Нет бога, кроме бизнеса

Нет бога, кроме бизнеса

«В 1981 году рухнули гуманистические цели и снизились социальные нормы в современном обществе». Эти слова Национальное полицейское управление предпослало «Белой книге» — ежегодному отчету о своей деятельности. Итоги деятельности восторга у общественности не вызывали, и полиция, наверное, решила, что будет несправедливо, если ответственность за рост преступности в стране станут нести одни стражи порядка. Отсюда — вполне объективная констатация положения в японском обществе, на которую в иной обстановке полиция, по всей вероятности, не решилась бы.

«Белая книга» 1982 года повествовала уже не столько о деятельности полиции, сколько о ее бессилии справиться с преступностью. Критика со стороны общественности ужесточилась, и раздосадованные полицейские пришли к выводу, что пора наконец внести полную ясность, в чем причина нарастания преступности и в состоянии ли полиция эффективно противостоять ей сейчас и в обозримом будущем.

«Положение в мире останется неустойчивым и в предстоящем периоде, поскольку сохранятся взрывоопасные факторы», — пророчествовала «Белая книга» на 1982 год. Среди факторов, вызывающих неустойчивость, в том числе в Японии, полиция назвала международную напряженность, застой в капиталистической экономике, социальный накал, который порожден инфляцией, скачкой цен, безработицей. «И в результате, — резюмировала «Белая книга», — из-за общего падения морали и усиления вследствие этого склонности населения к наркомании, азартным играм, алкоголизму, порнографии увеличится преступность, прежде всего в среде несовершеннолетних, расширится организованное преступное подполье и прибавится число гангстеров».

В 1981 году количество нарушений уголовного кодекса составило, если верить полиции, 1,4 миллиона случаев. За первую половину 1982 года японцы совершили 726638 противоправных поступков, на 5,3 процента больше, чем за аналогичный период предыдущего года. Надо отметить, что полиция не включила в статистику должностные преступления, например пренебрежение служебными обязанностями, повлекшее за собой увечье или смерть людей.

Нарисованная полицией картина не такая уж кошмарная, если сравнить с США: за то время, что в Токио совершаются три убийства, в Нью-Йорке их происходит около пятисот пятидесяти. Однако общественность ставит под сомнение и полицейские подсчеты. В 1978 году аспирант юридического факультета Токийского университета Акира Исии вызвал сенсацию, сообщив на ежегодной конференции Японского общества криминальной социологии, что число преступлений, совершенных, скажем, в Токио, в 34 раза превышает данные, которые содержатся в полицейской статистике. Особенно разительное расхождение аспирант обнаружил в цифрах за 1977 год. 164 тысячи преступлений зарегистрировала токийская полиция. 6 миллионов 130 тысяч преступлений было совершено на самом деле. Свыше 60 процентов отступлений от законов, причем наиболее серьезных, приходится, по утверждению аспиранта, на гангстеров. Судя же по данным полиции, гангстеры вели себя в Токио скромнее бойскаутов.

Одна ложь родит, как известно, другую. Полицейская «Белая книга» за 1982 год уверяла, что в японском преступном подполье насчитывалось 2452 банды со 103263 якудза. Беседуя с Кадзуо Таокой, американская журналистка Флоренс Роум спросила: «Говорят, в Японии сто тысяч якудза. Так ли это?» Таока ухмыльнулся и сказал: «Напишите в своем репортаже «миллион». Не ошибетесь».

Якудза не ведут собственной статистики, а если и имеют ее, то, разумеется, не афишируют. Поэтому приходится исходить из полицейских цифр, согласно которым в «Ямагути гуми» входят 12 процентов наличного состава японских якудза. Вслед за «Ямагути гуми» шли синдикаты «Сумиёси рэнго» — 104 банды с 6740 гангстерами, «Инагава кай» — 107 банд и 4670 членов. Всего примерно 40 крупных и мелких гангстерских объединений. Смерть Таоки и последовавший раскол «Ямагути гуми» внесли изменения в гангстерский табель о рангах, но общий итог полицейских выкладок остался прежним.

О том, что большая империя, как и большой пирог, легче всего объедается с краев, Таока узнал не из исторических хроник. Незначительная банда «Ямагути гуми» превратилась в громадную гангстерскую империю не в последнюю очередь благодаря тому, что заглотнула периферийные куски «Инагава кай» и «Сумиёси рэнго» — двух других гангстерских королевств. Чтобы соперники не взялись за очередной передел Японии, Таока начал проводить с 1965 года политику сосуществования с другими синдикатами якудза, продолжая по-прежнему жестоко и вероломно поглощать и уничтожать слабые банды. Сосуществование же синдикатов помогало сосредоточиваться на главном: нелегальном и легальном бизнесе и противостоять полиции в тех не слишком частых случаях, когда стражи закона, дабы продемонстрировать, что огромные ассигнования на их содержание не напрасны, принимались отлавливать часть гангстеров. В октябре 1972 года Кадзуо Таока и Хидзинари Инагава подняли тост за дружбу «Ямагути гуми» и «Инагава кай».

Условия незаконного бизнеса — контрабанда и торговля наркотиками, проституция — не позволяли, разумеется, осуществить кооперирование гангстерских синдикатов. Но найм портовых грузчиков и строительных рабочих, внешне законоугодные предприятия, картелизации поддавались. Таока опять проявил инициативу и по образу и подобию действовавшей в Кобэ «Ассоциации по развитию портовых работ» создал теперь уже «Всеяпонское общество по развитию погрузочно-разгрузочных работ в портах», поскольку по всей Японии эти работы контролировались гангстерами. Теперь якудза грабили рабочих по единым монопольно высоким нормам. Преступный мир, сравнявшийся по величине активов с некоторыми отраслями японского хозяйства, жил по тем же правилам, что и общество, к которому он принадлежал.

А раз так, то нужно ли удивляться, что прагматизм, способный принести хоть какую-то выгоду, одержал верх над лицемерием и парламент впустил преступное подполье в лоно добропорядочного общества, обложив гангстерские синдикаты и банды налогами. Например, гангстеру, «заработавшему» 45 миллионов иен в результате подделки страхового полиса, надлежало уплатить налог в сумме 18 миллионов иен. Другой якудза обязан был внести в госбюджет 3,8 миллиона иен — таков был налог с продажи наркотиков на 18 миллионов иен. Это рассказали мне в полицейском управлении города Нагой.

— Но, явившись платить 3,8 миллиона иен, якудза, очевидно, рисковал попасть под арест за торговлю наркотиками, — предположил я.

— Не рисковал. — Полицейский развел руками. — Мы должны взять гангстера на месте преступления, — объяснил полицейский. — Косвенных сведений о сделках с наркотиками недостаточно для ареста. Однако, если якудза честный человек, — продолжил полицейский, не чувствуя анекдотичности изображаемой им ситуации, — он непременно рассчитался бы с государством.

Святость бизнеса — а гангстер и государство вступали в данном случае в деловые отношения — не вызывала в сознании полицейского сомнения.

— Совершив одно преступление, разве якудза остановится перед тем, чтобы совершить другое? Станет ли якудза исправно платить налоги? — не унимался я.

— В таком случае, когда мы гангстера поймаем, он будет отвечать и за торговлю наркотиками, и за уклонение от уплаты налогов, — сказал полицейский и добавил: — Ведь карается же по японским законам бизнесмен за получение взятки и за то, что не заплатил с нее налоги.

Для полицейского не было никакой разницы между теми, кто сделался символом душегубства и растленности, и теми, чьи имена горят рекламным неоном во всех столицах капиталистического мира. В голове полицейского гангстеры и предприниматели соединились в одном божестве — бизнесе. И отделить легальную его часть от нелегальной полицейский не смог бы, даже если б захотел.

Налоговое управление с самого начала не обманывалось насчет возможностей инспекторов, проверяющих декларации о доходах. Якудза — способные ученики «дзайкай», как именуют в Японии деловой мир. Они из года в год утаивают от казны, по мнению полиции, девять десятых своих барышей. Барыши перевалили за 1 триллион иен. Японские государственные инвестиции за рубежом составляют гораздо меньшую сумму.

Одна из причин выживаемости японских монополистических объединений в условиях даже самых тяжелых спадов производства заключается в их многоотраслевом характере. Падает спрос, скажем, на бытовую теле- и радиотехнику — электронный концерн переключается на индустрию отдыха — возведение парков с аттракционами, отелей в курортных местах, организацию туризма и таким образом сохраняет прибыли. Плохо пошла продажа спортивного инвентаря, фирма спорттоваров принимается за строительство спортивных сооружений и проведение спортивных соревнований и не проигрывает схватку с конкурентами. Гангстерские синдикаты, налаживавшие свой бизнес по образу и подобию старших братьев — монополистических корпораций, тоже диверсифицировали источники дохода.

Около трех тонн наркотиков продавали ежегодно гангстеры в Японии, судя по данным полиции, относящимся к 1980 году. «Белая смерть» приносила 458 миллиардов иен, или 44 процента всей выручки. У якудза были все основания окрестить наркотики «белым бриллиантом».

Тайные тотализаторы на скачках, на велосипедных и лодочных гонках, на чемпионатах по национальной борьбе «сумо» и на матчах по транснациональной борьбе «кетч» давали преступному подполью дополнительные 176 миллиардов иен, то есть 17 процентов дохода.

Подпольные игорные дома, где за ночь из рук в руки переходили нередко суммы, равные заработной плате рабочего за 800—1000 лет непрерывного труда, залы игральных автоматов, казино позволяли якудза добывать 70 миллиардов иен в год. Торговля порнографией, проституция — источник ежегодных 67 миллиардов иен дохода. Еще столько же приносили гангстерам вымогательство и шантаж. Это — подводная часть айсберга.

Надводная часть бизнеса обеспечивала «крышу» и, кроме того, доход в сумме 132 миллиарда иен. Эта сумма находится почти в той же пропорции к общим барышам гангстерских синдикатов, в какой видимая доля айсберга относится к невидимой. Легальный бизнес мафии представляли 27 тысяч предприятий — промышленных, торговых, финансовых.

Было бы наивно считать, что, освященные государственными лицензиями, эти 27 тысяч предприятий неукоснительно блюли этические нормы. В чащобах легального предпринимательства, столь же мрачных, как и нелегального, они попросту не могли бы выжить, если б не придерживались канонов, метко прозванных, особенно применительно к данной ситуации, законами джунглей. Подделка товаров всемирно прославленных фирм, чья продукция пользуется повышенным спросом, — один из способов, с помощью которых существует легальный бизнес. Естественно, якудза взяли на вооружение и этот метод.

Синити Мидзохара, президент торговой фирмы «Ройял Джапан», которая действовала под крылышком «Ямагуги гуми», в течение шести лет делал в подпольной мастерской «швейцарские» ручные часы «Картье» и от имени своей фирмы поставлял их магазинам, выдавая за импортируемые из-за границы. Через Мицуру Таока, сына босса «Ямагути гуми», Мидзохара получал из Швейцарии самые дешевые часы стоимостью 10 тысяч иен, но внешне очень похожие на знаменитые «Картье». В Японии под прессом, купленным специально для этой цели, на циферблате часов выдавливались торговая марка и название швейцарской фирмы. Издержки производства составляли 2 тысячи иен за штуку. Продавала же фирма «Ройял Джапан» часы в розничную сеть по цене от 200 тысяч до 600 тысяч иен в зависимости от модели, то есть ничуть не дешевле, чем подлинные «Картье». Нетрудно подсчитать прибыль якудза, если они сбыли 50 тысяч поддельных часов.

Одна из японских буржуазных газет разразилась негодованием в адрес жуликов. Мидзохара не без едкости парировал: «Столько шума из-за каких-то часов. Пусть редактор газеты побережет на голове волосы — они ему пригодятся, когда надо будет рвать их от возмущения по поводу кражи японскими концернами патентов и идей у американских и западноевропейских конкурентов. Фирма «Хитати», — привел конкретный пример бизнесмен, — уже попалась». Мидзохара имел в виду попытку электронного концерна «Хитати» украсть в США технологию современнейшей электронно-вычислительной машины.

У гангстерского бизнеса случались свои кризисы. И тут якудза неизменно выручал из беды многоотраслевой характер производства. Когда мировой торговый флот перешел на контейнерные перевозки, гангстеры сравнительно легко пережили резкое уменьшение выручки от традиционного своего занятия. Закон, принятый в 1982 году, затруднил вымогательство денег у корпораций, и опять гангстеры не впали в уныние. По оценкам полицейских экспертов, темпы роста доходов преступного подполья до сих пор не обнаруживают тенденции к снижению.

Первая тройка среди гангстерских синдикатов — это «Ямагути гуми» с годовым барышом в 102 миллиарда иен, «Сумиёси рэнго» — 61 миллиард иен и «Инагава кай» — 44 миллиарда иен. В том году, когда полиция произвела подсчет, синдикат «Ямагути гуми» мог претендовать на место в списке 20 японских монополистических объединений — призеров в гонке за наживой.

К концу своей жизни Таока сам уже не ходил на конспиративные встречи с «лоцманами» — розничными торговцами, чтобы сбыть им очередную партию героина или марихуаны. Он не вывозил из Южной Кореи и с Филиппин в Японию девушек, чтобы превратить их в проституток. Таока давно уже не стрелял во врагов и тем более не выдавливал им глаза. Он восседал на вершине гангстерской пирамиды беззакония и порока и был занят изысканием непроторенных путей обхода уголовного кодекса и новых способов прибыльного попрания людской морали. Он вершил суд и расправу над провинившимися членами «Ямагути гуми» и расправу без суда над соперниками синдиката. Ему, Таоке, подобно средневековому самодержцу, текли неправедно нажитые синдикатом деньги. 60 миллионов иен в год — таковы были доходы Таоки на склоне его дней.

Разговаривая однажды с журналистами, Таока без тени юмора сказал: «Своим богатством я целиком обязан жене. Она очень бережлива и буквально по иене собрала мое состояние, экономя на питании семьи и содержании дома». Журналисты тут же подсчитали, что если бы бережливая жена гангстера действительно опускала в копилку по монетке достоинством в одну иену, то такая копилка должна была бы весить к исходу каждого года более 72 тысяч килограммов.

По 20–30 миллионов иен имели в год гангстеры, стоявшие на одну ступеньку ниже босса. Под их началом находились отдельные княжества преступной империи. Затем следовали лидеры входивших в княжества банд. Они «зарабатывали» в год до 10 миллионов иен. И, наконец, рядовые члены синдиката с трехмиллионным годовым прибытком, что ненамного превышало среднюю в Японии заработную плату. Эти-то якудза и были исполнителями всего того, что задумывал изощренный в злодействе ум Таоки.

Они совершали преступления, садились за них в тюрьму, гибли от ножа или пули. Они управляли 540 лавками, 313 турецкими банями и театрами стриптиза, 233 строительными фирмами — легальными предприятиями «Ямагути гуми». Они же несли на своих плечах всю паразитическую пирамиду синдиката, платя оброк — в среднем 600 тысяч иен в месяц каждый. До подобных поборов не доходили, вероятно, и средневековые самодержцы. 600-тысячный оброк в два с половиной раза превышал ту сумму, какую рядовые гангстеры могли оставить себе. С оброка и кормились все малые и большие, вплоть до вершины пирамиды, боссы «Ямагути гуми».

В Осаке, во владениях «Ямагути гуми», мне удалось поговорить с одним из бывших гангстеров — Такео Икэдой. Икэда был из тех, кто находился в самом низу пирамиды. Вот что я услышал.

— Приняли меня в банду со всей положенной ритуальностью. Босс пригубил чашечку сакэ и передал мне. Я выпил до дна и сделался полноправным якудза. Отрезвление от ритуального сакэ однако, произошло, — сказал Икэда. — Власть над честными людьми, запуганными шантажом, угрозами и террором, — продолжал бывший гангстер, — какое-то время не дает исчезнуть иллюзии, что ты сверхчеловек, но рано или поздно приходит понимание: банда с царящим в ней угнетением ничем не отличается от окружающего мира. Только усугубляется это угнетение феодальными пережитками, из которых и состоит мораль якудза. Подавляющее большинство членов банд обречено на черную, нет, — поправился Икэда, — на кровавую работу. Деньги идут боссу. — Я вспомнил о копилке жены Кадзуо Таоки с сэкономленными неновыми монетками. — Мир якудза, — подытожил Икэда, — оказался миром такой же эксплуатации, как и буржуазное общество.