голод, что купцы выселяют солдаток на улицу, что немцы дали министрам миллиард за обещание уморить как можно больше простых людей?" Тыловые офицеры, оставленные по протекции в обозах, базах снабжения, пьют, развратничают, режутся в карты. Даже высший командный состав в тылу и тыловых частях малоопытны, их окружают многочисленные мошенники, за деньги оставляют солдат в тылу… " 142.

Далее сводки сообщали из Петрограда: "13 февраля 1917 года с утра по Петрограду циркулируют слухи о возможности больших беспорядков. К часу дня, в заводских районах (Нарвская, Коломенская, Александровская части) стало известно, что сторонники забастовки, намеченной на 14 февраля, берут верх над ее противниками. Призванные сегодня ратники, толпа 500 человек начала беспорядки, бьет стекла в магазинах с криками: "Долой войну, долой полицию!" Избит чиновник, пробовавший успокоить толпу. К 7 часам вечера всюду передавали известия о массе столкновений рабочих с полицией у Путиловского завода. Все попытки отдельных рабочих повлиять на отмену забастовки окончилась неудачно. Многие рабочие на заводах Нарвского района не вышли на работу в ночную смену…"

"14 февраля 1917 года. Сегодня многие толпы горожан громили чайные, булочные, часовые магазины и др. Офицеры, даже высоких званий, везде вмешивались в действия полиции, крича полицейским: "…Вас, толстобрюхих, на позиции послать. Особенно много прапорщиков…"

В феврале 1917 года в центральной России ударили сильные морозы до - 43°, что создало дополнительные проблемы на транспорте в связи с выходом из строя свыше 1200 паровозов, к чему приложили руку агенты пятой колонны, они же распускали в столице слухи о голоде, о том, что хлеба скоро не будет вовсе. Домохозяйки естественно стали закупать не как обычно по 2- 3 фунта в день, а по 8- 10 фунтов, что естественно привело к большим очередям, хотя страна была завалена зерном и другими продуктами. Были спровоцированы забастовки, особенно на оборонных заводах. И это в военное время! Неслыханное нигде в мире действо в таких ситуациях. У солдат на фронте не хватает снарядов, гибнут тысячами в день, а подонки, готовые продаться кому угодно, парализуют военную промышленность.

В сводках петроградского охранного отделения тогда шла подробная информация о последних неделях и днях перед революцией, постоянно проходят совещания различных обществ, партий, союзов, комитетов и т.д. Все рвутся к власти. Особая активность наблюдалась у масонов кадетской партии и ее различных фракций. Совещания у Милюкова П.Н., Рябушинского П.П… Князь Львов, Гучков, Коновалов и другие опасались как бы при перевороте или стихийной революции не оказаться не у дел. Поэтому они проявляют постоянную активность, подыгрывают рабочим группам, которые входят в военно-промышленные комитеты, созданные для координации и контроля за поставками на фронт, но со временем разложенные пятой колонной и ставшие главными саботажниками по поставке военной продукции на фронт. Лидеры кадетов провокационно муссируют их настроение, разжигают страсти уверяя всех в неизбежности грядущего переворота.

Разжигание народных страстей под лозунгом "Хлеба!" быстро переводится в плоскость антиправительственную - под лозунги - "Долой самодержавие!" Главе военной миссии Франции в Петрограде генералу Жаневу докладывали, что известные по именам английские агенты, которыми в то время кишел Петроград, платили запасным Павловского полка на Миллионной улице по 25 рублей, чтобы они выходили из казарм и не подчинялись своим офицерам. 143

В своей книге "Тайная история масонства" Олег Платонов приводит данные о том, что по сути дела уже 27-28 февраля 1917 года Петроград очутился в руках подрывных и, в значительной мере, уголовных элементов и пьяных солдат. Очевидцы рассказывали, что в некоторых местах толпы вооруженных, большей частью пьяных матросов, солдат и евреев, врывались в дома, проверяли документы, отбирали у офицеров оружие и попутно крали, что попадалось им на глаза. "Пьяные солдаты, без ремней и расстегнутые; с винтовками и без, бегали взад и вперед и тащили все, что могли, из всех магазинов. Кто бежал с куском сукна, кто с сапогами, некоторые, и так совершенно пьяные, тащили бутылки вина и водку, другие все замотались пестрыми шелковыми лентами. Тут же бегал растерянный жид-ростовщик, бабы и гимназисты. Ночью (27 февраля) был пожар в одном из самых больших магазинов, вовремя которого в погребе угорели пьяные солдаты" (Т. Мельник, "Воспоминания о царской семье" 1993, с.52).

На улицах, в толпах людей все смешалось. Германские агенты и еврейские "революционеры", "рабочие" агитаторы с картавым говорком и просто уголовники, солдаты и гимназисты, зеваки и просто прохожие… Все эти толпы горели необузданным, безнаказанным возбуждением. Все это скопище людей орало, призывало, доказывало, шептало и подстрекало к неповиновению государственной власти и закону, к свержению самодержавия. И все это происходило в столице России, которая вела войну с Германией.

Петроград оказался в руках врагов. Оболваненные пропагандой простые солдатские и рабочие массы, словно забыв, что их соотечественники в этот момент в окопах защищают страну от внешнего врага, совершали государственную измену. Они еще не знали и не ведали, что те, которым они расчищают путь к власти, не дадут им ничего из того, что обещают.

И несмотря ни на что, эту вакханалию можно было пресечь. Пять-шесть казачьих полков за пару дней навели бы порядок, если бы не предательство. Погрязшие в коррупции чиновники, бездарное управление страной в военное время, тяжелейшее положение солдат на фронтах войны, говоруны-демагоги, масоны из Государственной Думы, больше думающие о личной власти, чем о благе государства, Распутин и стоящие за ним силы, вносящие свою лепту в дезорганизацию тыла и фронта, сионистские-агитаторы "революционеры", разваливающие армию пораженческими настроениями и агитацией на фронте и саботирующие работу предприятий агитацией рабочих на забастовки и беспорядки, закулисная деятельность посольств Антанты и прогермански настроенных кругов банкиров, промышленников - создавали необходимые предпосылки для обещанных сионистами потрясений в России.

На этом фоне, как и в наши тяжелые времена предательства и измены, зловещую роль в разжигании смуты, беспорядков, дезориентации и пропаганды лжи играла пресса, которая еще в конце XIX века приобрела характер взрывного механизма общественного спокойствия во многих странах, в том числе и в России. Во всех потрясениях и революциях с кровавым исходом пресса всегда играла роль дестабилизирующего, подготовительного фактора для дальнейшего перехода к кровавым событиям. Практически вся пресса Европы и России, не говоря уже о США, находилась в руках сионистов. Перечень еврейских представителей "русских" газет в Государственной Думе в 1908 году, который опубликовала 1967 году А. Дикий в своей книге "Евреи в России и в СССР", уже приводился.

Здесь надо отметить, что, - как пишет Ю. Дьяконов в своей книге "Пятая колонна в России", - в России, где масонство было запрещено законом, не говоря уже о подрывной марксистской пропаганде, без хлопот и последствий можно было купить "Что делать?" Чернышевского и "Капитал" Маркса, а патриотическая печать, как и в наши дни, беспрерывно подвергалась преследованию. Например, "Русское знамя" заплатило за пять лет штрафов на сумму 550 тысяч рублей. Редактор правой московской газеты "Вече" В. Оловянников был арестован ночью, в одной рубашке зимой его потащили в тюрьму, где он, совсем молодой, умер от воспаления легких. Зато непрерывным потоком выходили масонские журналы: "Изида", "Гермес", "Теософский вестник", "Русский франкмасон" и так далее…

Все изложенное приближало Россию и монархию к неизбежной катастрофе. А что же монархия? Протопопов и правительство уже в середине февраля 1917 года сообщали царю в Ставку на фронт о том, что положение в столице серьезное и волнения необходимо подавить решительными мерами. По телеграфу 25 февраля царь получил от генерала Хабалова, командующего Петроградским военным округом, известия о революционных событиях в Петрограде. На Невском, Николаевском вокзалах появились огромные толпы, в рабочих районах народ требует хлеба, нападает на полицию. Были вызваны войска, занявшие площади, некоторые улицы. Революционное настроение масс росло. Государственная Дума с Родзянко во главе предъявляла правительству настойчивые требования о реорганизации власти.

Грозное предупреждение Николай II получает от Родзянко 26 февраля там же в Ставке, в Могилеве. Оно гласило: "Положение в Петрограде серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство, на улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя, промедление смерти подобно".

На следующее утро, 27 февраля царь получил еще одну депешу от Родзянко о том, что завтра уже будет поздно, нужны немедленные меры по спасению судьбы России и династии. Но 27 февраля в Петрограде уже фактически свершилась масонская революция, а фактически - переворот. Возникли Временный Комитет Государственной Думы и Советы рабочих и солдатских депутатов. А что же царь?… Отсутствие политической воли, твердости, чувства ответственности за огромную и великую страну, ее народ, мистическое восприятие происходящего как неизбежного в своей судьбе, подвели окончательную черту в дальнейшей судьбе России в XX веке. Читая его дневниковые записи того времени, поражаешься безвольности и обреченности Николая II. Холодное спокойствие строк его дневниковых записей шокирует.

"19 февраля. Воскресенье. В 10 поехали к обедне с Татьяной, Анастасия тоже простужена… До чая принял Балашова - члена Государственной Думы. В 6 часов был кинематограф - видел конец "Таинственной руки"…

23 февраля. Четверг. Проснулся в Смоленске в 9 час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время французскую книгу о завоевании Галлии Ю.Цезарем…

26 февраля. Воскресенье. В 10 часов пошел к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял… Вечером поиграл в домино.

27 февраля. Понедельник. В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! Был недолго у доклада. Днем сделал прогулку по шоссе на Оршу. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское Село, поскорее и в час ночи перебрался в поезд.

28 февраля. Вторник. Лег спать в 3, так как долго говорили с Н.И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилева в 5 час. утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Вязьму, Ржев…

1 марта. Среда. Ночью повернули с М. Вишеры назад, так как Любань и Тосно оказались занятыми восставшими… Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор. Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!

2 марта. Четверг. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство без Думы будет бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!"

Морис Палеолог, бывший в то время французским послом в России, вспоминал в своей книге "Царская Россия накануне революции", вышедшей в 1923 году: "Однажды, когда Столыпин был у царя по каким-то государственным делам, Николай II его спрашивает, знает ли тот, когда его день рождения? Как же я могу не знать? Шестого мая. А какого святого праздник в этот день? Простите, государь, не помню. Иова Многострадального. Слава богу, - говорит Столыпин, - царствование Вашего величества завершится со славой, так как Иов, претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословеньем Божьим и благополучием. - Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие. У меня в этом глубокая уверенность. Я обречен на страшные испытания…" Обреченность сидела в нем самом!"

О роли последнего русского царя Николая II в страшной судьбе России и русского народа в XX веке мнения диаметрально противоположные. От яростных, доказательных обвинений до эмоционально фанатичной защиты. Но безумно страшная трагедия государства, и еще более страшная мученическая смерть миллионов наших соотечественников требует не интеллигентно-либеральной, слюнявой тавтологии и не беспамятного монархического фанатизма, а трезвого и логического осмысления его роли в нашей дальнейшей судьбе.

Для этого последуем за доводами Виктора Острецова, изложенными в его книге "Масонство, культура и русская история":

Первое. Это те слухи, по которым якобы Николай и сам принадлежал к числу масонов, вследствие чего не предпринимал мер противодействия масонству в России и жесткому выполнению принятых ранее по нему законов;

Второе. Царь не только отрекся от престола лично, но и от обещания данного им в Успенском Кремлевском соборе при короновании - сохранить самодержавие. Он заповедывал Михаилу Александровичу быть не самодержцем, а конституционным монархом;

Третье. Царь сам передает свою власть над Россией какому-то неведомому Временному правительству, фактически органу масонской власти - о чем Николай II не мог не знать, то есть тем, кто последние годы, невзирая на шедшую войну, разрушал государственную власть. Николай II собственноручно легализует передачу власти в руки государственных преступников, а так как никакого решения Государственной Думы о государственном устройстве не было, то тем более странны слова царя записанные в отречении: "…в согласии с Государственной Думой признали мы за благо отречься от Престола Государства Российского… "

Не будем забывать, что запрещенное законом масонство в циркулярах Департамента полиции именовалось "преступным сообществом". Николай II был прекрасно осведомлен о масонах в России, не говоря уже о масонстве известных деятелей Государственной Думы, своих министров и приближенных, в том числе и о масонстве Милюкова, Керенского, Гучкова, председателя Земгора князя Г.Е. Львова. И, тем не менее, при своем отречении 2 марта 1917 года Николай II именно князя Львова назначает Председателем Совета Министров, а своего дядю, великого князя, масона Николая Николаевича, предавшего его, - Верховным Главнокомандующим…

Здесь необходимо добавить, что в брошюре "Кружок русских масонов в Англии" (Лондон, 1928 г.) упоминается ложа "Креста и Звезды" в Царском Селе. Говорится, что она была образована приближенными Николая II, и что Он и Сам в нее входил (Соловьев О.Ф. "Русское масонство" 1730-1917, год издания с. 167). По словам же Керенского, глава ордена мартинистов Папюс, французский еврей, был представлен царю еще в 1901 году. Будучи в Петербурге он основал масонскую ложу, в которой царь, по слухам, занял пост "Высшего гостя" (В. Острецов, "Масонство, культура и русская история", 1998, с. 198-199).

А ведь в России была масса патриотических, монархических, православных организаций, на которые Николай II мог опереться в своей борьбе за спасение России, если таковое желание могло у него быть. Но все было наоборот. Эти организации не только не поддерживались властью, но и постоянно третировались, а подчас и преследовались. Не получали они поддержки и от своего монарха. Так, председатель астраханской народной монархической партии Н.Н. Тихонович-Савицкий 2 декабря 1916 года пророчески писал царю: "Государь, попустительство, уступки и полумеры - не ко времени, не по людям. Благодаря уступкам крамоле дело дошло до того, что у нас уже нет правительства, оно само не знает, кого слушать, кому угождать, министры меняются чуть ли не ежемесячно, и на местах власть запугана и парализована. Государь! Возроди правительство… Торопись, государь, торопись!" (В. Острецов, "Черная сотня и красная сотня", 1991, с.33-34).

О царствовании Николая II очень точно сказал авторитет монархизма, писатель и теоретик самодержавия Лев Тихомиров: "С новым царствованием на престол взошел "русский интеллигент", не революционного, конечно, типа, а "либерального", слабосильного, рыхлого типа, абсолютно не понимающего законов жизни. Наступила не действительная жизнь, а детская нравоучительная повесть на тему доброты, гуманности, миролюбия и воображаемого "просвещения" с полным незнанием, что такое просвещение. И вот началась за чепухой чепуха, началось все распадаться то внутри, то извне…" (Дневник Льва Тихомирова - "Красный Архив", 1936, Т.1/74, запись от 19 июля 1910 года).

А ведь Тихомиров еще в разгар революционной смуты 1905 года писал: "Приезжал Нилус и рассказывал, что "Государь молится и плачет"… Бедный! Жалко его, а Россию еще жальче. Не умеет сделать то что нужно, а ведет себя и весь народ в полон жидовско-русско-польско-финско-немецкой интеллигенции (запись от 5 января 1905 г)" (В. Острецов, "Масонство, культура и русская история", 1998, с.407-408).

Николай II не был создан ни для царствования, ни тем более для управления такой гигантской империей, какой была Россия. Да он и к отречению готовился давно. Он мечтал остаток своей жизни провести в дали от шумных политических и закулисно-интриганских маневров и битв, где-нибудь в Крыму, в Ливадии. Но судьба, которую он отдал в руки сионо-масонских врагов России, распорядилась иначе…