Глава VIII Автомобильная промышленность и преступное сотрудничество

Глава VIII

Автомобильная промышленность и преступное сотрудничество

Партнер Уильяма Уэйса по «Дженерал анилайн энд филм» Эдзел Форд, сын Генри Форда, владевшего громадным автомобильным концерном, играл важную роль в деятельности «братства» накануне и в ходе второй мировой войны. Председателем правления немецкого филиала концерна «Форд» был д-р Генрих Альберт, взявший в свои руки бразды правления филиалом после событий в Перл-Харборе. До 1936 года он являлся партнером Герхарда Вестрика по адвокатской конторе «Саливан энд Кромвель», с которой, как уже отмечалось, были связаны братья Даллесы.

По данным одного из очередных опросов общественного мнения, Генри Форд был признан третьим величайшим деятелем в истории — после Иисуса Христа и Наполеона. Семейство Фордов было сказочно богато. Когда, например, Форду-младшему исполнился 21 год, он получил в подарок из семейного сейфа 1 млн. долларов — золотом.

Удивляться не приходится, принимая во внимание те баснословные барыши, которые получал Форд от продажи автомобилей. В начале века большой популярностью у американцев среднего достатка пользовалась автомашина «Модель Т», которую собирали на заводах Форда. К 1940 году концерн контролировал более половины автомобильного рынка США.

Генри Форд стал одним из первых восторженных сторонников Гитлера еще тогда, когда другие американцы не воспринимали всерьез его истерические призывы. Форду была близка прежде всего исступленная ненависть фюрера к евреям.

В 1920 году Форд превратил издававшуюся с 1918 года «Дирборн индепендент» в рупор антисемитских взглядов. Первый номер его газеты вышел 22 мая с подзаголовком «Международное еврейство — проблема мирового значения». Передовая статья начиналась словами: «Есть раса, часть человеческого рода, которая никогда не воспринималась как желанная раса». Эту статью написал эмигрант — белогвардеец Борис Бразуль, который как-то похвастался: «Я причинил евреям больше вреда, чем десять погромов».

Бразуль состоял на службе сначала в царской охранке, потом в разведке армии США, а впоследствии стал нацистским шпионом.

В 1927 году был издан «труд» Форда «Международное еврейство». Этот пышущий злобой антисемитский трактат широко пропагандировался в странах Латинской Америки и Арабского Востока вплоть до 1945 года. Он получил высокую оценку Гитлера. В резиденции фюрера в Мюнхене в кабинете висела фотография Генри Форда. В 1923 году в интервью корреспонденту чикагской газеты «Трибюн» Гитлер заявил: «Мне бы хотелось послать своих штурмовиков на помощь Чикаго и другим крупным городам Америки», намекая на слухи о намерении Форда выставить свою кандидатуру на президентских выборах.

Форд был одним из немногих, удостоенных похвалы на страницах «Майн кампф». На процессе над Гитлером в 1924 году Эрхард Ауэр из ландтага Баварии свидетельствовал, что Форд оказывал Гитлеру финансовую поддержку.

Уже с момента зарождения «братства» Форд заложил надежную основу для его деятельности. Это он назначил д-ра Генриха Альберта, партнера Герхарда Вестрика, председателем правления компании «Форд» в Германии. Руководящие посты в этой компании занимали фашисты — внук кайзера Вильгельма и Карл Бош, возглавлявший до Шмица «И. Г. Фарбен». Позднее в ее руководство вошли Карл Краух и Курт фон Шрёдер.

На допросе в 1946 году Карл Краух показывал: «Я лично знал Генри Форда и восхищался им. Мне был хорошо знаком и его сын, Эдзел. Я сам обратился к Герингу и предложил не национализировать заводы «Форда». Подобная мера оказала бы негативное влияние на характер будущего американо-германского сотрудничества, от которого зависел успех внедрения в промышленность Германии американской технологии. Выслушав меня, Геринг сказал: «Согласен с вами. Я проконтролирую, чтобы немецкая «Форд компани» избежала слияния с «Герман Геринг компани». Я регулярно посещал заседания наблюдательного совета, чтобы быть в курсе дел Генри Форда и по мере сил оказывать ему поддержку после того, как началась война. Благодаря нам Форд сохранил независимость и его предприятия не были конфискованы».

Большое внимание европейским филиалам уделял и сын Форда — Эдзел. Несмотря на нелады с отцом, у него была общая с ним черта — он также ревностно исповедовал принцип «бизнес прежде всего» и не отказался от него в годы войны. В 30-е годы Эдзел входил в правление директоров «Америкэн И. Г.», которая, как указывалось ранее, была переименована в «Дженерал анилайн энд филм». В 1940 году после встреч в Дирборне с Герхардом Вестриком отец и сын Форды решили прекратить производство авиационных двигателей для Англии. Вместо них они предпочли выпускать детали для армейских 5-тонных грузовиков — основного транспортного средства немецкой армии. Они же поставляли Германии автопокрышки — несмотря на то, что их не хватало в самих США. При этом 30 процентов автопокрышек шло в оккупированные нацистами страны.

В публикациях, рассчитанных на служащих компании «Форд» в Германии, можно было найти материалы под следующим заголовком: «В начале года мы торжественно обещали, что, воодушевленные непоколебимой верой в фюрера, мы будем отдавать все наши силы окончательной победе».

Форд никогда не забывал поздравить Гитлера с днем рождения и выслать ему подарок — 50 тыс. рейхсмарок. Глава его компании в Германии обязан был передавать Гитлеру документы, имеющие военное значение. Д-р Альберт продолжал работать на Гитлера, когда его партнер Вестрик отбыл в США, чтобы добыть шпионские сведения.

В 1941 году Форд ввел в штат своих служащих одного из самых ярых приверженцев Гитлера — Чарльза Линдберга.

17 декабря 1941 года в Нью-Йорке, в доме одного влиятельного бизнесмена Эдвина Уэбстера, Линдберг в кругу сторонников движения «Америка прежде всего» заявил: «В мире есть лишь одна опасность — желтая. Китай и Япония едины против белой расы. Эффективным орудием против этого альянса может быть только Германия… и было бы идеально, если бы она захватила Польшу и Россию, создав при содействии Великобритании заслон против желтолицых и большевиков. Но нет жебританцы и дураки из Вашингтона сочли необходимым вмешаться. Англия исходит завистью к Германии — она сама хочет быть вечной владычицей мира. Причиной всех бед ныне на нашей планете является Великобритания».[38]

В то время когда Линдберг начал свою деятельность в качестве консультанта концерна «Форд», Эдзел Форд вплотную занялся своей компанией в оккупированной Франции. Делами Форда во Франции заправлял Морис Долфюс, тесно сотрудничавший с банком «Вормс» и БМР.

Плохо разбираясь в вопросах промышленного производства, он тем не менее прекрасно справлялся с задачей финансирования нового автомобильного завода Форда. Предприятие находилось в Пуасси, в 11 километрах от Парижа, на оккупированной нацистами территории. С 1940 года с ведома Долфюса завод начал производить авиационные двигатели, грузовые и легковые автомобили, поступавшие на вооружение фашистской Германии. Предприятием руководили из Берлина Карл Краух и Герман Шмиц, а из Дирборна (штат Мичиган) — Эдзел Форд.

После событий в Перл-Харборе Эдзел Форд встал грудью на защиту интересов компании в оккупированной Франции. За ее благополучие он был готов заплатить любую цену — пусть даже это будет сотрудничество с нацистским правительством! Форд и Долфюс решили сохранить тесные контакты с Карлом Краухом, Генрихом Альбертом и Герхардом Вестриком. Поскольку последние трое находились в Германии, которая вела против США войну, наладить постоянный контакт с ними оказалось довольно сложно. Тогда в 1942 году Эдзел Форд сумел каким-то образом найти общий язык с заместителем госсекретаря Брекинриджем Лонгом, который приложил немало усилий, чтобы использовать закон, запрещающий торговлю с врагом, для прекращения финансовой помощи еврейским беженцам из Германии. Лонг дал разрешение Эдзелу Форду переписываться с руководством компании в оккупированной Франции через Лиссабон и Виши. Так как письма могли попасть в руки журналистов или иностранных агентов, их должен был перевозить португальский курьер по имени Джордж Лешто, которому с санкции фашистов был разрешен свободный въезд и выезд из Парижа.

28 января 1942 года Долфюс отправил с португальским курьером первое после событий в Перл-Харборе письмо Эдзелу Форду в Дирборн. Долфюс писал, что «война между США и Германией затрудняет переписку, поэтому я просил Лешто отправить Вам сообщение почтой из Виши». При этом он добавлял, что предприятие работает, как и до оккупации, поставляя грузовики как немцам, так и французам, причем размеры поставок противнику превосходят французские. Долфюс также сообщал, что правительство Виши оказывает ему содействие в обеспечении прибылей американских акционеров. В заключение он информировал Форда о создании в Северной Африке, в Оране (город в Алжире. прим. перев.), нового филиала, который будет работать на нацистов. Примечательно, что письмо заканчивалось словами: «Я собираюсь направить м-ра Лешто в Соединенные Штаты, как только будет покончено со всеми формальностями и получено разрешение».

13 мая, с некоторой задержкой, Эдзел отвечал: «С интересом узнал о создании африканского филиала и Ваших планах на мирное будущее». Форд писал: «Госдепартамент запросил у меня рекомендацию для выдачи визы м-ру Лешто». Из письма следовало, что Форд дал такую рекомендацию, но с неохотой — он явно побаивался, что все махинации вскроются.

Тем временем британские ВВС, которые понятия не имели о связях международного «братства», разбомбили завод в Пуасси. 15 мая Эдзел писал Долфюсу, что американские газеты опубликовали фотоснимки горящего завода, но, к счастью, без каких-либо ссылок на «Форд мотор компани». Эдзел вздохнул с облегчением — американцы не догадывались, что он руководит заводом, работавшим на фашистов.

В феврале 1942 года Долфюс в очередной корреспонденции сообщил, что, по данным на 31 декабря 1941 года, чистый доход французского отделения «Форда» составил 58 млн. франков, включая поступления от сделок с нацистами.

К письму от 6 июня Долфюс прилагал пояснительную записку Джорджа Лешто, который сообщал уже о четырех бомбардировках завода британскими ВВС, после которых оборудование пришлось вывезти в разные районы страны. Лешто с удовлетворением отмечал, что правительство Виши «согласилось возместить убытки» с «одобрения правительства Германии». В ответном письме от 17 июля 1942 года Форд выразил удовлетворение по поводу достигнутой договоренности и благодарил его за находчивость. Он также сообщал, что показал пояснительную записку своему отцу и Чарльзу Соренсону. Они шлют Долфюсу и его сотрудникам наилучшие пожелания, выражая уверенность, что они и впредь будут столь же успешно справляться со своими обязанностями.

Тем временем Долфюс и Альберт организовали с одобрения «И. Г. Фарбен» еще одно отделение компании «Форда» в Северной Африке по производству грузовиков и бронемашин для армии Роммеля.[39] Правление этой компании находилось в Алжире. Об этом подробно сообщал из Алжира Феликс Коул, американский консул. Он представил госдепартаменту 11 июня 1942 года обстоятельный отчет. Коул, однако, умолчал о том, что руководство предприятием осуществлялось из оккупированной Франции и что Долфюс принадлежал к группе связанных с Пюшё[40] банкиров, которые финансировали предприятие через банк «Вормс», банк Шрёдера и парижский банк-корреспондент базельского БМР. Но Коул, между прочим, отмечал: банк «Вормс» проявляет огромный интерес к предпринимаемым от имени Германии попыткам заключить мир на основе компромисса. Таким образом, он кое о чем догадывался. Долфюс был не просто коллаборационистом, работавшим на Эдзела Форда, — он играл ключевую роль в деятельности «братства» в Европе, будучи связанным с Пюшё, банком «Вормс», Банком Франции, «Чейз нэшнл» и БМР.

Далее Коул писал: «Предполагается, что основными рынками сбыта продукции нового предприятия (в Оране) будут южные районы. Однако население, на которое сильное влияние оказывает пропаганда о сотрудничестве франко-германо-американского капитала и о сомнительном характере военных усилий США, уже сейчас выражает недовольство этой сделкой, давно ставшей темой разговоров в коммерческих кругах».

15 августа Долфюс отправил очередное сообщение, полученное Эдзелом Фордом спустя две недели. Долфюс писал, что, несмотря на нанесенный британскими бомбардировками ущерб, производство во Франции полностью восстановлено. Ему не разрешено сообщать, на какие именно новые заводы оно переведено, но это — четыре основных предприятия. «Часть станков отремонтирована, часть — заменена новыми, таким образом основной капитал в виде станков и оборудования полностью восстановлен. Я назначил управляющего на каждом заводе и использую те же методы и нормы, что и на заводе в Пуасси. На нем самом начался капитальный ремонт, но он идет медленно из-за трудностей со стройматериалами».

В том же очень длинном письме Долфюс сообщал, что в данное время завод в Пуасси и другие предприятия непосредственно управляются д-ром Генрихом Альбертом и офицером немецкой армии Таненом, который, по словам Долфюса, «предоставил мне вновь большую часть моих прежних полномочий, необходимых для ведения наших дел, за исключением некоторых из них, которые не входят в его компетенцию. Но, и не располагая ими, я продолжаю достаточно эффективно руководить производством». Долфюс также писал, что д-р Альберт явно стремится к сотрудничеству, дабы выглядеть после войны в глазах союзников «добрым самаритянином».

29 сентября 1942 года Брекинридж Лонг послал Эдзелу Форду письмо, приложив к нему сообщение Долфюса о выплате «Форду» правительством Виши компенсации в размере 38 млн. франков. 8 октября Форд отправил ответное послание, в котором рассыпался в благодарностях.

В апреле 1943 года Моргентау и Лочлин Карри провели подробное расследование деятельности дочерних предприятий «Форда» во Франции и пришли к выводу, что ее «характер отвечает интересам исключительно Германии». Немцы «явно готовы защищать интересы Форда, поскольку тот в военное время проводит «политику строгого нейтралитета». И наконец, то, что немцы поощряют расширение производства на предприятиях «Форда» во Франции, воспринимается Фордами в Америке благосклонно».

Это расследование кончилось тем, что обстоятельный отчет с приложенными к нему изобличительными документами положили под сукно.

А тем временем Форд продолжал заключать сделки. 29 мая 1942 года «Форд мотор компани» в Эджуотер (Нью-Джерси) отправила чилийской компании «Хосе О. Моль» из «черного списка» шесть транспортов с автомобилями. Еще одним заказчиком была боливийская «Лилиенфельд», которая также фигурировала в «черном списке» как компания противника.

Кроме того, посол США в Лондоне Джон Вайнант 20 октября 1942 года сообщал Дину Ачесону, что автомобильному заводу Форда в Берне даны указания произвести ремонт 2 тыс. немецких военных грузовиков. В тот же день Вайнант докладывал, что представительство Великобритании и власти США выступили с рекомендацией внести в «черный список» бельгийский филиал компании Форда, поскольку одно из его предприятий в Цюрихе по указанию из США производит в Швейцарии ремонт и переоборудование грузовиков немецкой армии.

В следующем сообщении из Берна, датированном декабрем 1943 года, посланник Леланд Гаррисон указывал: «Компания «Форд» в Цюрихе, действуя в интересах филиала в Кёльне, поставляет запчасти для ремонта грузовиков и пассажирского транспорта агентам «Ю. С. Форд мотор компани» в Швейцарии. Часть этих запчастей импортируется, благодаря чему противник имеет возможность увеличивать свои средства на клиринговых счетах».

Так, год спустя после доклада правительству о преступной деятельности «Форда» торговля с врагом процветала. Заводом в Швейцарии руководил близкий друг Фордов Чарльз Соренсон. Эдзел Форд умер от рака в 1943 году, но и после его смерти Соренсон продолжал преступные сделки с противником.

Морис Долфюс, всю войну сотрудничавший с фашистами, 6 ноября 1945 года прибыл на транспортном самолете ВВС США в Нью-Йорк. В интервью «Нью-Йорк таймс» он весьма пространно описывал свою служебную деятельность в годы войны, и, конечно же, никому в голову не пришло спросить о сущности этой деятельности. Она так и осталась тайной для американцев.

Автомобильный концерн «Дженерал моторс», принадлежавший семье Дюпонов из штата Делавэр, ничем не уступал «Форду» в сотрудничестве с противником. Крупные капиталы в его предприятия вложила компания «Дженерал анилайн энд филм».

Наибольшим влиянием в этом клане Дюпонов обладал Ирене Дюпон. Он был фанатично предан идеям Гитлера и с 20-х годов внимательно следил за его карьерой. 7 сентября 1926 года, выступая перед членами общества американских химиков, он выдвинул теорию создания расы «суперменов». Для выработки должного характера он рекомендовал мальчикам в период отрочества вводить специальные лекарства. По физическим данным «супермены» не должны были уступать морским пехотинцам, а по чистоте крови — викингам.

В период с 1932 по 1939 год руководители «Дженерал моторс» вложили 30 млн. долларов в предприятия концерна «И. Г. Фарбен». К тому же в результате целого ряда встреч в 1933 году в Берлине с Германом Шмицем и Карлом Краухом из «И. Г. Фарбен» один из директоров «Дженерал моторс», Уэндел Свинт, установил следующее: еще до прихода фашистов к власти по инициативе концернов «И. Г. Фарбен» и «Крупп» все промышленные предприятия Германии обязались отчислять 0,5 процента от своих доходов на нужды нацистов. В 1934 году Свинт давал показания в ходе слушаний по вопросу о военных поставках. Он засвидетельствовал под присягой: Дюпон знал, что отчисление 0,5 процента от дохода предприятий «Опеля» шло в кассу нацистской партии. Знал он и о сделках «Опеля» с «И. Г. Фарбен», и о том, что «Опель» производил бронемашины и грузовики.

После захвата власти Гитлером в Германии в 1933 году Дюпон начал субсидировать фашистские группировки в самих США. Одной из них была Американская лига свободы.[41]

В 1933 году численность последней достигла 1 250 000 человек.

Дюпоны, Джон Якоб Раскоб и Альфред Слоан из «Дженерал моторс» финансировали деятельность Лиги, на собраниях которой Рузвельта клеймили как коммуниста, намеренно окружающего себя евреями.

Концерн «Дженерал моторс» быстро установил деловые контакты с правительством германских фашистов. Поэтому неудивительно, что Геринг не стал конфисковывать его предприятия в Германии. Он радушно принял президента концерна Уильяма Кнудсена, который, вернувшись 6 октября 1933 года в Нью-Йорк, в беседе с журналистами назвал Германию «чудом 20-го века».

К началу 1934 года антирузвельтовская деятельность Ирене Дюпона и Кнудсена достигла апогея. Некоторые из единомышленников Дюпонов и Морганов финансировали тогда подготовку к государственному перевороту. Согласно их замыслу, отряды террористов, получившие финансовую помощь в размере 3 млн. долларов, должны были свергнуть президента. Эти отряды формировались по образцу действовавшей в Париже фашистской организации «Огненные кресты».

В случае успеха переворота Рузвельт должен был либо дать согласие выполнять все указания промышленников, войдя в состав нового фашистского правительства, либо подлежал заключению в тюрьму, а затем казни. По всей видимости, представители Дюпонов провели целый ряд экстренных переговоров с Морганами, в ходе которых они решили предложить после переворота пост президента США одному из военных деятелей Америки — генералу Смедли Батлеру[42] из Пенсильвании.

По мнению заговорщиков, он мог стать превосходной заменой Рузвельту, если тот окажется несговорчивым. Этот план промышленников пользовался поддержкой Германа Шмица, барона фон Шрёдера и других членов «братства» в Германии.

Инициаторы преступного заговора подыскали сговорчивого адвоката по имени Джеральд Макгюир, который согласился ознакомить генерала Батлера с их замыслами. Макгюир тоже считал генерала достойной кандидатурой — в своих выступлениях Батлер неодобрительно высказывался о «новом курсе» Рузвельта.

Макгюир встретился с генералом сначала в доме в Ньютон-Скуэйре (Пенсильвания), а затем в отеле. С невероятной настойчивостью адвокат вводил Батлера в курс дела. Генерал не симпатизировал Рузвельту, но государственный переворот считал изменой. Батлер чтил конституцию. Откровения Макгюира привели его в ужас, но он изобразил заинтересованность, чтобы узнать все до конца.

В следующий приезд Макгюир сообщил ему о новых миллионных субсидиях и поделился еще более безумными планами, в частности установить в США диктатуру во главе с Батлером, которому отводилась роль, подобная Гитлеру в Германии. Генерала возмутило это предложение, но он сдержался. После отъезда Макгюира он связался с Белым домом и подробно проинформировал обо всем Рузвельта.

Трудно себе представить ход мыслей президента. С одной стороны, он сознавал, что заговор, за которым стояли влиятельные финансовые круги, нельзя считать безумной авантюрой, не имеющей никаких шансов на успех. К тому же президенту было хорошо известно о мощных фашистских группировках, которые легко могли превратить США в союзника Германии уже тогда, всего год спустя после прихода Гитлера к власти.

С другой стороны, Рузвельт понимал, что арест главарей из кланов Морганов и Дюпонов в период депрессии вызовет тяжелейший национальный кризис, а может, и еще один крах на Уолл-стрит. Не в первый и не в последний раз за свое пребывание у власти президент ощутил наличие в Соединенных Штатах сил более влиятельных, чем он сам.

Однако заговор нужно было пресечь, и немедленно. Поэтому о нем, якобы случайно, узнала пресса. Газеты ухватились за сенсационную новость о возможном государственном перевороте, и печатали сообщения о нем на первых полосах. Тем не менее они в один голос с насмешкой называли ее «абсурдом и нелепостью». Когда Томас Ламон из Банка Морганов прибыл пароходом из Европы, его обступила с расспросами толпа журналистов. «Чушь! Смешно об этом говорить!» — ответил он.

Рузвельт под нажимом либерально настроенных демократов учредил для ведения расследования специальный комитет палаты представителей. Батлер предложил комитету вызвать для дознания Дюпонов, но сделать это никто не рискнул. Не посмели тронуть и клан Морганов. Тогда Батлер взял инициативу в свои руки: в ряде интервью журналистам он заявил, что не кто иной, как генерал Макартур, входил в число заговорщиков. Но пресса оставила это заявление без внимания, а генерал Дуглас Макартур высмеял его.

Слушание дела было сплошным фарсом — Макгюира оставили в покое, поверив, будто Батлер «неправильно его понял», другие заговорщики также отделались отговорками. На этом дознание и кончилось.

Только четыре года спустя комитет осмелился опубликовать свой отчет официально, но с пометкой «для ограниченного пользования». Члены комитета были вынуждены признать, что «некоторые лица предприняли попытку создания в стране фашистской организации… Комитет убедился в обоснованности показаний, сделанных по делу генералом Батлером». Однако признание существования чрезвычайно опасного заговора не повлекло осуждения кого-либо из его участников.

Дальнейшее расследование показало, что в переворот, согласно плану, предполагалось вовлечь более 1 млн. человек, а оружие и боеприпасы для них должен был поставить «Ремингтон армс», дочернее предприятие Дюпонов.

Профашистские настроения Дюпонов проявились и в 1936 году, когда Ирене Дюпон использовал средства «Дженерал моторс» для финансирования печально известного «Черного легиона». Эта террористическая организация автомобильных предприятий ставила перед собой цель препятствовать вступлению рабочих в профсоюзы. «Легионеры» — в капюшонах и черных балахонах с изображением черепа и перекрещенных костей — устраивали взрывы на профсоюзных собраниях, избивали и даже убивали активистов профдвижения. Эта организация была связана с ку-клукс-кланом. Ирене Дюпон поощрял вступление в «легион» высококвалифицированных рабочих предприятий «Дженерал моторс». Примечателен один эпизод: рабочий из Детройта Чарльз Поул был зверски убит бандой «легионеров», некоторые из них принадлежали к зловещей «Уолверинской республиканской лиге» Детройта — «филиалу» «Черного легиона». В эту организацию также входили некоторые крупные промышленники. Однако на страницах газет, писавших о судебном разбирательстве по делу Поула, их имена не упоминались. Следствие показало, что по крайней мере 50 человек — большинство из них негры — стали жертвами «легионеров». Было также установлено, что организация объединяла служащих заводов «Дженерал моторс» и насчитывала 75 тыс. человек.

Наряду с «Черным легионом» Дюпоны активно поддерживали Американскую лигу свободы, фашистскую организацию, проповедовавшую ненависть к неграм и евреям, любовь к Гитлеру и отвращение к Рузвельту. Лигу финансировали Ламот и Ирене Дюпоны, выделив ей в первый же год ее существования около 500 тыс. долларов. Организация располагала просторным представительством из 31 комнаты в Нью-Йорке, отделениями в 26 колледжах, и ее 15 вспомогательных организаций распространили по всей стране в общей сложности 50 млн. экземпляров фашистских брошюр. В сентябре 1936 года, когда Гитлер выступил в Нюрнберге с проектом 4-летнего плана, Дюпоны и Американская лига свободы вложили колоссальные деньги в предвыборную кампанию республиканца Алфа Лэндона, выдвинувшего свою кандидатуру на пост президента США. Его также поддерживали Американская нацистская партия и Германоамериканский союз.

Кандидатура Лэндона провалилась, что вызвало у Дюпонов еще большую ненависть к Рузвельту. Вопреки намерению президента улучшить условия труда рабочих Кнудсен и Дюпоны ввели на предприятиях «Дженерал моторс» скоростную систему сборки, разработанную другим активным членом «братства», Шарлем Бедо. Случалось, что, не выдержав колоссального темпа, рабочие умирали от перенапряжения, которое усугублялось страхом оказаться на улице в период роста безработицы. По указанию Ирене на заводах были организованы отряды штурмовиков по типу немецких, которые усмиряли недовольных с помощью оружия и газов. На это хозяин не пожалел выложить из собственного кармана около 1 млн. долларов. Через агентство Пинкертона Дюпон нанял целую армию детективов, которые вели слежку за «левыми» и прочими недовольными на предприятиях дюпоновской империи, производивших химикаты, военное снаряжение и автомобили.

К середине 30-х годов на заводах «Дженерал моторс» в фашистской Германии полным ходом шло производство грузовиков, бронемашин и танков. Правление этой компании поддерживало тесные политические, торговопромышленные и личные контакты с Гитлером. В 1937 году председателем правления компании стал Альфред Слоан, бывший президент «Дженерал моторс». 12 августа 1936 года в Эшвиле (Северная Каролина) по инициативе Альфреда Слоана было созвано совещание национального совета церковнослужителей и паствы, на котором с горячей речью в поддержку Гитлера выступил фашист и миллионер-лесопромышленник из Техаса Джон Кирби. Губернатор штата Джорджия Юджин Телмедж и священник-фашист Джеральд Смит, присутствовавшие на собрании, поддержали Кирби. Слоан часто бывал в Берлине, где проводил время в обществе Геринга и Гитлера.

Вице-президентом «Дженерал моторс» был ярый фашист Грэм Говард, находившийся под постоянным наблюдением ФБР. Говард написал печально знаменитый трактат «Америка и новый мировой порядок». В нем он проповедовал политику «умиротворения», выдвигал построенную на гитлеровских принципах доктрину, ратовал за свободу торговли и восстановление золотого стандарта для государства «Соединенные Штаты Фашизма», в котором первая роль, несомненно, принадлежала бы концерну «Дженерал моторс».

Частым гостем в Германии был Джеймс Муни, глава компании «Дженерал моторс» в Европе, непосредственно руководивший заводом «Адам Опель». 22 декабря 1936 года в Вене Муни заявлял американскому дипломату Джорджу Мессершмидту: «Нам бы следовало выработать договоренность с Германией на будущее. Я не считаю, что наше недовольство происходящими в этой стране событиями должно этому препятствовать». Иными словами, невзирая на негативное отношение основной массы американцев к нацизму, деловое сотрудничество с Германией должно было развиваться, как и раньше. Мессершмидт, который ненавидел Гитлера, хотя и сам был немец, пришел в ярость. Он резко ответил: «Весьма странно вести торговлю с какой-либо страной, поставляя ей товары, которые она намерена использовать в ущерб делу мира».

23 декабря в отчете исполняющему обязанности госсекретаря Мессершмидт писал в Вашингтон: «Примечательно, что Муни и полковник Состенес Бен… единодушны в своих взглядах. Заводы ИТТ в Германии полную неделю работают в две смены. Увеличение нагрузки объясняется просто — все эти предприятия большей частью заняты выполнением государственных заказов и производством военного снаряжения. Заводы «Опеля», которые принадлежат «Дженерал моторс», работают в таком же режиме».

На рождество того же года Муни прибыл в Берлин для обсуждения с Гельмаром Шахтом вопроса о торговопромышленном сотрудничестве Германии и Америки. Это вызвало негодование посла США в Германии Уильяма Додда, сторонника либеральных взглядов. Возвращаясь в 1937 году из Берлина в Нью-Йорк, Додд выступил на пресс-конференции в нью-йоркском порту. Газета «Нью-Йорк таймс» цитировала его отзыв о «братстве»:

«Клика американских промышленников одержима стремлением превратить наше государство в фашистское, свергнув демократическое правительство. Они действуют в тесном контакте с фашистскими режимами в Германии и Италии. Работая в Берлине, я неоднократно имел возможность убедиться в существовании тесных связей некоторых влиятельных кланов США с фашистским режимом. Здесь (на пароходе) один пассажир, руководитель крупной финансовой корпорации, без обиняков заявил мне, что готов принять решительные меры для установления в стране фашизма, если президент и впредь будет проводить свою прогрессивную политику».

Высказывания Додда остались без внимания.

23 ноября 1937 года представители «Дженерал моторс» провели в Бостоне секретное совещание с бароном Манфредом фон Киллингером, руководившим до Фрица Видемана шпионской сетью на Западном побережье, и бароном фон Типпелькирхом, нацистским генеральным консулом в Бостоне. Участники встречи подписали соглашение, свидетельствовавшее об их полной приверженности фашизму. В соглашении отмечалась необходимость способствовать поражению Рузвельта на выборах (не устраивало его отношение к Германии). Подчеркивалось, что руководство политикой Белого дома должно впредь осуществляться фюрером, на роль которого предлагалась кандидатура сенатора из Монтаны Бэртона Уилера. Достигнутая договоренность сохранялась в строжайшей тайне, но одна секретарша каким-то образом сняла копию с документа и передала ее журналисту Джорджу Селдесу. Тот опубликовал его в рубрике «Факты». В свою очередь Джон Коффи, либеральный сенатор из штата Вашингтон, представил 20 августа 1942 года полный текст соглашения в публикации конгресса «Конгрешнл рекордс». Он потребовал наказать по заслугам Дюпонов и руководство «Дженерал моторс». Излишне добавлять, что документ этот канул в Лету.

В 1938 году Муни, как и Генри Форд, был удостоен Гитлером ордена «Золотой орел».

27 марта 1939 года Муни прибыл в Великобританию для консультаций с руководителями английского филиала своей компании, где узнал неприятную новость: трое служащих компании «Адам Опель» в Германии схвачены гестапо по обвинению в передаче США секретных данных о новой модели «фольксвагена». Он тотчас направился в Берлин и встретился там с д-ром Мейснером, занимавшимся делами высокопоставленных иностранцев. В ходе состоявшейся беседы Мейснер указал, что даже фюрер не вмешивается в деятельность Гиммлера и СС. Тогда Муни решил напомнить о своей преданности Гитлеру.

Мейснер считал, что такое пустяковое недоразумение не должно влиять на германо-американские отношения, однако, если обвинение подтвердится, арестованные будут наказаны. В ответ на это Муни вызвался свидетельствовать в их пользу. 6 апреля он посетил сначала одного помощника Гиммлера, а затем и Риббентропа. Тем не менее ему так и не удалось добиться отмены ареста своих служащих.

19 апреля произошла встреча Муни с Эмилем Пулем, сотрудничавшим с БМР и «Рейхсбанком», и Гельмутом Вольтатом, первым помощником Геринга в осуществлении 4-летнего плана. В ходе встречи речь шла о важном для Гитлера проекте — колоссальном золотом займе в США, который был крайне необходим для успешного насаждения «нового порядка». Муни с энтузиазмом одобрил этот замысел и взялся за его осуществление.

25 апреля он прибыл в Лондон для беседы с послом Джозефом Кеннеди. Тот согласился встретиться с Пулем и Вольтатом в Париже. Муни также провел переговоры с Фрэнсисом Родом из «Морган, Гренфел» — филиала Банка Морганов в Великобритании. В результате было решено, что заем Германии будет предоставлен через БМР. При этом Род многозначительно заметил, что с помощью БМР можно прекрасно вести дела и не нарушать положений государственного законодательства о международных займах. Иными словами, он был уверен: при желании БМР обойдет любой закон.

29 апреля Муни вернулся в Берлин. Он начал уговаривать Пуля тайно встретиться с Кеннеди в Париже в его номере отеля «Ритц». Пуль сначала вроде бы согласился, но на следующий день отказался ехать в Париж, опасаясь привлечь к себе внимание немцев. Он предложил отправить в Париж Вольтата, который не заставил долго себя уговаривать.

3 мая Муни позвонил Кеннеди в Лондон. Последний, сообщив, что намерен прибыть в Париж на уик-энд 5–6 мая, спросил, не ввести ли в курс дела Белый дом? Информировать президента, отвечал Муни, следует, будучи твердо уверенным в том, что он одобрит встречу. Не стоит рисковать. И потом — договоренность о встрече уже одобрена Берлином и идти на попятную просто неразумно.

После этого разговора Кеннеди растерялся. Что же делать? В конце концов он позвонил Рузвельту. Президент был информирован о характере мероприятий, организуемых Муни, поэтому он не мог согласиться на участие в них Кеннеди.

Кеннеди не сразу удалось связаться с Муни и сообщить, что на встречу он не поедет. Муни тотчас нанял в Брюсселе самолет и вылетел в Лондон. В самолете он набросал проект мирного соглашения. Германии предоставлялся через БМР золотой заем на сумму свыше 500 млн. долларов. Ей вернут колонии, с немецких товаров снимут эмбарго и откроют рынки в Китае.

В свою очередь Германия должна была ограничить производство вооружения, заключить пакты о ненападении и ввести свободный обмен валюты. Чем бы ни руководствовался Муни, его проект отвечал интересам только фашистов.

Прибыв в Лондон, он сразу же отправился в посольство и изложил Кеннеди свой проект мирного договора. Муни умолял посла встретиться с Вольтатом, и тот пообещал еще раз попытаться склонить к этому президента. На следующее утро Муни застал Кеннеди глубоко удрученным: он связался с президентом и вновь получил отказ.

Узнав об этом, Муни предложил Кеннеди встретиться с Вольтатом в Лондоне. Кеннеди не возражал. Муни позвонил Вольтату в Берлин и попросил приехать в Лондон. Получив согласие Геринга и Гитлера, тот прибыл 8 мая в отель «Беркли».

Встреча состоялась 9 мая — явно без ведома или согласия Рузвельта. Фашистский экономист быстро нашел с Кеннеди общий язык, и Муни отметил, что они сошлись во взглядах по всем вопросам. Обнадеженный Вольтат вылетел обратно в Берлин. Тем временем вездесущая пресса узнала о приезде Вольтата в Лондон. В газетах появились комментарии под заголовками типа «Таинственный помощник Геринга в Лондоне». Муни, полагавший, что встреча осталась в тайне, переполошился. Узнав о визите, Рузвельт отреагировал сразу же. Он запретил Кеннеди впредь вести какие-либо переговоры.

Отсутствие контакта между фашистской Германией и президентом Рузвельтом не давало Муни покоя. Встречаясь с Кеннеди и Вольтатом, Муни готовил почву для визита в Нью-Йорк на следующий год Герхарда Вестрика из ИТТ. Примечательно, что имя Муни стояло одним из первых в негласном списке лиц, принимавших Вестрика и оказывавших ему содействие. Рузвельту в высшей степени не нравилась деятельность Муни, но он решил не вмешиваться до поры до времени, надеясь, выяснить, что у того на уме.

В дневниках Муни, хранящихся в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, приводится документ за подписью Вольтата. В нем на 18 страницах изложены экономические планы Германии. Сам Муни, бесспорно, целиком и полностью их одобрял.

22 сентября состоялась встреча Муни с Рузвельтом. Дневниковые записи промышленника почти дословно воспроизводят сказанное президентом и наводят на мысль о том, что Рузвельт через Муни хотел выяснить намерения Гитлера. Рузвельт попросил напомнить немцам, что он провел школьные годы в Германии, где у него осталось много близких друзей. По его мнению, Германии было бы лучше не трубить о своем стремлении к мировому господству. Он также рассуждал о расширении торговли в мирное время, о том, что нет ничего проще, чем при желании сесть за стол переговоров и решить такие проблемы, как Силезия, Польша, Чехословакия, и выработать в общих чертах политику в отношении России. Рузвельт предлагал свое посредничество на переговорах, считал, что в их проведении не последнюю роль может сыграть и папа римский. По его мнению, конкретные предложения должны были учитывать интересы Берлина, Лондона, Парижа. Он посоветовал Муни встретиться с Гитлером, но просил не сообщать в Белый дом о результатах встречи по телефону.

Вооруженный этими указаниями, Муни в марте 1940 года отбыл в Европу — в тот же день, что и официальный эмиссар президента Сэмнер Уэллес. Всего лишь на день позже Уэллеса — 4 марта — Муни получил аудиенцию у Гитлера. На встрече Гитлер был весьма предупредителен — «Адам Опель» и Дюпоны играли важную роль в военной промышленности фашистской Германии. Муни передал, что Рузвельт с теплотой вспоминает годы детства в Германии и на самом деле относится к Германии гораздо лучше, чем принято считать в Берлине. Он готов оказать помощь в проведении мирных переговоров, а немецким журналистам следует больше внимания акцентировать на том, что связывает Германию и Америку.

Все это Гитлер выслушал с улыбкой. Война с США ему была не нужна — у него и так руки были связаны. Он хотел, чтобы Америка не вмешивалась в европейские дела, пока она либо не примкнет к странам «оси», либо не будет завоевана. Гитлер выразил удовлетворение по поводу взглядов Рузвельта и одобрил его деятельность на посту президента. Он положительно отозвался о намерениях Рузвельта быть посредником на мирных переговорах. Эти высказывания Гитлера, равно как и предшествовавшие им заявления Рузвельта, были рассчитаны на то, чтобы замаскировать подлинные намерения сторон.

Из имперской канцелярии Муни отправился в министерство авиации, где встретился с Герингом. Тот пригласил его отобедать в «Карин-халле». В беседе за обедом Геринг также постарался дезинформировать Муни. Он, в частности, отрицал, что Германия имеет виды на британские колонии. На самом деле одним из заветных желаний Гитлера было возвращение утраченных колоний. В этом разговоре принял участие и приглашенный в дом Геринга Вольтат. Все присутствовавшие на обеде пришли к заключению, что Муни должен еще раз попытаться склонить президента к согласию на золотой заем.

На протяжении всего марта Муни с борта военного корабля у побережья Италии отбивал Рузвельту телеграммы, призывая содействовать заключению мира с Гитлером. 2 апреля Рузвельт ответил, что общественность США ратует за мир и разоружение.

Вернувшись в Нью-Йорк, Муни встретился с Герхардом Вестриком и принял участие в торжествах в ресторане «Уолдорф Астория» по случаю завоевания Франции фашистской Германией. Среди собравшихся американских руководителей «братства» были Состенес Бен и Торкильд Рибер.

27 июня Генрих Борхес, фашистский генеральный консул в Нью-Йорке, тесно связанный с гестапо, направил Риббентропу сообщение, подготовленное Вестриком. В нем указывалось:

«Существует группа влиятельных бизнесменов и политиков, которым лично я доверяю целиком и полностью. По-моему мнению, они пользуются огромным влиянием, но в интересах нашего общего дела ни в коей мере не хотели бы сейчас называть себя. Упомянутая группа уполномочила меня довести до сведения министерства иностранных дел, что намерена в скором будущем вынудить президента Рузвельта согласиться на следующие рекомендации.

1. Незамедлительное назначение американского посла в Берлине.

2. Замена посла в Лондоне.

3. Прекращение военных поставок в Великобританию до тех пор, пока новый посол в Берлине будет вести переговоры с правительством Германии».

18 июля поверенный в делах в Вашингтоне Ганс Томсен сообщил в Берлин, что эту группу возглавляет Джеймс Муни. Далее Томсен указывал, что Генри Форд двумя днями ранее высказал ему те же самые идеи, которые вынашивает группа Муни.

В декабре 1940 года Муни решил предпринять поездку по ряду филиалов «Дженерал моторс» в Южной Америке. В связи с этим министр внутренних дел Гарольд Икес на экстренном совещании с Рузвельтом и Корделлом Хэллом 20 декабря вопрошал: «Не следует ли нам отказать Муни в выдаче паспорта и объяснить, по какой причине?» Рузвельт заметил: «Мысль хорошая, Корделл, что вы скажете на это?» Хэлл ответил: «В паспорте в Южную Америку еще не отказывали никому». Икес настаивал: «Южная Америка — важная для нас зона. Муни не следует разрешать ехать туда». Но Хэлл все же разрешил.

Несомненно, ФБР следило за последующими встречами Муни с представителями правительства фашистской Германии. В письме от 5 февраля 1941 года с пометкой «строго секретно» американский консул в Цюрихе Джеймс Стюарт сообщал Флетчеру Уорену в госдепартамент следующее: по словам одного французского журналиста, сотрудничавшего с Шарлем де Голлем, Эдуард Уинтер, в свое время занимавшийся в Берлине вопросами сбыта компании «Дженерал моторс», проживает в Париже. Уинтер был своего рода курьером. Он передавал секретную информацию, полученную от Муни, местному фашистскому руководству. Стюарт также отмечал, что Уинтер имеет специальный паспорт, позволяющий ему беспрепятственно переезжать из одной зоны Франции в другую. В письме указывалось: «Прогерманские настроения г-на Муни известны».

Тем не менее, симпатизируя Муни, Стюарт поставил под сомнение правдоподобность сообщения. Ему важно было знать мнение Уорена, и он написал ему письмо. Уорен переадресовал письмо Мессершмидту, в то время послу на Кубе. 1 марта 1941 года Уорен ему писал: «Надо сказать, что мне лично эта история с Муни неприятна, но мне кажется, что сведения г-на Стюарта правдивы-уж слишком много ходит об этом слухов».

5 мая Мессершмидт писал Уорену, что, по его мнению, Муни несомненно переправляет секретные данные нацистскому правительству. При этом он отмечал: «Муниубежденный фашист. Конечно же, он человек неуравновешенный… его обуревает странная идея — будто проблемы войны и мира могут решать несколько бизнесменов, включая и его самого. Сомнений нет, Муни поддерживает связи с немцами. Он верит в их победу в войне или по крайней мере на нее надеется. Муни рассчитывает в случае победы Германии стать нашим «квислингом».

Следующее письмо Мессершмидт отправил Уорену 7 марта, отметив: «У Джима Муни те же взгляды, что и у многих служащих «Дженерал моторс оверсиз корпорейшн», которые мешают нам избавиться от Барлеты и других антиамерикански настроенных представителей «Дженерал моторс». (Барлета был представителем компании на Кубе).

В свое время, давая объяснения ФБР по поводу своей деятельности, Муни, не моргнув глазом, называл себя патриотом-американцем, капитан-лейтенантом запаса военно-морского флота США. Он сообщил, что его сын находится на действительной службе во флоте. В середине октября 1940 года в ответ на вопрос сотрудника ФБР Л. Тилера, вернет ли он полученную от Гитлера награду, Муни ответил утвердительно, но заметил, что «этот шаг может затруднить получение «Дженерал моторс» той части акционерного капитала в 100 млн. долларов, которая вложена в предприятия фашистской Германии». Как и прочие члены «братства», Муни стремился к скорейшему мирному урегулированию, чтобы разблокировать эти авуары. Хотя в Европе шли бои, «братство» устраивало свои дела в расчете на будущее, когда после войны Америка будет второй после Германии в вопросах мировой политики. Муни добавил. «Кроме того, я верю в Гитлера и не собираюсь ему противоречить, поскольку сила на его стороне». Он также заявил, что уверен в победе Гитлера, считает его политику справедливой, что Германия нуждается в увеличении своей территории и если США попытаются препятствовать экспансионизму Германии при Гитлере, то «им же потом будет хуже».

Вскоре после этого заявления Муни получил повышение и стал помощником Слоана по координации оборонных работ в Детройте. В специальном донесении Гуверу агент ФБР Тилер 23 июля 1941 года докладывал: «Люди, которые занимают положение в обществе, как Муни, и придерживаются подобных взглядов, представляют потенциальную опасность для безопасности страны». Тилер был уверен, что деятельность Муни может нанести вред программе национальной обороны — ее разработке, которой он, якобы, занимался. Тилер не доверял и Грэму Говарду, поскольку получил о нем секретное сообщение из министерства внутренних дел. Из этого сообщения становилось ясно, что Сэмнер Уэллес, заместитель госсекретаря, был вынужден пригрозить Говарду публичным разоблачением, если тот не уволит 900 нацистских шпионов, работавших в «Дженерал моторс экспорт корпорейшн» в Южной Америке.