Трудности восприятия кризиса

Трудности восприятия кризиса

Мир движется к точке своей качественной трансформации (с человеческой точки зрения – катастрофе) с нарастающей скоростью. Как и любой качественный переход, и этот тоже произойдёт неожиданно и достаточно быстро, как цунами. А человечество совершенно не готово встретить грядущее. Большинство – в растерянности. Люди понимают: что-то происходит, но не понимают, что. Стали особенно слышны голоса мистиков и астрологов – ведь люди ищут индивидуального спасения! – но жизненная стратегия «Спасайся, кто как может» сыграет злую шутку с большим числом людей во многих странах.

Нет понимания, что при перестройке окружающей среды почти никто не выживет. Или вообще никто.

Стандартный, с доисторических времён и до сих пор применяемый стиль мышления – детерминистский, предусматривает, что всякому следствию обязательно предшествует некая причина. С такими представлениями учёным, изучающим общество – особенно историкам – живётся легко. Упрощённо говоря, «властолюбивый тиран Сталин был коварным, а добрый Бухарин доверчивым» – вот и все причины общественных потрясений 1930-х годов в СССР.

В середине XIХ века естествознание овладело статистическими закономерностями, и детерминистский метод дополнился идеей вероятности. Но общественные науки так и не освоили вероятностных закономерностей, применяя лишь некоторые методы теории вероятности в рамках детерминистского стиля мышления.

В 1940-х годах появилась кибернетика. Её можно понимать как науку об управлении, в том числе в технике, в человеческом обществе и в живых организмах. Её создатель Норберт Винер считал, что управление через связь есть не что иное, как передача информации. Так рождение кибернетики привело к созданию теории информации, а если смотреть шире – подтолкнуло развитие теории эволюции.

Первоначально исследовались в основном технические системы, и никто даже не задавался вопросом о том, как информация возникает. Считалось, что она уже существует и задача состоит лишь в её передаче и адекватном приёме, чтобы при этом каналы связи были бы способны передать её в необходимом объёме. Решая эту последнюю задачу, придумали, как измерить количество информации, и обнаружили, что аналитические выражения, определяющие её количество, удивительно похожи на соответствующие соотношения для энтропии[31]. Позже, когда взялись изучать роль информации в биологических системах, на первый план вышла проблема возникновения информации. И неожиданно оказалось, что онавозникает лишь в процессах, результат которых не известен заранее; в ином случае это не будет новой информацией, а лишь модификацией уже известной. И, кроме того, этот случайный результат должен быть запомнен – иначе люди не смогут использовать эту информацию в дальнейшем. И не будут понимать сути события, стоявшего за этой информацией.

Аккуратный анализ этих выводов показал, что информация и энтропия – разнопорядковые величины. Более того, появление новой информации (в ходе каких-то эволюционных событий) сопровождается генерацией дополнительной неустойчивости, а не её уменьшением!

Между тем, развитие естествознания привело к возникновению нового стиля мышления, более адекватного описанию действительности. Обнаружились самоорганизующиеся системы, в процессе эволюции которых есть этапы как организации, так и дезорганизации. Такой стиль сегодня называют нелинейным, или синергетическим.

Но многие ли об этом хотя бы слышали?!

Большинство социологов, историков и политиков, рассчитывая траектории в «светлое будущее», продолжают использовать старый, затёртый детерминизм, не удосуживаясь обратиться хотя бы к статистическим, вероятностным закономерностям! Так, экономики нескольких стран рухнули после вмешательства «экспертов» Мирового Валютного Фонда – самый яркий пример, это некогда богатая Аргентина – и что же? Уже после этого российские, с позволения сказать, руководители позвали тех же экспертов и довели Россию до дефолта 1998 года.

Мы сами даже от наших друзей – серьёзных учёных, между прочим, – слышали рассказы о некоем тайном «всемирном правительстве», которое руководит всеми общественными процессами, которое отдавало приказы ещё Сталину, Гитлеру и Черчиллю…

Синергетика же даёт единый принцип описания процессов самоорганизации и процесса разрушения динамических систем – а ведь к таким системам относится и вся живая природа на планете Земля, и человечество в целом, и отдельные страны и народы, и экономика этих стран – короче, все объекты общественных наук! По законам самоорганизации развивалась бы – будь она в самом деле создана – и такая общественная структура, как «всемирное правительство», не минуя никаких свойственных всем структурам этапов!.. Теперь мы разрабатываем основы хронотроники, продляющей методы синергетики в общественную сферу.

В силу того, что стиля мышления большинства не соответствует эпохе, стремительность глобальных катастрофических изменений до сих пор не осознана даже очень просвещёнными людям. Политики и учёные продолжают полагать, что ожидаемые катаклизмы будут (неизвестно почему) развиваться постепенно, предоставляя виновному в них человечеству время подготовиться или принять меры. Мало того: перед лицом грозящих опасностей человечество ощутимо раздробляется, разъединяется, и это притом, что средства коммуникации сегодня позволяют мгновенно соединиться, где бы кто ни был.

Такое «несерьёзное» отношение к переменам, подготовленным эволюцией динамических систем, вещь столь же обычная, как и сами эти перемены. Точно также в феврале 1917 года «никто никаких революций не ждал, а уж меньше всех крестьяне, составлявшие большинство народа», – пишет Иван Солоневич. Перемены стали неожиданностью даже для революционеров. А.Ф. Керенский сообщает: «Вечером 26 февраля у меня собралось информационное бюро социалистических партий. Представительбольшевиков Юренев категорически заявил, что нет и не будет никакой революции, что движение в войсках сходит на нет, что нужно готовиться к долгому периоду реакции». Эсер В.М. Зензинов (1880—1953): «Революция ударила как гром с ясного неба и застала врасплох не только правительство и Думу, но и существующие общественные организации. Она явилась великой и радостной неожиданностью и для нас, революционеров».

Как и сегодня, причиной этих и дальнейших событий были не слова и дела отдельных, пусть даже влиятельных персон, не «Апрельские тезисы» и не корниловский мятеж, не красноречие Троцкого и не выстрел «Авторы», а нестабильность самой ситуации. Любое флуктуационное воздействие могло развернуть страну в каком угодно направлении. Развернуло – в сторону большевизма.

Ныне на планете нестабильность ничуть не меньшая, а даже б?льшая. Никакие слова и дела отдельных персон не изменят этого: катастрофа неизбежна. Биосфера – не субъект, по крайней мере, не тот субъект, с которым можно договориться. Биосферу нельзя уговорить подождать или пожалеть. Однако не только множество «простых людей», но и большинство экологов не замечают или не понимают сути основных антропогенных глобальных изменений, то есть изменений, происходящих в природе из-за деятельности человека. А самое главное из таких изменений – это всё большее замыкание на свои, человеческие нужды потока энергии, протекающего в биосфере.

В чём тут дело? В том, что человек – вовсе не «царь природы».

Фундаментальной гипотезой, объясняющей процессы саморегуляции глобальной окружающей среды, является идея биологической стабилизации, которая основана на действии естественных механизмов ликвидации тех условий и организмов, которые ведут к нарушению устойчивости. Это означает, что биосфера обеспечивает энергией само существование жизни на Земле, а потребности человека и его хозяйственных систем – вещь попутная.

Энергия запасается в органическом веществе, синтезированном растениями, а биотическая регуляция на планете обеспечивается работой многочисленных мелких организмов, – бактерий и грибков, потребляющих около 90 % этой энергии. Мелкие беспозвоночные животные потребляют чуть больше 9 %, то есть практически всю оставшуюся часть потоков энергии, и, таким образом, на долю крупных позвоночных (к числу которых относится человек), остаётся менее 1 % всего потока энергии. А значит, самому человеку можно потратить на себя существенно меньше 1 % энергии биосферы, поскольку надо же что-то оставить и прочим позвоночным.

Самое интересное, что энергопотребление естественной биоты[32] составляет всего лишь одну тысячную часть «бюджета» солнечной энергии, поступающей на Землю, а основная часть обеспечивает регуляцию и устойчивость климата. Изменение этого соотношения может привести к полной разбалансировке климата Земли и принципиальной невозможности поддержания его любыми управляющими механизмами в устойчивом, пригодном для жизни состоянии. Очень похоже, что многие современные климатические чудеса подготовлены всё же нами, людьми. И, несмотря на это, довольно часто звучат успокаивающие речи: дескать, кризисы на Земле обычное дело. Динозавры, вон, вымерли без помощи человека. Может, он и теперь ни при чём.

Возможно, это мнение не лишено оснований. Да вот только мамонтов, бизонов, селёдок и многих прочих съел именно человек.

Непонимание происходит оттого, что следствия не идут сразу за причинами, а потребности и возможности каждого отдельного человека столь мелки перед лицом глобальных событий, что он не отдаёт себе отчёта о своём участии в них. Делая нечто такое, что в будущем лишит человечество возможности выжить, люди не замечают этого. Они зарабатывают сегодня, разрушая окружающую среду и делая её несовместимой с жизнью завтра. Но завтра, можно сказать, уже пришло, и смысл зарабатывания окончательно потерян. Продолжение нашей привычной социально-хозяйственной практики равнозначно получению денег за то, что повесишься.

Наука давно предупреждает о возможных последствиях, так давно, что эти предупреждения потеряли остроту. Так юноша отмахивается от наставника, говорящего ему о вреде курения. Ну, предупреждает наука, – думают люди. Теперь будем знать, что природа гибнет. Побежали дальше. Авось, пронесёт. Да, нам известен такой психологический феномен: люди даже в несчастье любят утешаться надеждами. Если же речь идёт о будущих несчастьях, так тем более.

Нельзя сказать, что от предупреждений экологов совсем отмахнулись. Нет. Была создана внушительная природоохранная инфраструктура, затрачены огромные средства (триллионы долларов), разработаны и даже внедрены ресурсосберегающие технологии. Однако глобальные показатели состояния окружающей среды продолжают непрерывно ухудшаться, появляются новые и новые экологические угрозы, ресурсная база сокращается. Есть, конечно, технологические решения, которые могут продлить период демографического и промышленного роста. Но только продлить, а не отодвинуть его конечные пределы.

Если бы наука могла вполне достоверно указать, какие конкретно дела приближают катастрофу! Но… Хотя учёные убеждают себя и общественность, что они абсолютно автономны и самостоятельны, на самом деле они чрезвычайно зависимы от экономики и от военных структур, которые дают им заказы на всё, что им нужно, и оплачивают их. При этом экономические и военные структуры очень жёстко сортируют всю научную продукцию, чем бы ни определялось появление инноваций. Кроме того, обыденное сознание не может понять истинную роль экологического фактора в жизни человечества и адекватно выделить этот фактор из массы всевозможных обстоятельств бытия. Трагизм в том, что нам становятся ясны последствия наших действий, лишь когда они уже наступили, и принимать меры поздно. Это как болезнь с большим инкубационным периодом, например, проказа. Когда она проявляется, уже поздно принимать какие-либо меры. Или как в той знаменитой шутке: поздно пить боржоми, если печень отвалилась.

Человек на себя и небольшую группу организмов, его окружающих (домашних животных и «домашних» паразитов), перевёл около 40 % чистой первичной продукции биоты (хотя «выделено» ему менее 1 %), обрекая на голод и вымирание огромное количество биологических видов. Эгоцентризм проявляется даже в мелочах. Присмотритесь к защитникам «прав» бродячих собак. Бедные, несчастные собачки! – говорят они. Разве можно их истреблять? Выйдем все, как один, на демонстрацию за их спасение!.. А то, что добрые собачки сожрали всех зайцев и ёжиков вокруг Москвы; что в центральной части России одичавшие собаки замещают собою волков в лесах, так это неважно. Кому нужны те зайцы и волки…

Так человек разрушает и деформирует естественные экологические ниши организмов и собственную экологическую нишу.

А ведь «сигналы» биосферы достигли уже каждого.

Число больных людей непрерывно возрастает. Уже невозможно найти абсолютно здорового человека! Увеличение загрязнений ведёт к ускоренному нарушению генома человека. Из-за всего этого системы медицинского обслуживания стали непомерно дороги даже для развитых стран; в последние десятилетия в США и Великобритании постепенно отказываются от государственных систем медицинской помощи и перестраивают их так, чтобы основные расходы несли сами больные. Исключительно быстро возрастает потребление лекарств, подавляющее большинство которых требует индивидуального дозирования и обладает побочными эффектами, о значительной части которых нет точных сведений. Растущее использование в животноводстве и растениеводстве продуктов биоинженерии создают ещё одну, на этот раз генетическую «чёрную дыру», куда здоровье человека может однажды провалиться окончательно.

Помимо подобных жёстких обратных связей, которые уже начинают регулировать численность человечества и скоро приведут к глобальному катастрофическому снижению его численности, есть и не столь очевидные связи. Производство постоянно дорожает, хроническим стало сокращение инвестиций в оборудование и новые технологии даже в развитых странах. Снижается площадь пахотных земель и объем продовольствия на душу населения; зреет продовольственный кризис. Очевиден демографический кризис. На арену жизни выходит огромная масса молодых людей, требующих своего места и своей доли благ, но запасы невозобновляемых ресурсов всё меньше, их не хватит на жизнь этих молодых людей. Отсюда – социальный кризис со всеми вытекающими последствиями.

Обо всём этом пора говорить в школах детям! Но пока даже среди взрослых особого понимания, что катастрофа у порога, нет. В 1960-х – середине 1970-х годов пресса стала будоражить население, пугая его кислотными дождями и прочим подобным. Возникло Международное общество экологов (ИНТЭКОЛ). На следующем этапе всё громче зазвучал вопрос: «Что же делать?». Ключевым моментом стала конференция в Рио-де Жанейро в 1992 году. Появились документы, часто весьма объёмные и пунктуально разработанные, но… невыполнимые.

Отметим одну особенность современной экологической мысли. Не нужно сильно напрягать разум, чтобы перечислить негативные экологические процессы, идущие прямо сегодня. И можно запросто подсчитать, каких денег и энергии будет стоить остановка этих процессов и последующее восстановление природных систем, если делать это известными способами в рамках существующей экономической и политической парадигмы. Так вот, оказывается, придётся затратить такое количество ресурсов, которого вообще у человечества нет.

Похоже, экологические мыслители пытаются решать задачу, выведя фактор ограничения в ресурсах за скобки. Но суть-то кризиса как раз и состоит в том, что человечество подошло к границам своих ресурсных возможностей! И что особенно важно – ограничен такой ресурс, как время. Тупик. Возвращаемся к вопросу: «Что же делать?».

Далее, значительная часть экологического ущерба наносится ради создания определённого жизненного комфорта. Мыслители обличают промышленников, загрязняющих природу. А ведь промышленность загрязняет её не своего удовольствия для, а чтобы создать всем, в том числе протестующим против загрязнений, жизненный комфорт!

Между прочим, проблемы, с которыми мы столкнулись сегодня лицом к лицу, были понятны уже в XVIII веке. В ходе Великих географических открытий человечество выяснило размеры Земли и очертания континентов с высокой точностью. Люди стали задумываться о пределах: Земной шар хоть и большой, но всё же его размеры и возможности ограничены. Наиболее чётко сформулировал эти проблемы английский ученый Томас Мальтус (1766—1834). В своей книге «Опыт о законе народонаселения…», вышедшей в 1798 году, он предмказал, что поскольку число людей на Земле постоянно растёт, то способность планеты обеспечивать их всех рано или поздно будет исчерпана.

В России многим из ныне живущих не нужно напоминать, как пинали имя великого учёного Мальтуса официозные советские философы. О нём можно было говорить только в негативном смысле. Вот что пишет «Философский энциклопедический словарь» 1983 года: «Мальтузианство, социологическая доктрина, основанная на антинаучной системе взглядов на закономерности воспроизводства народонаселения… Классики марксизма-ленинизма раскрыли полную несостоятельность мальтузианства, показав, что развитие народонаселения осуществляется под решающим воздействием не природы, а социальной организации общества, способа производства прежде всего».

Но чего бы там ни доказывали классики марксизма-ленинизма, а численность человечества растёт по степенному закону, в отличие от природных ресурсов планеты, которые только сокращаются. При таком «раскладе сил» они действительно однажды будут исчерпаны!

В последнее время появилось несколько экологических теорий. Некоторые – их называют теориями «глобальных кризисов», – стали современной редакцией мальтузианства. В них утверждается неизбежность серии глобальных кризисов по мере роста населения и научно-технического прогресса. Западный банковский капитал через научные фонды вкладывает значительные средства в пропаганду таких теорий, о них всё чаще говорят в СМИ; общественное мнение взбудоражено, но ведь они просто констатируют факт, а надо понять, что делать. Учёные верно обрисовывают суть происходящего; их теории полезны, они привлекают внимание к необходимости беречь природу.

Но – «Что делать?» – на этот вопрос ответа нет.

Другие учёные – сторонники теории «рог изобилия», – утверждают, что ресурсы Земли и ближнего космоса (например, солнечная энергия) превышают сколь угодно растущие потребности человечества. Они обращают внимание на то, что численность населения многих стран мира уже практически не возрастает, а в других странах есть тенденция к снижению темпов его прироста, и демографический кризис невозможен. Опасность вымирания от неизлечимых болезней, например, СПИДа, человечеству тоже не грозит. Оно пережило и более опасные эпидемии. Пандемия чумы в конце Средневековья за считанные месяцы уничтожала в Западной Европе до 75 % жителей, однако некоторые люди имели иммунитет к чуме, и за несколько лет их интенсивного размножения численность населения восстановилась. Происходило это в соответствии с законами глобальной экологии: любая экологическая ниша должна заполниться.

Сторонники этой теории указывают, что вопреки пророчествам Мальтуса ни один из ресурсов на планете к началу XXI века не оказался исчерпанным. Влияние человечества на живую оболочку Земли дало как негативные, так и позитивные последствия, а в целом состояние homo sapiens как биологического вида удовлетворительно. Они признают, что да, некоторые из форм воздействия человека на природу – например, связанные с добычей нефти, использованием ядерной энергии – порой приобретают вид катастроф. Но это только кажется людям с упрощёнными представлениями о законах экологии.

Вот, например, произошел выбросы нефти в океан в результате аварий танкера. Все говорят: «Катастрофа!» Нет. Незначительные выбросы увеличивают биопродуктивность и биологическое разнообразие в океане и на загрязнённых участках суши. Дело в том, что нефть – органическое соединение, при её избытке увеличивается количество организмов, усваивающих её, и уменьшается количество организмов, не способных к этому. Так что избыток нефти в природной среде может быть и полезным, и вредным.

Или, например, рванула Чернобыльская атомная станция. В окружающую среду попало большое количество долгоживущих радиоактивных элементов. И что же? Оказывается, биоразнообразие и объём биомассы в зоне Чернобыля стали даже выше, чем до катастрофы! Кроме того, по данным экспертов, продолжительность жизни чернобыльцев превысила среднюю продолжительность жизни других категорий населения. Правда, последнее произошло от лучшего материального обеспечения и большего внимания врачей к их здоровью…

Как видим, эта группа исследователей вполне довольна жизнью. Вопроса: «Что делать?» – вообще не стоит. Экологические катастрофы? Да они полезны! Надо просто грамотнее применять научные знания. Конечно, опасности есть: глобальные и локальные военные конфликты. А в остальном всё хорошо.

Самое парадоксальное, что в их утверждениях есть некоторое рациональное зерно. В самом деле, человек так или иначе влияет на природу, но запретить всю хозяйственную деятельность невозможно и не нужно. Абстрактная охрана природы и впрямь должна сменяться конкретно разработанной стратегией рационального природопользования! Действительно, для прогнозов последствий экологических катастроф надо привлекать весь арсенал современной науки. Но если сделать именно это – то есть рассмотреть проблемы с научной точки зрения, – то, возможно, у них поубавилось бы энтузиазма.

Вот некоторые объективные данные.

Прежде всего, в природе нет свободных экологических ниш.

Масса живого вещества на Земле составляет 2 400 миллиардов тонн (в сухом весе, без связанной с живой материей водой). На протяжении сотен миллионов лет это значение остаётся относительно постоянным: если в одном месте биомасса убывает, то в другом она возрастает. При этом рост численности любого вида ограничен, и он проходит несколько стадий. После первичного роста наступает фаза стабилизации, определяемая наличными ресурсами. Если сама ёмкость среды испытывает изменение, то исходная численность будет меняться вместе с ней. Поэтому все восторги, что в результате экологических катастроф растёт разнообразие видов, наивны, ибо изменения могут однажды стать такими, что места для человека не останется.

Аргумент последователей теории «рога изобилия» о полезности катастроф тоже выглядит не вполне адекватно. Да, динамические системы проходят через катастрофы, и даже развитие биосферы – это цепь катастроф с непредсказуемыми исходами. Так, полная перестройка биосферы произошла, когда живое вещество вышло из океана. Гибель динозавров относится к числу подобных катастроф. Появление человека – тоже катастрофа, внёсшая в число механизмов развития биосферы разум, с непредсказуемым исходом. Очевидно, что развитие биосферы характеризуется крайней неустойчивостью, – отсюда и катастрофы; мы сами не устаём это повторять.

В начале антропогенеза тоже лежит катастрофа. Цепочка катастроф каждый раз качественно меняла образ жизни наших предков и характер их развития; и все эти катастрофы носили глобальный характер.

Общепланетарным кризисом была «неолитическая революция»: уничтожение крупных копытных с помощью метательного оружия поставило наших предков на грань вымирания от голода, и борьба за ресурс сократила население планеты, вероятно, во много раз. Именно в это время исчезли другие претенденты на право называться предками человека, например, создатели мустьерской культуры; остались только кроманьонцы. Выжили, как писал академик Н.Н. Моисеев, «может быть, даже не самые сильные, не самые умные, но обладавшие более совершенной нравственностью, т. е. системой нравов, а значит – и более дисциплинированные, более приспособленные для создания более совершенной общественной организации».

Пройдя через страшный кризис, наши предки полностью перестроили свой образ жизни. Возникли землепашество, скотоводство. «Неолитическая революция» породила собственность и дала начало всем современным цивилизациям; развитие человечества пошло по совершенно новому пути. Обретя невиданное могущество, оно, однако, сохранило представление о биосфере, которое имело в доцивилизационный период, как о неограниченном резервуаре присвоения. И все современные цивилизации мы вправе называть присваивающими.

После той катастрофы человечество научилось брать ресурсы, не лежащие на поверхности. Началось промышленное их использование, быстрый рост населения, потребительское счастье. Теперь и эти ресурсы кончаются. Они кончатся, но, без сомнений, после опустошительных войн и пандемий наука – в соответствии с мнением сторонников теории «рога изобилия», – предложит выжившим способ выкачивать из планеты магму и добывать сырье из неё. А что будет потом?

Н.Н. Моисеев писал: «…Выход из этого состояния неоднозначен. Он может дать и новые стимулы развития, как это случилось с кроманьонцами в результате неолитической катастрофы, а может привести и к полному исчезновению, как это случилось с людьми мустьерской культуры. Риск столь высок, что человечество допустить его не может…»

Если бы эволюция человечества определялась разумом, то да. Но поскольку разум сам по себе, а эволюция сама по себе – то деваться некуда. Человечество будет рисковать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.