Теорія и практика.

Теорія и практика.

Когда мы говоримъ о новомъ порядк? вещей, который, по нашему мн?нію, установится посл? будущей революціи, намъ обыкновенно возражаютъ:

— „Все это — теорія; оставимъ ее на время въ сторон? и займемся практическимъ д?ломъ (р?шеніемъ вопросовъ о выборахъ, наприм?ръ). Подготовимъ переходъ власти въ руки рабочаго класса и тогда мы увидимъ, что можетъ дать революція”.

Но есть что-то недоговоренное въ этихъ словахъ, и это заставляетъ усомниться въ справедливости и даже въ искренности этого разсужденія. Д?ло въ томъ, что у каждаго изъ возражающихъ намъ есть своя опред?ленная теорія относительно того, какъ должно организоваться общество на другой день, или, в?рн?е, въ день революціи. Они вс? пользуются своими теоріями, твердо держатся за нихъ и пропагандируютъ свои идеи; ихъ поступки являются логическимъ сл?дствіемъ ихъ уб?жденій.

Въ сущности говоря, слова: — „Не обсуждайте теоретическихъ вопросовъ” сводится къ сл?дующему: — „Не оспаривайте нашей теоріи и помогите намъ осуществить ее”.

Въ самомъ д?л?, вы не найдете ни одной статьи въ газет?, въ которой бы не проскальзывали взгляды автора на то, какова должна быть въ будущемъ организація общества. Слова: „Рабочее Государство”, „организація Государствомъ производства и обм?на”, „коллективизмъ” (ограничивающійся коллективной собственностью на орудія производства и отвергающій предоставленіе въ общее пользованіе вс?хъ продуктовъ), „тактика партіи”, и т. п., — вс? эти слова непрерывно встр?чаются во вс?хъ газетахъ и брошюрахъ. Т?, которые д?лаютъ видъ, что не придаютъ никакого значенія „теоріямъ”, на д?л? усердно пропагандируютъ свои теоріи. И въ то время, какъ мы изб?гаемъ подобнаго рода обсужденій и споровъ, другіе распространяютъ свои идеи и концепціи, с?ятъ новыя ошибки, съ которыми намъ придется бороться. Достаточно будетъ упомянуть о книг? „Квинтъ-эссенція Соціализма”, Шеффле, австрійскаго эксъ-министра, который подъ предлогомъ защиты соціализма стремится спасти буржуазный порядокъ во время предстоящаго разгрома. Книга эта, въ которой такъ сильно чувствуется эксъ-министръ, не им?ла, правда, усп?ха среди н?мецкихъ и французскихъ рабочихъ; но его идеи, приправленныя н?сколькими революціонными фразами, пропагандируются ежедневно.

Да это вполн? естественно. Челов?ческому уму не свойственно приниматься за работу разрушенія, пока у него н?тъ хоть н?котораго представленія о томъ, ч?мъ онъ зам?нитъ разрушенное имъ. — „Учредятъ революціонную диктатуру”, говорятъ одни. — „Провозгласятъ правительство, состоящее изъ рабочихъ, и ему поручатъ организацію производства”, говорятъ другіе. „Въ освобожденныхъ Коммунахъ все будетъ предоставлено въ общее пользованіе”, говорятъ третьи. Но вс? безъ исключенія составили себ? опред?ленное понятіе о томъ будущемъ, къ которому они стремятся, и это сознательно или безсознательно отражается на ихъ способ? д?йствія въ подготовительный періодъ.

Мы ничего не выигрываемъ, изб?гая споровъ о „теоретическихъ вопросахъ”; наоборотъ, чтобы быть „практичными”, мы должны ставить ихъ на обсужденіе и вс?ми силами оспаривать и защищать нашъ идеалъ анархическаго коммунизма.

Если теперь, въ періодъ сравнительнаго затишья, мы не будемъ разбирать этихъ вопросовъ, когда же мы это сд?лаемъ?

Въ день революціи, среди дымящихся баррикадъ, на развалинахъ стараго зданія, когда уже широко будутъ открыты двери будущему? когда надо будетъ им?ть опред?ленное р?шеніе и непреклонное желаніе привести его въ исполненіе? — Тогда будетъ уже не время разсуждать. Надо будетъ д?йствовать, д?йствовать немедленно, въ томъ или другомъ смысл?.

Предыдущія революціи не дали французскому народу того, чего онъ отъ нихъ ожидалъ, не потому, конечно, что онъ заран?е слишкомъ усердно обсуждалъ ц?ль надвигающейся революціи. Опред?леніе этой ц?ли и обсужденіе дальн?йшаго образа д?йствія народъ всец?ло предоставлялъ своимъ предводителямъ, которые неизм?нно обманывали его. Не существованіе опред?ленной теоріи пом?шало народу д?йствовать, а отсутствіе какой бы то ни было теоріи. Буржуазія въ 1848 и въ 1870 году прекрасно знала, что она будетъ д?елать въ тотъ день, когда народъ низвергнетъ правительство. Она знала, что она захватитъ власть, заставитъ народъ выборами санкціонировать свое правительство, вооружитъ мелкаго буржуа противъ крестьянина и рабочаго и, им?я въ своемъ распоряженіи войска, пушки, пути сообщенія и деньги, сум?етъ справиться съ трудящимися массами, если он? посм?ютъ предъявить свои права. Буржуазія знала, что она будетъ д?лать въ день революціи.

Но народъ не зналъ этого. Въ вопросахъ политическихъ онъ сл?по сл?довалъ буржуазіи; въ 1848 году онъ повторялъ за ней: „Республика и всеобщее избирательное право”; въ март? 1871 года, онъ вм?ст? съ мелкой буржуазіей провозглашалъ Коммуну. Ни въ 1848, ни въ 1871 году, у него не было никакого представленія о томъ, какъ приступить къ р?шенію самаго насущнаго вопроса, вопроса о хл?б? и труд?. „Организація труда”, этотъ лозунгъ 1848 года (призракъ, воскрешенный недавно н?мецкими коллективистами въ н?сколько изм?ненномъ вид?), былъ настолько неопред?ленный и расплывчатый, что ничего не говорилъ народу; то же самое мы можемъ сказать о коллективизм? Интернаціонала 1869 года во Франціи. Если бы въ март? 1871 года кто-нибудь спросилъ вс?хъ работающихъ надъ осуществленіемъ Коммуны, какъ приступить къ р?шенію вопроса о хл?б? и труд?, какую ужасную какофонію противор?чивыхъ отв?товъ ему пришлось бы услышать! Надо ли было отъ имени Парижской Коммуны захватить мастерскія? Можно ли было коснуться домовъ и объявить ихъ собственностью возставшаго города? Надо ли было захватить вс? съ?стные припасы и произвести разд?лъ? Надо ли было объявить вс? богатства, накопленныя въ Париж?, собственностью всего французскаго народа и воспользоваться этимъ могучимъ средствомъ для освобожденія всей націи? — Ни на одинъ изъ этихъ вопросовъ народъ не могъ дать опред?леннаго отв?та. Интернаціоналъ, отвлеченный непрерывной борьбой, не усп?лъ основательно обсудить вс?хъ этихъ вопросовъ. — „Вы разводите теоріи”, говорили вс?мъ, кто только приступалъ къ ихъ разр?шенію, а Соціальную Революцію опред?ляли расплывчатыми и неясными словами: Свобода, Равенство и Солидарность.

Мы далеки отъ мысли выработать вполн? законченную программу на случай революціи. Подобная программа задерживала бы только работу; она послужила бы поводомъ къ сл?дующаго рода софизмамъ: — „Разъ мы не можемъ сейчасъ осуществить нашей программы, будемъ ждать и беречь нашу драгоц?нную кровь для бол?е подходящаго случая”.

Мы прекрасно знаемъ, что всякое народное движеніе есть шагъ впередъ къ приближенію Соціальной Революціи. Оно пробуждаетъ духъ возстанія и пріучаетъ смотр?ть на установленный порядокъ (или в?рн?е установленный безпорядокъ), какъ на н?что неустойчивое и непостоянное. Только н?мецкій парламентаристъ, —съ его глупымъ высоком?ріемъ, — способенъ спрашивать: „Что дала Великая Революція, что дала Коммуна?” Если Франція теперь — авангардъ революціи, если французскій народъ революціонеръ по своему уму и темпераменту, — то это объясняется только т?мъ, что онъ испыталъ столько революцій — революцій, непризнанныхъ доктринерами и нев?ждами.

Мы должны ясно и точно опред?лить ц?ль, къ которой стремимся. И не только опред?лить эту ц?ль, но и подтвердить ее словомъ и д?ломъ, сд?лать достояніемъ всего народа, чтобъ въ день возстанія она вырвалась изъ вс?хъ устъ. Совершить эту работу гораздо необходим?е и трудн?е, ч?мъ это предполагаютъ; если ц?ль наша и стоитъ какъ живая передъ глазами небольшого числа избранныхъ, то она совс?мъ не ясна для большей части народа, на который непрерывно вліяетъ пресса буржуазная, либеральная, коммуналистическая, коллективистическая и т. д., и т. д.

Отъ этой ц?ли зависитъ нашъ образъ д?йствій, какъ сейчасъ такъ и въ будущемъ. Различіе между коммунистомъ-анархистомъ, коллективистомъ-авторитаристомъ, якобинцемъ и коммунистомъ-автономистомъ заключается не только въ ихъ пониманіи будущаго идеала. Оно проявится не только въ день революціи, оно зам?тно и сейчасъ въ каждой мелоч?, въ оц?нк? каждаго поступка, въ каждомъ слов?. Въ день революціи, коллективистъ-государственникъ засядетъ въ Парижской Городской Дум? и будетъ оттуда издавать декреты относительно преобразованія режима собственности; онъ постарается утвердиться какъ правительство, грозное, входящее во вс? проявленія народной жизни, вплоть до самыхъ мелочей. Коммуналистъ-автономистъ тоже посп?шитъ въ Городскую Думу, тоже утвердится тамъ, какъ правительство, и попытается повторить исторію Коммуны 1871 года, запрещая народу коснуться святой собственности до т?хъ поръ, пока Сов?тъ Коммуны не найдетъ это своевременнымъ. А коммунистъ-анархистъ завлад?етъ немедленно мастерскими, домами, хл?бными амбарами, словомъ вс?ми общественными богатствами, организуетъ въ каждой коммун?, каждой групп? производство и потребленіе вс?ми членами сообща, и постарается удовлетворить вс?мъ потребностямъ группъ и коммунъ.

Это различіе отражается въ мельчайшихъ проявленіяхъ нашей жизни, на нашей ежедневной работ?. Каждый челов?къ стремится установить н?которое согласіе между своими поступками и той ц?лью, къ которой онъ стремится; и потому между коммунистомъ-анархистомъ, коллективистомъ-государственникомъ и коммуналистомъ-автономистомъ существуютъ непримиримыя разногласія относительно ихъ образа д?йствія въ данный моментъ.

Это различіе существуетъ, и мы должны съ нимъ считаться. Пусть каждый выскажетъ откровенно свою ц?ль и свои идеи; он? будутъ обсуждаться въ собраніяхъ группъ, и изъ столкновенія разнор?чивыхъ взглядовъ и мн?ній выработается общая идея, къ которой присоединится большая часть народа.

Да и теперь есть н?сколько пунктовъ, на которыхъ сходятся вс? группы; это — борьба съ капиталомъ и защитникомъ капитала — правительствомъ. Вс? искренніе соціалисты, каковъ бы ни былъ ихъ идеалъ будущей организаціи общества, сходятся на томъ, что экспропріація капитала будетъ результатомъ будущей революціи. Каждый соціалистъ, къ какой-бы партіи онъ ни принадлежалъ, долженъ поддерживать борьбу, подготовляющую экспропріацію. Ч?мъ чаще будутъ встр?чаться различныя группы, ч?мъ больше он? будутъ обсуждать интересующіе ихъ вопросы и явленія, т?мъ скор?е произойдетъ соглашеніе относительно того, что предпринять во время Революціи.

И если мы хотимъ, чтобъ въ день разгрома, народъ единодушно выставилъ наше требованіе, мы должны непрерывно распространять свои идеи и ясно выставить свой идеалъ будущаго общества. Если мы хотимъ быть практичными, мы должны заняться т?мъ, что реакціонеры называютъ „утопіями и теоріями” Теорія и практика должны составлять одно ц?лое, чтобъ поб?да была на нашей сторон?.