Революціонное правительство.

Революціонное правительство.

I.

Современныя правительства должны пасть, чтобъ свобода, равенство и братство перестали быть словами и облеклись въ реальную форму. Вс? виды правительства, испытанные до сихъ поръ, были лишь различными формами угнетенія и должны быть зам?нены новой формой группировки; на этомъ сходятся вс?, бол?е иди мен?е революціонно настроенные, члены нашего общества. Да и не надо быть новаторомъ, чтобъ придти къ этому заключенію; пороки современныхъ правительствъ и невозможность ихъ преобразовать такъ очевидны, что бросаются въ глаза каждому мало-мальски разумному наблюдателю. Мы знаемъ, что въ изв?стныя эпохи низвергнуть правительство почти ничего не стоитъ. Есть моменты, когда правительства, подобно карточнымъ домикамъ, рушатся почти сами собой отъ мал?йшаго натиска возставшаго народа. Мы это вид?ли въ 1848 и въ 1870 году; мы это увидимъ въ скоромъ будущемъ.

Низвергнуть правительство — вотъ конечная ц?ль для революціонера-буржуа. Для насъ же это только начало Соціальной Революціи. Когда Государственная машина лопнетъ, когда іерархія чиновниковъ будетъ дезорганизована, и солдаты потеряютъ дов?ріе къ своимъ начальникамъ, словомъ, когда армія защитниковъ Капитала будетъ поб?ждена, — передъ нами предстанетъ великое д?ло разрушенія институтовъ, стремящихся ув?ков?чить экономическое и политическое рабство. Положимъ, свобода д?йствій пріобр?тена, — что же будутъ д?латъ революціонеры?

На этотъ вопросъ только анархисты отв?чаютъ: „Долой правительство, да здравствуетъ анархія!” Вс? же остальные провозглашаютъ „революціонное правительство”. Разногласіе между ними происходитъ лишь относительно формы, которую нужно будетъ дать правительству, избранному путемъ всеобщей подачи голосовъ, въ Государств? или въ Коммун?. Н?которые же высказываются за революціонную диктатуру.

„Революціонное правительство!” Какъ странно звучатъ эти два слова для т?хъ, которые понимаютъ ч?мъ должна быть Соціальная Революція и что такое правительство. Эти два слова противор?чатъ другъ другу, взаимно уничтожаются. Мы знаемъ, что изъ себя представляетъ деспотическое правительство: стоять за реакцію противъ революціи, стремиться къ деспотизму — вотъ сущность всякаго правительства; но никто никогда не вид?лъ революціоннаго правительства. Революція — это синонимъ „безпорядка”, низверженія въ н?сколько часовъ в?ковыхъ институтовъ, насильственнаго разрушенія установившихся формъ собственности, уничтоженія кастъ, внезапнаго перерожденія взглядовъ на нравственность, в?рн?е на заступающее ея м?сто лицем?ріе, синонимъ личной свободы и свободы д?йствій, — словомъ отрицаніе правительства, этого синонима „порядка”, консерватизма, сохраненія существующихъ институтовъ, отрицанія частной иниціативы и свободы д?йствій. И, т?мъ не мен?е, намъ безпрестанно говорятъ объ этомъ „б?ломъ дрозд?”, какъ будто бы „революціонное правительство” — самая обыденная вещь на св?т?, столь же знакомая вс?мъ и каждому, какъ королевство, имперія или папство.

Революціонеры изъ буржуазіи должны пропов?дывать эту идею; оно вполн? понятно. Мы знаемъ, что они называютъ революціей. Это подштукатуриваніе буржуазной республики; это захватъ, такъ называемыми, республиканцами, доходныхъ должностей, сосредоточенныхъ сейчасъ въ рукахъ бонапартистовъ и роялистовъ; это разрывъ брака между Церковью и Государствомъ, зам?ненный ихъ конкубинатомъ; это секвестрація церковныхъ имуществъ въ пользу Государства, в?рн?е, въ пользу управляющихъ этими имуществами; быть можетъ, это референдумъ или что-либо въ этомъ род?... Но что революціонеры соціалисты стали апостолами этой идеи — абсолютно непонятно, если не допустить сл?дующихъ двухъ предположеній. Или ея защитники такъ заражены буржуазными предразсудками, которые они почерпнули, можетъ быть, даже безсознательно, въ литератур? и, главнымъ образомъ, въ исторіи, сфабрикованной спеціально для буржуазіи самими буржуа, такъ проникнуты духомъ рабства, этимъ плодомъ долгихъ в?ковъ кр?постничества, что они не способны даже представить себ?, что могутъ быть свободными. Или же приверженцы этой идеи вовсе не хотятъ той Революціи, о которой они безпрестанно говорятъ: они удовлетворятся н?которымъ преобразованіемъ существующихъ институтовъ, лишь бы это обезпечило имъ власть. Они борются съ правительствомъ исключительно для того, чтобъ какъ можно скор?е занять его м?сто. Съ ними мы и не станемъ разсуждать. Поговоримъ съ т?ми, которые искренно заблуждаются.

Разберемъ первую изъ двухъ провозглашенныхъ формъ „революціоннаго правительства” — правительство выборное.

Королевская власть низвергнута, армія защитниковъ Капитала поб?ждена, везд? броженіе, жажда работать для общаго д?ла, стремленіе впередъ. Возникаютъ новыя идеи, сознается необходимость коренныхъ перем?нъ, — надо д?йствовать, надо приняться за безпощадную работу разрушенія, чтобъ очистить путь для новой жизни. Что же предлагаютъ намъ д?лать? — Созвать народъ для выборовъ, провозгласить правительство и передать ему ту работу, которую каждый изъ насъ долженъ д?лать самъ, руководствуясь своей собственной иниціативой.

Такъ и сд?лалъ Парижъ посл? 18 марта 1871 года. — „Я никогда не забуду, — говорилъ мн? одинъ пріятель, — этихъ чудныхъ моментовъ освобожденія. Я спустился изъ своей маленькой комнаты въ латинскомъ квартал?, чтобъ войти въ этотъ огромный клубъ подъ открытымъ небомъ, чтобъ см?шаться съ толпой, наводнявшей улицы Парижа. Вс? обсуждали общее д?ло; всякая личная забота была на время отложена: д?ло шло не о купл? и продаж?, вс? были готовы душой и т?ломъ ринуться въ неизв?стное будущее. Даже буржуа, захваченные общимъ порывомъ, съ ликованіемъ смотр?ли, какъ открывался новый міръ. „Если нужна соціальная революція, — произведемъ ее: пусть все станетъ общимъ достояніемъ; мы готовы!” Элементы революціи были на лицо: надо было употребить ихъ въ д?ло. Придя вечеромъ домой, я подумалъ: „Какъ челов?чество прекрасно! Его не знаютъ и всегда клевещутъ на него!” Потомъ наступили выборы, члены Коммуны были назначены, — и понемногу потухла сила самоотверженія и усердіе къ д?лу. Каждый принялся за свою обычную работу, говоря: „Теперь у насъ есть честное правительство; предоставимъ ему поступать какъ оно хочетъ”... Мы знаемъ, каковы были посл?дствія.

Народъ, вм?сто того, чтобъ д?йствовать самостоятельно, идти впереди, см?ло ринуться навстр?чу новому порядку вещей, передалъ своимъ правителямъ право иниціативы. Вотъ первое посл?дствіе — неизб?жный результатъ выборовъ. Что же будутъ д?лать эти правители, облеченные всеобщимъ дов?ріемъ?

Никогда выборы не были такъ свободны, какъ въ март? 1871 года. Даже враги Коммуны признали это. Никогда избиратели не были такъ проникнуты желаніемъ поставить у кормила правленія лучшихъ людей, людей будущаго, революціонеровъ. Такъ они и сд?лали. Вс? изв?стные революціонеры были избраны подавляющимъ большинствомъ; якобинцы, бланкисты, интернаціоналисты, вс? три революціонныхъ фракціи им?ли своихъ представителей въ Сов?т? Коммуны. Выборы не могли дать лучшаго правительства.

Мы знаемъ, каковы были результаты. Запертые въ Городской Дум?, обязанные д?йствовать, придерживаясь формъ установленныхъ предшествующими правительствами, эти ярые революціонеры, эти реформаторы потеряли способность что-либо создать. Не смотря на ихъ страстное желаніе, на ихъ храбрость, они не сум?ли организовать даже защиту Парижа. Теперь въ этомъ обвиняютъ отд?льныхъ личностей; но причина неудачи не въ нихъ, а въ самой систем?.

Въ самомъ д?л?, собраніе, избранное при всеобщей подач? голосовъ, будетъ въ лучшемъ случа? состоять изъ представителей средняго уровня понятій, распространенныхъ въ данное время въ массахъ; но въ начал? революціи эти представители не понимаютъ даже, что предстоитъ совершить и абсолютно не знаютъ, какъ взяться за д?ло. Ахъ, если бы большая часть націи или Коммуны могла до начала движенія сговориться и опред?лить, что д?лать, какъ только правительство будетъ низвергнуто! Если бы эта мечта кабинетныхъ утопистовъ могла бы быть осуществлена, у насъ никогда бы не было кровавыхъ революцій: когда желаніе большинства націи было бы опред?ленно высказанно, меньшинство добровольно подчинилось бы ему. Но на д?л? выходитъ иначе. Революція разражается задолго до того, какъ можетъ быть установлено общее соглашеніе, и т?, которые понимаютъ, что надо д?лать на другой день посл? взрыва, составляютъ въ этотъ моментъ лишь незначительное меньшинство. Большая часть народа лишь въ общихъ чертахъ представляетъ себ? ту ц?ль, къ осуществленію которой она стремится, и не знаетъ, какіе пути ведутъ къ ея достиженію. Практическое р?шеніе выяснится лишь въ тотъ моментъ, когда начнутся преобразованія: оно будетъ продуктомъ самой революціи, продуктомъ работы народа, или же оно будетъ —нич?мъ, выдумкой отд?льныхъ лицъ, абсолютно неспособныхъ найти то р?шеніе, которое должно быть рождено жизнью самаго народа.

Это положеніе вещей неизб?жно отражается на собраніи, избранномъ путемъ всеобщей подачи голосовъ, даже если оно не заражено пороками, присущими вообще вс?мъ представительнымъ правительствамъ. Представители революціонной идеи данной эпохи слишкомъ малочисленны и теряются среди представителей революціонныхъ школъ прошлаго и защитниковъ существующаго порядка вещей. Эти люди въ дни революціи должны быть среди народа, чтобъ широко распространять свои идеи, привести массы въ движеніе и уничтожить институты прошлаго; а между т?мъ они сидятъ тутъ, прикованные къ зал? Собраній, и ведутъ безконечные споры, стремясь вырвать уступки у ум?ренныхъ и переуб?дить своихъ противниковъ, которыхъ только осуществленіе новой идеи можетъ обратить въ ея сторонниковъ. Правительство превращается въ парламентъ со вс?ми недостатками буржуазныхъ парламентовъ. Это „революціонное” правительство становится непреодолимымъ препятствіемъ для революціи и народъ, если онъ хочетъ перестать топтаться на м?ст?, долженъ отставить т?хъ, которыхъ еще вчера онъ прив?тствовалъ, какъ своихъ избранныхъ. Но это уже не такъ легко. Новое правительство усп?ло организовать ц?лую іерархію администраторовъ для расширенія своей власти и подчиненія себ? народа, теперь оно уже добровольно не уступитъ своего м?ста. Стремясь удержать власть въ своихъ рукахъ, оно ц?пляется за нее со всей энергіей молодого правительства, котораго еще не усп?ло коснуться старческое разложеніе. Оно готово противопоставить силу сил? и, чтобъ его свергнуть, надо снова взяться за оружіе, произвести новую революцію. — И все это для того, чтобъ освободиться отъ т?хъ, на кого было возложено столько надеждъ!

И вотъ, революція распалась! Потерявъ столько времени на ожиданіе, она теперь будетъ тратить свои силы на распри между приверженцами новаго правительства и т?ми, которые сознали необходимость освободиться отъ него! И все это потому, что никто не хочетъ понять сл?дующей простой истины: новая жизнь требуетъ новыхъ формъ, нельзя произвести революцію, ц?пляясь за старыя формы, революція и правительство несовм?стимы, одно, — подъ какимъ бы видомъ оно ни было представлено, — всегда уничтожаетъ другое; вн? анархіи — н?тъ революціи!

То же самое можно сказать о другой форм? „революціоннаго правительства” — революціонной диктатур?.

II.

Опасность, которой подвергается Революція, когда надъ ней господствуетъ выборное правительство, такъ очевидна, что ц?лая школа революціонеровъ совершенно отказалась отъ этой идеи. Они понимаютъ, что возставшій народъ не можетъ путемъ выборовъ провозгласить правительство, которое не являлось бы представителемъ прошлаго и не м?шало народу совершить тотъ грандіозный экономическій, политическій и нравственный переворотъ, который мы называемъ Соціальной Революціей. Они окончательно отказываются отъ мысли о „легальномъ” правительств?, по крайней м?р?, на періодъ возстанія противъ легальности, и провозглашаютъ „революціонную диктатуру”.

Та партія, — говорятъ они, — которая свергнетъ правительство, захочетъ сама занять его м?сто. Она захватитъ власть въ свои руки и будетъ д?йствовать революціоннымъ путемъ. Она приметъ вс? необходимыя м?ры, чтобъ обезпечить усп?хъ возстанію, разрушитъ старые институты и организуетъ защиту территоріи. Вс?мъ, кто не захочетъ признать ея власти, — гильотина; вс?мъ, будь они изъ народа или буржуазіи, которые откажутся подчиняться ея приказамъ, изданнымъ съ ц?лью регулировать ходъ революціи, — тоже гильотина!” Вотъ какъ разсуждаютъ будущіе Робеспьеры, которые изъ великой эпопеи прошлаго в?ка запомнили лишь періодъ упадка и р?чи прокуроровъ республики.

Мы, анархисты, произнесли окончательный приговоръ надъ диктатурой, какъ одного лица, такъ и одной какой нибудь партіи, — въ сущности говоря, это одно и то же. Мы знаемъ, что одно лицо или одна группа не могутъ дать должнаго направленія соціальной революціи. Мы знаемъ, что революція и правительство несовм?стимы; что одно должно убить другое, какова бы ни была форма правленія: диктатура, королевство или парламентъ. Мы знаемъ, что сила нашей партіи заключается въ сл?дующей основной формул?: — „Только свободная иниціатива народа можетъ создать что либо ц?нное и прочное, а всякая власть стремится убить эту иниціативу”. Вотъ почему, если бы наши идеи не должны были пройти черезъ горнило народа, чтобъ быть осуществленными, если бы мы стали хозяевами того замысловатаго хитро-сплетенія, — правительства, — которое позволяетъ каждому д?йствовать сообразно своей фантазіи, то лучшіе изъ насъ черезъ нед?лю стали бы достойны смертной казни. Мы знаемъ, что всякая диктатура, какъ бы честны ни были ея нам?ренія, ведетъ къ смерти революціи. Мы знаемъ, наконецъ, что идея диктатуры есть не что иное, какъ зловредный продуктъ правительственнаго фетишизма, который вм?ст? съ религіознымъ фетишизмомъ всегда стремился ув?ков?чить рабство.

Но теперь мы обращаемся не къ анархистамъ. Мы хотимъ поговорить съ т?ми революціонерами, приверженцами правительства, которые заражены предразсудками, внушенными имъ воспитаніемъ, которые искренно заблуждаются и охотно выслушаютъ наши доводы. Мы станемъ на ихъ точку зр?нія, и такъ будемъ говорить съ ними.

Защитники диктатуры не зам?чаютъ сами, что, поддерживая этотъ предразсудокъ, они подготовляютъ почву для торжества своихъ противниковъ. Я бы посов?товалъ поклонникамъ Робеспьера твердо помнить сл?дующія его слова. Онъ въ принцип? признавалъ диктатуру. Но... — „Остерегайся больше всего диктатуры” — р?зко оборвалъ онъ Мандара, когда этотъ попробовалъ заговорить о ней. „Диктаторомъ былъ бы Бриссо!” Да, Бриссо, этотъ хитрый жирондистъ, ожесточенный противникъ стремленій народа къ равенству, ярый защитникъ собственности (которую онъ самъ когда-то называлъ воровствомъ), Бриссо, который преспокойно заключилъ бы въ тюрьму Марата и вс?хъ ум?ренныхъ якобинцевъ!

Но эти слова относятся къ 1792 году! Въ эту эпоху Франція уже три года была объята революціей! Фактически королевской власти уже не существовало: оставалось только нанести ей посл?дній ударъ; феодальный режимъ былъ уже уничтоженъ. И не смотря на это, даже въ ту эпоху, когда революція свободно и см?ло несла свои волны, все же контръ-революціонеръ Бриссо им?лъ вс? шансы быть провозглашеннымъ диктаторомъ! А что было бы раньше, въ 1789 году? Мирабо былъ бы призванъ стать во глав? правительства! Мирабо, этотъ челов?къ, который торговалъ своимъ краснор?чіемъ, продавалъ его королю, — вотъ въ чьи руки въ ту эпоху перешла бы власть, если бы возставшій народъ, опираясь на штыки, не провозгласилъ своего могущества и не воспользовался поб?дами Жакеріи, чтобъ сд?лать призрачной всякую власть, утвержденную въ Париж? или въ департаментахъ.

Но, правительственный предразсудокъ такъ осл?пляетъ т?хъ, которые думаютъ о диктатур?, что они предпочитаютъ подготовить диктатуру какого-нибудь новаго Бриссо или Наполеона, ч?мъ отказаться отъ мысли навязать новаго повелителя челов?честву, разрывающему свои ц?пи.

Тайныя общества временъ реставраціи и Людовика-Филиппа въ значительной степени способствовали развитію принципа диктатуры и поддерживали этотъ предразсудокъ. Буржуа республиканцы той эпохи, опираясь на трудящіяся массы, составили ц?лый рядъ заговоровъ, чтобъ свергнуть королевскую власть и провозгласить республику. Не отдавая себ? отчета въ томъ, какое глубокое перерожденіе должно произойти во Франціи, даже для того, чтобъ установился буржуазный республиканскій режимъ, они воображали, что путемъ одной только конспираціи они сум?ютъ свергнуть короля, захватить власть и провозгласить республику. Въ теченіе тридцати л?тъ, эти тайныя общества работали съ безграничнымъ самоотверженіемъ, поразительной настойчивостью и геройствомъ. Если республика была естественнымъ сл?дствіемъ возстанія февраля 1848 года, то этимъ она обязана тайнымъ обществамъ и ихъ усердной пропаганд? д?йствіемъ въ теченіе тридцати л?тъ. Не будь ихъ самоотверженной работы, республика была бы не мыслима и до сихъ поръ.

Они думали захватить власть и утвердиться, какъ республиканская диктатура. Но, какъ и сл?довало ожидать, это имъ не удалось. Какъ всегда, въ силу самой необходимости вещей, королевская власть была свергнута не путемъ заговоровъ. Конспираторы только подготовили ея паденіе. Они широко распространили въ массахъ идею республики, и, благодаря ихъ героямъ и мученикамъ, она стала идеаломъ народа. Но посл?дній натискъ, р?шительный ударъ, который положилъ конецъ власти короля буржуазіи, былъ слишкомъ силенъ, чтобъ быть д?ломъ тайныхъ обществъ: это былъ натискъ всего народа.

Мы знаемъ, каковы были результаты. Партія, которая подготовила паденіе королевской власти — она не была допущена даже на порогъ Городской Думы. Люди, слишкомъ осторожные, чтобъ подвергаться опасностямъ конспираціи, но бол?е изв?стные, бол?е ум?ренные, выжидающіе удобнаго момента для захвата власти, заняли т? м?ста, которыя конспираторы завоевали подъ громъ пушекъ. Публицисты, адвокаты, краснобаи, которые работали надъ созданіемъ себ? имени, въ то время, какъ настоящіе республиканцы ковали оружіе или томились въ каторг?, захватили власть. Одни изъ нихъ, самые изв?стные, были призваны къ власти разными безд?льниками; другіе навязывались сами, и были приняты только потому, что ихъ имя ничего не говорило толп?, или, в?рн?е, давало программу, приспособленную во вс?мъ вкусамъ.

Пусть не говорятъ намъ, что это были промахи, недостатокъ практическаго ума со стороны д?йствующей партіи; что другія сд?лаютъ лучше... Н?тъ, тысячу разъ н?тъ! Д?йствующая партія остается за бортомъ, а интриганы и краснобаи захватываютъ въ свои руки власть — это такой же непреложный законъ, какъ законы движенія св?тилъ. Эти говоруны бол?е популярны въ той масс?, которая произвела посл?дній натискъ. Они получатъ наибольшее число голосовъ; ихъ будутъ прив?тствовать вс?, а главнымъ образомъ, враги революціи, которымъ выгодно выдвинуть ничтожностей; въ правители попадутъ противники движенія или же люди вполн? безразличные.

Челов?къ, который былъ самимъ воплощеніемъ конспиративной системы, челов?къ, который всю жизнь провелъ въ тюрьм? изъ за преданности этой систем?, наканун? смерти бросилъ міру сл?дующія слова, представляющія собой ц?лую программу: ни Бога, ни Учителя!

III.

Главная ошибка вс?хъ революціонныхъ организацій, народившихся въ н?драхъ республиканской буржуазіи съ 1820 года, состоитъ въ сл?дующемъ: он? думаютъ что правительство можетъ быть низвергнуто тайными обществами и что эти общества могутъ занять его м?сто. Вс? посл?дующіе факты способствовали выясненію этой ошибки. Какое самоотверженіе, сколько настойчивости, сколько самоотреченія проявляли тайныя республиканскія общества молодой Италіи, какая гигантская работа, сколько жертвъ, жертвъ передъ которыми бл?дн?ютъ подвиги русской революціонной молодежи, сколько борцовъ похороненныхъ въ казематахъ австрійскихъ кр?постей, погибшихъ отъ ножа и пуль палачей! — И все это досталось въ насл?діе разнымъ пролазамъ изъ буржуазіи и приближеннымъ короля.

То же самое въ Россіи. Врядъ ли найдется въ исторіи тайная организація, которая, располагая столь незначительными средствами, достигла бы такихъ громадныхъ результатовъ, какъ Исполнительный Комитетъ, проявившій столько энергіи и силы. И все же, было бы наивно думать, что Исполнительный Комитетъ станетъ когда-нибудь во глав? правленія.

Люди осторожные, создававшіе себ? имя въ то время, какъ революціонеры изнемогали въ рудникахъ и погибали въ Сибири, — интриганы, краснобаи, адвокаты и литераторы, которые проливали слезы надъ св?жей могилой героевъ и объявляли себя друзьями народа, — вотъ кто займетъ вакантное м?сто правительства и грубо крикнетъ: Назад! т?мъ „незнакомцамъ”, которые подготовили революцію.

Это неизб?жно, это не можетъ быть иначе. Не тайныя общества и даже не революціонныя организаціи наносятъ правительствамъ р?шительный ударъ. Ихъ функція, ихъ историческая миссія состоятъ въ томъ, чтобъ подготовить умы къ революціи. Когда же ихъ идеи достаточно распространены, — вн?шнія обстоятельства помогаютъ, — посл?дній натискъ производится не группой иниціаторовъ, а массами, находящимися вн? всякой организаціи. 31 августа Парижъ былъ глухъ ко вс?мъ призывамъ Бланки. Четыре дня спустя, онъ провозгласилъ паденіе правительства; но уже не Бланкисты были иниціаторами этого движенія, а самъ народъ. Правительство пало, и толпа прив?тствовала крикуновъ, имена которыхъ непрерывно жужжали въ ея ушахъ въ теченіе двухъ посл?днихъ л?тъ. Когда революція готова разразиться и въ воздух? чувствуется напряженіе, когда усп?хъ почти обезпеченъ, тысячи новыхъ людей, на которыхъ тайныя организаціи не им?ли непосредственнаго вліянія, присоединяются къ движенію, присасываются къ нему подобно воронамъ, слет?вшимся на поле брани д?лить добычу. Они наносятъ посл?дній ударъ и сейчасъ же начинаютъ искать себ? новыхъ правителей не среди конспираторовъ, честныхъ и непримиримыхъ, а среди людей безъ уб?жденій, среди флюгеровъ. О томъ, что можно обойтись безъ правителей, они и не думаютъ.

Конспираторы, поддерживая предразсудки о диктатур?, бессознательно работаютъ надъ т?мъ, чтобъ власть перешла въ руки ихъ противниковъ.

Но, если все что мы говорили, справедливо по отношенію къ революціямъ, или в?рн?е возстаніямъ политическим, — то это т?мъ бол?е справедливо для революціи, о которой мы мечтаемъ, — Революціи Соціальной. Позволить утвердиться какому бы то ни было правительству, власти сильной и способной заставить подчиняться себ?, — это преградить путь революціи съ самыхъ ея первыхъ шаговъ. Польза, приносимая этимъ правительствомъ, сводится къ нулю, вредъ же его — неизм?римъ.

Въ самомъ д?л?, что понимаемъ мы подъ этой Революціей? Это уже не перем?на правителей. Это захватъ народомъ вс?хъ общественныхъ богатствъ. Это уничтоженіе всякой власти, — власти, которая непрерывно препятствовала развитію челов?чества. Но можетъ ли эта грандіозная экономическая революція быть совершена декретами, исходящими отъ правительства? Мы знаемъ, что польскій революціонный диктаторъ, Костюшко, еще въ прошломъ в?к? декретировалъ уничтоженіе личнаго рабства, — рабство существовало посл? того еще восемьдесятъ л?тъ. Мы знаемъ, что Конвентъ, всемогущій Конвентъ, грозный Конвентъ, какъ говорили его поклонники, — декретировалъ поголовный разд?лъ вс?хъ общественныхъ земель, отобранныхъ у сеньоровъ. Этотъ декретъ, подобно многимъ другимъ, остался мертвой буквой, такъ какъ для приведенія его въ исполненіе деревенскій пролетаріатъ долженъ былъ бы произвести новую революцію, а революціи не производятся декретами. Чтобъ народъ завлад?лъ вс?ми общественными богатствами, онъ долженъ себя чувствовать вполн? свободнымъ, долженъ свергнуть рабство, къ которому онъ ужъ слишкомъ привыкъ, долженъ д?йствовать по своей собственной иниціатив? и см?ло идти впередъ, не дожидаясь никакихъ приказаній. Всему этому будетъ препятствовать диктатура, какъ бы честны ни были ея нам?ренія; сама же она не способна двинуть ни на шагъ д?ло революціи.

Но если правительство, — будь оно даже идеаломъ революціоннаго правительства, — не способно создать новой силы, не способно сод?йствовать работ? разрушенія, то т?мъ бол?е мы не должны разсчитывать на него при работ? созиданія. Экономическій переворотъ — этотъ результатъ Соціальной Революціи будетъ такъ великъ и глубокъ, и такъ изм?нитъ вс? взаимоотношенія, основанныя теперь на собственности и обм?н?, — что одному или н?сколькимъ индивидуумамъ будетъ невозможно выработать т? соціальныя формы, которыя должны народиться въ обществ? будущаго. Только коллективный трудъ всего народа можетъ выработать эти новыя соціальныя формы, только гибкость коллективной мысли ц?лой страны можетъ удовлетворить безконечному разнообразію условій и потребностей, которыя народятся въ день паденія частной собственности. Всякая вн?шняя власть будетъ лишь препятствіемъ, пом?хой органической работ?; она явится источникомъ вражды и раздора.

Но давно пора распроститься съ мыслью о революціонномъ правительств?, пора покинуть эту мечту, неоднократно обманувшую насъ. Пора понять политическую аксіому, что правительство не можетъ быть революціоннымъ. Намъ говорятъ о Консепт?; но не надо забывать, что т? м?ры, принятыя Конвентомъ, которыя носили хоть сколько-нибудь революціонный характеръ, были только санкціей фактовъ, уже совершенныхъ народомъ, но считавшимся въ то время ни съ какимъ правительствомъ. Конвентъ, подобно вс?мъ предшествующимъ и посл?дующимъ правительствамъ, былъ исключительно препятствіемъ для созидательной работы народа.

Факты, которые даетъ намъ исторія, такъ уб?дительны; безмысленность революціоннаго правительства, безполезность всего того, что называютъ этимъ именемъ, такъ очевидны, что, казалось бы, невозможно объяснить, почему изв?стная школа, именующая себя соціалистической, съ такой яростью защищаетъ идею революціоннаго правительства. Но, въ сущности говоря, это вполн? понятно. Д?ло въ томъ, что посл?дователи этой школы, сколько бы они ни называли себя соціалистами, совершенно иначе смотрятъ на будущую революцію. Для нихъ, — какъ для вс?хъ радикаловъ буржуа, — Соціальная Революція д?ло далекаго будущаго, и объ ея осуществленіи сейчасъ не можетъ быть и р?чи. Они мечтаютъ, не см?я впрочемъ признаться въ этомъ, объ установленіи правительства, подобнаго правительствамъ Швейцаріи или Соединенныхъ Штатовъ, которыя стремятся присвоить Государству все то, что они называютъ „services publics”. Это н?что среднее между идеаломъ Бисмарка и идеаломъ портного, который мечтаетъ получить м?сто президента въ Соединенныхъ Штатахъ. Это компромиссъ между соціалистическими стремленіями массъ и аппетитами буржуазіи. Эти „соціалисты”, хот?ли бы, конечно, полной экспропріаціи, но они не см?ютъ приступить къ ней, откладываютъ ее на будущій в?къ и задолго до начала битвы вступаютъ въ переговоры съ врагами.

Для насъ же ясно, что моментъ нанести смертельный ударъ буржуазіи насталъ, что недалеко то время, когда народъ завлад?етъ вс?ми общественными богатствами и доведетъ до полнаго безсилія классъ эксплоататоровъ. И потому, мы безъ всякихъ колебаній ринемся въ Соціальную Революцію и, такъ какъ всякое правительство, какимъ бы именемъ оно себя ни называло, будетъ служить намъ пом?хой, мы сметемъ съ нашего пути вс?хъ честолюбцевъ, которые вздумаютъ распоряжаться судьбой народа.