Глава первая. СЕМЬ ВСТРЕЧ С ФУДЗИ-САН
Глава первая.
СЕМЬ ВСТРЕЧ С ФУДЗИ-САН
Свидание с богиней горы Фудзияма
Наступление «стальных воротничков»
«Ад» у подножия Фудзиямы
«Лес смерти»
«Глубинка» в трех часах езды от столицы
Фудзияма в осаде
Несчастье «Счастливого дракона»
…Величественная гора Фудзияма, цветущая вишня сакура, пленительные гейши, яростные самураи, изящные кимоно, утонченные гравюры «укиёэ», экзотические представления театра «кабуки». Эти образы остаются после чтения книг о посещении той Японии, что под угрозой расстрела орудиями иностранных боевых кораблей была вынуждена примерно полтора века назад покончить с почти 200-летней изоляцией и вступить в контакт с внешним миром.
…Колонны японских солдат, марширующих по улицам Владивостока, Пекина, Шанхая, Нанкина, Сингапура, Ханоя, десятков других азиатских городов. Самурайский меч, падающий на голову пленного. Прощальная чарка сакэ в руках юного смертника «камикадзэ». Стаи американских бомбардировщиков на фоне сверкающего конуса Фудзиямы. Кроваво-черное рукотворное облако над Хиросимой. Эти кадры надолго запоминаются после просмотра кинохроники первых пяти десятилетий нынешнего века.
Для второй половины нынешнего столетия типичны совсем иные символы. Скользящий по стапелям танкер небывалого водоизмещения. Стремительно несущийся мимо горы Фудзияма поезд-суперэкспресс. Задыхающиеся от смога пешеходы на улицах больших городов. Впихивающие пассажиров в переполненные вагоны электрички станционные служители…
После шести лет жизни в Японии 80-х годов чаще всего вспоминаются оснащенные роботами цехи завода, поездки в надежных и удобных автомобилях по скоростным шоссе и томительные часы стояния в «пробках», сохранившие обаяние и традиции старинные городки японской «глубинки», заросшие сорняками поля умирающей горной деревни, многотысячные первомайские демонстрации, парады фашиствующих экстремистов перед токийским храмом Ясукуни, переполненный посетителями советский павильон всемирной выставки «ЭКСПО». И еще конечно же Фудзи-сан[1], гора Фудзи. Оказавшаяся совсем рядом с пробившим облака самолетом. Нависшая темным силуэтом над вечерним заливом. Упавшая белоснежным отражением на гладь озера. Проступившая красным конусом из затянувшего недалекий токийский горизонт дымного тумана…
Как бы стремительно ни менялся облик городов и сел, рек и озер, гор и долин, Фудзияма все равно останется непревзойденной царицей японской природы, символом мощи, совершенства форм и пропорций. Какие бы социальные или технологические перемены ни влияли на образ жизни японцев, они все так же будут любоваться своей единственной и неповторимой Фудзи-сан, будь то на старинных гравюрах или в передаваемой через спутник на всю страну специальной новогодней телепрограмме. Да и для иностранцев, как показывают, например, письма слушателей «Радио Японии», Фудзияма прочно удерживает первое место среди символов Страны восходящего солнца, опережая сакуру, роботов, компьютеры и автомобили.
Человеческое воображение поражает не только громадность Фудзиямы, особенно очевидная на фоне окружающей ее равнины и довольно невысоких гор. Восхищение вызывало и вызывает постоянство, вечность колоссальной горы, изменения которой незаметны живущему так недолго человеку. Фудзи-сан можно уподобить необычайно крупному и прекрасному драгоценному камню, который передается в наследство из поколения в поколение неизменным, окруженным легендами и преданиями. Камень этот люди вставляют в оправы, меняющиеся со сменой эпох. Когда-то в девственных лесах и на берегах озер вокруг огромной горы стояли только поселения искусных охотников и рыбаков из племен айну, коренных жителей Японских островов. Вытеснившие их пришельцы с юга не только унаследовали культ поклонения Фудзи-сан и само ее название «Фунчи», то есть «огненная гора». Они создали новую «оправу» горы из рисовых полей, деревень под тростниковыми крышами, белостенных самурайских замков. С рассказа о нынешней «оправе» Фудзи-сан хочется начать очерки о городах, деревнях, дорогах Японии 80-х годов, о заботах и радостях, достижениях и проблемах наших современников и соседей — японцев конца XX в.